Трёхочковый

Удивительно, как продакшн ещё не сселил их из офиса, менеджеры ведь следят за инстой. С появлением на этаже креативной команды «союзов» они все вместе настолько обнаглели, что превратились в автономное государство шкодства и безделия. Устраивали рубилово на плойке по понедельникам, ночевали на дешёвых диванах-книжках по пятницам из-за горящих дедлайнов монтажа эфира. А как часто этаж ходил ходуном от очередной весёлой пьянки! Продакшн лишь снимает своим проектам здесь пару этажей, как им ещё собственники по шапке не пизданули — загадка с ответом: газпром — мечты сбываются. Очередная плановая попойка, в этот раз гулянка широкая, не просто свои, да наши. Но оно и понятно, у Серёжки Зинченко день рождения. Вы только не вздумайте этого детину Серёжкой по серьезке звать, пошлёт в такие места, о которых вы на своё счастье, не имели понятия. Двери по всему этажу нараспашку: в одном кабинете стол с закусками и выпивкой, в другом наваливает бумбокс и вокруг него ожесточения борьба на подключение своего плейлиста, в самом дальнем и главном — родном офисе «импровизации», сидят самыми близкими. Половина уже накушалась и находится в тихом анабиозе, вторая половина пока виду не подаёт, скачет бодро, смеётся звонко. Все же годы работы в креативной сфере редко сталкивают интровертов, в основном сборище Шантеклеров, с которыми, по заветам Шеминова — «громко и весело». Сидят настолько близкими, что даже питерские ещё не навострили лыжи на выход. Хотя Матвиеныч вряд ли бы уехал без Арса, а тот сегодня прикован. Зажат между двух огней. Сидит на жопе ровно, только ручки заламывает и на стол пытается залезть, распалённый своей очаровательностью и сам же полностью ей очарованный. Шастун на него глазеет во всю, будто тот сейчас не просто навернется, испытывая силу притяжения на силу залитого в себя коктейля, а вытащит из кармана джинс кролика. Ирина же больше на голубом глазу хихикает, наслаждаясь тем, как Арсений выставляет себя на посмешище. Не будь она сама хорошей, с третьим аперолем в руках, наверняка бы нервно ходила вокруг и просила хотя бы не травмироваться. Но все давно привыкли к этим концертам Лицейского театра на гастролях, что глаз уже замылен: проще обратить внимание, обласкать взглядами и смехом, чем утихомирить Арса и объяснять, что не все так же взволнованы его выкрутасами, как он сам. Под взглядом жены Стас решает прекратить скачки, которые через пару минут влетят им чеком из икеи. Стаскивает босоногого Арса (и когда успел только), — что счастливей всех на свете — со стола и усаживает между читой Кузнецовых-Шастун, на ходу, как ребёнка, отвлекая разговором. — Давайте поиграем. Фанты. Как в детстве, а? Арсений в миг увлекается, уже согласный. Оборачивается на своих любовников, играя бровями — любит рисоваться по чем зря. И храбрясь отвечает: — Думаешь слабо? — Арс, да ты что, ну? — Стас умиляется. Арс с пьяну как что выдаст, так Демид тут же вспомнится. Такой же беззащитно смешной в своём порыве. Все ждут, пока Арсений зарядит фант. Шалый взгляд блестит через оправу очков и ложится на Журавля. — Димк, а, Димк? — Чего, Арсюш? Арсений падает назад, упираясь спиной в Шастово плечо и чувствует как мужская рука притягивает за бок, ближе к себе. Все переглядываются, хихикают, не особенно понимая, выдаст Попов очередную пьяную несусветицу, либо же в его настроении зародился азарт и теперь живым из этой игры никому не выбраться. — Выстави Оксану в сториз и признайся ей в любви. Арсений по особенному гордо оглядывается на Шастуна, потом переводит взгляд на Ирину. Та закатывает глаза. Арсений на это мягко кладёт руку ей на колено, поглаживая пальцем кожу через тонкий капрон. Кожа тёплая, капрон приятно скользит под сухими руками. Хочется незаметно провести ладонью выше, под подол короткого платья, но бежевые ногти уже впиваются в кожу руки точно подозревая о планах Арсения. — Думаю наши супруги поймут. — Оксана хихикает с подоконника, спрыгивает и направляется к Журавлю. — Мы и так долго сдерживали нашу страсть, Оксаночка. Ребята делают глупое селфи, которое будет прямо говорить о шутливости написаного в сториз, и Суркова возвращается на подоконник, прихватывая с журнального столика новую бутылку коникса. Арсений задал тон и все последующие фанты имели фарсово-романтический флёр: Дрон целовал резиновую куклу, подаренную Зинченко; Дарина изображала стриптиз в костюме ведьмы, оставшийся со съёмок коммерции для канала; именниник снимал с Шастуна кольца без помощи рук. Хорошо, что Антон заметно сократил количество своих обвесов. И фант возвращается обратно к Попову: — Арс, поцелуй самого красивого человека в комнате. — выдал Баштовой, наслаждаясь абсурдностью ситуации и уже предвкушая то, как Попов будет выкручиваться. Арсений нахмурился: — Требуется уточнение. Девушку или мужчину? — Неважно. — Лёха салютует бутылкой пива. — Как это неважно? Если девушка — я же не смогу поцеловать всех дам в этой комнате. Все ожидаемо закатывают глаза. — Неважно, Арсений. Человека, любого. Арсений явно тужится, чтобы выжать что-то каплю смешное и потянуть время, думая как и рыбку съесть, и не получить по шее от Антона с Ирой. Хорохорится, накидывая шуточки. Смех те мало у кого вызывают. Антон видит, что Арс загнался, мягко ему улыбается и бросает: — Это игра. Давай уже. Арсений неожиданно падает с дивана на колени и встаёт лицом к своим любовникам. Ирина бросается за ним корпусом, подумав, что тот шлёпнулся от опъянения. Но увидев смешинки в глазах — выпрямляется на диване, глядит заинтересованно, бросая взгляд на Шаста. Тот смотрит на неё. Все смотрят на Ирину. Всегда. Она как та самая Любочка во взрослой версии стихов Барто от Маши Макаровой. Арсений одновременно берет пару за руки, тянет на себя и вытягивает губы уточкой. Те умиленно тычутся вдвоём. Вокруг слышится смех и комментарии разного уровня сальности. Но все однозначно в восторге как Арсений вышел из щекотливой ситуации, куда его загнал фант и полиаморные отношения. Второем так они ещё не целовались, в основном они все встречались губами в порывах, но тогда это мало напоминает поцелуй: открытые рты, высунутые языки и выдохи-стоны. Сейчас Арсений целует двоих, поочерёдно проходясь по губам и в то же время, целуя обоих одновременно. В Арсову макушку летит подушка, это явное требование прекратить публичный тройничек. Хоть весь офис уже и привык к этим отношениям, подробности они знать не хотят. Всем хватает зажиманий Попова и Шастуна по свободным кабинетам. И редких приходов Ирины на съёмки. Когда уже два павлина борются за ее внимания и трахают мозг всей команде.