Безвоздушная тревога

Его разбудило чужое присутствие. Ощущение пристального взгляда, скользящего по лицу, за шкирку вытащило Эрена из сладких грёз, в которых он пребывал и в ближайшее время сам вылезать не собирался, потому что даже во сне чуял приближение похмелья. Но за все свои ошибки приходится платить, в том числе и за выжранную накануне бутылку виски. Эрен кое-как открыл глаза и тут же зажмурился, когда лучи сентябрьского солнца больно резанули по сетчатке. Реакция на его поведение последовала незамедлительно: где-то совсем рядом раздалось мелодичное хихиканье. Эрен резко распахнул глаза и уставился на нарушителя своего спокойствия. Первое, что привлекло внимание — длинные волосы насыщенного антрацитового цвета, кудрявыми завитушками лежащие на подушке. На одной из его подушек, если быть точнее, потому что свою спальню Эрен признал ещё в первую секунду пробуждения. Большие окна в пол, сквозь которые лился дневной свет, твёрдый матрас кровати — Йегер сам его выбирал, замучив консультантов в салоне, да даже привычный цитрусовый запах — заслуга аромадиффузора, стоящего на тумбочке. Единственное, что совершенно не вписывалось в общую картину — незнакомая девчонка, лежащая рядом и разглядывающая его таким взглядом, словно они уже как минимум пять лет были женаты и общие пробуждения стали бессменной традицией.       — Привет, — голос у неё был приятным, но Эрена с хмурого настроя сбить не смог. Он рассматривал её открыто, не стесняясь, дольше необходимого задержавшись на тёмных прядях, которые составляли разительный контраст с бледной кожей. Красивая. С большими серыми глазами, на свету кажущимися почти прозрачными. Аккуратный вздёрнутый носик, в меру пухлые губы, растянутые в приветливой улыбке. Эрен опустил взгляд ниже, туда, где под тонкой тканью простыни вздымалась голая грудь. Прислушался к собственным ощущениям — да, он абсолютно точно ночью натрахался в своё удовольствие. — Всё в порядке? Эрен приподнялся на локтях и кое-как сел, ощущая покалывание в мышцах. Всё, разумеется, в порядке, не считая того, что он не помнит, откуда эта девушка взялась в его постели, как её зовут и какого, собственно, хрена он вообще притащил её домой. Запретная территория, его личное пространство, которое могли пересекать только самые близкие. Одноразовым связям здесь было не место, но что-то во вселенной явно пошло не так, потому что тёмноволосая девчонка продолжала таращиться на него своими серыми глазами и исчезать никуда не собиралась. Он поморщился и встал с кровати. Бросил взгляд на наручные часы — времени оставалось не так много, а опаздывать Эрен не хотел. Сверкая голым задом, он прошлёпал до ванной и, не оборачиваясь, бросил на пороге:       — Сделай так, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было.       — Но, Эрен… — дальнейший поток чужого недовольства разбился о закрытую дверь. Йегер встал под прохладный душ, чувствуя, как волосы моментально промокают, слипшимися прядями спадая на лицо. Он упёрся ладонями в кафель и чуть наклонился, позволяя каплям воды беспрепятственно стекать по позвоночнику. Мышцы расслаблялись, головная боль постепенно проходила, но лучше от этого не становилось. Эрен продолжал морщиться. Ему никогда не нравились такие девушки. Его типаж — это классические голливудские блондинки с голубыми глазами или же рыжие, у которых вместо волос на голове пламя, обжигающее и манящее. С мужчинами то же самое. Его всегда привлекали яркие люди, такие, чтобы взглядом в толпе сразу можно было выхватить. И незнакомка, оставшаяся в его спальне, абсолютно не вписывалась в годами выстраиваемый типаж идеального партнёра. Эрен слабо ударил кулаком по скользкому кафелю и прикрыл глаза. Ему стоило выкинуть из головы всё лишнее и сосредоточиться на новом дне.

***

Ледовый стадион встретил его почти идеальной тишиной. В обеденное время здесь редко кто тренировался. Большинство спортсменов предпочитало приходить либо утром, либо вечером, соблюдая какой-то лишь им одним известный распорядок. Эрен поздоровался с охранником на входе, который уже знал его в лицо, и уверенно потопал по длинному коридору в сторону массивных дверей, ведущих на малый каток. Крепко сжимая в руке стаканчик с рафом на кокосовом молоке, чтобы не расплескать его, Эрен зашёл внутрь. На его появление никто не обратил внимания, и он тихо проследовал дальше к первым рядам трибун. Эрен прислушался, не сразу распознав звучащую музыку, а когда знакомые слова, пропетые меланхоличным прокуренным голосом, просочились в мозг, он не сдержался и улыбнулся. Лана в своей привычной манере мяукала-нашёптывала что-то о жарких июльских ночах, молодости, красоте и, разумеется, о великой необузданной любви. Банальщина, конечно, но было в небрежной манере Дель Рей своё особое очарование, приправленное героиновым шиком старого Голливуда. Или же источником всего очарования была девушка, которая, не заметив появление единственного зрителя, продолжала скользить по льду. Хистория была прекрасна. Впрочем, как и всегда. Эрену каждый раз казалось, что она не может стать ещё более красивой, но Рейсс умудрялась открывать ему новые грани великолепия, которыми хотелось наслаждаться и впитывать в себя до последней капли. Потому что здесь — на холодном безлюдном катке — было место искусству и чистоте, не запятнанной окружающим миром. Здесь Эрен мог расслабиться и на несколько бесконечно долгих минут позволить себе вновь почувствовать себя восьмилетним ребёнком, впервые увидевшим выступление подруги. Она была стройной и изящной, с тонкими руками, напоминающими крылья птиц, что каждый раз тянулись к небу в попытках взлететь. Иногда Эрен верил, что Хистории это под силу. Когда она практически невесомо скользила по льду, разбегалась и отталкивалась от него, застывая в воздухе на секунды, кажущиеся вечностью. Крутилась вокруг своей оси и так же плавно обратно опускалась на лёд, мягко улыбаясь, ведь очередной сложный элемент у неё получился без сучка и задоринки. Маленькая и хрупкая на вид, но такая упёртая и сильная. Эрен ей самую малость завидовал. Он бы многое отдал, чтобы хоть на короткое время почувствовать себя таким же свободным. Наедине с холодным льдом, перед которым нет нужды притворяться и натягивать на лицо сотни масок. Лёд не судит людей. Он принимает их такими, какие они есть — со всем дерьмом и грязью, что кипят под кожей. Судят другие — такие же люди, не лишённые своих недостатков. Кого-то восхваляют и возносят на пьедестал, а кому-то обламывают крылья, навсегда поставив крест на попытках взлететь и добраться до солнца. Музыка оборвалась внезапно. Хистория застыла посреди катка, тяжело дыша и прижимая ладони к груди словно в попытках удержать сердце, грозящееся сквозь рёбра прорваться наружу. Эрен терпеливо ждал, давая ей время успокоиться.       — Ты опять подглядывал, — громко сказала девушка и обернулась, сталкиваясь взглядом с Эреном. Она улыбалась и выглядела такой радостной, точно они не виделись как минимум месяц, хотя встречались буквально пару дней назад.       — Не смог удержаться, прости, — Эрен в знак извинения приподнял стаканчик с чуть остывшим рафом, приманивая Хисторию к себе, как кошку вкусным лакомством. Она только фыркнула, но отказываться не стала и приблизилась к нему.       — И как тебе? — Рейсс забрала протянутый кофе и в благодарность оставила на щеке Эрена поцелуй. Тёплый, с синтетическим запахом клубничной гигиенической помады. Она прижалась к бортику, облокотившись об него локтями, и медленно пила раф, всё с той же приветливой улыбкой разглядывая Йегера.       — Как всегда — идеально, — честно ответил он, жалея, что не обладает достаточным красноречием, чтобы описать все эмоции, которые в нём каждый раз вызывала Хистория своими выступлениями. — Юна и прекрасна, — Эрен усмехнулся, процитировав слова песни.       — Мне двадцать два. Сам знаешь, в фигурном катании это считается преклонным возрастом, — Хистория красноречиво фыркнула, вызывая у Эрена ответную реакцию. Он закатил глаза и невесомым жестом коснулся пальцами скулы Хистории, обводя по контуру, спускаясь к точёному подбородку и чуть его приподнимая.       — Жуткая несправедливость. Эти несформировавшиеся пятнадцатилетки никогда не будут так же изящны, как ты, Тори. Эрен покачал головой и, последовав примеру подруги, прислонился к бортику. Теперь их лица оказались достаточно близко, и даже при скудном освещении Эрен мог заметить грусть, потревожившую ровную гладь бездонных голубых озёр в глазах девушки.       — Когда-то и мне было пятнадцать. Жизнь казалась проще, — она сказала это тихо и опустила взгляд, делая вид, что сосредоточенно рассматривает пластиковую крышку стаканчика. — Но мечты и реальность оказались несовместимы. Эрен сжал кулаки, чувствуя подступающую злость, как и всегда в такие моменты, когда речь заходила о прошлом. Он действительно считал всё произошедшее вселенской несправедливостью, потому что не могут звёзды, горящие так ярко, гаснуть настолько стремительно, оставляя после себя лишь приглушённое свечение былой славы.       — Жаль, что это увидит так мало людей, — Йегер неопределённо махнул рукой в сторону льда, где совсем недавно танцевала Хистория. — Ты заслуживаешь весь мир. Он был искренен. Эрен мог вступить в словесную схватку с каждым, кто осмелился бы оспорить его слова, и вышел бы победителем. Потому что с самого начала Хистория казалась той, кто должен был покорить этот прогнивший насквозь мир. Делая свои первые шаги, ещё только учась, падая и ударяясь, она вставала и с улыбкой продолжала идти дальше. Она старалась не ради медалей и всеобщего признания. Хистория жила этим, получая искреннее удовольствие от каждого проката. Для неё фигурное катание было не спортом, а чистым искусством. И каждое выступление — попытка показать зрителям своё видение мира, подобно художникам, пишущим картины, или музыкантам, вкладывающим всю душу в ноты, что непрерывным потоком кружатся в воздухе, создавая непередаваемую атмосферу. Хистория каждый раз выходила на лёд и творила, творила, творила, доказывая каждому зрителю, что даже в суровой реальности всегда найдётся время и место для сказки. Но пять лет назад всё изменилось. Так стремительно оборвалось, что порой, раздумывая обо всём произошедшем, Эрен до сих пор не понимал, как такая красивая история могла закончиться таким кромешным адом. Чемпионат мира в Монреале. Пик её карьеры, маячащее на горизонте золото, в котором никто не сомневался. А дальше Олимпиада. Она должна была покорить эту вершину и получить заслуженную медаль. Она была лучшей. Эрен присутствовал там. Сидел на трибунах вместе с остальными и смотрел, как она плавно скользила по льду. Её произвольная программа была отточена до идеала и произвела впечатление на каждого. Движения без единого промаха, острота во взгляде и элементы, исполненные на высший балл. Абсолютная победа впереди и тяжесть золота на тонкой шее — ни у кого не осталось сомнений, Хистория уже всем доказала, что заслуживает высшую ступень на пьедестале. А потом она упала. Вот так просто, как марионетка, которой резко оборвали все нити. Рухнула на лёд подбитой птицей, неудачно исполнив четверной флип. И застыла. А вместе с ней застыл весь стадион. Эрен, как и остальные, даже дышать перестал, пристально вглядываясь в миниатюрную девичью фигуру, замершую посреди бездушного льда. Это даже было эстетично. Аморально и дико, но изысканно. Смотреть, как птичка медленно умирает в шипах терновника, исполнив свою самую красивую песню. Реквием по мечте. Финальная точка в конце увлекательной книги, но, увы, без счастливого конца. Неудачное приземление, и, как следствие, перелом ноги. Эрен никогда не забудет её взгляд, пока голос комментатора громко объявлял её баллы, а саму Хисторию стремительно уносили медики. Она не плакала, не билась в истерике, ни грамма печали и грусти на лице. Только тотальное безразличие в глазах и смирение с вынесенным приговором. Так могут смотреть только покойники. Золото, кто бы сомневался. Даже так она смогла победить и заработать свою посмертную медаль. А потом накатило осознание, что на этом всё. Она уже никогда не вернётся. Долгий период реабилитации и восстановление, которое заняло два года. И не в переломе совсем дело, кости зажили быстро. Но что-то треснуло в ней внутри, гораздо глубже, чем могли заглянуть лучшие специалисты мира. Эрен видел, как она угасает. Смотрел, как один из его самых близких людей просто погибает, и ничего не мог с этим сделать. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным. Наверное, ей просто нужно было время. Много времени и терпения от окружающих. Эрен ждал. Все ждали, хоть и понимали, что, как раньше, эта звезда на небосводе уже никогда сиять не будет. Но Хистория возвращалась. Медленно, шаг за шагом, собирая себя по осколкам и разгребая залежи пепла, из которого фениксу предстояло переродиться. Год назад она впервые вышла на лёд после долгого перерыва. Эрен тогда почувствовал, что вновь может дышать. Словно невидимую удавку с шеи убрали, стоило Хистории заскользить по льду. Со спортом было покончено, она начала кататься для себя и для тех людей, что были готовы просто наслаждаться её выступлениями, не подсчитывая баллы и игнорируя ошибки, что раньше могли стоить медали.       — Эрен, всё в прошлом, — тихий голос прозвучал совсем рядом. Указательный палец коснулся небольшой складки между его бровей, разглаживая и стирая признаки недовольства с красивого лица. — Мы больше не дети, мечтающие об олимпийском золоте и рок-концертах на самых больших стадионах мира. Давай двигаться дальше?       — Когда ты выступаешь?       — На следующей неделе. Постановка интересная, ребята постарались на славу. Ты придёшь?       — Шутишь? И остальных приведу. Не факт, конечно, что лошадиная морда оценит, но…       — Главное — проследи за Сашей, она любит тащить с собой всякую плохо пахнущую еду, — Хистория рассмеялась, и только в эти моменты Эрен, пожалуй, как никогда чётко понимал, что они справились. — Пойду переоденусь. Сходим в кафе здесь рядом, я с утра ничего не ела.       — Подожду в машине. Эрен сидел в просторном салоне Мазерати и лениво пролистывал в смартфоне оповещения о новых сообщениях. Среди кучи бестолкового трёпа ребят он выцепил иконку с фотографией матери. Карла писала, что соскучилась, и настойчиво звала его домой вечером на ужин. Эрен улыбнулся и быстро настрочил ответ, вдогонку отправляя смайлик с пальцами, складывающимися в сердце.       — Погода портится, осень в этом году будет дождливой, — Хистория уселась рядом, мгновенно заполнив салон цветочным шлейфом духов. Эрен только пожал плечами — ему всегда было плевать на холод. Кафе оказалось маленьким, но уютным. Они сидели за столиком в углу подальше от любопытных глаз. Хистория наматывала на вилку пасту с морепродуктами, пока Эрен вгрызался зубами в сочный чизбургер. Острый настолько, что у Йегера щёки покраснели, а над губой выступила испарина.       — Нравится же тебе мучить себя, — Рейсс хмыкнула, наблюдая за добровольными страданиями друга.       — Что? Это вкусно! — он вытер салфеткой стекающий по подбородку соус и запил его апельсиновым соком. — Люблю острые ощущения.       — Неужели? — Хистория прищурилась, сразу уловив игривые нотки в голосе друга. Чёрт, она знала Эрена практически с пелёнок и всегда безошибочно определяла перемены в его настроении. — И кто она? Эрен на мгновение задумался, но не потому, что не хотел говорить. Скорее, он ещё сам не до конца решил, собирается ли всерьёз ввязываться в эту сомнительную авантюру. Предательский голосок в голове нашёптывал, что, вообще-то, он угодил в эту западню ещё неделю назад, когда попёрся с Зиком на очередную встречу с мафиозными разборками. Прищур ртутного цвета глаз не оставил ему ни единого шанса.       — Он.       — Надо же, давненько у тебя их не было, — Хистория закатила глаза. — Я его знаю?       — Надеюсь, что нет, — Эрен скривился, понимая, что объект его интереса — последний человек, с которым он бы хотел познакомить Хисторию. Но здравый смысл говорил, что, живя в их городе и являясь дочерью губернатора, Хистория, к большому сожалению, знала гораздо больше, чем следовало, и была осведомлена обо всём, что вокруг творилось. — Ривай Аккерман.       — Ты либо мазохист, либо сумасшедший, — спустя минуту молчания вынесла вердикт Хистория.       — Да ладно, принцесса, сомневаешься во мне?       — Нет, я просто не хочу, чтобы ты пострадал, — она вздохнула и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — Иногда думаю, правильно ли ты поступил, когда решил вернуться сюда.       — Не то чтобы это было целиком и полностью моё решение, — Эрен подпёр рукой подбородок, выглядя таким непринуждённым, словно речь шла не о его жизни, за последние полгода претерпевшей существенные изменения. — Отец прямо сказал, что хочет видеть меня рядом.       — Удивительно, что это желание вспыхнуло в нём только сейчас. Где же он был раньше? — Хистория не собиралась скрывать раздражения в голосе, критикуя решения человека, чьё имя многие просто боялись произносить вслух. Эрен её за это особенно ценил. — В Мюнхене ты был в безопасности.       — В Мюнхене я был заперт в золотой клетке и не мог даже поссать без чужого контроля, — Эрен допил свой сок и облизнул губы, наслаждаясь покалывающей кислотой цитруса на рецепторах языка. — Шестнадцать лет, Тори. Я заслужил немного свободы.       — Вряд ли ты найдёшь её в этом городе, но… удачи. Я во всём тебя поддержу. Эрен улыбнулся. Пожалуй, Хистория была одной из немногих, рядом с которыми он улыбался искренне. И пока в его жизни были такие люди, он чувствовал себя уверенно.

***

Изначально Эрен отнёсся со скепсисом к желанию Конни выкупить спорт-бар на окраине города. Место было обшарпанным, провонявшим дешёвым пивом и сигаретами, и особой популярностью у местных жителей не пользовалось. Но Спрингер благодаря своему неугасающему энтузиазму и шилу в заднице умудрился привести бар в надлежащий вид и превратил его в неплохое местечко, где было приятно провести время в компании друзей за просмотром футбольных матчей. Эрена нельзя было назвать рьяным болельщиком, как остальных, но прожив большую часть жизни в Мюнхене, в одной из главных столиц европейского футбола, так или иначе начинаешь им интересоваться.       — Явился! Я уже подумал, что ты вляпался в очередное дерьмо, — Жан встретил его на входе.       — Я бы не доставил тебе такой радости, — Эрен усмехнулся и локтем пихнул друга, проследовав за ним внутрь. Остальные ребята уже были там. Имир сидела у барной стойки, где колдовал Конни, варганя очередные коктейли, которые обычно рисковала попробовать только Саша. Сама Блаус вместе с Марко торчала перед огромной плазмой на стене и уже громко вопила, хотя матч ещё даже не начался. Заметив появление Эрена, они оба повернулись и активно замахали ему рукой.       — С кем играют?       — Красные дьяволы, — Саша высунула язык и издала такой звук, будто её затошнило. Эрен рассмеялся.       — Не парься, у наших есть все шансы. Эрен для наглядности подхватил висящий на спинке стула шарф с флагом мюнхенской Баварии и накинул его себе на шею. Саша в ответ подняла большие пальцы вверх и повернулась обратно к Марко, продолжая активное обсуждение.       — Как дела? — сидящий за столиком Армин ему приветливо улыбнулся. Эрен плюхнулся рядом с другом и вытянул длинные ноги вперёд. После ужина с родителями он чувствовал себя гораздо лучше. Во всяком случае, мамина улыбка обладала удивительным эффектом понижать уровень раздражения в крови Эрена практически до нуля. — О произошедшем все говорят, ситуация накалилась.       — Что ты вообще там забыл, чувак? — Жан нахмурился, сверля Эрена напряжённым взглядом.       — В гонке участвовал, логично же, — он лениво пожал плечами.       — И, следуя этой логике, Ривай оказался в твоей тачке?       — Я не врубаюсь, ты меня допрашиваешь? — Эрен резко подался вперёд, нависая над столом так, чтобы оказаться к лицу Жана ближе. Браво, Кирштейн, он всегда обладал удивительным талантом выбешивать Эрена одним словом.       — Эрен, просто вся эта ситуация немного странная, — Армин примирительно положил руку на плечо друга и чуть сжал, привлекая к себе внимание. — Отношения с Аккерманами сейчас не самые… дружелюбные.       — Аккерманы не главная проблема. Меня больше интересует, каким образом марлийские уроды спокойно разгуливают по городу.       — Люди Зика уже выясняют.       — Мне насрать на людей Зика, — Эрен повысил голос, чувствуя раздражение, которое вновь начало клубиться под кожей. Он зарылся пальцами в свои волосы и чуть оттянул их, ощущая приятное покалывание. — Я хочу, чтобы вы этим занялись, Жан. Проверьте всё, узнайте, откуда они лезут, кто сливает им инфу. Без чужой поддержки они бы не чувствовали себя так уверенно.       — Ладно, я тебя понял, — Жан только кивнул и отошёл к барной стойке, о чём-то тихо переговариваясь с Конни. Эрен не любил отдавать приказы, хотя прекрасно знал, что имеет на это право. Да, они все были его друзьями, но в первую очередь подчинёнными, которых обучали и натаскивали для дальнейшей работы. Отправив сына в другую страну, Гриша позаботился, чтобы он всегда был окружён верными и преданными людьми. Принцы рано или поздно вырастают, становятся королями, а у каждого короля должна быть своя свита. Эрен не об этой жизни мечтал, но его мнением, действительно, мало кто интересовался. Эрен не хотел подводить свою семью. Он всегда желал лишь одного, чтобы родители и старший брат им гордились. А значит, пришло время взрослеть и учиться принимать решения.       — Всё нормально? — Армин смотрел на него с беспокойством. Эрен в последнее время слишком часто слышал этот вопрос в свой адрес.       — Всё отлично. Словно в подтверждение его слов, Саша и Марко заорали, размахивая руками и едва не подскакивая на месте. Баварцы забили первый гол. Футболисты на поле собрались в кучу и праздновали, а болельщики на трибунах начали запевать гимн. Эрен улыбнулся, вспоминая, как и сам много раз сидел на трибунах «Альянц Арены» и вместе с остальными поддерживал любимую команду. Это были славные студенческие времена, беззаботные и потому по-особенному прекрасные.       — Ой, нет-нет! — Саша в панике приблизилась к плазме, наблюдая за форвардом противников, который вышел из контратаки и с мячом сейчас мчался к воротам. — Да! Фигушки вам! Нойер на воротах выстоял. Капитан команды, один из лучших вратарей современности и просто охеренный огромный мужик тридцати шести лет. Какого-то чёрта эта информация отпечаталась в памяти, и теперь Эрен, вопреки воле, улыбнулся. Да, как показывала практика, тридцатишестилетние мужики в целом были неплохи. Пока остальные продолжали вопить и радоваться, Эрен вытащил из заднего кармана джинсов маленький зип-лок на пару грамм. Наклонившись над столом, он высыпал на гладкую поверхность совсем немного.       — Эрен…       — Я же сказал, что всё нормально. Йегер отмахнулся от Армина, как от назойливой мухи. Ему хотелось расслабиться, просто ненадолго отвлечься от мыслей, что терзали голову. Откинув волосы назад, чтобы не мешались, Эрен зажал одну ноздрю и вдохнул белую отраву. Гриша бы пулю себе в лоб пустил, узнай он, что яд, на котором построена его империя, стабильно проникает в организм родного сына. Очередная гнилая ирония и насмешка судьбы. Слабое онемение в носу, а следом удивительная лёгкость, накатывающая лавиной. Эйфория, лопающаяся в крови, подобно пузырькам шампанского. Эрен откинулся на стул и широко улыбнулся, чувствуя себя по-настоящему счастливым, хотя подсознание кричало, что это лишь временное удовольствие. Он знал. Он понимал. Он просто хотел отдохнуть. Айфон в кармане завибрировал. Эрен вытащил его и замутнённым взглядом посмотрел на экран. Искусственная радость, вызванная наркотиком, сменилась подлинной.       — Привет, милая, — ласково сказал он, ответив на звонок. Да, отношения с Аккерманами сейчас не самые дружелюбные. Они куда лучше.