По ту сторону экрана. Часть 2

Я больше не могла жить нашим с ним прошлым и копить в себе злость за произошедшее. Даже те частички обиды и ненависти, которые оставались в моей душе последние недели, после нашей встречи у Астахова, исчезли безвозвратно. Такие мы, люди. Большинству из нас проще помнить счастливые моменты, нежели тонуть в пучине злобы и ненависти. Если быть честной до конца, то все еще проще. Он был у меня через двадцать минут после моего звонка в четыре часа ночи сегодня. Он был здесь, со мной, а не в Питере с друзьями в привычной за последние годы для него обстановке. Он ответил мне сразу же, когда я попросила его о помощи пару дней назад. Именно его поддержка давала мне силы последние дни. И да, ненависть за прошлое была бы уже здесь не уместна. Потому что пропажа Крис раз и навсегда перевернула страницу нашего совместного прошлого. Мы сидели в машине за пару домов от нашей дачи. Сидели так уже около получаса. Первые минут десять протекли под какую-то расслабляющую инструментальную музыку. Затем двадцать минут в полнейшей тишине, после того, как очередная мелодия стала меня неимоверно бесить и я выключила радио. Теперь только редкие завывания леденящего слух ветра составляли нам компанию. - Мне кажется, я уже успел бы вздремнуть, - будто ни на что не намекая, заметил Игорь. - Ну, так спи. Кто тебе мешает, - отмахнулась от него я, продолжая вглядываться вдаль. С нашего местоположения разглядеть наш домик было почти не возможно. Немного виднелась только серая крыша и синий забор из профнастила. Но в полутемноте увидеть ее тоже было проблематично. Нервы давали о себе знать. Меня подташнивало, и я никак не могла переставать грызть несчастный ноготь на указательном пальце правой руки. Сдвинуться с места я тоже не могла. Меня словно пригвоздил к сиденью автомобиля бесконечно тяжелый груз. - Кира? – тихо, едва слышно позвал меня Игорь. Отвечать тоже не хотелось. Мне было страшно. Страшно от того, что ее может не оказаться на даче. И что дальше? Тогда мы опять будем без зацепок, в самом начале пути. - Я боюсь. Боюсь зайти внутрь, - не отводя взгляда от едва видневшегося дома, произнесла я хриплым голосом, который совершенно не хотел меня слушаться. Нужно было признать самой себе, что в данной ситуации я была трусихой. Признать и осознать, что страх это нормально. Признаваться было не страшно. Ужаснее всего, что страх, который сжирает тебя изнутри, в конце - концов окажется явью. Вот что пугает больше всего. Бессилие и неизбежность. - Пошли вместе. Я как можно сильнее замотала головой. Нет. В этот раз, как бы мне не хотелось, я должна действовать сама. Если она там, мне нужно поговорить с ней с глазу на глаз. Если же моя догадка оказалась неверной, тогда, мне стоит одной пережить неудачу. Напоследок, сделав глубокий вдох и на пару секунд прикрыв глаза, я выдохнула. Выходя из машины, я напоследок слабо улыбнулась Стоцкому и захлопнула за собой дверь. Неприветливый ветер пронизывал тело насквозь, несмотря на утепленную осеннюю черную парку. Мое тело колотила дрожь. Может и правда от холода, а возможно и расшатанная за последние дни нервная система давала о себе знать. Я шла к нашему домику, который ассоциировался всегда только с теплом и счастьем, обхватив себя руками и пристально смотря под ноги. Дорога казалась не выносимо долгой, но в то же время мне хотелось как можно дольше быть не в ведении. Ключи от дома нашлись в прихожей. К счастью, мама так их никуда и не убрала. Не хотелось ночью тревожить и лишний раз давать надежду на то, что Кристина скоро найдется. Открывать ворота не пришлось: ворота были не заперты. Но радоваться себе раньше времени я не позволила. Мало ли кто мог открыть ворота нашей дачи. Наша семья не появлялась здесь уже пять лет. За это время столько воды утекло. Может от дома ничего и не осталось кроме крыши и стен: все разворовали. В серости осеннего утра голые деревья и заросший сгинувшим кустарником участок навеивали грусть, уныние и тяжесть в сердце. Я постаралась, как можно быстрее добраться до крыльца, чтобы не лицезреть то запустение, которое наблюдалось в когда-то ухоженном и облагороженном саду бабушки и дедушки. Дверь в дом тоже была открыта, что уже было вовсе не удивительным. Я топталась в пороге и не решалась открыть дверь. Помимо Крис в доме могли быть бомжи и голые стены, потому что те же самые бомжи вынесли все до шурупа и гвоздя, находившихся в помещении. Зря я не взяла с собой Игоря. Почему то нахождение сторонних лиц на территории нашего участка совершенно не пришло мне в голову. Но поворачивать назад уже не хотелось. Сделав глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться, все же дернула за дверную ручку. Дверь со скрипом открылась, приглашая меня войти во мрак прихожей. Несмотря на то, что на улице еще толком не рассвело, глаза никак не могли привыкнуть к непреодолимой темноте прихожей. Порывшись в карманах, у меня все-таки получилось выудить из недр парки свой смартфон и включить фонарик. Свет смартфона вернул меня в прошлое, когда в этой самое прихожей пахнущей деревом нас встреча бабушка и звала к столу на варенье, ароматные блины и другую непередаваемо вкусную выпечку. А также на вкусно пахнущий душицей и ягодами горячий чай. Теперь здесь была тоскливая и давящая на сердце пустота. Из прихожей в дом вела одна дверь на кухню, которую, стараясь сильно не шуметь, с небольшим трудом я все-таки открыла. В помещении было уже не так темно. На улице светало и лучи нового дня, пока еще несмелые и тусклые, попадали внутрь дома. Вся мебель стояла на своих местах, как я помнила. Ничего будто и не изменилось, кроме того, что время, напрочь, изменило нашу жизнь. Задумавшись, я не сразу уловила одну вещь, говорящую о том, что я в доме не одна или, по крайней мере, здесь кто-то был недавно. Наш дачный домик был обустроен по-деревенскому типу, и в нем была печка. Я помню недовольства бабушки о том, что она специально попросила деда поставить печь, чтобы можно было приезжать на дачу зимой, а в итоге ни разу так никто и не съездил в зимний период. Но сейчас, печка была теплая. Вчера ее кто-то топил, чтобы обогреть дом. Я не сразу поняла, что больше не чувствую того пронизывающего осеннего холода, который почувствовала выйдя из машины. Сердце учащенно забилось: то ли от страха, то ли от возбуждения. Я чувствовала себя героиней тупого ужастика: я знала, что за дверью, ведущей в гостиную, меня может ждать что угодно и даже опасность, но я все равно собиралась открыть ее. Самым логичным было позвонить Игорю, чтобы пришел ко мне или самой сходить за ним. Но глупые и необдуманные поступки, кажется, сидят в ДНК у человека. Поэтому, несмотря на правильные и умные мысли я все-таки открыла дверь. Она лежала на диване, свернувшись комочком, под старым толстым и разноцветным одеялом. И только ее лицо торчало и из-под укрытия. Такое юное и беззаботное во сне. Мы с ней были очень похожи. Моя маленькая копия. Такие же кудрявые, темные волосы, бледная кожа, прямой нос и красные губы. Но ее черты были мягче и нежнее. Я огляделась вокруг: на кресле валялся рюкзак и кое-какие вещи сестренки. На столе, за которым мы ужинали раньше всей семьей, находились небольшие запасы еды и воды. И еще, на том же столе сидел наглый кот или кошка, который подозрительно смотрел на меня. Похоже, сестра хорошо подготовилась, прежде чем сбегать из дома, даже компанию с собой прихватила. Пора было будить беглянку и везти ее домой, пока у мамы окончательно от переживания крыша не поехала. С тихим вздохом я села на край дивана и неуверенно дотронулась до плеча беглянки. - Крис, - прошептала я. Сестренка недовольно поморщилась, но не проснулась. Будить Кристину всегда было тяжело. Я сама не была жаворонком, но сестренка точно относилась к семейству совиных. - Крис, - уже громче позвала я. Мне хотелось как можно скорее забрать сестру домой. Я так устала за эти дни, но осознала это по-настоящему только сейчас, когда, наконец, нашла Крис. Кристина, что-то кряхтя, медленно стала открывать глаза. По ее взгляду было понятно, что она не сразу поняла, где она находится. - Кира? – неуверенно спросила она хриплым голосом после сна. - Она самая. Давай, просыпайся, беглянка, - как можно сдержаннее ответила я ей. Мне хотелось и обнять ее, и отругать ее за то, что она качественно помотала нам нервы и еще за то, что спит в доме не закрывшись на замок. Мало ли кто мог сюда зайти, особенно когда нет никаких препятствий. Она продолжала лежать, укутавшись в одеяло и смотреть на меня такими же, как у меня карими глазами. Я читала в них осуждение, страх, боль. - Мама места себе не находит, - добавила я, вставая с дивана. Равномерными и медленными шагами я стала мерить комнату, стараясь больше не смотреть на сестру. Я понимала все ее страхи и тревоги. И мне было больно от того, что я почти ничем не могу помочь ей. В школе нас не учат тому, как переживать утрату любимых, развод родителей и безразличие внешнего мира. С трудностями и болью, как бы не хотелось, рано или поздно приходится учиться справляться самостоятельно. Я бы хотела, чтобы Крис как можно дольше оставалась ребенком, не понимая, какой тягостной на самом деле бывает реальность. Но все сложилось иначе. И я не могла взять всю ответственность только на себя. - Если бы я не ушла из дома, то ты так бы и не приехала, - услышала я тихий, обиженный, с крупицей отчаяния, голос Крис. Я перестала ходить по комнате и посмотрела на сестру. Да, ее правда, что я реже стала бывать дома. И ей есть на что злиться, но убегать из дома не самый умный поступок в ее возрасте. - Приехала бы. Может не на этой неделе. Но рано или поздно приехала. Я же вас не бросила, а просто поехала учиться. И если уж ты хотела уйти из дома, лучше бы приехала ко мне в Питер. Одна или всей семьей. Мама бы тебя отпустила. Зачем сбегать то? Она ничего не ответила. Продолжала лежать на диване без движения и обиженно сопеть. Кот спрыгнул со стола и подошел к дивану, жалобно мякнув. Наверное, хотел есть или таким образом будил Крис. - Я смотрю, ты подготовилась для побега. Еда, вода и кот. Полный набор, - заметила я. - Это кошка, - поправила меня сестренка. – Тифани. Взяла у друга для спокойствия. Боялась, что здесь мышей много. Мы еще немного помолчали. Больше я ее не торопила. Мне хотелось, чтобы теперь заговорила она. На телефон пришло сообщение от Игоря, который спрашивал, жива ли я. Написав быстрый ответ, что пропажа нашлась и со мной все хорошо, я вновь стала ходить по комнате в полной тишине. Наконец Крис не выдержала: - Я не хочу возвращаться, - всхлипнула Крис и посмотрела на меня с невыносимой болью, и наворачивающимися слезами на глазах. – Все будет как раньше. Ты вернешься в Питер. А мы останемся тут. Мама будет плакать по ночам. Тете Ника лезть на стену из-за поломанной жизни. А «добренькие» соседи каждый день спрашивать, как у нас дела и не нужна ли нам помощь. Ненавижу, - кого именно она ненавидит, сестренка не уточнила. Может весь мир. В ее подростковом возрасте это нормально. - Крис, все что я пока могу, оказывать только финансовую поддержку. Но я не могу быть с вами, как раньше. Пойми и ты меня. Знаю, тебе только пятнадцать, но теперь ты за старшую. Теперь тебе придется следить за тем, чтобы Ксюха делала уроки и во время ложилась спать. Именно ты должна помогать маме по хозяйству, чтобы она не загоняла себя в те тиски из бытовухи и работы, из которых невозможно выбраться. И снова же тебе, придется следить, за тем, принимает таблетки тетя Ника или нет, чтобы в конечном итоге она никого не прибила…., - попыталась последней фразой пошутить я. Сестренка понуро опустила голову. Я ее понимала. Реальность не могла не пугать, и порой очень хотелось куда-нибудь сбежать от всей этой жизненной трясины. Но так уж случилось, что выхода нет, и не предвидится. Я вновь села к сестре на диване. Тифани запрыгнула ко мне на колени и начала громко мурлыкать. Да, этой кошке можно было не ловить мышей вовсе. Скорее всего, мыши в испуге разбежались, как только услышали кошачье мурлыканье похожее на звук трактора. -Поехали, нас там ждет машина, - гладя сестру по плечу, сказала я. - Такси? - Нет. Меня сюда привез Игорь. - Ты что, снова спишь с ним? – Крис от любопытства даже подскочила с дивана. Я как можно усерднее замотала головой. Тем самым отгоняя непрошенные мысли о том, что наши отношения со Стоцким запутались еще больше. И пока я не готова думать, что будет дальше. - Собирай вещи и бери кошку. Нам нужно ехать. Все, что я могла сказать.