Трудно быть Ангелом

      — Подъем! Подъем! Быстро!       Резко проснувшись от окатившей его лицо ледяной воды, Даниэль, охнув, вскочил с дивана, на котором вечером уснул, и ошарашенно выпучил глаза на стоящую посреди гостиной Нэлли. Она бросила ему большую дорожную сумку и строгим голосом произнесла:       — Быстро собирай манатки. У тебя самолет через 2 часа.       Даня, еще толком не проснувшись, начал быстро собирать свои немногочисленные вещи в выданную сумку, параллельно оглядываясь в поисках красноволосого наемника, которого почему-то нигде не было видно.       — А где Азик?— растерянно спросил юноша, пробегая мимо женщины во время соборов.       — В машине поговорим. Все собрал?— брюнетка была зла и немногословна. Она с укоризненным взглядом наблюдала за мельтешащим по квартире блондином, ожидая, когда он уже соберется,— время вышло. Выходим, и маску надень на всякий случай.       Даниэль, резко застегнув молнию сумки и последний раз оглянув помещение, стремительно направился за Нэлли на выход. Все произошло слишком быстро. Где Азик? Что происходит? Тот человек говорил, что самолет будет через пару дней, но прошли только одни сутки...       В машине было тихо. Женщина нервно кусала длинные черные ногти, выжимая педаль газа и неслась, нарушая все правила дорожного движения. У Даниэля не было прав, но он прекрасно знал и про превышение скорости, и про проезд на красный свет светофора. За окном только начинало светать, а часы на приборной панели показывали половину шестого утра.       —Так....где Азик? Почему все так быстро и срочно? Мне говорили, что вылет будет минимум через пару дней,— решил все-таки задать мучающие его вопросы Даня, прерывая установившуюся тишину в салоне автомобиля.       — Выплачивает долг,— лаконично ответила Нэлли, не отвлекаясь от дороги.       — Долг?       — Ну да. Ты думаешь, тебе перевозку за "спасибо" организовали, что ли?       Даниэль на секунду потерял дар речи. Азик ничего ему об этом не говорил....от этого на душе стало как-то неприятно-вязко.       — Н-но...у меня дома есть деньги, я бы сам заплатил.       — Ты думаешь, Сатане твои несчастные бабки сдались, малыш?— горько усмехнулась женщина,— услуга за услугу. Он всегда только так дела ведет. С тебя ему взять нечего было, так что он с этого дурака кое-что взял. Большего сказать не могу, тебе не нужно знать.       — Это...что-то опасное?— сердце бешено стучало, пока он пытался предположить, какую услугу Азик мог оказать тому человеку.       — Я же сказала, тебе знать не обязательно.       — Но я волнуюсь за него, с ним все в порядке?       — Послушай,— раздраженно вздохнув, брюнетка перевела недовольный взгляд на это ходячее недоразумение и уже собиралась выпалить очередную колкость, но запнулась, увидев полные боли и переживания серые глаза напротив,— кхм....с ним все будет в порядке, окей? Ему пришлось уйти ночью, это был не его выбор. Не беспокойся, он и не из таких передряг живехонький выбирался. Ты бы лучше подумал о том, что будешь про свое удивительное приключение властям рассказывать.       — Я так понимаю, лиц и имен я не должен ваших помнить, да?— предположил убитым голосом юноша, переваривая полученную информацию.       — Верно, схватываешь на лету. Неизвестные довезли тебя до границы, затем до США, а оттуда прямиков в аэропорт. Лиц ты не видел — все в масках были. Ясно?       Даниэль, отворачиваясь к окну, утвердительно угукнул. За стеклянной стеной, разделяющей салон автомобиля и утренний город, проплывали дома и переулки Нью-Йорка — такого незнакомого и одновременно ставшего родным за эти несчастные пару дней. Может, это был всего лишь его приятный сон? Не было ни поцелуев, ни объятий, ни совместного просмотра сериала...может, он никогда и не засыпал в объятиях наемника под гул телевизора на диване? Может, и не было никакого Азика? Мы ведь с ним даже не попрощались...

***

      — БОЖЕ, ДАНИЭЛЬ! Ты живой, Слава Богу!— Екатерина Викторовна, увидел идущего юношу, бросилась навстречу, обнимая,— Господи, живой! Покажись хоть! Ты цел? Не ранен? С тобой все в порядке?       — З-здравствуйте, Екатерина Викторовна,— неловко поздоровался блондин, стоически терпя осмотр своего состояния взволнованным профессором,— да, со мной все хорошо. Ни царапинки.       — Слава Богу, Слава Богу,— непонятно, кого больше женщина успокаивала — Даниэля или себя. Повернувшись, она подошла ближе к стоящей чуть поодаль брюнетке в солнцезащитных очках,— спасибо Вам большое, вы спасли Даниэля.       — Не меня благодарить надо,— скептически куда-то в сторону юноши обронила Нэлли и снова перевела взгляд на стоящую напротив женщину,— Вы меня никогда не видели, это ясно?       — Конечно, я специально одна здесь осталась, чтобы свидетелей было минимальное количество,— заверила ее профессор,— у меня уже был опыт транспортировки лиц инкогнито, не беспокойтесь.       Кивнув, женщина последний раз посмотрела на растерянного блондина, махнула ему рукой и, развернувшись на каблуках, направилась в сторону выхода.       —П-постойте, пожалуйста!— до ее ушей подозрительно громко долетел голос студента и звук его приближающихся шагов. Недовольно цыкнув, она повернулась лицом к этому ходячему источнику проблем:       — Ну что еще?       — Можете, пожалуйста, передать ему это?— Даниэль стоял, смущенно глядя себе под ноги и протянув ей какой-то маленький бумажный сверток на раскрытой ладони,— он поймет.       Смерив Даню вопросительным взглядом из полу-опущенных очков, она все же аккуратно приняла сверток, укладывая его в небольшой кармашек сумки.       — Что-то еще передать?       — Да, скажите ему что....— юноша запнулся. Он совершенно не знал, что говорить,— что...что он хороший человек и заслуживает быть счастливым. Передадите?       —....передам,— тихо ответила женщина, будучи слегка шокированной репликой блондина. Вздохнув, она вновь поправила очки и похлопала парня по плечу:       — Береги себя, малыш,— с этими словами, загадочная брюнетка скрылась в толпе снующих по холлу аэропорта гостей.       — Даниэль!— профессор, на секунду потерявшая из виду своего студента, испуганно подбежала и подхватила его за локоть,— идем, скорее! Я уже нас зарегистрировала, скоро посадка закончится, нам нужно спешить. В самолете ты должен мне рассказать все, что произошло! До мельчайших подробностей! Хорошо?       —....хорошо,— глухо произнес парень, глядя на Екатерину Викторовну абсолютно пустым взглядом. Почему-то он не ощущал той радости, которую должен был бы испытывать в подобной ситуации. Он ведь едет домой. Он наконец-то едет домой. Так что же это за всепоглощающее чувство пустоты в груди?

***

Прим. в данном отрывке в диалогах курсив используется для обозначения слов собеседника на другом конце телефонной связи, не для иностранной речи.       Блять, он задержался. Открывая трясущимися окровавленными руками входную дверь, Азик часто дышал, молясь всем богам, что блондин еще спит и он успеет каким-то чудом прибрать все кровавое месиво, покрывающее его тело. На всякий случай нужно придумать более-менее правдоподобное оправдание своему виду. Упал с лестницы? Вряд ли. Он помогал бабульке перейти дорогу, и их случайно сбила машина? Хммм, может прокатить. Хрипя, он ввалился в свою квартиру, без сил падая в прихожей у обувного комода.       В квартире было тихо. Слишком тихо. Оглянувшись, он заметил, что новой обуви Даниэля нет.       — Мурзилка?— прохрипел он в пустоту темной квартиры. Однако, ответом ему была лишь тишина.       Кряхтя, он поднялся на ноги и поплелся вглубь квартиры в поисках пропажи: на диване, где он видел Даню сладко спящим в последний раз, юноши не оказалось, в спальне тоже, как и в остальных комнатах. Его вещи также пропали. Блять.       Снова упав у входной двери и прислонившись к стене (тут же пачкая ее покрывающей темную одежду кровью), он дрожащими пальцами достал из кармана выключенный телефон. Кровь лилась из раны на рассеченной брови, попадая в глаз, из-за чего наемнику постоянно приходилось его протирать, дабы зрение не затуманилось. Включив наконец телефон он обнаружил один пропущенный от Нэлли. Блять. Набрать номер было труднее, чем он предполагал: кровь, словно брызги воды из включенной раковины, капая попадала на экран, путая сенсор (ему пришлось ладонью заблокировать удар ножа), отчего на нужный контакт удалось нажать не сразу. Шипя и матерясь он наконец смог нажать на желанную кнопку вызова, прислоняя телефон здоровой рукой к уху. После нескольких убийственно долгих гудков, женщина на счастье наемника взяла трубку:       — Алло?       — Где он?— прохрипел Азик, даже не запариваясь с приветствием.       — Он уже в самолете. Мне в 4 утра позвонили, сказали что до тебя не дозвонились. У него самолет в 7-30 назначен был.       — Бляяяяять...— смачно выругался красноволосый, стукаясь затылком о стену.       — Как у тебя все прошло?       — Порядок. Одного отпустил специально, он сейчас всем растрындит, какая мясорубка случилась. Начнут виноватых искать, работу мне облегчат.       — И сколько времени это займет?       — Думаю, за пару месяцев управлюсь. Нужно быть аккуратным, чтобы не попасться.       — Не забудь, что после такого шоу нужно обязательно на дно залечь. Надолго, Азик.       — Да знаю я.....блять, этот гандон ведь специально все так подстроил, да?       —......не мне тебе говорить о его методах ведения дел, дорогой. Ты же знаешь, он свое делить с кем-то не любит,— Нэлли звучала довольно удрученно.       — Сука,— Азик горько усмехнулся,— он...как вообще? Нормально добрался?       — Держался молодцом, все быстро оперативно выполнял, только про тебя все время расспрашивал. Я так понимаю, ты ему вообще ничего не сказал? Он до последнего думал, что ты объявишься, мне кажется.       Азик приподнял уголки губ, создавая им форму окровавленной улыбки, слизывая языком капли алой жидкости, после чего сжал несчастную трубку телефона со всей силы, практически, до хруста.       — Я отслеживаю перелет. Как только его передадут властям — сообщу тебе.       — Спасибо....а, чт-       — И еще кое-что,— перебила очередной хриплый вопрос наемника Нэлли,— он тут тебе просил кое-что передать. Я на комоде у входной двери оставила, глянь сейчас.       Протянув порезанную руку к верхушке комода, наемник нашарил ею какой-то небольшой бумажный сверток. Придерживая плечом трубку, он аккуратно раскрывал уже окрашенную багровыми разводами бумажку. В ней оказался маленький металлический осколок. Тот самый осколок, прилетевший ему в живот. Тот самый осколок, которой своими удивительными волшебными пальцами Даниэль достал из него во мраке амбара Каримы в самых дичайших условиях. Он вытащил осколок и спас ему жизнь.       — Малыш просил передать тебе это, уж не знаю, что там такое. Ах, и еще: он просил сказать, что ты хороший человек и заслуживаешь быть счастливым,— вкрадчиво произнесла Нэлли, прислушиваясь к реакции красноволосого.       Последние слова женщины гулом разносились в голове красноволосого, пока он пустым взглядом рассматривал маленький кусочек металла, покоившийся в его руке. Мыслей было миллион и ни одной одновременно. Хотелось кричать и замолчать навеки...глаза начало почему-то сильно жечь — то ли из-за попадающей на них крови, то ли из-за чего-то еще.       —....ты там? Ты ранен?— голос Нэлли стал более обеспокоенным.       — Ничего страшного, так, царапины. Ты же знаешь, на мне как на собаке все заживает,— прохрипел наемник, пытаясь сдержать вырывающийся из глотки рык отчаяния и злости.       — Тебе нужно успокоиться и сосредоточиться на насущных проблемах, Азик. Разберись со своей первостепенной задачей, а потом уже дела сердечные спокойно решай. Никуда он от тебя не денется.       — Хах, я так не думаю...ладно, спасибо, что сказала. Пока.       — Азик, пого...— но красноволосый уже сбросил звонок.       — БЛЯТЬ!— с отчаянным криком он швырнул несчастный телефон прямо в противоположную стену, оглушая тишину квартиры звуком разбивающегося экрана смартфона. Схватившись за голову, парень прижал колени к груди и зашипел от колющей боли в животе. Рана все еще его тревожила, до конца не зажив. Немного просидев в такой позе, рвано дыша, он положил кусок металла обратно на комод и, с трудом поднявшись, поплелся в ванную комнату.       Оперевшись ладонями о белую керамическую раковину и сделав пару вдохов, Азик медленно перевел взгляд на свое отражение в зеркале. Да уж...то, что смотрело на него через зеркальную поверхность дверцы, выглядело паршиво. Все лицо в синяках и кровоподтеках, правая бровь рассечена, нижняя губа разбита, а мейк весь размазался к чертям собачьим по побитой роже. Все-таки сражаться одному с такой толпой — задача опасная. Никто не прикроет, никто не подстрахует. Но хуже всего выглядели его глаза — они смотрели слишком грустно, слишком наполненные болью они были, словно две смирившиеся со своей участью черные дыры.       Он уже видел этот взгляд. Сейчас, наблюдая за собой в зеркале, он видел, как, прорываясь через кровь, окрашенные волосы, септум и макияж, наружу выбирался тот самый маленький мальчик с затравленным взглядом, поклявшийся никому и никогда не показывать свой страх. Он смотрел на повзрослевшего себя в смятении и сомнении. "Доволен ли ты собой? Ты рад, что стал таким? Как ты докатился до жизни такой? Что ты вообще хочешь?"       Не так он себе все это представлял. Как угодно, но точно не так. Они ведь даже нормально не попрощались...

***

      — Даниэль, ты слышишь меня? Даниэль?       Юноша, глядевший в иллюминатор на проплывающие мимо облака, перевел безразличный взгляд на преподавателя, сидящую рядом с ним. Женщина, аккуратно накрыв ладонью его руку, покоящуюся на подлокотнике, вкрадчиво произнесла:       — Милый, я понимаю, что все происходящее для тебя огромный стресс. Я даже представить не могу, через что тебе пришлось пройти за эти несколько недель, но ты должен мне все рассказать. Ты имеешь полное право ненавидеть меня, но я должна знать, что произошло.       —....как Клара и Анна?— тихо спросил юноша.       — Ч-что? А, Клара и Анна. Все хорошо. Они прибыли в Россию и ждут твоего возвращения.       — А сын Анны? Она ему позвонила?       Женщина удивленно взглянула на Даню, переваривая его первые высказанные вслух предложения с момента как они сели в самолет.       — Ну, насколько мне известно, да. Он сейчас с ней в Москве. Они все ждут твоего возвращения, Даниэль. Мы места себе не находили, искали по всему городу, по всей стране. Господи, как такое вообще могло произойти...это все моя вина.       — Нет, что Вы, Вы ни в чем не виноваты, Екатерина Владимировна,— тепло улыбнувшись, подбодрил женщину юноша,— просто есть вещи, которые просто случаются, понимаете? Тем более, я жив и здоров, со мной все в порядке.       — Но где ты был все это время? Что произошло?       — Мне...помогли.       — Кто?       — Я не знаю названия организации...— Даня прекрасно понимал, что плохо врет (Азик часто над этим посмеивался), поэтому решил говорить правду, просто, не всю,— эти люди помогли мне добраться в безопасности до Америки, а потом, насколько я понимаю, связались с Вами.       Женщина, еле сдерживая слезы, во все глаза смотрела на блондина:       — Даниэль, тебя никто не тронул? Тебя ни к чему не принуждали?       — Нет, что Вы, все в порядке. Я успел сбежать до этого,— заверил он ее,— простите, но я очень устал. Если позволите, я посплю немного.       — Ох, да конечно, милый, конечно,— профессор, слегка сжав напоследок его руку, отвернулась, чтобы не смущать еще больше.       Отвернувшись к иллюминатору, Даня тихонько достал из кармана потрепанную, окропленную багровыми разводами ленту Красного креста. Все события, начиная с той страшной комнаты шейха, пронеслись у него перед глазами: как он сбежал из этого страшного места, как познакомился с Азиком, как они вместе прятались и ночевали в лесу, как наемник постоянно над ним подшучивал, словно, не давая впасть в отчаяние от происходящего вокруг, как он был рядом, когда у Даниэля случился приступ панички, как его ранило....он вспомнил, как при свете свечей корпел над сохранением его жизни, вспомнил Кариму и Адама с Лейлой.....он вспомнил, как сгорая от смущения первый раз поцеловал Азика....он вспомнил его нежные и надежные руки, столько раз поддержавшие его, его черные бездонные и полные скрытой боли глаза.....с ним ведь все в порядке? Он не ранен?       Проведя с красноволосым наемником чуть больше двух недель, практически не расставаясь, Даниэль вдруг осознал, как сильно привязался. Он привязался к этой наглой усмешке, пылающим огонькам в темных глазах, он привык к этим до мурашек подвижным чертам лица, выражающим весь возможный спектр эмоций, на который способен человек, он привязался к этому обволакивающему голосу, шепчущему то комплименты, то очередную шутку.       Крепко сжимая в руке ленту, Даниэль сильно зажмурил глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы. На сердце скребли кошки, а во рту стало неприятно вязко. Он ведь летит домой! Домой! Обратно в свою тихую размеренную жизнь, так почему на душе так тошно? А он ведь даже номера Азика не знает.....

***

      "Малыш успешно приземлился. Никаких проблем не возникло, он в безопасности"       Взглянув на засветившийся экран разбитого телефона, оповещающий о новом сообщении, Азик ухмыльнулся и опрокинул в себя очередной шот. Зализав раны и чувствуя себя максимально паршиво в четырех стенах одинокой мрачной квартирки, он не нашел лучшего способа провести остаток вечера, нежели нажраться. С этими мыслями он, преисполнившись в своем познании, зашел в ближайший знакомый бар и уже как часа 2 сидел в углу за столиком и бухал.       Чувствовал он себя хуево, пиздец как хуево, и осознание того, что это могло быть связано с выпитым количеством алкоголя, а не неожиданным отъездом Даниэля, придавало призрачную надежду на то, что Азик не успел к нему привязаться. Блять, да кому он врал? Себе только.       Заливая свои бессвязные мысли очередным шотом, он уставился в экран телефона. Там, на страничке в Инстаграме, вот уже как час назад была выложена фотография: умопомрачительный закат, освещающий небольшой склон, полностью покрытый зеленью и цветами, а сбоку фигура юноши с торчащими из-под черной кепки золотыми кудрями, счастливо улыбающегося куда-то вдаль. Пиздец как красиво.