По ту сторону экрана. Часть 2

Он ушел. Покинул стены нашей квартиры, также внезапно, как и появился. Только когда входная дверь с шумом захлопнулась за ним, я смогла, наконец, выдохнуть всю тяжесть и боль, которые накопились за сегодняшний вечер. Уход отца принес не только облегчение и своего рода умиротворение, но и жуткую усталость во всем теле, которую я, казалось, вовсе не замечала все эти дни, пока мы искали Крис. Опершись спиной о стену, я тихо сползла по ней вниз, на пол. Хотелось свернуться в маленький плотный комочек и пролежать так вечность. И чтобы, никто и ничто не тревожило мой покой. Я сидела на полу по-турецки, подпирая спиной и затылком стену, прикрыв глаза. В комнате стояла идеальная, оглушающая тишина, которой невозможно не наслаждаться после произошедшего хаоса. Мне стало казаться, что так, на полу, в окружение беззвучных атомов я могла просидеть день или два. А может и дольше. - Ника, спасибо. Шепот мамы выдернул меня из захватывающей в свои сети иллюзорной безмятежности. Неосознанно поморщившись, я приоткрыла нехотя глаза и посмотрела на домочадцев. Ксю сидела на коленях у мамы, руками обхватив ее за шею, и продолжала судорожно и надрывно всхлипывать. Мама крепкими объятиями пыталась успокоить сестренку. Молча. Без слов. Да и что в данном случае можно было сказать ребенку и при этом не соврав? - Всегда пожалуйста, - ответила тетя Вероника. Она стояла к нам спиной возле окна и смотрела в осеннюю тьму нашего двора. Словно там можно было найти ответы на все мучающие ее вопросы. Но их там не было. Я точно знаю. Ее высокая фигура, облаченная в синий трикотажный спортивный костюм, несмотря на внушительный рост, была хрупкой и болезненной. Даже со спины было видно, насколько ее тяготит не только все происходящее вокруг, но и сама жизнь, с которой она уже пыталась проститься. – Но, надеюсь, помощь в следующий раз не понадобится и ноги этого ублюдка больше не будет в нашей квартире. - Ника! Не при детях! – слабо возмутилась мама. Тетя Ника резко обернулась и посмотрела на маму пустыми, черными глазами, в которых кроме безразличия всего на долю секунды проскользнули отголоски ненависти. Ее бледно – серое лицо было похоже на застывшую каменную маску. Светло-розовые губы слегка подрагивали, и она не сразу ответила на замечание мамы. И только, когда ее губы скривились в кривой усмешке, но глаза все также продолжили тонуть в безразличии, она заметила: - Я думаю, после сегодняшнего балагана, который устроил этот…, - она все же замялась, - человек, о цезуре в этих стенах можно забыть. Медленно, шаркая по полу тапками, она зашагала в сторону выхода из комнаты, но затем резко остановилась, и, не оборачиваясь к нам, добавила: - Мне иногда кажется, что нас кто-то проклял. Почему тебе и мне на пути попадаются одни уроды, и ломают наши жизни, - ее голос дрогнул и она сделала глубокий вдох. – Калечат наши души. Уничтожают. Выпивают наше существо, как какие-то гребанные вампиры. А потом, когда наиграются, как сломанных кукол выбрасывают на помойку. Ведь всегда можно купить новую. Ненавижу этих сукиных детей, - и прежде чем окончательно выйти из комнаты, уже тише она добавила. - Надеюсь, нашим девочкам повезет больше. *** Ночью, валяясь в кровати Крис и слушая едва слышное сопение Ксюши, я вновь и вновь возвращалась к словам тети Вики. Они были правдивы. За мою недолгую жизнь, даже у меня сложилось впечатление, что мужчины были созданы только для того, чтобы причинять боль, вносить неразбериху в чужие жизни и разрушать. Интересно, есть на свете хотя бы одна девушка, у которой был только положительный опыт с парнями? Хотелось бы на нее посмотреть и задать вопрос: в чем ее секрет успеха? Может это с нами что-то не так? Вероника была младшей сестрой моей мамы. И за свои двадцать семь лет успела пережить столько боли, предательства и грязи, что ее обида на сильный пол была понятна. Та Вероника, которую мы знали раньше, была максималисткой по жизни. Она везде была первой: в учебе, в спорте. Она строила грандиозные планы на будущее и не надеялась на удачу. Только на себя. Умница, красавица, капитан сборной по волейболу, она была противоположностью нашей мамы. Скромной Вики, которой нравилось читать английскую литературу, смотреть фильмы о любви и мечтать, что рано или поздно она встретит именно такую. Когда Вероника сказала, что мужчины ломают наши жизни, я думаю, она говорила в прямом смысле этого слова. Потому что ее жизнь, когда-то действительно сломали. Один безответно влюбленный парень, устав от попыток добиваться гордой красавицы Ники, решил, что раз она не его, то больше ничья… Однажды вечером он сбил ее на машине. Оставив истекать кровью раненную Веронику, без сознания, сам он вскрыл себе вены, прям в салоне автомобиля. Их обоих удалось спасти. Оба оказались в лечебных заведениях. Одному лечили голову, другой пытались вернуть ее тело. Но она восстановилась, окрепла и стала жить дальше, хотя с большим спортом и пришлось завязать. Поступила на юридический факультет, начала строить новые планы на будущее и встретила, как она тогда думала, мужчину своей мечты. Свадьба не заставила себя долго ждать. А вскоре тетя Ника собиралась стать мамой. Но так получилось, что тот, кому она подарила свое сердце и душу, был еще тем мерзавцем. Постоянные измены, пьянство и рукоприкладство начались не сразу, но начались. А на седьмом месяце случился выкидыш. Затем болезненный развод с мужем, который винил в рождении мертвого ребенка жену. А после нервный срыв, после которого она уже не восстановилась. Ее и правда сломали: беспощадно и жестоко. Но мама не теряет надежды. Она все ждет, что рано или поздно увидит вновь живой блеск в глазах сестры и услышит ее задорный смех. Иногда вера и надежда, все что нам остается. Другого не дано. Нужно было спать, но от общего переутомления и стресса расслабиться не получалось. Я ворочалась с бока на бок и пыталась очистить свои мысли от хлама, бродившего в них, но по понятым причинам, сделать это было невозможно. Я зажгла ночник на прикроватной тумбочке и встала с кровати. Раз не спится, то надо тогда подумать, где завтра искать Крис. Игорь приедет рано утром. Надо составить план, куда мы отправимся. От того, сколько мест мы уже объехали, и все безрезультатно, опускались руки. Я еще утром облазила во всех личных вещах Кристины в поисках зацепок. Ничего. Глухо. Около часа я просидела в ноутбуке сестры. Залезла в каждую папку на рабочем столе, зашла во все возможные социальные сети с ее аккаунта и прочитала все входящие и исходящие сообщения. Когда мы ее найдем, она меня убьет, что я рылась в ее личных вещах и ноутбуке. Но главное, чтобы нашлась. Но мои поиски ничего мне не принесли. В отчаянии и раздражении и захлопнула крышку ноутбука. И только потом вспомнила, что я в комнате не одна. Посмотрела на Ксю. Та продолжала мирно посапывать. Я поставила ноутбук на письменный стол, и уже хотела вновь лечь и попытаться заснуть, когда мое внимание привлекла небольшая фотография в рамке, сделанная полароидом. На ней была вся наша семья: бабушка, дедушка, родители, тетя Ника и мы, три сестры. Ксю была еще совсем малышкой, а Крис первоклашкой. У всех на лицах счастливые улыбки. Тогда, наверное, и правда, все были счастливы. Или хорошо притворялись. Кто знает. Фото было сделано на фоне старой дачи бабушки и дедушки. В детстве мы постоянно приезжали туда с родителями. Лето, вкусная еда, приготовленная бабушкой, свежий воздух, сочные ягоды и яркое солнце. У нас у всех остались об этом месте самые лучшие воспоминания. И правда, тогда были добрые времена. Но уже около пяти лет, после смерти родителей мамы и тети Ники, мы там не появлялись. И поэтому напрочь забыли, что у нас вообще есть дача. И естественно никто даже не думал, что подросток может укрываться там поздней осенью. В месте, где когда-то ему было так хорошо и беззаботно. Там, где вся семья была вместе. Мы были вместе. Боже. Какая же я дура….