Безвоздушная тревога

Эрен бежал. Бежал так быстро, что в боку предательски начинало колоть, а дыхание с каждой секундой становилось всё более тяжёлым и рваным. Но он не мог позволить себе остановиться. Эрен слышал, как сзади его нагонял противник, и, хотя трава приглушала звуки, чужой топот ровной дробью всё равно болезненно отскакивал от ушей. Времени оставалось всё меньше, буквально пара секунд, широкий замах правой ногой и…       — Го-о-ол! — Эрен заорал, резко остановившись и вскинув руки над головой в победном жесте. Он счастливо рассмеялся и начал подпрыгивать на месте, как ребёнок, размахивая руками и посылая воздушные поцелуи воображаемым болельщикам, наблюдающим за ним с невидимых трибун. На многотысячный стадион задний двор особняка смахивал не особо, но по уровню профессионализма их садовники ничуть не уступали гринкиперам, и ровно подстриженный газон мог посоревноваться с лучшими стадионами мира. — Я тебя сделал! Ты торчишь мне желание! Он повернулся и, продолжая широко улыбаться, посмотрел на запыхавшегося Зика. Тот выглядел крайне забавно в своих очках, рубашке, классических штанах и кроссовках, совершенно не вписывающихся в образ. Зик согнулся и упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться. Рядом с ним наворачивал круги терьер Карлы, который последние полчаса составлял им компанию, выступая честным рефери в этом состязании.       — Как ты ещё орать в состоянии? — прохрипел Зик, удивлённо смотря на Эрена, не выказывающего никаких признаков усталости. Младший засранец подбежал к нему и встал рядом, удобно умостив локоть на спину Зика, пока тот пытался научиться дышать заново и, желательно, без риска выплюнуть свои лёгкие.       — Это всё возраст, Зикки, и моё феноменальное мастерство, — Эрен хмыкнул и похлопал его по спине, как немощного старика, подавившегося овсянкой за завтраком. Зик только недобро зыркнул на него и кое-как выпрямился. — Посмотри, тебя даже Адольф осуждает, — пёс, крутящийся у ног, утвердительно тявкнул и побежал в сторону ворот, чтобы своим тощим тельцем попытаться прикатить футбольный мяч обратно. При этом жёлтый бантик, кокетливо повязанный у него на мохнатой голове, смешно покачивался при каждом маленьком шажке. — Я хочу твой Кадиллак. Всего на день! — поспешил добавить Эрен, когда увидел зарождающуюся в глазах брата панику.       — Эрен, ты хоть представляешь, сколько времени я потратил на то, чтобы восстановить его?       — Ага, и с тех пор покатался на нём раза два. Нахрен он нужен такой, если в гараже пылится?       — Ему сорок лет!       — О, так вы ровесники? — невинным тоном спросил Эрен, за что тут же поплатился, когда получил заслуженный подзатыльник. Он отскочил в сторону, с недовольной физиономией потирая свою пострадавшую голову, и надулся как мышь на крупу. — Уже и попросить нельзя, я всего лишь хотел прокатиться на ней разок.       — Давай, пригрози ещё, что родителям расскажешь, — подколол его Зик, напоминая, как в детстве Эрен, чуть что, сломя голову нёсся к Грише и Карле, обиженно тарахтя и показывая пальчиком на брата.       — Да и пожалуйста, не очень-то и хотелось, — пробурчал Эрен и, подхватив на руки подоспевшего вместе с мячом Адольфа, неспешным шагом двинулся в сторону беседки, чтобы немного отдохнуть. — И вообще футбол круче, это тебе не мячики кидать и битой размахивать, старикам тут не место. На самом деле, прокатиться на Кадиллаке Зика хотелось как раз таки очень сильно. Причём уже давно, с момента, как Эрен начал разбираться в машинах. Коллекция ретроавтомобилей брата его всегда восхищала и привлекала, но сколько бы он ни пытался выпросить, Зик ему отказывал. Потому что прекрасно знал стиль вождения Эрена и его природную, просто феноменальную способность встревать в передряги, после которых от чудом восстановленного Кадиллака останется лишь груда металлолома. И это в лучшем случае. Эрен легко мог отправить машину в залив прямо с обрыва и потом сказал бы, что там она и валялась. Эрен плюхнулся на деревянную лавочку с резной спинкой, открутил крышку заранее припасённой бутылки воды и сделал несколько жадных глотков. Адольф запрыгнул следом и расселся рядом, продолжая громко потявкивать, словно принимал участие в беседе и вносил в неё существенный вклад.       — Вот что ты так на меня пялишься? Я будто дворец попросил, а не всего лишь какую-то машинку, — пробухтел Эрен и небрежно двинул рукой, из-за чего пара капель воды упала на грудь. Мокрые пятна некрасиво проступили на ткани розовой худи, вызывая у Эрена ещё больше раздражения.       — Теперь ты жалуешься собаке.       — Адольф — единственный, кто понимает всю мою боль. Зик на такое заявление закатил глаза, как примерный взрослый, реагирующий на выходки капризного ребёнка. Но когда Эрен так забавно дулся и бросал обиженные взгляды из-под пушистых ресниц, шансов устоять перед его обаянием оставалось катастрофически мало.       — Ладно, хорошо, я дам тебе прокатиться. Но! — прежде, чем просиявший Эрен налетел на него с душащими объятиями, Зик поднял руку, останавливая его. — Я поеду с тобой. И это не обсуждается. Буду сидеть рядом и контролировать твои самоубийственные порывы разогнаться до восьмидесяти миль в час.       — Годится! — Эрен очаровательно улыбнулся, напоминая начищенный до блеска пятак. Пожал протянутую руку Зика, заключая негласный договор между ними, и с самым довольным лицом откинулся на спинку лавочки, устраиваясь с комфортом. — Ты лучший, знаешь это?       — Повторяй почаще, и я привыкну, — Зик усмехнулся и забрал протянутую бутылку воды, чтобы запить горечь своего поражения. — Тебе стоило продолжить спортивную карьеру. Могло получиться что-то стоящее.       — Не, футбол — это не моё. Как хобби и развлечение в школе и универе — да, но профессионально заниматься им я бы не хотел. Хотя представь, сколько девушек благодаря мне начали бы ходить на матчи. Такое красивое лицо способно сместить с пьедестала даже КриРо, — Эрен очертил пальцами силуэт своей скалящейся физиономии.       — Да, и посоревноваться с ним в скромности тоже, — отбил Зик, срывая с губ Эрена громкий смешок.       — Я скучал, — честно сказал он. — В последние годы мы виделись реже, — обиды и обвинения в голосе Эрена не было, скорее, лёгкая грусть и тоска из-за того, что Зик не мог приезжать и навещать его так часто, как им обоим хотелось.       — Сам знаешь, с тех пор, как отец отошёл от дел, мне пришлось всем заниматься, — Зик устало вздохнул. Он снял очки и пальцами потёр глаза. Порой он действительно чувствовал себя на все сорок лет, как и пошутил Эрен, хотя был намного моложе. — Но теперь ты здесь.       — Да, и хочу быть в курсе всех дел, — сказал Эрен и задумчивым взглядом проводил Адольфа, которому надоело сидеть без дела. Пёс спрыгнул на газон и мохнатой ракетой понёсся обратно в дом, откуда долетали ароматы готовящейся еды. Карла опять варганила что-то грандиозное. Зик надел очки и вновь посмотрел на Эрена, усевшись к нему в пол-оборота. Компания младшего брата ему была приятна, сколько он себя помнил, потому что Эрен с детства рос ребёнком смышлёным и сообразительным. Несмотря на разницу в возрасте, Зику всегда было, о чём с ним поговорить. Хотя увидь их кто со стороны, вряд ли бы подумал, что они родственники. Абсолютно разные во всём: начиная с внешности и заканчивая характером, привычками и предпочтениями, — они всё равно умудрялись находить общий язык и хорошо понимали друг друга.       — По правде говоря, я никогда не желал тебе такой жизни, — Зик задумчиво склонил голову набок, вглядываясь в заострившиеся черты лица Эрена. С годами лёгкая припухлость ушла, оставляя после себя чёткие ровные линии скул и челюсти. Эрен давно повзрослел, и теперь это заметно бросалось в глаза. — Елена рассказала мне всё о той ночи.       — Я сделал то, что должен был, — Эрен пожал плечами.       — Да, только вот… ты становишься всё больше похож на отца.       — Разве это плохо?       — Не хочу, чтобы ты превращался в такого же мясника. Повисло молчание. Не такое напряжённое, когда пространство между двумя людьми можно резать ножом и раскладывать по столовому сервизу, но довольно ощутимое. Эрен нахмурился и посмотрел на Зика совершенно другим взглядом, нежели минуту назад. Из зелени его глаз исчезли лёгкие игривые нотки, уступая место острой режущей стали, которая и делала его похожим на Гришу. Абсолютная копия Карлы внешне, но глаза отцовские. С тем самым взглядом, который был хорошо знаком каждому, кто имел неосторожность испортить отношения с Йегером-старшим.       — Осторожнее, Зик, твои слова можно воспринимать двояко. Отцу такое вряд ли понравится, если он услышит. Голос Эрена оставался спокойным, но опустился на пару тонов ниже. Всё равно, что в летний жаркий день открыть дверцу морозилки и позволить леденящему холоду проникнуть в нагретую солнцем кухню. Особой разницы не чувствуется, но возникает желание обнять себя руками и потереть голые плечи.       — Пообедаешь с нами? — Зик не заметил. Или же сделал вид, что не заметил. Он встал и вопросительно посмотрел на Эрена, ожидая его ответа.       — Нет, я к ребятам поеду. Они ещё не оклемались после Марко, хочу с ними побыть.       — Хорошо, я передам Карле. Ещё увидимся. Эрен кивнул. Он продолжал сидеть, провожая задумчивым взглядом удаляющуюся спину Зика. Его слова прокручивались в голове, как заевшая пластинка, и эхом отскакивали от стен черепной коробки, доставляя лёгкий дискомфорт. Эрен не считал, что сделал что-то, выходящее за рамки нормального. При условии, что эти рамки существовали в их мире, в котором они оба жили с рождения. Для Эрена это не было рутиной, всё же не каждый день он с пристрастием допрашивал людей. Но он знал, что нужно делать и как себя вести, чтобы выбить информацию. Разочаровывать отца не хотелось. Эрен никогда не считал Гришу идеалом, не возводил его в культ супергероя, однако это не мешало ему уважать его и любить по-своему. И пытаться сделать всё, чтобы заслужить отцовское уважение в ответ. Он тряхнул головой. Слишком много философских размышлений, которым не место в разгар дня. Эрен быстрым шагом пересёк двор и вышел на улицу. Его машину уже подогнали. Мазерати встретила привычным запахом цитрусов, исходящим от небольшого аромадиффузора, встроенного в приборную панель. Эрен завёл двигатель, по привычке ткнул пальцем в семейный ключ, висящий на зеркале заднего вида, и выехал с территории родительского дома. До бара он добрался быстро, благо дороги в это время были свободными. Эрен замер у двери, постоял так немного, давая себе время на подготовку, но понял, что ничего нового не придумает, и вошёл внутрь. Обстановка по сравнению с прошлым разом не шибко поменялась. Конни уже по традиции стоял за баром и разливал пиво для посетителей, разместившихся за стойкой. Ещё одна компания мужчин устроилась в углу за небольшим столиком и смотрела прямую трансляцию матча Английской премьер-лиги. Эрен только фыркнул, потому что больше, чем англичан, он, наверное, в футболе не мог терпеть испанцев. Те вечно шли ноздря в ноздрю с немцами и часто гадили им в важных чемпионатах.       — А мы уже отчаялись увидеть тебя живым. Решили, что злобный хоббит тебя закопал где-то под деревом в Шире, — подкравшаяся сзади Имир прошептала ему на ухо тоном, который обычно используют дикторы аудиокниг, чтобы нагнетать обстановку. Девушка довольно улыбнулась, заметив его реакцию, и прошествовала мимо, покачивая бёдрами. Иногда Эрену хотелось её натурально прибить.       — А ты не завидуй, веснушчатая, не всем суждено родиться эльфами, кто-то и в команде орков должен играть, — пробурчал Йегер и уселся на один из высоких стульев за барной стойкой. Конни ему приветливо кивнул, но без привычной улыбки. Потеря Марко всё ещё сказывалась на каждом из них. И Эрен чувствовал себя виноватым. Хотя правильнее будет сказать — он знал, что виноват, но понятия не имел, как это исправить. Возвращать мёртвых с того света он не умел. Иначе давным-давно бы воспользовался этой способностью, чтобы оживить другого человека.       — Жаль, я надеялся, что он не просто губу тебе разбил, но и челюсть сломал, — внёс свои пять центов Жан, так некстати выплывший из служебного помещения.       — Кавалерии слова не давали.       — Завали. Даже их словесная перепалка сейчас проходила без какого-либо удовольствия. Они, как старые супруги, прожившие в браке тридцать лет, привычно побурчали, пожелали друг другу всего самого гадкого и продолжили вести себя, как ни в чём не бывало. Жан уселся рядом, задев его плечом, и начал хлебать своё пиво.       — Где Алекс?       — Я тут, — Блаус появилась за спиной Конни. Судя по растрёпанному виду, она всё это время копалась где-то внизу, в недрах бара, и теперь с торжествующим видом держала бутылку со странной мутной жидкостью. — Яблочный сидр!       — Почему он такого гадкого цвета?       — Я сама его приготовила и настаивала при нужной температуре.       — Ты, конечно, извини, но если я захочу самоубиться, то выберу способ поэстетичнее, — сказал Эрен, с опаской поглядывая на бутылку в руке Саши. Рядом сидящий Жан громко фыркнул и красноречиво посмотрел на запястья Эрена, прикрытые рукавами розовой худи. — Только попробуй.       — Да я же молчу.       — Вот и молчи, парнокопытным разговаривать не положено.       — Вау, ты эволюционировал? Эрен размахнулся и уже мысленно просчитывал траекторию удара, но громкие возгласы отвлекли его от намеченной цели. Мужчины в углу повскакивали с мест и возмущённо зырили на плазму, где как раз показывали повтор гола. Видимо, забили не в те ворота, за которые они болели. Благо сразу после этого объявили перерыв, и команды разошлись по раздевалкам. Трансляция матча сменилась рекламой чистящих средств.       — Конни, вруби пока что-нибудь, — попросил Эрен, намекая на стереосистему, которую Спрингер установил недавно. Вкус у Конни был откровенно говнистым, потому что слушать он предпочитал попсу, и не классическую культовую, а хиты-однодневки, популярные сейчас и никому не нужные уже через год. Пока Конни копался в своём плей-листе, Саша разливала сидр и настойчиво его предлагала. Эрен ещё раз вежливо отказался, понадеявшись, что Блаус втихую не подмешает этот божественный нектар ему в выпивку. Он отхлебнул немного пива и довольно причмокнул губами.       — А могли бы сейчас тусить на Октоберфесте, а не тухнуть здесь, — заныла Имир, и компания дружно поддержала её. В это время года в Мюнхене всегда было весело. Последние лет пять, с тех пор, как им можно было легально пить, ребята ни разу не пропустили праздник. Практически месяц беспрерывных гулянок и веселья был традицией не только для них, но и для большинства жителей Германии, которые стягивались в город со всех концов страны. Эрену нравилось это время, нравились эти ощущения и дух авантюризма и лёгкой беззаботности, которыми был пропитан фестиваль. Но, положа руку на сердце, сейчас Эрен променял бы и Октоберфест, и все прочие праздники вместе взятые на возможность находиться дома. Рядом с семьёй. Рядом с друзьями. И не рядом, но в относительной близости с человеком, который занимал все его мысли. Даже после того, как отказал. В очередной раз. У нас не получится. Что это за глупость такая, вообще? Эрен был готов с ним поспорить.       — Нашёл! — Конни с довольным цоканьем ткнул на нужную песню, и в следующую секунду из колонок раздались первые аккорды композиции, спутать с другой которую было крайне сложно.       — Да ладно, — Эрен не сдержался и улыбнулся, чувствуя, как конечности помимо воли начинают отстукивать по поверхностям ритм, попадающий в такт песне Кайли Миноуг. Не хит-однодневка, как обычно, а такая натуральная классическая попса начала двухтысячных и абсолютно прекрасная в своей банальности.       — Бля, только не это, — взмолился Жан, но слишком поздно. Эрен уже соскочил со стула и вышел в центр свободной площадки, отделяющей бар от столиков с посетителями. Мужчины синхронно обернулись и уставились на высокого парня, одетого в розовую худи и с этим дурацким пучком на голове, который подскакивал каждый раз, стоило Эрену совершить выпад. Он танцевал. Небрежно и хаотично, совсем не думая о том, как выглядит со стороны. Покачивал бёдрами в такт песне и, подняв руки на уровне груди, щёлкал пальцами, попадая в ритм. Миноуг мяукала своим сладким голоском, а Эрен широко улыбался и плавно двигался между столиками, задавая настроение. Сложно было смотреть на него и не улыбаться в ответ, когда он казался таким искренним и счастливым в этот момент, полностью растворившись в атмосфере песни.       — Внутри меня живёт страшная тайна, — пропел он и приложил ладонь к груди, в то место, где билось сердце. Вновь очаровательно улыбнулся, огибая столик с гостями, и направился обратно в сторону бара. — Не запирай меня в своём сердце, о-о-у-у! Эрен ловко подскочил к Жану и, кокетливо подмигнув, попытался поцеловать его в щёку, но Кирштейн вовремя увернулся, подставив Эрену свой затылок. Пока Жан громко матерился, называя Эрена придурком, тот, ничуть не смущаясь, смачно чмокнул друга прямо в макушку и проследовал дальше в поисках новой жертвы.       — Только белый комбинезон не доставай, умоляю. Я не хочу ослепнуть, — Имир глянула на него с опаской и, поняв, что это танцующее торнадо движется в её сторону, попыталась технично смыться, но не успела. Эрен схватил её за руку и рывком притянул к себе, заключая в медвежьи объятия. — Да отвали ты, придурок!       — Оста-а-анься навсегда, навсегда-а-а, — сладким голосом пропел Эрен и резко наклонился, уворачиваясь от локтя, метящего ему прямо в лицо. Имир отчаянно попыталась пнуть его ногой по заднице, обтянутой дизайнерскими джинсами, но Эрен уже махнул на неё рукой и, пританцовывая, прошёл за барную стойку. Конни испуганно заныкался в угол, отмахиваясь полупустой бутылкой, а Саша, наоборот, сама двинулась навстречу Эрену и громко рассмеялась, когда тот взял её за руку и притянул к себе. Остальные смотрели на них с открытыми ртами, потому что в последнее время Саша не улыбалась вообще. После смерти Марко прошло не так много, но даже эти дни, пропитанные горечью утраты, оставили свой отпечаток. Саша плакала. Постоянно. Шмыгала носом и смахивала слёзы с щёк, думая, что остальные не замечают. А теперь вновь смеялась, и всё благодаря Эрену. Тот поднял их сцепленные руки над головой и начал вертеть девушку вокруг своей оси.       — Я просто не могу выкинуть тебя из головы, — пропел Эрен. — Сказала Саша и пошла доедать десятую порцию свиного рулета, — добавил он тише, чтобы услышала только Блаус. Новый взрыв девичьего хохота перекрыл даже музыку, и Эрен удовлетворённо хмыкнул, понимая, что добился нужного результата. Он умел быть душой компании. Ему для этого даже стараться не приходилось, просто быть самим собой и позволять искренним эмоциям литься бурной рекой, чтобы затрагивать и остальных. Это было единственное, что он мог сейчас для них сделать — просто помочь им отвлечься и немного развеселить. Песня закончилась, со стороны зала даже раздалось несколько ленивых хлопков от подвыпивших мужчин. Эрен с напыщенной важностью им поклонился, как артист зрителям, отыгравший свой лучший спектакль, а после повернулся к Саше и галантно поцеловал тыльную сторону её ладони. Блаус смущённо улыбнулась и пихнула его в бок.       — Браво, ты в очередной раз продемонстрировал свои клоунские таланты, — пробухтел Жан, но Эрен заметил, как дёрнулись уголки его губ, хоть Кирштейн старательно и пытался это скрыть.       — Только попроси, сладкий, и я оставлю автограф на твоей голой груди.       — Да начнутся фанфики, — громко сказала Имир и одним махом допила своё пиво. Градус напряжения заметно снизился. Эрен облегчённо выдохнул, когда остальные вернулись к просмотру матча, и уселся обратно за стойку. Возле него чудесным образом материализовалась чашка с дымящимся крепким кофе, и Эрен не сдержал улыбку.       — Спасибо, — обратился он к Саше, которая с максимально сосредоточенным лицом начала натирать пивной бокал.       — Всегда пожалуйста, босс, — отрапортовала девушка, очень смешно пародируя персонажей всех клишированных гангстерских фильмов. Чуть помедлив, она всё-таки отставила бокал и наклонилась вперёд, облокотившись о стойку, чтобы между их с Эреном лицами осталось немного расстояния. — А если серьёзно, ты сам как? В порядке?       — Честно? Нет, — Эрен потёр пальцем губу, которая уже зажила, но продолжала напоминать о себе фантомным ощущением боли после прилетевшего удара. — Но буду. Я над этим работаю.       — Ты уверен, что оно тебе нужно?       — Я уверен, что единственное, что мне нужно — это он. Эрен был упрямым человеком. И довольно упёртым, когда речь заходила о поставленных целях, которых необходимо достичь. Просто так сдаваться, прислушиваясь к чужим словам, он не собирался. Не получится — не значит, что нельзя. Не значит, что нет ни одного шанса. Потому что всегда нужно бороться до последнего.

***

В «Сигансине» было шумно. Даже звукоизоляция стен в вип-ложе не спасала от громкой музыки и галдежа пьяных посетителей. Впрочем, их собственная компания веселилась не меньше, чем беснующийся на танцполе народ. Майк вкинул очередную пошляцкую шутку, остальные дружно поддержали, и громкий хохот вновь заполнил небольшое помещение, отскакивая от стен. Ривай только дёрнул уголком губ и закатил глаза, поражаясь, какую несусветную ахинею всё-таки иногда могли нести люди, которых он знал как надёжных и проверенных профессионалов. Но стоило им выпить, и все они превращались в толпу пьяных подростков с таким же уровнем юмора. Он перевёл взгляд на Ханджи. Судя по тому, как она ржала и активно кивала в такт словам Захариуса, настроение у неё заметно улучшилось. Чувство вины укололо Ривая изнутри, напоминая, что в сложный момент, когда он был ей нужен, его больше заботил обладатель нахальных зелёных глаз. Лишь вечером, вернувшись домой, Ривай проверил свой телефон и прочитал все сообщения, что настрочила Ханджи. Очередная драма, приправленная нотками застарелой обиды. Ханджи вылила на него потоки негодования вперемешку с матами в адрес Эрвина, и, по правде говоря, Ривай во многом был с ней согласен. Потому что, будучи одним из самых умных и мудрых людей, которых Ривай когда-либо знал, иногда Эрвин вёл себя максимально тупо. Припёрся, чтобы вновь разбередить старые раны.       — Пойдём подышим, — сказал он, наклонившись к Зоэ. Той понадобилось несколько секунд, чтобы хлопнуть глазами и посмотреть на него расфокусированным взглядом, прежде чем зачатки интеллекта проступили за стёклами сползших на кончик носа очков. Ханджи подхватила со столика бокал прозрачной жидкости, в которой плавали одинокий кусок лайма и ещё какие-то непонятные ягоды. Стоило им выйти на балкон второго этажа, как Зоэ восхищённо присвистнула. За последние пару часов, что они проторчали в вип-ложе, посетителей в «Сигансине» заметно прибавилось. Неудивительно, суббота ведь, самый разгар выходных.       — Я так понимаю, предлагать тебе потанцевать — заведомо проигрышная идея? — ни разу не запнувшись, спросила очкастая. Её организм обладал удивительной способностью мастерски изображать из себя трезвое тело, даже когда в нём плескались литры выпивки.       — Я похож на придурка? — Ривай скептично выгнул брови.       — Это риторический вопрос? — Ханджи хохотнула и сделала пару глотков своей гремучей смеси. Покрасневшие щёки и расфокусированный взгляд выдавали её с потрохами, хоть она и пыталась строить из себя железную леди. — Да ладно тебе, где ты ещё найдёшь такую партнёршу для танцев? Я бесценная.       — Ты бесплатная, — фыркнул он и, подавшись вперёд, облокотился локтями о резные перила балкона. В отличие от остальных, Ривай выпил совсем немного. Рассудок у него оставался относительно трезвым, хотя тело, стоит отдать текиле должное, расслабилось. Напряжение, копившееся в последние дни, растворилось в громкой музыке и ярких вспышках стробоскопов. Толпа на танцполе бесновалась, отплясывая под биты какого-то новомодного диджея. Ривай в них не шибко разбирался, но Нанаба уверяла его, что это будет разрыв. А её мнению он привык доверять. Серые глаза бесцельно скользили по лицам гостей, которые в большинстве своём были представителями золотой молодежи города. Ривай прекрасно знал, какой контингент наведывается в «Сигансину», но каждый раз всё равно удивлялся, замечая уже приевшиеся лица. Некоторые, по ощущениям, не пропускали ни одни выходные, чтобы наведаться в клуб и, капитально нажравшись, хаотично потрясти своими конечностями. Совсем юные девчонки, липнувшие к парням. Мужики постарше, торчащие у бара и хищными взглядами выискивающие себе пару на ночь. Всё максимально предсказуемо, так затёрто до дыр и клишировано, что Ривай временами начинал чувствовать себя персонажем, угодившим в день сурка. Локации не менялись, лица тоже, только степень его усталости и заёбанности стремительно росла в геометрической прогрессии. И вдруг, подобно яркой вспышке, внимание привлекает что-то новое. Кто-то новый. Или до мельчайшей детали уже выученный настолько, что не заметить невозможно, пройти взглядом мимо всё равно, что пылающее в темноте пламя проигнорировать. Эрен был там. В самом центре танцпола, посреди беснующейся толпы. Ривай до этого момента даже не думал о том, что Йегер умеет танцевать. Хотя, разумеется, должен — он ведь такой всесторонне развитый, музыкальный мальчик. Таланты хлещут из всех щелей, дай только волю. Острая режущая грация, присущая Эрену в повседневной жизни, сейчас была как нельзя кстати и смотрелась идеально. Он двигался плавно, не так хаотично, как остальные, но всё равно на уровне инстинктов умудряясь каждым своим жестом, каждым поворотом головы попадать в ритм песни. И стоило приглядеться, полностью сосредоточиться на нём, как весь остальной мир исчез, превращаясь в размытую массу теней, не представляющих для Ривая интереса. К Эрену липли люди. Пытались липнуть, но он умудрялся ловко избегать их нежелательных прикосновений, отклоняться и изгибаться так, чтобы жадные пальцы схватили лишь воздух. Казалось, Эрен играл с ними — очень в его стиле. Намеренно привлекал всеобщее внимание, выставляя себя во всей красе, как свежий, сочащийся кровью кусок мяса перед толпой оголодавших гиен. А стоило кому-то рискнуть и приблизиться — Эрен, подобно дыму, ускользал из рук, кокетливо улыбаясь. Ривай даже с такого расстояния видел, как в глубоком вырезе чёрной рубашки блестела загорелая кожа, покрывшаяся испариной. И маленький камешек между ключицами бликовал на свету, воздействуя на глупых, копошащихся вокруг насекомых как яркий огонёк, на который всем хочется слететься. И плевать, если в конечном итоге он их спалит дотла. Запретный плод сладок, а Эрен, пожалуй, был слаще, чем кто-либо. Он качнул бёдрами и повернулся, демонстрируя Аккерману свой точёный профиль лица. Запрокинув голову и прикрыв глаза, Эрен продолжал улыбаться, получая удовольствие от танца и ощущения давящих со всех сторон тел. Поднял руку, провёл пальцами по своей шее, очерчивая острый кадык, и спустился ниже, подцепив воротник рубашки. Казалось, что одежда его душила, ткань неприятно липла к разгорячённому телу и, будь его воля, Эрен бы избавился от этой раздражающей тряпки.       — А слухи не врут, он действительно очень красивый, — голос Ханджи прозвучал где-то совсем рядом, но Ривай не стал оборачиваться. Продолжал пожирать глазами картину, которую ему так щедро показывали. — Понятно, что тебя в нём зацепило. Зацепило так, что клещами не отодрать. Ривай сглотнул скопившуюся во рту вязкую слюну и всё-таки повернулся, сталкиваясь глазами с проницательным взглядом Ханджи.       — Это обречено на провал, — сказал он тихо, но Зоэ, несмотря на громкие басы музыки, всё равно его услышала.       — Не узнаешь, пока не попробуешь, — философским тоном протянула она и усмехнулась, как человек, который точно знает, о чём говорит. — Иногда риск оправдан. Не мне тебя учить.       — Да, не тебе, — прозвучало грубее, чем следовало, но Ривай не успел вовремя прикусить язык, а Ханджи только пожала плечами.       — Я не спец в отношениях, это правда, но зато за годы дружбы я успела неплохо узнать тебя. Ты когда про него рассказываешь или смотришь, как сейчас, у тебя взгляд меняется. Живым становится. Ривай молчал, давал ей возможность закончить, потому что видел, как она собиралась с мыслями, решив вывалить на него ещё больше откровенной информации.       — Я тебя таким не видела очень давно. С тех пор, как Фарлан и Изабель… На этот раз договорить он ей не дал. Резко развернулся и вновь устремил взгляд на танцующую толпу, без каких-либо усилий отыскивая темноволосую макушку. Эрен продолжал счастливо улыбаться, словно прямо сейчас сбывалось его самое заветное желание.       — Если чувствуешь, что он твой — борись за него. Иначе потом будешь жалеть всю жизнь. Ханджи хотелось заткнуть. Просто грубо закрыть ладонью ей рот, из которого вылетали слова, точечными снарядами ударяющиеся прямо об грудь. Умудряющиеся раздербанить то, что находилось под рёбрами и долгие годы не подавало признаков жизни, а совсем недавно вновь начало функционировать. С тех пор, как в поле зрения появился зеленоглазый мальчишка. Ривай оттолкнулся от перил. Решение было принято спонтанно. Наверное, ещё в тот момент, когда он впервые его увидел. Или чуть позже, когда Эрен ему впервые улыбнулся. Или когда касался его невесомо и осторожно, боясь, что оттолкнут. Или… очень много «или». Так много, что уже и не сосчитать.       — Ты сама в порядке? — Ривай обернулся и посмотрел на Ханджи. Она задумчиво пожевала губу, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, и всё же кивнула.       — Да. Моблит уже едет, чтобы забрать меня. Всё будет хорошо. Позаботься о себе. Ханджи отсалютовала ему полупустым бокалом и отвернулась, давая понять, что разговор на этом окончен. Ривай не стал спорить. Ноги уже несли его вниз по лестнице на первый этаж. Стремительно преодолев зону бара, он оказался на танцполе и, совсем невежливо расталкивая людей, начал двигаться в самый центр. Его не волновали чужие возмущённые возгласы и негодование в пьяных взглядах. Все мысли занимала высокая поджарая фигура, продолжающая плавно покачиваться в гуще людей. Ривай остановился. Уже по привычке очертил взглядом широкий разворот плеч, обтянутых тканью рубашки. Странно, что при всей своей любви к ярким кричащим цветам, сегодня Эрен отдал предпочтение чёрному. Теперь они были одеты почти одинаково. Если подойти достаточно близко и прижаться к нему, можно раствориться друг в друге, слиться воедино, так, что уже не поймёшь — кто где начинается и заканчивается. Нездоровая херня, абсолютно, но Ривая от этой мысли вставило похлеще, чем от всего выпитого ранее. Было забавно наблюдать за тем, как Эрен постепенно замедляется, пока окончательно не останавливается. Шестое чувство у Йегера работало на все сто, не прикопаешься. Он замер, но оборачиваться не стал. Ждал его. Или же давал возможность уйти. Ривай решил, что и так уже достаточно набегался. Он подошёл к нему со спины и, не раздумывая больше ни секунды, прижался, моментально чувствуя жар, исходящий от разгорячённого тела. Эрен вздрогнул, но отстраняться не стал, наоборот, сам подался назад, плотнее вжимаясь спиной в грудь Ривая.       — Ну, привет, — сказал он совсем тихо, но Ривай всё равно услышал. То ли дело в сменившейся музыке, которая стала приглушённой и более плавной, то ли в самом Ривае, который разобрал бы шёпот Эрена даже посреди минного поля с грохочущими взрывами. — Ты заставил меня ждать. Ривай не ответил. Хмыкнул только и потянулся вперёд, оставляя лёгкое прикосновение губ на лопатке Эрена. Почувствовал, как пацан дёрнулся. Не сдержался и сделал то, о чём мечтал последние минут десять — обхватил Эрена руками поперёк живота и рывком прижал к себе, стирая между ними ничтожные крупицы расстояния. Так, чтобы кожа к коже и только тонкие слои одежды разделяли их. Так, чтобы Эрен мог почувствовать, как быстро билось сердце Аккермана, которое, если верить слухам, было ледяным, как у мальчика из сказки. Но нет же, нашлась панацея. Эрен медленно развернулся в кольце его рук и, оказавшись лицом к лицу, наградил за старания улыбкой. Одной из тех, что Ривай обожал, хоть и понял это только сейчас.       — Понравилось? Я для тебя старался, — прошептал он Риваю на ухо и в такт музыке качнул бёдрами, задевая его пах. Целенаправленно и показательно, так, чтобы малейших сомнений не осталось.       — На тебя все слетаются, как насекомые на мёд, — голос больше напоминал рычание, вибрирующим звуком разбившееся о шею Эрена. Ривай вжался губами в голую кожу, чуть солоноватую из-за выступившей испарины, и втянул её в рот, ощутимо прикусив зубами. Эрен над ухом протяжно простонал и выгнулся, вжимаясь в Ривая вполне отчётливым стояком.       — Я ведь предупреждал, что очень сладкий, — Эрен усмехнулся, ощущая крепкую хватку рук на своей талии. Пальцы Ривая давили, впиваясь в бока, но это было приятно. — А ты всё отказываешься меня пробовать, даже обидно. Он продолжал двигаться, воссоздавая подобие танца, хотя со стороны, наверное, выглядело, как чистая порнография. И стало вдруг так плевать на окружающих. На любопытные взгляды, на похабные улыбки. На то, что Ривая могут увидеть собственные сотрудники. В конце концов, он тоже человек. И тоже имеет право на маленькие слабости. Он может держать в руках самого красивого и желанного человека на всём Западном побережье. А может быть, и во всём мире — так далеко Ривай своим поплывшим от чужой близости сознанием ещё не заглядывал, но вполне справедливо решил, что с Эреном мало кто в состоянии тягаться. Особенно, когда он ведёт себя вот так развязно. Когда изгибается и прижимается так тесно, что дышать нечем. Когда двигает бёдрами, вытанцовывая победную пляску на нервах и самоконтроле Ривая. Когда наклоняется и сам же тянется за поцелуем. Издаёт радостный вздох, стоит их губам столкнуться. Призывно распахивает рот, позволяя горячему влажному языку проскользнуть внутрь. И восхитительно, мать его, стонет, этим сладким звуком перекрывая все посторонние шумы. Эрена хотелось сожрать. Не как в тех второсортных романах, когда подобные желания лишь ёбаная аллюзия на романтику, что удавкой обвивается вокруг горла. Нет, Эрена хотелось сожрать в прямом смысле — впиться зубами в пухлые губы, оттягивать их, чтобы покраснели, придавая обладателю ещё более блядоватый вид. Проникать языком ему в рот, вылизывая нёбо, внутреннюю сторону щёк — всё, до чего можно дотянуться, чтобы ощутить эту сладость, смешанную с цитрусовым привкусом, оседающим на рецепторах. Целоваться с ним до умопомрачения, пока силы не иссякнут, потому что оторваться от Эрена — всё равно, что добровольно себе всю обойму в висок выпустить.       — Ривай, — он прошептал совсем хрипло и вжался носом в висок. Обвил руками шею Аккермана и повис на нём, словно длинные стройные ноги совсем перестали держать. — Я хочу тебя. Сорок пятым калибром прицельно в голову — бах! Так, чтобы ни одного шанса избежать прямого попадания. А Ривай, наверное, и не против. Ривай только и может, что смотреть в колдовские глаза, в зелёном омуте которых сирены плещутся, заманивая своим сладкоголосым пением.       — Так сильно хочу тебя, — мазнул губами по скуле, оставляя влажный след. Хныкал, выпрашивая ласку. И отказать ему было невозможно. Нереально, когда у самого фейерверки в башке взрываются от осознания, что столько времени оттягивал неизбежное. Ривай отстранился, но лишь затем, чтобы схватить Эрена за руку, переплетая их пальцы, и рывком потащить за собой. Этой ночью они поменялись местами, потому что обычно Эрен, подобно ледоколу, раскалывал толпу и двигался вперёд. Но сейчас Ривай не хотел за ним идти. Он хотел вести его за собой, потому что в голове колоколом продолжали звучать просящие нотки в бархатистом голосе. Они поднялись на второй этаж и быстро пересекли длинный коридор, ведущий к служебным помещениям. Ривай распахнул дверь своего кабинета, втащил Эрена внутрь и защёлкнул замок, отгораживая их от громких звуков. Дал мальчишке немного времени, чтобы тот с любопытством осмотрелся по сторонам и восхищённо присвистнул. Кажется, интерьером кабинета он остался доволен. Особенно ему приглянулся массивный стол из красного дерева.       — Я представляю, как сексуально ты выглядишь, когда сидишь за ним и копаешься в своих бумажках, — Эрен игриво пошевелил бровями и дёрнул пальцами, всё ещё сжатыми в крепкой хватке Ривая.       — Это называется «работать», Эрен, попробуй как-нибудь на досуге, вдруг понравится.       — Мне нравится другое. Он буквально рухнул на пол, совершенно не заботясь о своих многострадальных коленях. Заметив, как недобро сверкнули серые, почти прозрачные глаза Ривая, Эрен обольстительно ухмыльнулся и оттолкнул его дальше, заставляя вжаться в край стола. Не чувствуя ни грамма неловкости, Эрен подполз на коленях к Риваю и положил ладони ему на бёдра. Под тканью брюк ощущались стальные мышцы, напрягшиеся из-за действий Йегера. А оттопырившаяся ширинка красноречивее любых слов говорила о желании Ривая.       — И что же? Сосать чужие члены? — хрипло спросил Аккерман, буквально подыхая от вида, который перед ним открывался. Эрен, стоящий на коленях и смотрящий на него снизу вверх, разом взлетел на пьедестал и занял первое место в списке всего самого сексуального, что можно увидеть.       — Только определённые, — Эрен хмыкнул и начал возиться пальцами со штанами Ривая. Расстегнув ремень, он обхватил его край рукой и, прикрыв глаза, пару раз почти невесомо шлёпнул себя по щеке. Громко вздохнул, наслаждаясь запахом дорогой кожи. И снова посмотрел на Ривая, наслаждаясь реакцией, которую вызывал. — Тебе понравится.       — Слишком много болтаешь, — самообладание висело на соплях, потому что после такой открытой демонстрации сдерживаться становилось всё сложнее. На щеке Эрена проступила краснота в том месте, где по ней прошёлся ремень. Ривай коснулся ладонью смуглой кожи и погладил, срывая с губ Эрена звук, очень похожий на довольное кошачье мурлыканье. — Открой рот. Эрен послушно выполнил просьбу-приказ. Большой палец Ривая скользнул внутрь, оттягивая уголок губ и добавляя вызывающему виду Эрена ещё пару штрихов. Горячий влажный язык очертил подушечку, пополз дальше, достигая фаланги, а губы сжались вокруг пальца, всасывая его внутрь. Наблюдая за этим, было не сложно представить, как они будут так же сжиматься вокруг члена. В паху запульсировало, из-за давления ширинки стало почти больно, и Ривай толкнулся тазом вперёд, намекая Эрену, чтобы не затягивал со своим представлением. Пацан был смышлёным, ему не нужно было повторять дважды. Пока Ривай трахал его пальцем в рот, Эрен быстро расстегнул ширинку, спустил штаны вниз до колен, а следом за ними и ткань белья. Его большие раскосые глаза восхищённо блеснули в приглушённом освещении кабинета и вперились взглядом в член Ривая. Крупный, такой ровный и идеальный, словно вылепленный умелой рукой скульптора под вкусы Эрена. На розоватой головке уже поблескивали выступившие капли предэякулята, и Эрен громко взглотнул. Попробовать хотелось прямо сейчас, но он надавил на горло своему желанию и продолжил делать то, что у него получалось лучше всего — играть на нервах Аккермана. Подавшись вперёд, Эрен повернул голову и потёрся щекой о колом стоящий член. Липкая влага размазалась по лицу, а сверху долетел звук, напоминающий рычание. Эрен широко улыбнулся, обхватил ствол, смыкая вокруг него длинные пальцы, и проделал то же самое со второй щекой, намеренно уделяя всё внимание члену Ривая, а не ему самому. Словно его налившийся кровью орган стал ёбаным центром мироздания, и ничего другое Эрена не волновало. Он прошёлся языком по всей длине и облизнулся, размазывая влагу по своим пухлым губам. Невесомыми ласкающими поцелуями покрыл ствол и, добравшись до головки, подул на неё.       — Блядь, возьми его в рот! Хватит хернёй страд… Договорить не получилось. Ривай заткнулся на полуслове, когда желанные манящие губы наконец накрыли собой член. Во рту Эрена оказалось горячо и влажно. Он полностью обхватил головку и щекотным движением языка прошёлся по уретре. Ривай задышал быстрее, чувствуя, как с каждой секундой кислород с бóльшим трудом проникает внутрь, чтобы удушающей массой осесть в лёгких. Смотреть на то, как Эрен ему отсасывает, и сдерживаться от более резких движений было крайне сложно. Эрен с громким чпоком выпустил головку изо рта и облизнулся, стирая с губ собственную слюну и капли размазавшейся естественной смазки. Одной рукой продолжая держать пульсирующий ствол, второй он потянулся к своей макушке и отточенным до идеала движением стянул резинку с волос. Густая каштановая масса рассыпалась, прядями обрамляя скуластое лицо. Ривай интуитивно понял, чего от него хотят. Вцепившись пальцами в волосы Эрена на затылке, он намотал их на кулак и резко дёрнул, заставляя пацана запрокинуть голову. И, не дав тому возможности вставить очередной раздражающий комментарий, толкнулся в призывно распахнутый рот. Так, как хотелось с самого начала — резко и сразу глубоко, головкой касаясь нежных стенок горла. Блядь, просто блядь. Трахать его оказалось так же сладко, как и целоваться, вылизывая рот. Эрен расслабился, позволяя Риваю совершать грубые поступательные движения. Дышал носом и старательно прятал зубы, сам испытывая удовольствия не меньше, чем Ривай. Видеть, как на всегда строгом лице проступают эмоции, было бесценно. И причиной их возникновения стал Эрен. Это осознание кружило голову покруче, чем выпитый перед танцами алкоголь. Опьяняло и заводило ещё больше, заставляя собственный член болезненно упираться в грубую ткань джинсов. На глазах выступили слёзы — естественная реакция организма, делающая Эрена ещё красивее, если только это в принципе возможно. Зелень его глаз, затянутая водной гладью, манила, затягивала в свои пучины.       — Грёбаная ундина, — прохрипел Ривай и пальцами заправил прядь волос Эрену за ухо. — Иди ко мне. Эрен выпустил член изо рта, напоследок чмокнул его и улыбнулся, как старому другу.       — Я к тебе ещё вернусь, — пообещал он и громко ойкнул, когда Ривай потянул его наверх. Эрен с плавной кошачьей грацией встал и прильнул к груди Ривая, продолжая широко улыбаться. — Почему ундина?       — Утонуть в тебе можно. И ты этим нагло пользуешься. Ривай поцеловал его, чувствуя на припухлых губах собственный вкус. Но отвращения не было, хотя обычно Ривай таких контактов старался избегать. С Эреном правила не работали. С ним вообще нихрена не работало, в том числе и мозг, который давно махнул Риваю рукой и из одной головы стёк в головку пониже. Грубо развернув Эрена, он вжал его спиной в стол, рассыпав бумаги, до этого лежавшие ровными стопками. Плевать. Эрен был куда важнее. И его восхитительная гладкая кожа с ровным загаром, прятавшаяся под рубашкой. Мешающий предмет гардероба оказался расстёгнут и стянут до локтей, а Ривай, получив доступ к желанному телу, сделал то, о чём думал уже давно — приложился ртом к заветному бриллиантовому камешку. Микродермал оказался прохладным и гладким на ощупь. Ривай языком очертил вокруг него ямку ключиц и голодно присосался к одной из них, сжимая зубами. Эрена хотелось пометить, оставить на его теле как можно больше следов, чтобы каждый раз, когда Йегер стоял перед зеркалом и видел, он вспоминал, кто именно их оставил. Потому что Эрен не для всего мира. Прямо сейчас, в это бесконечное мгновенье — он только для Ривая.       — Грудь, Рив-вай, — запнувшись, произнёс Эрен. — Грудь чувствительная, — показалось, что он сказал это смущённо. Ривай посмотрел на возбуждённо торчащие соски и увидел едва заметные точки шрамов по бокам от них.       — Ты их прокалывал? — хрипом в его голосе можно было шлифовать поверхности. Ривай очертил языком один сосок и аккуратно втянул его в рот, а второй — сжал пальцами. Эрен дёрнулся и захныкал.       — Да, но не смог долго проходить с ними, — его голос дрожал, срываясь на стоны, что лучше любой музыки ласкали слух Ривая.       — Какой чувствительный мальчик. Слова с игривой интонацией, не свойственной Аккерману, слетели с губ. Судя по тому, как Эрен замер и посмотрел на него расширившимися глазами, ему подобное жесть как нравилось.       — Повернись, — Ривай чуть надавил, разворачивая пацана. Эрен был послушным и податливым, как мягкий пластилин. Прильнул спиной к его груди и упёрся ладонями в край стола, чтобы сохранять равновесие. Ривай кусачим поцелуем впился ему в шею, в том месте, где бешено пульсировала яремная вена. Эрен вздрогнул и издал протяжный стон, призывно потираясь оттопыренной задницей о член Ривая. — Тебе так не терпится?       — Угу, — прохныкал Эрен, опускаясь ниже. Он опёрся локтями о стол и выставил свой зад, обтянутый джинсами, на обозрение. Ривай чуть подрагивающими пальцами расстегнул пуговицу, вжикнул ширинкой и одним слитным движением стянул штаны вместе с бельём вниз, обнажая упругие ягодицы Йегера.       — Бля, у тебя даже задница загорелая, — не скрывая восхищения, сказал он, положив ладони на округлые полушария. Его собственная бледность ярким контрастом выделялась на смуглой коже Эрена.       — Мне стоило это больших усилий, — он рассмеялся и бросил кокетливый взгляд через плечо. — Оказывается, на зад загар ложится хуже всего.       — Очень полезная информация, — ладонь Ривая с громким шлепком опустилась на правую ягодицу Эрена. Тот дёрнулся и воскликнул что-то совсем нечленораздельное, но Ривай его не слушал. Он мокрыми поцелуями покрывал острые лопатки и спускался ниже, очерчивая плавный изгиб позвоночника. Мышцы Эрена бугрились под матовой кожей, проступая твёрдыми жгутами. Ривай напоследок царапнул по ним зубами и отодвинулся. — Стой так и не смей шевелиться.       — Как скажете, капитан. Эрен усмехнулся, даже не испытывая особого разочарования, когда Ривай отстранился. Знал, что долго вдали от него Аккерман не продержится. С любопытством во взгляде Эрен наблюдал за действиями хозяина кабинета, который обошёл стол и что-то активно искал в одном из выдвижных ящиков.       — Охренеть, — восторженно протянул Эрен. — Мне стоит спрашивать, зачем ты хранишь в рабочем столе смазку и презервативы?       — Не спрашивай, за умного сойдёшь.       — Вы полны сюрпризов, мистер Аккерман… Ауч! Холодная смазка вероломно, без предупреждения капнула Эрену на копчик и тягучей густой массой потекла вниз, заполняя ложбинку между ягодицами. Указательный палец Ривая скользнул следом, размазывая вязкую жидкость без вкуса и запаха. В подобных вещах Ривай предпочитал оставаться консервативным. Эрен после таких махинаций замолк, полностью сосредоточившись на ощущениях. Он постарался расслабиться, когда кончиком пальца Ривай толкнулся в сжатое кольцо мышц. Задница, отвыкшая от таких экспериментов, напряглась, но ненадолго. Аккерман прекрасно знал, что делает, и действовал медленно и аккуратно. Постепенно протолкнувшись на одну фалангу, он подождал, когда Эрен привыкнет, и следом добавил ещё один палец. Дырка поддавалась неохотно, растягиваясь и демонстрируя Риваю захватывающий вид. Так сразу и не скажешь, что ему нравилось больше — рот Эрена, насаживающийся на его член, или его задница, растягивающаяся вокруг пальцев. Возможно, комбинация из двух этих вариантов вполне могла претендовать на венец творения.       — Давай, Ривай, больше не нужно, — Эрен говорил шёпотом, едва слышно, упираясь лбом в сложенные на столе руки.       — Будет больно, — предупредил он, вытащив пальцы.       — Плевать, только скорее. Пожалуйста, — добавил, осознавая, как эта просьба воздействует на воспалённое сознание, затянутое мороком желания. Шелест фольгированной упаковки разорвал повисшую тишину. Эрен хотел обернуться и посмотреть, как Ривай растягивает тонкий латекс по своему охуенному члену, но его буквально ткнули лицом в стол, сжав пальцами волосы на затылке.       — Не выёбывайся, — Ривай коснулся головкой члена растянутого входа, и Эрен, сам того не осознавая, подался назад, пытаясь насадиться. От желания наконец почувствовать в себе член хотелось натурально завыть. И он дождался. Его вознаградили за терпение. Эрен громко простонал, почувствовав, как член Ривая входит в него мучительно медленно. Он не солгал — было больно. Но не настолько, чтобы это отбило всю похоть и желание, что закручивались в паху. Дискомфорт помогал справиться с безумием, что с каждой секундой затапливало всё больше, погружая в пучину, из которой одному не вырваться. Эрена настойчиво потянули наверх, заставляя выгнуться. Спина напряглась, а чужие цепкие пальцы обхватили подбородок и грубо надавили, проскальзывая в рот Эрена. Он послушно обхватил их губами и начал сосать, издавая протяжные стоны, стоило Риваю толкнуться глубже.       — Тише, расслабься немного, — ласково сказал Ривай и поцеловал плечо Эрена в том месте, где красовался почти до конца заживший шрам от шальной пули. Мальчишка-самоубийца, лезущий на рожон. Ривая это раздражало и заводило одновременно. Он вытащил пальцы из плена опухших губ и опустил руку ниже, кладя её на напряжённый пресс. Колом стоящий член Эрена пачкал смазкой живот, и Ривай указательным пальцем собрал липкую массу, размазывая её по гладкой коже. — Не смей больше подставляться, понял?       — В смысле, зад тебе не подставлять или чт… Бля! — Эрен вскрикнул, когда в него толкнулись, входя на всю длину, и одновременно с этим обхватили член. Он крепко зажмурился, наслаждаясь удовольствием, тягучим потоком расползающимся по всему телу. Оно закупоривало поры, оседало конденсатом на коже, покрывая её тонкой плёнкой пота. Ривай трахал его медленно и надрачивал в такт своим толчкам, длинными пальцами скользя по члену Эрена. Большим надавил на головку, и Эрен снова выгнулся в его руках, издавая скулящие звуки и бормоча себе что-то под нос. Из-за слетающих с губ стонов было сложно разобрать смысл слов, но Ривай очень сомневался, что он там в принципе был. В заднице хлюпало из-за обильного количества смазки. Эрен восхитительно сжимался и сам же подавался назад, насаживаясь на член. На обратной стороне век вспыхивали звёзды каждый раз, когда Ривай прицельно попадал по простате, надавливая на чувствительный комок нервов. Эрен сдался и потянулся вперёд, грудью распластавшись на столе. Выпятил свою идеальную задницу, и Ривай, не сдержавшись, снова огрел призывно выпяченные ягодицы хлёсткими шлепками.       — Знаешь, молчание тебе идёт больше, чем бесконечный треп.       — Да иди ты, бля! И сделай так… сука… ещё раз! — Эрен уткнулся лбом в твёрдую поверхность и позорно захныкал, чувствуя, как его начинают трахать быстрее. Ривай вцепился руками в бёдра и сжал так, что потом наверняка на коже расцветут синяки. Но вряд ли Эрен расстроится. Сложно было сохранять оставшиеся крупицы здравого смысла, когда Эрен так восхитительно сжимался на нём и громко стонал. Он быстро водил рукой по своему члену, приближая разрядку. А затем вдруг повернул голову, щекой вжимаясь в стол, и из-за плеча посмотрел на Ривая замутнённым взглядом аквамариновых глаз. Красивый до пиздеца. Ривай был идиотом, если правда думал, что у него есть хоть один шанс устоять перед ним. Эрен дёрнулся и кончил, зажмурился крепко, разорвав зрительный контакт. Ривай был готов простить ему эту слабость. На первый раз. Растраханная дырка сжалась ещё сильнее, а сам Эрен беспомощной массой растёкся по столу. Ривай продержался недолго. Толкнулся ещё несколько раз и кончил следом, по ощущениям будто врезаясь в железобетонную стену на всём ходу. Так, что на какое-то время органы чувств отказывают, а в голове, кроме белого шума, ровным счётом ничего не остаётся. И единственное, что ощущается особенно чётко — горячее тело под ним. Ривай вжался лбом в мокрый затылок и поцеловал Эрена в шею, кончиком языка слизывая капельки выступившего пота. Они простояли так немного, прислушиваясь к тяжёлому дыханию друг друга, пока разгорячённые тела постепенно остывали. Эрен под ним первым подал признаки жизни, и Ривай нехотя отстранился. Вышел из задницы, которая на сегодняшний день смело могла претендовать на лучшую, что Аккерману доводилось когда-либо трахать. Вид растянутой дырки, из которой стекали прозрачные капли лубриканта, как обухом ударил по голове. Не составило труда представить, как это крышесносно будет выглядеть, если вместо смазки из Эрена будет вытекать сперма Ривая. Просто пиздец. Он резко отвернулся и, обойдя стол, стянул с члена использованный презерватив и выкинул его в мусорную корзину. Только сейчас понял, что не снял и даже не расстегнул рубашку. Стоял, как придурок, со спущенными штанами и в наглухо застёгнутом верхе. Хотя Эрен, перевернувшийся на спину и бездумным взглядом таращащийся в потолок, выглядел не лучше. Смятая рубашка, стянутая до локтей, напоминала тряпку. Волосы Йегера спутались и мокрыми прядями липли к лицу и шее. А разводы спермы на животе довершали расхристанную и растраханную картину, которая совершенно точно будет преследовать Ривая долго.       — Пить хочу, — сипло попросил Эрен и посмотрел на него растерянно, словно сам от себя не ожидал такой реакции. — Вау… а получилось лучше, чем я думал.       — Было бы, чем думать, — беззлобно сказал Ривай. Быстро заправив своё достоинство в трусы и натянув штаны, он обтёр руки влажными салфетками из того же ящика стола. Не рабочий кабинет, а аптечка первой необходимости при экстренном трахе. — На, сядь нормально, а то подавишься, — Ривай протянул Эрену стеклянную бутылку с водой.       — Ты лучший, — Йегер ослепительно улыбнулся и жадно набросился на спасительную жидкость, прикончив половину несколькими большими глотками. Член, выставленный напоказ, и голая задница его совсем не смущали. — И вот стоило так ломаться? Столько времени потратили на херню.       — Закрой рот и допивай молча, — посоветовал Ривай и уселся в своё кресло, с удовольствием откинув голову на мягкую кожаную спинку. Эрен, на удивление, спорить не стал. Осушил бутылку до дна и аккуратно поставил её на край стола. Затем кое-как встал на чуть дрожащих ногах и начал приводить себя в порядок. Ну, в подобие порядка, насколько это было возможно в полевых условиях. Обтеревшись салфетками, он натянул бельё и штаны и начал медленно застёгивать рубашку. Ривай, следивший за ним из-под полуопущенных век, был вынужден признать, что Эрен выглядит сексуально даже когда одевается, а не только раздевается. Йегер стянул с запястья один из своих браслетов и вместо резинки повязал им пучок на голове.       — Целоваться напоследок будем или просто пинком под зад выставишь за дверь? — с усмешкой спросил Эрен. Ривай поманил его пальцем, и Эрен, как счастливый щеночек, подошёл к нему, едва хвостом не виляя. Наклонился, упираясь руками в спинку кресла по бокам от головы Ривая, и приглашающе приоткрыл губы. Аккерман поцеловал его, но не так, как раньше — без спешки и резкости, медленно и тягуче, наслаждаясь вкусом Эрена. Его приторной сладостью, разбавляемой цитрусовой щепоткой.       — Напиши, как доедешь, — сказал он, отстранившись и надавив на грудь Эрена, чтобы тот не вздумал снова лезть к нему.       — Волнуешься? — Эрен игриво улыбнулся.       — Пошёл вон. Эрен громко рассмеялся и отошёл к двери. На пороге он обернулся, подмигнул Риваю, на что в ответ получил закатанные глаза и тяжкий вздох. И лишь стоило двери за ним закрыться, ещё секунды не прошло, как Ривая затопило ощущением пустоты. Она навалилась со всех сторон, обволакивая своим безмолвием. Удивительно, как быстро человек привыкает ко всему хорошему. Ещё днём Ривай не чувствовал никакого дискомфорта и наслаждался одиночеством в своём кабинете, изолированном от людей. А теперь резко стало чего-то не хватать. Кого-то. Обладателя колдовских зелёных глаз и очаровательной улыбки, когда не выёбывается. Ривай громко выдохнул и прикрыл глаза. Советы Ханджи уже не казались такими пиздец мудрыми и правильными. Всё не только не стало проще, а, наоборот, усложнилось во много раз. Но прислушавшись к своим ощущениям, Ривай понял, что ни о чём не жалеет. Счастливое лицо Эрена того стоило. Весь Эрен стоил того, чтобы ради него нарушить свои правила и пойти вопреки принципам. Пугало лишь одно — Йегеры построили свою империю на чужих зависимостях. Всё, что им принадлежало, вызывало сильнейшее привыкание с первой же дозы. Эрен — не исключение. Он, как отборная наркота, мог вознести человека на пик удовольствия и счастья, чтобы потом, растворившись в темноте ночи, оставить после себя лишь разбитое состояние и острую нехватку чего-то важного. Подсесть на Эрена оказалось проще простого.