Безвоздушная тревога

Ему было жарко. И это странно, ведь за покрытыми снежными узорами окнами завывал сильный ветер и метель кружилась в танце, ознаменуя первый день из череды трёхсот шестидесяти пяти таких же. Эрен догадывался, что ничего хорошего они с собой не принесут, привык уже, что лучше не становится, а наоборот, всё только хуже. Но сейчас… он мог позволить себе расслабиться. Полностью отключить мозг, отдавая бразды правления телу, которое наслаждалось жаром, пожирающим его изнутри. Остаточный эффект после оргазма. Вздумай Эрен распрощаться с жизнью прямо сейчас, классный бы некролог получился. Сдох, после того как дважды кончил, но успел встретить Новый год с членом в заднице. Достижение, которое мало кому удастся переплюнуть.       — И что ты лыбишься? — над ухом прозвучало знакомое бурчание. Эрен не сдержался и улыбнулся ещё шире, но глаза открывать не спешил. Вместо этого он зажмурился крепче и вжался лицом в крепкие грудные мышцы, покрытые липкой испариной. На вкус она была чуть солоноватой — Эрен знал, потому что неоднократно уже слизывал её языком.       — Да просто думаю, получал ли кто-нибудь премию Дарвина, померев с чужим членом в себе, — Эрен издал смешок, получившийся слегка приглушённым. Он чуть поёрзал, устраиваясь удобнее на своей большой и не очень мягкой подушке, в роли которой выступал Аккерман. Эрен оплёл его всеми конечностями, как панда-переросток, и теперь довольно жмурился, выглядя жуть каким сытым.       — Наверняка такой найдётся, — голос у Ривая оставался серьёзным и слегка задумчивым. — Но я бы больше удивился, если бы кто-нибудь откинулся от собственного члена в очке. Эрена прорвало на смех. Он затрясся всем телом, живо нарисовав в голове эту нелепую картину. А вкупе с рассуждениями Аккермана, в которых не было ни грамма веселья, а только сплошная серьёзность, это звучало ещё смешнее. Или же Эрен просто до сих пор плавал где-то в нирване, и мозг его был не в состоянии оцифровывать информацию и придавать ей толику адекватности. Он был абсолютно трезв, ни капли в рот не взял (во всяком случае, выпивки точно), но всё равно чувствовал себя так, словно выжрал бутылку виски. Сознание плыло, мысли рассеивались, как бы он ни старался цепляться за них. Просто Эрену было чертовски хорошо. На его пояснице лежала ладонь Ривая, плавно поднимающаяся то вверх, то опускающаяся вниз. Эти поглаживания разносили по всей спине предательские толпы мурашек, марширующих по позвоночнику единым ровным строем. Эрен выгибался, как большой сытый кошак, жадный до ласк, и подставлялся прикосновениям. К поглаживаниям Ривая, издавая тихий треск сгорающих дров, присоединился камин, своим жаром облизывающий голое тело. Фантомные руки языков пламени скользили по босым ступням, икрам, поднимались выше, до бёдер, кое-где покрытых синяками от чужих пальцев и следами зубов, очерчивали округлый силуэт голых ягодиц и, наконец, оставляли тёплые отпечатки на спине. И довершал эту идиллию густой и мягкий ворс ковра, покрывающего весь пол в просторной гостиной. Правда, прежде чем повалиться на него, они успели скинуть на ковёр свои шмотки, и теперь футболки, свитера и штаны спутанным комом валялись где-то рядом. Ковру Эрен был признателен: благодаря ему колени Йегера остались целыми и невредимыми.       — Сколько времени? — тихо спросил он.       — Около трёх.       — Ого, уже так много, — Эрен распахнул глаза. С любопытством посмотрел на окно: за прозрачным стеклом изредка продолжали вспыхивать яркие узоры фейерверков вдалеке. Люди праздновали, радовались и веселились. Эрен как-то читал, что в некоторых странах принято записывать свои желания на листочке, затем сжигать их, бросать пепел в шампанское и выпивать. Рискованное мероприятие, потому что, зная рукожопость Эрена, он бы этим пеплом ещё умудрился подавиться и умереть прямо за столом. Опять же, любопытно: наверняка такие «счастливчики» значились в списке дарвиновских награждённых. Забавно даже, какую хрень генерировал его растёкшийся тёплой лужицей мозг. Сознание вдоволь наслаждалось возможностью не зацикливаться на извечных проблемах и делах, требующих немедленного решения. И Эрен мог позволить себе плыть по течению, по крайней мере до того момента, как снова не придётся возвращаться в реальный мир. А пока… Пока у них было время. Несколько дней в запасе, которыми Эрен собирался насладиться сполна.       — Честно говоря, так я Новый год ещё не встречал, — пробормотал он и чуть приподнял голову. Устроив подбородок на груди у Ривая, Эрен улыбнулся и посмотрел на него снизу вверх из-под веера пушистых ресниц. — Бывали неординарные случаи, но такого — никогда.       — Под таким ты имеешь в виду, что тебя ни разу первоклассно не ебали под ёлкой? — Ривай приподнял брови и не смог сдержать ленивую улыбку, когда Эрен громко рассмеялся. Если бы мальчишка только догадывался, какой он сейчас красивый, пробил бы стратосферу уровнем самомнения. Влажные пряди волос прилипли ко лбу, взгляд аквамариновых глаз, в приглушённом свете кажущихся почти чёрными, расфокусированный и шальной, а губы покрасневшие и искусанные. Восхитительное зрелище.       — Нет. Зато меня однажды первоклассно выебали в мозг, когда я пытался вытащить Жана из обезьянника. Весь Мюнхен стоял на ушах, все праздновали и веселились, а я объяснял копам, что бухой в стельку Кирштейн выбил стёкла магазина игрушек из-за давней детской травмы, а не потому, что он долбоёб, — Эрен смешно скривился и фыркнул. — Я ещё крутого адвоката из себя строил, права наши зачитывал. От перспективы проведённой за решёткой новогодней ночи нас спас Армин. Он, когда выпьет, стелет вообще так красиво, что любого на слезу пробьёт.       — Всё ещё не понимаю, как ты выжил. Учитывая процент людей, которым перманентно хотелось тебя прибить, — Ривай потянулся к лицу Эрена и пальцами убрал волосы, лезущие тому в глаза.       — Я просто очень очаровательный и милый, как такого можно тронуть хоть пальцем?       — Открою тебе тайну — при желании можно и не только пальцем, — ладонь Ривая с громким шлепком опустилась Эрену на ягодицу. Йегер дёрнулся и зашипел. Его глаза угрожающе блеснули в свете камина, и, прежде чем Ривай успел среагировать, острые зубы впились ему в плечо. Не сильно так, скорее пощипывая, чем на самом деле кусая, но всё равно довольно ощутимо. — Заносчивый, мстительный засранец.       — Скажи ещё, что не обожаешь меня за это, — Эрен приподнялся на локтях, потянулся наверх, чтобы оказаться на одном уровне с лицом Ривая, и наклонился. — Твоя очередь рассказывать. Самый странный случай, когда ты встречал Новый год? Эрен предпочитал действовать по системе поощрений и обещанной награды за сотрудничество, поэтому поцеловал Ривая, взамен требуя информацию и честность. Его язык скользнул в приоткрытый рот Ривая, огладил внутреннюю сторону щёк и полез дальше к нёбу, пройдясь по нему щекочущим движением. Этого стало достаточно, чтобы рука Аккермана, мирно лежащая на пояснице Эрена, дёрнулась и надавила сильнее, пальцами впиваясь во влажную кожу и подталкивая засранца ближе. Эрен не сопротивлялся, устроился так, что теперь практически целиком лежал на Ривае, прижимаясь к нему голым телом. Почувствовал, как вновь окрепший член Аккермана упирается ему в бедро. Эрен улыбнулся, с трудом разорвав поцелуй, и посмотрел на Ривая из-под прищуренных век.       — В Дашти-Марго. Пустыня в Афганистане. Я, Смит с очкастой и ещё несколько мужиков из отряда, — Ривай коснулся свободной рукой щеки Эрена и погладил. Несвойственная ему нежность, которая в присутствии мальчишки выплёскивалась самым неожиданным образом.       — Вы выполняли задание? — Эрен сложил руки на груди Аккермана и умостил на них подбородок, приготовившись слушать. Ему всегда было интересно собирать информацию о прошлом Ривая по крупицам, потому что тот делился ею крайне редко и неохотно. Любопытно даже, разговаривал ли он когда-нибудь так же много и рассказывал кому-то столько же, как Эрену? Наверное, нет. От этой мысли за грудиной неожиданно потеплело.       — Выполнили уже, нас должны были забрать, но вертолёт накрылся. Пришлось забаррикадироваться в полуразвалившейся халупе. Думал, от холода яйца отвалятся. Ветер выл так, что уши закладывало. Кто-то из ребят пошутил, что лучше бы нас днём всех положили, чем сдохнуть таким образом. Но… бля, — Ривай усмехнулся. Не самое его любимое воспоминание, но определённо заслуживающее внимания. — Угадай, кого полностью всё устраивало? Эта ебанутая притащила какой-то дряхлый куст, поставила его посреди хижины и начала напевать Last Christmas. Все таращились на неё, как на больную, один только Смит восхищённо пялился и слюной исходил.       — Чёрт, я люблю эту женщину! — восторженно воскликнул Эрен и рассмеялся. Чуть меньше, чем знакомству с Риваем, он был рад тому, что в его жизни появилась Ханджи. Она сама была как фейерверк. — И когда вас вытащили?       — На следующий день. Пилот вертушки очень… очень извинялся, но нос я ему всё равно сломал.       — Восхитительно, — промурлыкал Эрен, уткнувшись лицом в шею Ривая. — Ты такой добрый, чуткий и понимающий. Просто образец для подражания, тебя можно в воскресные школы приводить и показывать детям наглядный пример, каким должен быть идеал порядочного сострадающего чело… ох, блядь! Ривай! Эрен захлопал округлившимися глазами и уставился на Аккермана, словно до конца не верил, что, пока он толкал свои саркастичные речи, Ривай оказался настолько подлым, чтобы незамеченным подкрасться к его расслабившимся тылам. Как итог — указательный палец Ривая без какого-либо труда преодолел слабое сопротивление растянутых мышц и оказался в многострадальной заднице Эрена.       — Почему замолчал? — Ривай прищурился, с нескрываемым удовольствием всматриваясь в красивое лицо. Рот Эрена забавно открывался и закрывался, пока он пытался подобрать слова, но все попытки быстро утратили свою значимость, потому что…       — Подожди, не так быстро, — прохрипел Эрен совсем несчастным голосом, чувствуя, как к указательному пальцу присоединяется средний и вместе они начинают двигаться охренеть как правильно, с ходу отыскивая простату и прицельно на неё надавливая. Эрена выгнуло дугой от острого удовольствия, стремительно распространившегося по всему телу. Разморенное после недавнего оргазма, оно ещё не успело толком восстановиться, но ему попросту не оставили выбора. — Пожалуйста, медленнее, — тихо попросил Эрен, едва не скуля из-за резкости ощущений. Ему было хорошо. Ему было приятно. И ещё самую малость больно. Растянутые мышцы ныли, отвечая пульсацией на каждое движение. И хотя два пальца Ривая были явно тоньше его члена, Эрен всё равно испытывал лёгкий дискомфорт. Тот, что балансирует на острой грани с необходимостью. Эрен тяжело дышал и крепко жмурился, пытаясь удержаться от позорного скулежа.       — А как тогда? — голос Ривая вторгся в воспалённое сознание, затянутое дымкой разгорающегося, как стихийное бедствие, удовольствия. Его тёплое дыхание обожгло ухо, и Эрен снова дёрнулся, прижимаясь к Аккерману ещё теснее. — Как ты хочешь? Расскажи мне, — Ривай поцеловал его в висок, носом зарывшись в мягкие и влажные пряди волос. От Эрена вкусно пахло цитрусами, кедровыми нотками и самим Риваем.       — Просто… по чуть-чуть, — прошептал он и двинул тазом, подталкивая замершего Ривая к действиям.       — По чуть-чуть? Странно, полчаса назад ты говорил совсем по-другому, — Аккерман протолкнул пальцы внутрь ровно на одну фалангу и немного подождал, давая Эрену время привыкнуть. — Так мы до утра провозимся, ундина, не хочешь немного ускориться? Эрен отрицательно замотал головой, продолжая прятать лицо в шее Ривая. Он чувствовал, как пальцы начинают двигаться в нём, проникают глубже, оттягивая края дырки. Слышал, как в ней пошло хлюпало, и звуки эти смешивались с треском догорающих в камине дров. Эрену самому было странно каждый раз обнаруживать в себе остатки умения смущаться. Ему казалось, что он давно растерял этот навык, но Ривай удивительным образом умел находить и вытаскивать наружу то, что, как Эрен думал, давно безвозвратно потеряно.       — Можно немного быстрее, — тихо сказал он и вновь поёрзал, пытаясь устроиться удобнее. В такой позе тело быстро затекало.       — Правда? Ты мне разрешаешь? — Ривай понял, что ему неудобно. Свободной рукой подхватив ногу Эрена под коленом, он подтянул её выше, перекинув через своё бедро. Теперь Йегер лежал на нём так, что при желании Ривай мог провернуть недавний фокус и сжать в ладони их возбуждённые члены, быстро доведя Эрена до разрядки. Но… хотелось иначе. Чтобы Эрен начал просить. — Если ты будешь молчать, мы далеко не продвинемся. Он резко толкнулся пальцами, задевая простату. Эрен задышал громче и обвил руками шею Ривая, прижимаясь к нему так, словно боялся упасть с большой высоты.       — Да, разрешаю. Я хочу, чтобы ты двигался быстрее, — чуть срывающимся дрожащим голосом сказал он.       — Тогда, может, посмотришь на меня? — Эрен мотнул головой, вызывая у Ривая улыбку. — А как я тогда пойму, что ты не врёшь мне? Что тебе правда нравится, когда я делаю вот так? Движения стали резче и грубее, а звуки проникновения громче. Эрен изнутри был горячим и таким откровенно мокрым, что от одной мысли об этом член Ривая дёрнулся, упираясь Йегеру в бедро. Наверняка, если сейчас его развернуть и заставить наклониться, раздвинув идеальные крепкие бёдра, из Эрена буквально потечёт.       — Ну же, давай, посмотри на меня, — в голос неожиданно закрались просящие нотки, и Эрен, услышав их, наконец медленно поднял голову. Его влажные ресницы отбросили на смуглую кожу мягкие тени, стоило Эрену открыть глаза. Такие до пиздеца красивые. Интересно, скольких они успели утопить на своём глубоком дне, покрытом зеленью?       — Мне нравится, — он улыбнулся. — Очень сильно нравится.       — М-м-м, твоя дырка делает тебя таким послушным, Йегер, — хриплый смешок разбился под подбородком Эрена. Он запрокинул голову, открывая доступ настойчивым губам, которые заскользили по горячей коже, влажной из-за выступившего пота. На смуглой шее уже расцветали засосы, которые на утро приобретут яркий багровый цвет. Кощунство — портить такими грубыми мазками идеальный холст, но Ривай ничего не мог с собой сделать. Ему нравилось метить Эрена подобным образом, чтобы он ещё несколько дней ходил с его клеймом на теле. — Не молчи. Ривай резко прикусил зубами ключицу Эрена и одновременно грубо толкнулся пальцами в растраханное нутро, надавливая на простату. Йегер сорвался и громко застонал. Его рука вцепилась в мягкий ворс ковра, а вторую он бессознательно положил на грудь Ривая. Возможно, ему почудилось, разыгравшееся воображение рисовало в голове свои картины, но на секунду Эрен был уверен, что под ладонью раздался удар сердца. И от осознания, что оно сейчас билось для него, Эрена накрыло. Он обессилено обмяк, уткнувшись Риваю лбом в крепкое плечо. В голове продолжали вспыхивать яркие вспышки, а губы маленькими порциями хватали нагретый воздух, пытаясь протолкнуть его в лёгкие. Эрену было абсолютно всё равно на неприятную липкость между их телами и даже на пальцы Аккермана, выскользнувшие из него. Единственное, чего хотелось — просто проваляться так ближайшую вечность, запечатав себя в этом мгновении.       — Живой?       — Угу, — глухо промычал Эрен спустя несколько минут, когда к нему вернулась способность шевелиться. Он с трудом приподнял голову и неловко опёрся рукой о бедро Ривая, чтобы принять сидячее положение. Плохая была идея: позвоночник прострелило тугой тянущей болью, а из задницы, судя по мерзкому ощущению, потекло. Прямо на ковёр. — Срань господня, просто какие мы гадкие, — прохрипел он и поёрзал, гадая — при попытке встать ноги сразу пошлют его нахер или хотя бы дадут шанс добрести до кухни. Пить хотелось жутко, в горле образовалась одна из тех афганских пустынь, по которым Ривай раньше шароёбился на постоянке. Эрен встал с большим трудом, пошатываясь, как лист на ветру. Мышцы протестующе ныли, не поощряя такие подвиги после очередного сексуального марафона, но Эрен всегда был упрямым. И мысль о ледяном апельсиновом фреше, дожидающемся его в холодильнике, перекрывала все страдания.       — Слушай, вот ты весь такой суровый солдафон, который взглядом глотки вскрывает, — Эрен бубнил, пытаясь отыскать среди вороха одежды на полу свои джинсы. Чёрная ткань с рваными коленями обнаружилась под свитером Ривая. Эрен рывком вытащил штаны и едва не потерял равновесие, свалившись обратно на пол. — Бля, хватит пялиться, ты меня сбиваешь, — возмущённо сказал он, бросив недовольный взгляд на Ривая. Аккерман продолжал лежать на полу, ничуть не смущаясь своей наготы. Закинув руки за голову, он смотрел на Эрена, даже не собираясь скрывать усмешки ради приличия. Под его пристальным взглядом Йегер неловко натянул джинсы, не озаботившись бельём, и снова поморщился.       — Ещё одни Balmain можно выкинуть на помойку. У вас, Аккерманов, даже сперма какая-то реактивная, хрен отмоешь, — Эрен продолжал бурчать, но, скорее, для вида, потому что чёрта с два бы он отказался от трёх оргазмов ради спасения джинсов. Пускай из последней коллекции, но, в сравнении с полученным удовольствием, они проигрывали всухую. — Так вот, ты такой весь суровый, а я возьму и буду называть тебя Рив. Как тебе идея?       — Нос откушу, — это была не угроза, а обещание.       — Gott, после тридцати все такими скучными консерваторами становятся? — Эрен кое-как доковылял до двери. Каждый шаг давался ему с таким трудом, словно он карабкался на Эверест. Несчастная настрадавшаяся поясница вопила и молила о помощи.       — Пока из нас двоих только ты ноешь и кряхтишь, как пенсионер. Эрен молча показал Риваю средний палец и вышел из гостиной. Вслед ему долетел приглушённый смешок. Собственные губы растянулись в улыбке, бороться с которой было бесполезно. Он медленно добрёл до кухни, благодаря строителей этого дома за то, что озаботились полами с подогревом. Эрен шлёпал босыми ногами по тёплой плитке и на ходу прикидывал, будет ли уместным сейчас пожрать или достаточно ограничиться соком. Просторная кухня встретила его приглушённым светом настенных ламп. Эрен рывком распахнул холодильник и завис на несколько секунд, пытаясь среди кучи контейнеров и тетрапаков найти нужный. Днём они затарились едой так, словно рассчитывали безвылазно прожить в доме месяц. Между сельдереем и шампиньонами обнаружился заветный фреш. Эрен начал жадно пить с горла, наслаждаясь цитрусовой чуть пощипывающей прохладой, стекающей по глотке. Обратно в гостиную, остывший и довольный, он доковылял уже быстрее, рассчитывая завалиться обратно на пол, но Ривая в комнате не оказалось. Эрен прислушался. Со второго этажа долетали звуки льющейся воды. Эрен печальным взглядом посмотрел на деревянную винтовую лестницу, которая несколько часов назад ему вполне нравилась, а теперь напоминала инструмент для пыток. Проклиная и самого Аккермана, и его член, и даже пальцы, он поднялся по ступеням, замирая над каждой прежде, чем сделать шаг. Задница продолжала посылать сигналы бедствия.       — Я просто тебя ненавижу, — устало выдохнул Эрен, ввалившись в ванную, уже нагревшуюся из-за горячего пара. Ривай обернулся, прекратив намыливать плечи, и вопросительно приподнял брови. Но Эрен не смотрел на него. Куда больше его волновали идеальные кубики на поджаром прессе и восхитительные косые мышцы живота, уходящие в пах.       — Забудь, что я сказал, — во рту пересохло. Снова. Торопливо стаскивая узкие джинсы и пытаясь не упасть, Эрен спрашивал у высших сил, за что они наградили его такой ебливостью. И лишь переступив порог душевой и прижавшись к обнажённому телу Ривая, он понял, что это, вообще-то, вполне можно считать даром, а не проклятием. Волосы сразу промокли, горячая вода стекала по спине и дальше вниз, по ягодицам, а губы Ривая уже настойчиво целовали его в ямку между ключицами, пока язык скользил вокруг микродермала. Эрен решил, что нельзя терять такую прекрасную возможность кончить ещё раз, а со своими задом и членом он как-нибудь договорится.

***

Было тихо. Чересчур тихо. Лишь редкие шорохи раздавались между заснеженными деревьями и сугробами, но их было недостаточно, чтобы перекрыть звенящую тишину. Она била по ушам и оглушала сильнее, чем десятки взрывающихся одновременно гранат. Эрен поёжился. Он не любил тишину, сколько себя помнил. Она заставляла его думать, а чаще всего думать он не хотел. Потому что когда много думаешь, из глубин сознания, самых далёких и затаённых уголков, начинают вылезать мысли, которые ты старательно заталкивал поглубже. Они лезут и лезут, окрылённые грёбаной тишиной, и настойчиво долбят по черепной коробке, как кувалдой по бетону. Рука крепче сдавила кружку с горячим чаем. Эрен нахмурился и поджал губы. Где-то вдалеке, над верхушками деревьев, поднимались завитки дыма. Кто-то топил камин, чтобы прогреть дом, а Эрен, как идиот, уже пятнадцать минут торчал на холоде. Стоял на крыльце дома и таращился на безмолвный лес. Вообще, ему здесь нравилось. Природа, свежий воздух, минимум людей на расстоянии десятков миль и до города четыре часа езды. Никто неожиданно не появится на пороге и не потащит его, как котёнка за шкирку, мордой окуная в кучку наваленного дерьма. Эрен знал, что реальная жизнь никуда не делась. Она встала на паузу, спряталась за заснеженным лесом и терпеливо дожидалась, когда время, вырванное им с Риваем в аванс, придётся возвращать с процентами. Эрен предвкушал это. Знал, что рано или поздно придётся покинуть тёплые стены небольшого двухэтажного дома, располагающегося на территории гостевого комплекса, охватившего много гектаров леса. Тот, кто додумался организовать в этой области базу отдыха, не прогадал. Эрен сделал глоток вкусного малинового чая и облизнул губы. Тёплый свитер с высокой горловиной защищал его от холода, но он проторчал на улице слишком долго даже для такой одежды. Напоследок окинув безмолвный лес пристальным взглядом, Эрен развернулся и зашёл в дом. Шаркая ногами, обутыми в медвежьи лапы, Йегер доковылял до кухни и, не удержавшись, улыбнулся.       — Повод для веселья? — раздался голос Ривая, орудующего за кухонным островком.       — Ага, вспомнил, как сильно ты любишь эти тапки, — Эрен намеренно вытянул ногу, демонстрируя свою оригинальную домашнюю обувь. Лицо Ривая поистине было непередаваемым, когда вчера они разбирали сумки и Эрен извлёк на свет эти «уродливые плюшевые лапы».       — Потому что они уродливые, — Ривай повторил свои же недавние слова, и Эрен рассмеялся. Это было забавно. То, как многое из вещей, которые являлись неотъемлемой частью жизни Эрена, Ривая раздражало и бесило, но он с этим молча (или не всегда молча) мирился, принимая Йегера со всем багажом хаоса и небрежности. Ему не нравились апельсины, но он терпел их на своей кухне и лишь угрожающе смотрел, когда Эрен неаккуратно счищал кожуру, осыпающуюся на пол. Ривай не был фанатом всех этих кричащих цветов и ярких принтов, но Эрен вечно раскидывал свои худи и футболки там, где ему приспичит. Йегеру потом этими же тряпками по затылку и заднице прилетало часто, но от своих дурацких привычек он избавляться не собирался. И беспроводные наушники свои оставлял вечно там, где им не полагается. И резинки для волос до того, как постригся. И мяч ещё этот футбольный, который Йегер мог начать набивать прямо в гостиной, не переживая о том, что вокруг стоят цветки в горшках, вазы или дорогая техника. Риваю на всё это было плевать, в конце концов, всегда можно купить новый телевизор и посадить другой цветок, но само безразличное отношение Эрена к окружающему ему было чуждо. Он с детства привык быть осторожным и аккуратным, хватаясь и цепляясь за любую мелочь, чтобы не расстраивать мать. А после армия и годы службы приучили его к военной педантичности и строгой приверженности заведённым порядкам.       — Что готовишь? — Эрен уселся напротив и с интересом уставился на разделочную доску, заваленную мелко нарубленными кубиками болгарского перца.       — Овощное рагу с итальянскими специями.       — Звучит вкусно. Сначала Эрену было сложно свыкнуться с мыслью, что этот хмурый с виду мужчина, одним взглядом шинкующий людей на куски, с таким же усердием может шинковать еду, посвящая этому кучу свободного времени. Но позже, узнав Ривая получше, Эрен понял, что готовка для него своего рода медитация и способ отвлечения. Идеально заточенный нож в его руке смотрелся красиво, выверенными движениями то разделывая мясо, то нарезая овощи. Эрен молча наблюдал за его плавными отточенными действиями, думая о том, что Ривая, пожалуй, можно назвать хорошим семьянином. Наверняка многие женщины согласились бы терпеть его тяжёлый характер взамен на крепкое мужское плечо, заботу и ощущение полной безопасности, возникающее рядом с Аккерманом. Взгляд непроизвольно опустился к рукам Ривая. Он не носил украшения и аксессуары, но теперь браслет, подаренный Эреном, занимал своё законное место на запястье и смотрелся как влитой. А пальцы оставались свободными. Кольца не было ни сейчас, ни в первую их встречу. Он вообще носил его когда-нибудь?       — Почему ты женился? — вопрос сорвался с губ раньше, чем Эрен успел обдумать эту мысль. Ривай на мгновение замер, так и не дотянувшись до баклажана, но довольно быстро пришёл в себя.       — Кенни настоял. В то время он был одержим институтом семьи и думал, что таким образом сможет меня удержать рядом, если я буду связан по рукам и ногам браком.       — Но ведь это бред, — Эрен тряхнул головой. — Ни один человек не сможет тебя остановить, если ты что-то решил. Ривай бросил на него быстрый взгляд, но вскоре вновь переключился на готовку. Он начал медленно счищать кожуру с моркови, сбрасывая отходы сразу в шредер в раковине.       — Поздравляю, ты понял эту истину быстрее Кенни. Тому несколько лет понадобилось.       — Какой она была? Твоя жена, — Эрен не стал добавлять «твоя бывшая» или «твоя мёртвая» жена. Он не любил копаться в чужих семейных драмах — своих хватало сполна, но всё, что касалось жизни Ривая, представляло для него интерес.       — Лучше, чем я заслуживал.       — Ты не можешь так говорить, — прозвучало резче, чем хотелось. — Если она выдержала пытки и ни слова не сказала, не сдала тебя, значит, ты как минимум заслужил её верность и преданность.       — Но не любовь.       — А по каким критериям мы решаем — кто заслуживает быть любимым, а кто нет? Вопрос так и повис в воздухе и остался без ответа, когда Ривай отвернулся и начал мыть овощи в раковине. Эрен побуравил его спину напряжённым взглядом, но быстро сдался. По себе знал, что это бесполезно. Он подцепил с разделочной доски несколько кусков сладкого перца и отправил их в рот.       — На втором курсе я познакомился с одной девушкой, — заговорил Эрен, пережёвывая сочную мякоть. Ривай вернулся с чистыми овощами и теперь с долей любопытства смотрел на него в ожидании продолжения. — Её звали Сиара, она прилетела из Бразилии на учёбу. Мы познакомились на универской парковке, я чуть не сбил её, — Эрен улыбнулся. — Бля, я столько «комплиментов» в свой адрес тогда выслушал, она ещё и жестикулировала так, словно глаза мне выцарапать хотела. А я, как идиот, пялился на неё и думал, какая она красивая. В смысле, я серьёзно, Ривай, она реально очень красивая была. Кожа такая загорелая, бронзовая. Густые кудрявые волосы до талии, она их ещё заплетала в необычные косички. И глаза. Просто представь, вся смуглая и тёмненькая, а глаза жесть голубые. Я сначала вообще думал, что она линзы носит. Совсем не мой типаж, мне всегда блондинки нравились, а тут какой-то сбой в программе случился. Короче, втрескался я в неё сразу же.       — Кто бы сомневался, — Ривай усмехнулся. — И что? Повелась она на твою смазливую физиономию?       — Конечно, будто у неё выбор был. Я начал ухлёстывать за ней, каждый день таскался на её пары, хотя занятия у нас в разных корпусах проходили. Кажется, она поняла, что ей проще уже ответить мне, чем продолжать отшивать, — Эрен издал смешок и прикрыл глаза, на несколько мгновений позволяя себе вернуться в то время, когда его единственной проблемой являлась девушка со склочным характером и острым языком. — Это были мои первые официальные отношения. Ходили везде за ручку, целовались у всех на глазах, гуляли по городу. На Мундиаль вместе поехали, хотя болели, конечно, за разные сборные, чуть не подрались даже. Она ещё на немецком говорила со смешным акцентом, я над ней ржал, и Си меня в отместку била. Ну, ласково так, чтобы, по её же словам, последние остатки мозгов из меня не вытрясти.       — Судя по всему, смышлёная девушка была, — Ривай закончил с морковью и отправил её в глубокий противень к остальным овощам. — Почему разбежались?       — Не совсем разбежались. Вернее, это было не наше решение, — улыбка на губах Эрена потухла. Он откинулся назад на спинку стула и скрестил руки на груди, будто пытаясь отгородиться от нахлынувших воспоминаний. — Мы провстречались почти год, а потом Си попала в больницу. При обследовании выяснилось, что у неё онкология. Опухоль головного мозга. Эрен замолчал и невидящим взглядом уставился на стол. Пальцы, обхватывающие предплечья, сжались, сминая мягкую ткань свитера. Ривай не стал задавать вопросы и торопить его. Понимал, что финал у истории довольно предсказуемый.       — Болезнь сожрала её быстро. Это так странно — смотреть, как человек, который был настолько ярким, что освещал остальных людей вокруг себя, вдруг начинает тускнеть и потухает. Она больше не смеялась, а когда смотрела на меня, я видел в её глазах пустоту и обречённость. И… жалость. Она будто жалела не себя, а меня. Думала, что её страдания причиняют мне боль, а на самом деле… — Эрен поднял голову и посмотрел на Ривая. — Я ничего не чувствовал. Нет, конечно, мне было грустно, что с ней такое произошло, но это не то чувство, которое я должен был испытывать к человеку, на протяжении месяцев являющемуся важной частью моей жизни. Да, она мне сильно нравилась, но я её не любил. А она меня — да. Я понимал это по тому, как Си вела себя со мной и как смотрела. А когда её не стало, я просто… пошёл дальше. Теперь скажи: я её любовь заслуживал? Ещё один вопрос, которому суждено остаться без ответа. Ривай продолжал нарезать овощи, а Эрен продолжал сидеть напротив и молча наблюдать за его действиями. Им обоим было очевидно: некоторые истории рассказываются просто для того, чтобы их выслушали, а не для того, чтобы прокомментировали и внесли свою лепту.       — С тех пор я ни с кем не встречался. Только разовые интрижки и полная уверенность, что ничем не обязан человеку. Эрен не стал добавлять, что это незыблемое правило пошатнулось после его возвращения домой. Не стал говорить, что быть обязанным Риваю ему нравилось. Не важно, чем именно. Ему порой доставляло удовольствие даже просто отписываться Риваю о своих планах на завтрашний день. Я поеду туда и проведу там столько времени, просто хочу, чтобы ты был в курсе. Почему? Не знаю. Наверное, мне просто приятно, что кто-то думает обо мне, когда меня нет рядом. Пока Ривай раскладывал нарезанные овощи на противне и смазывал их оливковым маслом, Эрен крутился на стуле, как непоседливый ребёнок с шилом в заднице. Он потянулся к целому баклажану, оставшемуся неиспользованным, и постучал по нему костяшками пальцев. Звук получился приглушённый, но Эрену понравилось. Он подскочил на ноги, стащил через голову свитер и, небрежно скомкав, бросил его на соседний стул, сам оставшись в одной футболке. Ривай уже сунул противень в духовку и теперь, поясницей прислонившись к кухонной стойке, с недоумением смотрел на Йегера, активно копошившегося в шкафу, набитом посудой. Вскоре Эрен извлёк на свет небольшую кастрюлю, половник и глубокую керамическую миску. Всё это вместе с баклажаном оказалось аккуратно разложено на столе в одному Йегеру понятном порядке, а сам мальчишка покопался в ящике со столовыми приборами и вытащил деревянные китайские палочки.       — Mutter бы в истерику впала от такого неподобающего поведения. Для неё кухня — святой храм, — Эрен улыбнулся и покрутил палочки между пальцев, пытаясь к ним приноровиться. И, лишь отыскав баланс, он начал отбивать смутно знакомый мотив, ударяя палочками то по посуде, то по несчастному баклажану. Выглядела эта импровизация крайне странно и даже нелепо, но при этом Йегер, улыбающийся во все тридцать два зуба, казался очень довольным. Ему происходящее доставляло искреннюю радость, как художнику, который во время прилива вдохновения даже огрызком карандаша на туалетной бумаге может намалевать настоящий шедевр. Звуки, издаваемые кухонной утварью, были далеки от мелодичности музыкальных инструментов, но Эрена ничего не смущало. Он просто наслаждался самим процессом, едва не подскакивая на месте. Ривай снова задался вопросом: почему мальчишка, давно влюблённый в музыку, не занялся ею всерьёз? И оправдания вроде того, что родители ждали от него успехов на другом поприще, теперь уже не прокатывали. Теперь — потому что Ривай узнал его гораздо лучше. Характер у Эрена был не такой, чтобы кто-то на этом свете мог что-то ему запретить. Если он захочет — он это сделает, не оглядываясь на чужое мнение.       — Почему барабаны? Как ты понял, что тебе нравится играть именно на них? — Ривай подошёл ближе и выхватил настрадавшийся баклажан прежде, чем Эрен успел ударить по нему сильнее. Ещё чуть-чуть, и сырая мякоть разлетелась бы по всей кухне.       — Не знаю, это спонтанно произошло. Музыка мне нравилась с детства, но я долго не мог понять, чего конкретно хочу, — Эрен затарабанил палочками по дну перевёрнутой кастрюли, выдавая резкие металлические звуки, звоном отдающиеся в ушах. — Мне исполнилось десять, кажется. Зик прилетел на мой день рождения, устроил сюрприз и потащил меня с собой в Копенгаген на концерт Клюквы. Они тогда вернулись с долгого перерыва в гастролях и устроили настоящую феерию. Я, хоть и мелкий был, нихрена ещё не понимал толком, но, когда Долорес пела, у меня всё тело мурашками покрывалось, — Эрен мечтательно прикрыл глаза, окунаясь в счастливое воспоминание о первом концерте, который он посетил. — А их драммер вообще пиздец какой-то там устроил, играл, как в последний раз, дрова сломал даже. Он полностью в музыке растворился, сидел за стойкой и не замечал ничего вокруг, просто наслаждался своей игрой. Я смотрел на него и думал, что хотел бы так же научиться. Ривай слушал молча и смотрел на Эрена странным взглядом, в котором сквозило сомнение. Словно он не верил тому, что Йегер говорил.       — Почему ты так смотришь?       — Какой это год был?       — Да не помню я, десятый, наверное. Какая разница? — Эрен непонимающе нахмурился.       — Ханджи по ним фанатела в то время. До сих пор не понимаю, как ей удалось, но она заставила нас с Эрвином потратить свои единственные выходные и полететь с ней на этот концерт. Визжала так, что у меня уши потом месяц восстанавливались.       — Охренеть. Эрен даже играть перестал, просто сжимал в руках палочки и округлившимися глазами смотрел на Ривая. В голове никак не укладывалось услышанное.       — Ты хочешь сказать, что мы одновременно были на концерте? Около… тринадцати лет назад?       — Плюс-минус. Мне было столько же, сколько тебе сейчас.       — Охренеть, — вновь повторил Эрен. Он посидел так ещё немного, таращась на Ривая, словно у того третий глаз на лбу вылез. — И после этого ты будешь утверждать, что мы с тобой не родственные души? Ривай… смутился. Блядь, человек, остающийся бесстрастным в любой, даже самой патовой ситуации, сейчас смутился из-за мальчишки, который широко улыбался и смотрел на него восхищённым взглядом. Эрен сиял и светился, как подвешенный к потолку диско-шар.       — Я всегда знал, что на небесах меня ненавидят, — сухо сказал Ривай, чтобы реабилитироваться и чем-то заполнить тишину.       — Ой, да брось, кто бы ещё вытерпел твой гадкий характер, кроме меня? — Эрен продолжал улыбаться, не обращая внимания на его нахмуренный вид. — Надо рассказать Ханджи, она с ума сойдёт. Понимание того, что его ждёт в будущем, когда эти двое невыносимых людей снова встретятся, заставило Ривая напрячься. Он тяжело вздохнул и отвернулся, возвращаясь к овощам. Из открытой духовки донёсся приятный пряный аромат специй, и Ривай, тыкнув вилкой в кусок моркови, решил, что пора их вытаскивать.       — Не думал, что твой очкастый брат — фанат рока, — Ривай перевёл тему, бросая строгий взгляд на Эрена. Тот быстро смекнул, чего от него хотят, но улыбаться так и не перестал.       — Ну, Зик полон сюрпризов, никогда не знаешь, чего от него ждать. С одинаковой вероятностью он раньше мог как сорваться на научную конференцию где-нибудь в самой заднице Египта, так и на концерт никому неизвестной инди-рок группы в злачный бар Лондона, — Эрен издал смешок и покачал головой. — Мы всегда были близки, хоть и жили вдалеке друг от друга. Он понимал меня лучше родителей, и я точно знал, что могу ему доверять. Впрочем, с годами это не поменялось. Да, мы очень разные, но… мне с ним комфортно. Эрен благодарно кивнул, когда Ривай пододвинул к нему тарелку с дымящимся овощным рагу, и облизнул губы. Первая порция, обжёгшая язык, оказалась очень вкусной.       — У тебя талант, — вынес вердикт Эрен и продолжил поглощать еду, не давая ей остыть. — После того случая я сам начал посещать все концерты, которые в Германии проходили. На Scorpions сходил, они уже тогда были древние, как смерть, но всё равно огонь. Есть такая нестареющая классика, которой по сто лет, а слушать её всё равно хочется.       — Дай угадаю, следующим твоим маршрутом были Rammstein? — Ривай фыркнул и уселся напротив, пододвинув к себе тарелку.       — Конечно! Во-первых, я патриот. Во-вторых, к Линдеманну можно относиться по-всякому, но никто не станет спорить с тем, что он гений. Я их учился играть, получалось хреново, пальцы себе до крови стирал и психовал вечно, но результат того стоил, — Эрен самодовольно ухмыльнулся, водружая себе на голову воображаемую корону. — Но самый пиздец — это Честер. Этот мужик показал мне, как действительно должна звучать музыка. Чтобы не просто кайфовать, когда слушаешь, а каждый раз умирать и возрождаться по-новому. Жаль, что с ним самим такое не сработало. Когда его не стало, я месяц ходил в трауре.       — Закономерный итог, когда стабильно долбишь наркоту. Ривай намеренно сказал это безразличным тоном и не прогадал. Эрен сразу заткнулся и опустил голову, впиваясь взглядом в свою тарелку. Овощи резко заинтересовали его больше, чем собеседник напротив. Сложно смотреть правде в глаза. Ещё сложнее мириться с ней и принимать её. Эрен пока не был готов.       — Если тебе так нравится, может, ещё не поздно заняться этим? — Ривай склонил голову набок и внимательно посмотрел на притихнувшего Эрена, пытаясь понять, что творится в темноволосой голове.       — Поздно. Поезд давно ушёл, я больше не тот мальчишка, который с открытым ртом и горящими глазами стоял в фан-зонах и таращился на музыкантов. Я изменился.       — Люди не меняются, Эрен. Меняются приоритеты и ценности, но внутри мы сами остаёмся такими же, как раньше. Ривай встал и, подхватив грязные тарелки, понёс их к посудомоечной машине. Эрен продолжал молчать, а он и не собирался давить на него. Достаточно было того, что Ривай знал — Йегер как минимум задумается об этом и в нужный момент примет правильное решение.

***

Странные шорохи и голоса, раздающиеся из-за входной двери, проникали в сознание даже через густую пелену сна. Эрен сопел на диване, позорно отрубившись, хотя сам умолял Ривая провести день за просмотром аниме. Но пока Аккерман принимал душ, Эрен распластался в гостиной, обложившись подушками, и уснул. Под щекой у него лежал осьминог-перевёртыш, которого Йегер стащил из машины Ривая. Игрушка в этот раз находилась в добром расположении духа и взирала на мир с улыбкой, выглядывая из-под щеки Эрена.       — Да, бля, что… — он нехотя и с большим трудом разлепил глаза и начал моргать, пытаясь понять, что происходит. Странные звуки не становились тише, а, наоборот, только усиливались. Ещё и голоса такие навязчивые и возмущённые. Эрен даже не сразу сообразил, что ему это не снится. Но замерев и прислушавшись, он понял, что звуки реальны и прямо сейчас кто-то стоит на крыльце дома и возится с замком двери. Эрен посмотрел на лестницу: на втором этаже горел свет. Значит, можно вычеркнуть глупое предположение, что Ривай вышел на улицу без ключей, захлопнул дверь и теперь не знал, как попасть внутрь. Проклиная незваных визитёров, Эрен встал и, зевая и потягиваясь, пошёл открывать дверь.       — Ты точно туда суёшь?       — Я что, глупая совсем? Ключ не подходит, смотри! Говорила же, в отель надо было заселяться, а не искать себе приключения на пятую то… Очку?! Стоило двери открыться, как две девушки, активно переговаривающиеся и пытающиеся вскрыть замок, резко замолчали и испуганными глазами уставились на Эрена. Сам Йегер взирал на них с явной претензией, потому что мало того, что они его разбудили, так ещё и имели виды на этот дом. Эрен, вообще-то, с большим трудом отбил его у остальных желающих, когда за пару дней до праздника урвал бронь.       — Вам помочь? — сухо поинтересовался он, скрестив руки на груди и плечом прислонившись к косяку двери. Лёгкий озноб прошёлся по телу, и только сейчас Эрен понял, что забыл надеть футболку. В доме было тепло, и он почти целыми днями разгуливал топлес.       — А… эм… вы… здесь живёте? — первая девушка, та, что пониже и чуть пошире своей подружки, испуганно отступила назад, хлопая большими карими глазами и с подозрением взирая на Эрена. Словно это он ворвался к ним в дом и разбудил.       — Типа того, — буркнул он, но тут же поспешил исправиться и натянул на губы подобие приветливой улыбки, пока девчонка не рухнула в обморок. На крыльце за ними стояли два битком набитых больших чемодана, а на подъездной дорожке, засыпанной снегом, красовался большой внедорожник с розовым отливом на хромированных боках. — Думаю, вы ошиблись домом. Если проедете чуть дальше, там будут свободные постройки. Наверное, вы бронировали одну из них.       — Нет, нам дали именно этот адрес, — вторая девушка чувствовала себя гораздо увереннее. Выступив вперёд, она практически идеально повторила позу Эрена и, скрестив руки на груди, смерила Йегера цепким взглядом своих голубых глаз. Такая классическая типичная блондинка, ростом доходящая Эрену до подбородка. Несколько месяцев назад он бы обольстительно ей улыбнулся, смилостивился и даже позволил пройти внутрь, но с тех пор много воды утекло, и вкусы Эрена кардинально поменялись.       — Прям адрес, да? — усмехнулся он, окидывая взглядом лес вокруг. Ага, улица, номер дома и расписание шишечных поездов, возьмите и распишитесь, пожалуйста.       — Тори, давай уедем и поищем ещё. Эрен чуть не засмеялся в голос. Тори, блядь. Вот так расслабишься на минуту, уснёшь, а когда проснёшься, на пороге уже стоит блондинка Тори и чего-то требует.       — Слушайте, вы…       — Что здесь происходит? Девушки синхронно вздрогнули и уставились Эрену за спину, откуда прозвучал голос, хриплые нотки в котором, подобно наждачке, прошлись по ушам. Эрену даже голову поворачивать не надо было. Он чувствовал, как Ривай подошёл и встал рядом с ним, едва ощутимо задевая плечом. И несложно догадаться, как именно он смотрел на этих девушек, которые совершенно не вписывались в картину, распланированную ими на неделю вперёд.       — Они домом ошиблись, — Эрен поёжился и провёл ладонями по плечам. Вообще-то, на улице была минусовая температура, а он стоял тут практически голый, не считая штанов, низко сидящих на бёдрах. Он совершил ошибку. Этим простым жестом Эрен вновь привлёк внимание девушек к себе. И теперь, когда эффект внезапности прошёл, они посмотрели на него куда более внимательно. Эрен как в замедленной съёмке наблюдал за изменениями на их лицах. Пухлые губы приоткрылись, а две пары глаз увеличились в диаметре, едва не вываливаясь из орбит.       — Посмотри на его тело, — шёпотом сказала брюнетка, испуганно разглядывая грудь Эрена. Йегер последовал её совету и опустил взгляд. Чёрт возьми. Ну, да, возможно, выглядело это всё страшно. На его груди то тут, то там красовались синяки, оставленные чужими губами, и потемневшие следы укусов. Предплечья рук тоже были покрыты отпечатками, как и запястья. А уж что из себя представляет шея, Эрен даже воображать не хотел. В последний раз, когда он смотрелся в зеркало, его кожа выглядела так, будто на него напал косяк пиявок.       — Ты здесь не по своей воле? Тебя держат в заложниках?! — блондинка отскочила назад и начала активно рыться в карманах, пытаясь найти телефон.       — Что она несёт? — Ривай вышел вперёд, с прищуром взирая на эту ненормальную, и девушка отошла ещё дальше, врезавшись в свою подругу.       — Не подходите! Я вызываю полицию!       — Мы запомнили ваше лицо! — добавила вторая, цепляясь за руку Тори и продолжая смотреть на Ривая, как на моджахеда, обвешанного взрывчаткой.       — Какую, блядь, полицию она вызывает? — если не знать, что Ривай практически всегда говорил так же тихо, то легко можно принять его голос за шипение разъярённой змеи.       — Ривай, подож…       — Тебя пытают?! Что за ужасы он с тобой делает?       — О, ты даже представлять не хочешь, какие ужасы ждут тебя и твою подружку, если ты сейчас же, блядь, не заткнёшься.       — Тори, звони скорее! У Эрена разболелась голова. Он вообще не понял, в какой момент из неловкой ситуация переросла в патовую, где две девушки размахивают телефонами перед Аккерманом и грозятся вызвать полицию, потому что, по их мнению, нашли в лесу логово сексуального маньяка. Не, то, что он сексуальный — это факт, который не подлежит сомнениям. И то, что маньяк — тоже. Не каждый из-за глубоких возвышенных чувств к своему бойфренду может зарезать целую семью, а потом спокойно пойти пить чай, оттопырив мизинец. Эрен улыбнулся, чувствуя себя крайне довольным. Захотелось вновь по полной программе отблагодарить Аккермана за такие подвиги, но сперва нужно было разобраться с этой визжащей и психующей проблемой.       — Так, стоп! — Эрен повысил голос и вышел вперёд, мысленно молясь всем богам, чтобы не подхватить пневмонию. Тело начало замерзать, продуваемое холодным ветром. Он аккуратно взял Ривая за руку и потянул его назад. — Девушки, я очень благодарен вам за заботу, но никто никого не пытает, — он широко улыбнулся и наклонился вперёд, оказываясь к лицу блондинки так близко, что можно было рассмотреть её трепещущие ресницы. — Меня просто последние три дня трахают так отменно, что искры из глаз летят. Так что если только вы не горите желанием присоединиться, в чём я очень сомневаюсь, то советую вам прямо сейчас убраться, пока я в состоянии контролировать этого берсерка. Оставив девушек с комично открытыми ртами, Эрен развернулся и без лишних прелюдий притянул к себе Ривая, настойчиво впиваясь ему в губы. Продлилось это представление от силы секунд пять, но времени было достаточно, чтобы незваные гости, схватив свои чемоданы, бегом спустились по лестнице и понеслись к машине.       — Пойдём скорее, пока я яйца не отморозил, — пробурчал Эрен и зашёл в дом, настойчиво потащив за собой Ривая. На диване обнаружился пушистый пятнистый плед, и Эрен накинул его на плечи, кутаясь в тёплую ткань. Ривай закрыл дверь и прошёл в гостиную. Выглядел он всё ещё злее, чем обычно.       — Все Тори такие раздражающие? — поморщившись, спросил он. Эрен громко рассмеялся.       — Ну, большинство из них. Спустя десять минут и три захода на кухню, Эрен восседал на диване, обложившись различными пачками острых снеков и холодными банками пива. Ривай в этом празднике гастрита не участвовал, отдав предпочтение крепкому кофе. Эрен включил первую серию и заныкался в угол дивана, начиная шуршать обёртками. А когда на экране плазмы, висящей на стене, замелькали мультяшные лица, Эрен и вовсе растворился в сюжете, хотя аниме это уже смотрел пару раз. Но что-то мешало ему полностью расслабиться. Будто важная деталь ускользала от внимания, и Йегер неловко заёрзал, чувствуя себя не в своей тарелке. Он искоса посмотрел на Ривая: губы поджаты в тонкую линию, брови нахмурены, рука сжимает чашку с кофе так крепко, что керамика едва не трещит.       — Что? — тихо спросил Эрен, непонимающе хлопнув глазами.       — Может, ты перестанешь страдать хернёй и соизволишь сесть нормально? — голос, всё ещё больше смахивающий на шипение, заставил Эрена напрячься.       — Нормально? А в смысле… А-а-а! Озарение пришло к нему спонтанно, ударив по темечку, как манна небесная. Эрен засиял подобно начищенному пятаку и самодовольно выпятил подбородок, напоминая ребёнка, которому только что пообещали поездку в Диснейленд. Подхватив все свои вредности и пиво, он перелез через спутанный ком одеяла и плюхнулся рядом с Риваем, прижавшись к нему тёплым голым боком. А чтобы окончательно закрепить результат, перекинул ноги через его бёдра и прислонился щекой к крепкому плечу.       — Так устраивает? — Эрен широко улыбнулся.       — Сойдёт.       — Ну и славненько, — хмыкнул он, вновь возвращаясь к просмотру аниме. Рука Аккермана, плавно опустившаяся ему на поясницу, добавила ещё плюс сто очков к и без того приподнятому настроению. Идиллия продлилась пару часов. Чем дальше полз сюжет, тем большим количеством едких комментариев обрастало происходящее на экране. Ривай совсем не скупился в выражениях и откровенно насмехался над героями, докапываясь чуть ли не до каждого их слова и жеста. Причём он не брал в расчёт то, что персонажам по пятнадцать лет и по сути они ещё дети.       — Да он едва не умер! — воскликнул Эрен, когда Ривай особенно жёстко прошёлся по главному герою, в красках расписав количество его хромосом. — Неужели тебе совсем не жалко его?       — Этот кретин не задумываясь жрёт просроченные тысячелетние пальцы, с хрена я должен его жалеть? Он недоумок, и приятели у него такие же. Да, блядь, у них даже учитель полоумный засранец с тягой к нарциссизму. Отличная команда по спасению мира.       — На Ханджи похож, — фыркнул Эрен.       — Ага, такой же чокнутый, они бы поладили.       — Зато вот этот напоминает тебя своим хмурым еблетом, вечно такой же недовольный ход… Ауч! — Эрен дёрнулся всем телом и чуть не свалился с дивана, когда Ривай больно ущипнул его за бок.       — В отличие от него, я знаю, что нельзя совать пальцы в розетку, — Аккерман очертил свободной рукой полукруг над головой, намекая на причёску одного из персонажей, больше смахивающую на иглы разъярённого ежа. Эрен понял, что спорить и доказывать что-либо бесполезно. Всё равно Ривай останется при своём мнении. Но душу приятно грел тот факт, что, как бы происходящее на экране его не раздражало, Аккерман всё равно терпеливо продолжал смотреть, зная, что Эрену это нравится.

***

Он знал, что самоуверенность очень часто выходит ему боком, но все люди не без греха, и бороться с этим недостатком Эрен не собирался. Однако уже сейчас понимал, что идея выпить с Риваем на спор была крайне хреновой. Они опустошили по четыре стопки, а у Эрена уже постепенно плыло перед глазами и в голове начинало звенеть. Текила ему нравилась, но накрывало от неё всегда с фейерверками и маракасами в ушах.       — Уже сдаёшься? — едкие комментарии Аккермана ничуть не способствовали улучшению самочувствия Эрена. Он зыркнул на своего оппонента из-под нахмуренных бровей и громко фыркнул.       — Давай сюда, — заполненная до краёв рюмка оказалась рывком выхвачена из руки Ривая и так же быстро опрокинута прямиком в приоткрытый рот Эрена. Обжигающий концентрированный сок голубой агавы стёк по стенкам горла, воспламеняя слизистую. Эрен присосался к куску лайма, пожёвывая кислящую мякоть, чтобы хоть немного приглушить разгорающийся на языке пожар. Он сидел напротив Ривая в большом глубоком кресле, забравшись в него с ногами. Потёртая ткань джинсов разошлась на коленях, обнажая смуглую кожу. Ривай сам толком не понял, как снова заглотил эту наживку и оказался нанизанным на крючок. Серые глаза поползли выше, пристальным взглядом выхватывая очертания крепких бёдер, а следом тонкую полоску кожи живота. Растянутая ткань футболки собралась складками чуть ниже груди, а на плечах вовсе сползла вниз, обнажая разлёт острых ключиц и сверкающий камешек между ними. Ривай раз за разом спотыкался о него взглядом. Говорил себе, твердил буквально, что больше не поведётся на эти мелочи, но постоянно терпел фиаско. Потому что Эрена невозможно было не разглядывать. Он действительно казался идеальным с головы до ног, и как бы Ривай ни пытался отыскать в нём изъяны, у него не получалось. Ему нравились большие раскосые глаза какого-то нереального цвета, меняющегося в зависимости от настроения Йегера. Аккуратный чуть вздёрнутый нос, острые торчащие скулы и губы, с которых вечно слетали грязные шутки. Риваю нравилось целовать их — просто, без причины, когда захочется или подвернётся возможность. Нравилось притягивать Эрена к себе, пальцами зарываясь в пряди каштановых волос. После стрижки они остались такими же густыми и непослушными и теперь пребывали в вечном растрёпанном хаосе.       — Я хочу тебя сожрать. Его голос нарушил воцарившееся уютное молчание. Эрен удивлённо посмотрел на него и вытащил изо рта кусок лайма, отложив его на тарелку от греха подальше, чтобы не подавиться.       — Что? — тихо переспросил он.       — Когда я на тебя смотрю, мне хочется тебя сожрать. В прямом смысле. И это какая-то нездоровая хуйня, — Ривай раздражённо выдохнул и отвёл взгляд, чтобы лишний раз не пялиться на следы своих зубов, уродующих гладкую кожу Эрена. Неудивительно, что те девушки приняли его за жертву насилия, потому что мало кто в здравом уме позволяет оставлять на своём теле такие следы. Но Эрен никогда не возражал. Ему, наоборот, будто даже нравилось разглядывать отметины Ривая, стоя перед зеркалом.       — Ох, чёрт, — Эрен сделал последнее, чего Ривай ожидал — громко рассмеялся. Искренне так, запрокинув голову и хохоча во весь голос. И снова красивый до пиздеца, с подрагивающим кадыком и трясущимися плечами, за которые хотелось схватить его и рывком притянуть к себе. Спустя пару минут, вдоволь насмеявшись и указательным пальцем смахнув с глаз выступившие слёзы, Эрен поднялся с насиженного места и перелез к Риваю на излюбленный диван. Тот стал неотъемлемой частью их уик-энда.       — Если я скажу тебе, что это совершенно нормальное желание — ты очень удивишься? — Эрен улыбнулся, ласково так, как позволял себе только в присутствии Ривая, и потянулся к нему, задевая своим бедром. — У меня есть подруга — Имир. В смысле, не та, что умерла, а другая, ох, не важно. Она мозгоправ и разбирается во всей этой херне. Я как-то спросил у неё об этом, типа, почему, к примеру, когда мы видим милого котёнка или щенка, нам хочется схватить их и прижать к себе так сильно, чтобы буквально задушить в объятиях? — он запинался и делал небольшие паузы перед словами, но в целом звучал уверенно. — Или некоторые люди испытывают такое к маленьким детям: за щёку сильно оттянуть, пухлую руку укусить и всё такое.       — И ты называешь это нормальным? Каннибализм по отношению к детям? — Ривай насупился, пытаясь понять, что Эрен хочет до него донести. И рука, лёгшая ему на бедро, совсем не облегчала задачу.       — Это диморфная эск… эй… сука, грёбаная текила, — пробухтел Эрен и вновь рассмеялся. — Экспрессия, вот. Агрессивное умиление, когда что-то или кто-то вызывает у тебя настолько сильную реакцию, что мозг просто не справляется с положительными эмоциями и подкидывает отрицательные, чтобы как-то уравновесить твоё состояние. Ну, если совсем просто… мы бы просто лопнули от передоза милоты, если бы у нас в определённые моменты не срабатывала агрессия. Последние слова Эрен произнёс шёпотом, наклонившись и носом зарывшись в шею Ривая, как часто любил делать.       — Поэтому мне нравится, когда ты меня кусаешь или грубо сжимаешь руками, — его голос сладкой патокой растёкся по коже, и Ривай напрягся, пытаясь подавить расползающийся по крови огонь. — Так я понимаю, что тебе настолько сносит крышу от меня, — Эрен хмыкнул и коснулся губами ярёмной вены, пульсирующей под бледной кожей. Оставив на ней невесомый поцелуй, он чуть отстранился, но лишь затем, чтобы приподняться выше, горячим дыханием опаляя ухо Ривая. — Что это — сильная привязанность? Или ты просто без ума от меня? — тёплые губы прижались к небольшому участку кожи за ухом. Эрен громко выдохнул, когда руки Ривая вцепились в его талию и рывком потянули на себя, усаживая на бёдра так, как он привык. Колени разъехались в стороны, и Эрен опустился ниже, задевая ширинку Аккермана, под которой уже проступали очертания твёрдого члена.       — Давай, сделай, как тебе хочется, — Эрен продолжал говорить шёпотом, едва слышно, Ривай бы вряд ли разобрал слова, если бы не сцеловывал звуки с приоткрытых губ мальчишки. Тот ненадолго прервал зрительный контакт и, подхватив пальцами низ футболки, стянул её через голову. — Укуси меня вот здесь, — Эрен указал на свои ключицы, покрытые потемневшими пятнами. — Или здесь, — указательный палец пополз выше, очерчивая место под подбородком.       — Или же я просто могу тебя трахнуть, — хриплым голосом произнёс Ривай, снизу вверх заглядывая в колдовские глаза, затянутые дымкой желания.       — Да, или так, — Эрен ласково улыбнулся, прижимаясь лбом ко лбу Аккермана. — Какая разница? Мне в любом случае будет хорошо с тобой.       — А если со временем мне станет этого недостаточно? — Ривай знал, о чём спрашивал. Это не было бредом опьянённого сознания, и, судя по тому, как заблестели глаза Эрена, он понял его, как надо. — Если я захочу намертво привязать тебя к себе и запереть, чтобы никогда не отпускать?       — Ривай… Эрен не сопротивлялся, пока цепкие пальцы расстёгивали ширинку и стягивали с него джинсы вместе с бельём. Пришлось приподняться и немного повозиться, чтобы вытащить ноги из плена плотной ткани, но Эрен не обратил на эти действия должного внимания. Он неотрывно продолжал смотреть в серые глаза, в которых чётко проступила сталь, заставляющая пальцы ног поджиматься от предвкушения и ощущения угрозы.       — Никогда так больше не гово… Ах! Чёрт, Ривай! — он вздрогнул всем телом, когда его резко и довольно грубо опустили вниз, насаживая на налитый кровью крепкий член. Головка практически без труда проскользнула в растянутую ещё с утра дырку, и Эрен громко застонал, чувствуя, как мышцы плотно обхватывают гладкий ствол. Без смазки ощущался лёгкий дискомфорт, но он перекрывался прикосновениями Ривая, его руками, скользящими по пояснице и спине, и губами, накрывшими сосок. Протяжные стоны срывались с губ, смешиваясь с громким дыханием. Эрена вело от грубых движений, от глубоких толчков, каждый раз затрагивающих внутри простату, от которой удовольствие разносилось по всему телу. Но он всё равно не мог полностью отдаться этому и отключиться. В голове набатом продолжала биться мысль, затрагивающая все первобытные инстинкты.       — Не говори так… никогда. Только не ты, — Эрен обхватил ладонями лицо Ривая, заставляя посмотреть на себя прямо. — Не говори, что запрёшь меня и лишишь права выбора, — очередной стон вырвался из горла, когда член Аккермана толкнулся под другим углом, растягивая мышцы ещё больше. Эрен едва не задыхался от интенсивности ощущений, но продолжал остатками сил хвататься за ускользающую реальность. — Я всю жизнь чувствовал себя… запертым, и только рядом с тобой научился дышать свободно. Они всю неделю занимались сексом, практически безвылазно торчали в постели, трахаясь, как животные в период гона. Но именно этот раз отличался от остальных. Оба понимали, что украденное время подходит к концу, ещё несколько часов, совсем немного, и наступит завтрашний день, когда им придётся вернуться. Когда реальность, горчащая на вкус, ворвётся в их уютное убежище, выстроенное с таким трудом. Эрен убеждал себя, что он готов морально. Это ведь так просто — снова натянуть на лицо привычную маску. Снова стать тем, кого все знают и ждут. И снова с головой окунуться в мешанину грязи, в которой испачкались все давно. Но сперва… ему нужно было это услышать.       — Я с тобой, потому что сам этого хочу, Ривай, — он обхватил его лицо крепче, чтобы лишить возможности сдвинуться и отвернуться. — Но если… если я когда-нибудь захочу уйти, ты должен будешь отпустить меня.       — Эрен. Что за херня? Что за бред ты несёшь? Неозвученные вопросы, так и застывшие на радужке цвета свинцовых туч. Эрен готов был смотреть в эти глаза вечность, не отрываясь, но вопреки распространённому мнению, он всегда был реалистом, а не оптимистом.       — Пожалуйста, пообещай, что сможешь отпустить. Это было глупо и лишено абсолютного любого смысла, но Ривай чувствовал — если откажет, то поставит точку прямо сейчас. Он ведь с самого начала, с первой встречи и первого разговора понимал, что с Эреном легко не будет. Грубый толчок, пальцы, до боли впившиеся в талию, и хриплое «обещаю», затерявшееся среди стонов. Эрен кончил, схватившись за его плечи, и, крепко зажмурившись, откинулся назад, выгибаясь позвоночником. Белые густые капли покрыли живот и грудь, и внизу стало охуительно мокро, когда мышцы сжались вокруг Ривая, не позволяя члену выскользнуть. Эрен обмяк, повалился вперёд, лбом вжимаясь в спинку дивана и всё ещё ощущая дрожь во всём теле. Пот стекал по вискам и солёной испариной выступал над губами, а ладони Ривая успокаивающе гладили его по спине, растягивая послеоргазменное удовольствие. Эрен улыбался. Несмотря на боль в грудной клетке и сердце, заполошно бьющееся о рёбра, он чувствовал себя счастливым.

***

Этот момент хотелось оттянуть до последнего. Дождаться, когда лесные пейзажи сменятся городскими высотками, грязными из-за растаявшего снега дорогами и хмурыми лицами людей. Эрен смотрел на пролетающие мимо здания через лобовое стекло и сжимал в руке телефон, поглаживая пальцем кнопку. Одна секунда, две. Экран яблочного гаджета загорелся ярким светом, и стоило только смартфону поймать сеть, как начали всплывать десятки иконок оповещений. Пропущенные звонки, сообщения, новости. Эрен поджал губы и повернул голову, сталкиваясь взглядом с Риваем. Он не проронил ни слова, но Эрен всё равно его услышал — прости, больше я ничего не могу сделать. Реальность вернулась.