Трудно быть Ангелом

      Даниэль, разлегшись в (максимально) комфортном кресле, наблюдал за проплывающими в иллюминаторе облаками: он не так часто летал на самолетах, так что сейчас все вокруг казалось каким-то нереальным, словно, он оказался в каком-то удивительном волшебном сне.       Вообще, он очень переживал за здоровье Азика. А что, если он неправильно все там ему пришил? Почему парень так быстро после перевязки пошел в туалет? Ему плохо? Даня очень беспокоился, что его знаний не хватило для оказания квалифицированной помощи в настолько экстренной ситуации. А вдруг он сделал только хуже? Юноша себе такого бы не простил.       Так, пребывая в волнениях, Даня тихо сидел на своем месте и дожидался ретировавшегося в спешке наемника. Азик очень долго не возвращался. Это начинало напрягать еще больше.       Так он и просидел некоторое время, ожидая его возвращения, тупо пялясь то в проход — то в иллюминатор.       Как он будет возвращаться на родину? У него нет ни документов, ни денег, ни вещей, ни связей. Не вечно же ему на помощь Азика надеяться....есть ли вообще шанс у блондина в полной мере отблагодарить красноволосого за все, что он для него сделал?       Тяжелые думы юноши были прерваны зашедшим в салон наемником с абсолютно непроницаемым лицом приземлившимся на соседнее кресло. Он повернулся на взволнованно взглянувшего на него блондина и явно собирался что-то сказать, но по какой-то причине не решался.       — Что-то случилось?— вкрадчиво спросила причина микроинсульта красноволосого.       Азик, некоторое время с все еще непроницаемым лицом смотрящий на юношу, вздохнул:       — Нет, ничего не случилось, студент....давай поспим, а? Нам долго еще лететь,— с этими словами красноволосый показал Дане, как поудобнее установить кресло для сна и сам, отвернувшись на другой бок и воткнув в уши наушники, задремал. Даниэль решил последовать его совету и также улегся на бок лицом к красной макушке соседа, слегка улыбнувшись.

***

      Несмотря на то, что полет занимал довольно долгий промежуток времени, молодые люди проспали, практически, весь путь. Но оно было и не удивительно — учитывая все те обстоятельства, через которые им пришлось пройти буквально пару недель назад.       Ближе к концу полета, они даже о чем-то разговорились, однако, Азик выглядел более отрешенным, нежели обычно, что немного беспокоило Даню, но спросить, что стало причиной такого поведения, он все-таки не решился.       Выйдя из бизнес-джета, наемник повел их по каким-то безлюдным коридорам аэропорта. Похоже, он знал, куда идти (по крайней мере, шел он очень уверенно). Дорожная сумка уже привычно била по спине юношу, будто, приросшая к его телу, вселяя спокойствие, а пыльная кепка на голове внушала чувство безопасности.       В какой-то момент Азик резко ускорил шаг и его красная макушка скрылась за очередным поворотом. Даня, испугавшись, понесся в ту же сторону обеспокоенно крикнув:       — Азик, подожди! Если будешь так резко двигаться твоя рана может откры-       Не успев закончить фразу, юноша влетел в поворот и резко замолчал, увидев стоящую напротив наемника женщину: она была одета в дорогой комбинезон а-ля брючный костюм, ее черные как смоль кудрявые волосы обрамляли худое аристократичное лицо, скрытное люксовыми солнцезащитными очками, из-за чего нельзя было понять, какое у нее выражение. Она молчала, внимательно наблюдая за стоящим напротив неё потрепанным Азиком. Даня так и замер, как вкопанный, нервно сняв пыльную кепку (он почувствовал себя каким-то бродягой, стоя рядом с этой красивой женщиной) и зажав ее между пальцев, ожидая, что же произойдет дальше.       Женщина, помолчав долю секунды, вздохнула, манерно сняла брендовые очки с лица и взглянула на красноволосого:       — Два вопроса. Первый — что это такое,— с этими словами она, не отрывая взгляда от наемника, указала рукой с зажатыми в пальцах очками в сторону притворяющегося ветошью Даниэля,— Второй — про какую рану это только что сказало?       Азик, приосанившись, усмехнулся и мелодично протянул:       — Нууу, можно сказать, он мой лечащий врач? Не парься, он преувеличивает.       Даня, глубоко возмущенный выбранной наемником формулировкой, тут же оживился и решил не оставлять без внимания такое вопиюще пренебрежительное отношение к собственному здоровью.       — В смысле я преувеличиваю? Прошу прощения,— обратился он к внимательно наблюдающей за ним женщине, сделав пару шагов вперед,— но его срочно нужно везти в больницу! У него могли быть осложнения, а я недостаточно квалифицирован для оказания подобной помощи, он получил серьезную травму неделю назад. Его нужно показать хорошему хирургу, это возможно?       — Бля, да че ты кипишуешь? Нормально со мной все,— немного шипя, перебил юношу Азик, скрещивая руки на груди.       — Я не "кипишую", а констатирую факты! Ты же сам все прекрасно понимаешь!       Наблюдая за небольшой перепалкой молодых людей, женщина перевела взгляд на надувшегося и сверкающего глазами наемника — действительно, в словах неизвестного субъекта была правда: она заметила и впалые щеки, и бледный цвет лица, и сильнее чем обычно выраженные синяки под глазами.       — Так, голубочки,— обратилась она строгим голосом к парням, которые, замолчав, одновременно перевели взгляды на неё,— я все поняла, за мной.       С этими словами, брюнетка манерно надела очки обратно на переносицу и, развернувшись на высоких шпильках, направилась в сторону выхода из аэропорта.       Выйдя из аэропорта, вся троица молча села в припаркованный в неположенном месте Порш Кайен. Даня даже шелохнуться в этой дорогой машине лишний раз боялся, а Азик, напротив, залез на переднее сиденье и со вздохом развалился, закинув одну ногу на другую. Заведя мотор, автомобиль начал свое движение навстречу одному из самых известных городов США — Нью Йорку.       — Выглядишь паршиво,— обратилась женщина к валяющемуся на соседнем сиденье наемнику.       — Ну сорри, в лесу бутиков и душевых не было,— хмыкнув, съязвил её собеседник.       — Ты две недели в лесу торчал? Ты нормальный?— Даня никак не мог понять, задавала она этот вопрос удивленно или с сарказмом (а, может, и то и то).       — Бля, Нэль, долгая история.       — Долгая, значит,— многострадально вздохнув, женщина перевела взгляд в зеркало заднего вида на притихшего блондина,— ну а ты у нас кем будешь?       — А-а я? Я Даниэль,— улыбнувшись, ответил юноша.       Получив ответ, женщина перевела выразительный взгляд на сидящего рядом с ней Азика, на что тот лишь махнул рукой, мол, не приставай, я не я — хата не моя и отвернулся к окну. Не получив должного ответа, она решила продолжить разговор с неизвестным субъектом по имени Даниэль.       — Тебе 18-то хоть есть?       Покраснев и поразившись, что уже второй человек задает ему этот вопрос, Даня возмущенно пискнул:       — Мне вообще-то 22!       — Оу, ну это многое меняет,— не скрывая сарказма ответила женщина.       —...простите, а как к Вам я могу обращаться?— быстро отойдя от неловкого вопроса продолжил разговор Даниэль.       — Можешь звать меня Нэлли, дорогой.       — Очень приятно с Вами познакомиться!— с широченной улыбкой на лице ответил юноша.       Нэлли же на это лишь вновь перевела многозначительный взгляд на притихшего Азика. Тот делал вид, что вообще ничего не видит и не слышит, уткнувшись носом в стекло окна. Наступило неловкое молчание, прерываемое лишь тихо играющей в магнитоле мелодией.

***

      Добравшись до какой-то дорогой клиники, Нэлли переговорила с одним из врачей, после чего Азика под предупреждающий взгляд брюнетки отвели в смотровую палату. Оставшись с женщиной наедине, Даня неловко переминался с ноги на ногу, не зная, что вообще ему сейчас делать.       — Голоден?       —....а?— вопрос Нэлли застал юношу врасплох,— ох, ну, мы давно толком нормально не ели, если честно...       Внимательно наблюдая за краснеющим от стыда Даней, брюнетка вздохнула, достала из небольшой лакированной сумочки несколько стодолларовых купюр и протянула их оторопевшему парню.       — Тут через дорогу закусочная, прикупи что-нибудь на вас двоих. Приходи потом в коридор и жди нас, понял?        Аккуратно приняв трясущимися руками деньги из рук этой удивительной женщины, Даня активно закивал и направился в сторону выхода из клиники. Нэлли же, проводив взглядом удаляющуюся фигуру в грязной потрепанной военной одежде (которая явно была не его), зашла в смотровую.       —......пиздец.       Нэлли очень редко ругалась матом, однако, услышав от этого черта всю историю целиком, никаких иных слов, описывающих ситуацию, в её не худом лексиконе, увы, не нашлось.       Осмотр показал, что Азику очень качественно экстренно оказали помощь — все было сделано не идеально, но с наименьшими для его тела потерями. Врач был искренне удивлен и упомянул, мол, вам повезло, что такой опытный врач оказался поблизости. Парень на это лишь хмыкнул: что бы было с этим зализанным врачишкой, увидев он кто и в каких условиях эту хуйню из его тела доставал. Да его инсульт жопы схватил бы сразу же. Единственное, шрам останется конкретный (не то, чтобы это было большой проблемой для наемника, одним больше — одним меньше, вообще похуй). Прописали болеутоляющее и какие-то еще таблетки, и все.       Согласившись с изречением своей спутницы, наемник утвердительно кивнул:       — Надо бы пацану помочь. Организовать прием на родине, так сказать. Его Крестовики наверняка ищут — обоссутся от счастья, когда он живой и здоровый им прямо в ручки прилетит.       —...Азик, ты вообще о чем думал? Впрягся за какого-то студента, еще и русского. Дьявол, ты вообще как русского в той дыре откопал? Еще и свалил с миссии, ты хоть знаешь, какой пласт собачьего говна на меня вылился из-за твоей шуточки?— Нэлли была в полном шоке и не собиралась этого скрывать,— ты почему вообще впрягся во все это?       — Ну, ты его вообще видела?— Азик очень выразительно посмотрел в глаза брюнетки, разведя руки в стороны, будто его поступок был самой очевидной вещью на свете.       —.....не знала, что пай-мальчики в твоем вкусе,— хитро улыбнувшись, прокомментировала женщина.       Азик, поперхнувшись, возмущенно взглянул на собеседницу.       — И не смотри так на меня, ведешь себя как малолетка в пубертате, уж я-то тебя знаю, малыш,— Нэлли искренне получала удовольствие от наблюдения стремительно сменяющихся эмоций на лице красноволосого,— ладно, решим проблему. Но ты должен понимать, что у всего есть своя цена. И ты прекрасно понимаешь, кто может нам во всем этом помочь.       Азик, помрачнев, устремил свой взгляд в окно кабинета:       — Да знаю я. Других вариантов все равно нет. Но ты же видишь, он вообще не из нашего прогнившего мира. Не место ему тут, надо бы его обратно вернуть.       Женщина внимательно смотрела на парня, сидящего на медицинской кушетке напротив нее, не произнося ни слова. Тут и так все было понятно. Вздохнув, она поднялась и подошла к наемнику, потрепав того по окрашенным волосам.       — Ты слишком много думаешь, тебе не идет.

***

      Наблюдая за секундной стрелкой висящих на стене часов, Даня нервно ожидал окончания осмотра. Почему так долго? Все настолько плохо???       Из дурных дум его вырвал звук открывающейся двери и недовольное ворчание наемника, выходящего из неё. Резко подскочив с места, юноша пронесся к парню, ища в его лице ответы на свои вопросы.       — Ну? Что доктор сказал?       Хитро ухмыльнувшись, парень положил руку на забинтованный под одеждой рубец и страдальчески произнес:       — Плохо все. Сказали, что меня уже ничего не спасёт, максимум неделю протяну, если раньше коньки не откину.       Глаза Дани распахнулись от ужаса, и он уже хотел было что-то ответить, но его опередила Нэлли, давшая смачную подзатрещину шипящему Азику.       — Не язви, чертяга. Нормально с ним все. Цветет и пахнет — за что спасибо тебе, малыш.       Даня, облегченно вздохнув и счастливо улыбаясь, бросился обнимать потирающего ушибленный затылок наемника.       — Я так рад! Слава Богу, все обошлось, Слава Богу!       Азик в ахуях стоял и не знал как вообще на это реагировать. Аккуратно положив руку на напряженную спину юноши, он просто замер, наслаждаясь близким контактом под ехидный взгляд брюнетки.       — Ну все, хватит тут миловаться, а то у меня весь завтрак наружу выйдет,— с этими словами, Нэлли, пряча ухмылку, направилась на выход.       Снова заняв привычные места в салоне автомобиля, парни одновременно перевели выжидающие взгляды на сидевшую на водительском месте женщину. Та что-то искала в телефоне, не обращая внимания на взгляды, устремленные на её скромную персону.       — Я вас в таком виде никуда не повезу, максимум — до квартиры Азика. Шмотки себе нормальные найдите и помойтесь, а завтра уже будем дела решать,— с этими словами Нэлли, как и обещала, довезла парней до какого-то квартала и скрылась в неизвестном направлении. Проводив уезжающий автомобиль взглядом, Азик, довольный как мартовский кот, обернулся на стоящего рядом юношу:       — Ну что, пошли выполнять приказ, ангелочек.       Когда парни перешагнули порог квартиры Азика, Даня поймал себя на чувстве дежавю: он уже второй раз вторгался в квартиру наемника, не имея ни денег, ни документов, ни вещей под рукой — даром что на этот раз не босой. От этого осознания было очень неловко, и он совершенно не знал, куда себя девать. Азик же, как и в прошлый раз, вел себя как настоящий хозяин положения — скинул грязные ботинки, потянулся (слава Сатане и обезболу), и направился в спальню разгребать вещи. Уже из комнаты он крикнул в коридор:       — Располагайся давай, ванная слева, там же полотенце есть. Пиццу любишь?       — Ох, люблю. А что?— придя в себя, Даня направился по небольшой квартире в поисках упомянутой ванной комнаты.       — Да че я думаю пердолить куда-то, закажем пиццу доставкой, и париться не придется.       — А, ну да, я только за,— найдя дверь в ванную, крикнул Даня.       Когда с водными процедурами было закончено, блондин осознал, что сменной одежды-то у него и нет, поэтому, стоя на махровом коврике в одном лишь полотенце, обернутом вокруг бедер, он позвал хозяина квартиры:       — Азик!       Однако, никакого ответа так и не последовало, в связи с чем Даниэль аккуратно приоткрыл дверь и вышел, шлепая босыми ногами в поисках наемника.       Азик довольно быстро нашелся в гостинной: он, переодевшись в черную оверсайз футболку с какими-то надписями и нашивками и в дырявых джинсах под цвет развалился на диване и залипал в телефон.       —Эм, Азик, а у тебя не будет сменной одежды?       Подняв взгляд на источник звука, первое что красноволосый увидел — это полуголого в одном блять полотенце хорошенького с покрасневшей после душа кожей блондина, стоящего посреди его ебаной хаты. Капли с золотистых влажных волос падали на розоватые выпирающие ключицы, продолжая свой путь до самого пояса махрового полотенца, теряясь в его полах.       Сглотнув, он приподнялся на диване, принимая сидячую позу, и внимательно посмотрел на стоящего юношу. Под этим внимательным пронзительным взглядом черных глаз Даня еще больше начал краснеть.       — Будет, заюш, будет,— с этими словами, не отрывая взгляда от голого торса Даниэля, Азик медленно встал с дивана и подошел к шкафу. Достав большую белую футболку и свободные треники, он лавировал между мебелью, приближаясь к красному как рак блондину. Протянув ему шмотки, Азик на секунду поймал зрительный контакт и, наклонив голову в бок, медленно произнес:       — Даниэль, ты не забывай только, что мы оба с тобой взрослые люди. И твое разгуливание полуголым в моей хате может быть чревато последствиями. Думай в следующий раз, пожалуйста, "что", "когда" и "перед кем" ты делаешь,— с этими словами он резко повернулся и снова плюхнулся на диван, делая вид, что в телефоне было что-то очень интересное.       Произнесенная наемником полная форма его имени тихим и вкрадчивым голосом резко ударила в голову юноши. Он пару секунд просто в ступоре наблюдал за залипающим в телефон парнем, а когда до его мозга дошла и остальная часть адресованной ему мысли, густо покраснел. В голову полезли самые разнообразные мысли: новые мысли, каких раньше никогда не было. Очень неприличные, заставляющие сердце бешено застучать, а щеки загореть. Но самое странное, что от этих мыслей ему не было неприятно или противно, ему было скорее любопытно. Какое-то новое чувство горячим комом забилось в груди Даниэля, распространяя тепло по всему телу до самых кончиков пальцев, заставляя слегка задрожать в каком-то неизвестном предвкушении.       Но что с этим всем делать он абсолютно не знал, так что, рдея и потирая горящую от смущения шею, Даня ретировался обратно в ванную переодеваться, не замечая пристального взгляда, провожающего его.