Трудно быть Ангелом

      Ночью лес превращается в особый единый организм: нетронутый людскими руками, он живет своей жизнью, по своим правилам. Однако, этой ночью обычную и размеренную жизнь леса потревожили двое молодых людей, неспеша пробиравшихся сквозь лесную гущу. Они шли уже несколько часов, москиты знатно покусали оголенные участки кожи, да и силы были уже на исходе, но никто из них не проронил ни слова: один стеснялся, а второй просто привык молчать о таком на подобных вылазках. Услышав, что его компаньон стал пыхтеть громче обычного и чаще спотыкаться, Азик решил найти место для отдыха. Через некоторое время путь привел их на небольшую опушку: безоблачное небо, освещенное нарастающей луной, озаряло небольшой пригорок, проросший травой и цветами.       —Давай-ка тут у деревьев передохнем. Обзор хороший, никто незамеченным не пройдет,— с этими словами Азик кинул свой рюкзак рядом с ближайшим деревом и со вздохом плюхнулся рядом.       Даниэль, следуя примеру своего провожатого, аккуратно положил дорожную сумку и прислонился к соседнему дереву, вытянув уставшие ноги.       Некоторое время молодые люди просидели в тишине, восстанавливая силы и прислушиваясь к окружающим звукам. По-началу казалось, что в лесу стоит гробовая тишина, однако, стоило Даниэлю закрыть глаза и прислушаться, как окружающая обстановка мгновенно заиграла целой какофонией звуков природы. На секунду он представил, что сейчас сидит рядом с дядей у теплого костра и пытается достать из кучи угля и дров обернутую в фольгу картошку, пока Григорий рассказывает очередную байку о том, как все жили в его молодости. От приятных воспоминаний уголки губ приподнялись, обретая форму легкой ностальгической улыбки. Ему хотелось остаться в этом воспоминании как можно дольше. Однако, этому не суждено было произойти, и вся медитация пошла псу под хвост, когда Даниэль услышал звук снятой на айфон фотографии.       Резко распахнув глаза он увидел, что Азик стоит на опушке леса и фотографирует на телефон ночное небо. Посмотрев (видимо, получившуюся фотографию) в телефоне, парень убрал аппарат в карман и еще некоторое время стоял, что-то разглядывая в темноте, освещенной далекими звездами.       Вернувшись к их мини-лагерю наемник обнаружил, что блондинчик уже не медитирует с раскинутыми длиннющими ногами, а во все глаза удивленно пялится на него.       — Чего?       — Ты...только что небо фотографировал?       — Ну да, а что?       Даниэль удивленно смотрел на стоящего перед ним парня, засунувшего руки в карманы объемной толстовки.       — Так ты фотограф?       — Нет.       — А зачем фотографируешь?       — А что, у меня не может быть какого-то хобби, что-ли?       Брови Даниэля поползли вверх, после чего он, прикрыв рукой рот, начал тихо смеяться.       —Чт-что, что ты там угараешь?       Даня, пытаясь не засмеяться в полный голос, махал второй рукой в каком-то извиняющемся жесте:       — Прости-прости...пхпххп.....просто это так не вяжется со всем твоим образом и тем, что ты говорил...пхаххахахха.....что я немного растерялся.       Даниэль, с улыбкой во все 32 зуба, смотрел на наемника, содрогаясь в попытках остановить смех.       — Что за стереотипное мышление, Даниэль? Я думал, ты у нас прогрессивный,— для виду насупившись прокомментировал Азик, пытаясь не заулыбаться в ответ. Присев обратно спиной к "своему" дереву, Азик направил взгляд в небо.       — У меня вообще-то инста есть.       Даниэль, перестав наконец хихикать, с интересом повернул голову в сторону красноволосого.       — Да? А что ты туда выкладываешь?       — Ну....фотки разные. Работая наемником, конечно, нужно держать анонимность и все дела, но никто не запрещал после окончания миссий выкладывать фотки из мест, куда обычный человек попасть не может. Главное базы военные не палить ну и кровь-кишки-хардкор не постить. Просто геометку не ставлю и все — народ сам в комментах вечно пытается узнать, что за место я посещал.       — Ничего себе, это же круто!       — Да ладно, это так, небольшое развлечение.       — А можно посмотреть, что ты сейчас сфотографировал?— не унимал своего любопытства блондин.       — Обойдешься. Потом в инсте заценишь,— усмехнувшись, пробурчал красноволосый, чувствуя, как лицу почему-то становится жарко.       — А я, вот, вообще фотографировать не умею. Друзья всегда говорили, что у меня руки не из того места растут,— с глупой улыбкой на лице произнесло это чудо.       — Ну, у всех свои недостатки. Зато ты человечек хороший.       — Ну, ты так-то тоже.       Азик, покосившись на ходячее недоразумение, скептически изогнул бровь:       — Я-то? Ты ни с кем меня не перепутал? Я настолько же хороший человек, насколько ты хороший врун.       — Но ты ведь спас меня, Азик. Ты очень хороший человек,— юноша с благодарной улыбкой на лице открыто смотрел на застывшего в замешательстве наемника.       Искренность и открытость, с которой Даниэль произносил все свои фразочки, просто сбивала парня с ног, но высказанное только что умозаключение стало последней каплей. Азик совершенно не знал, как реагировать на эту добрую улыбку, как реагировать на этот наивный и доверчивый взгляд, как реагировать на характеристику, с которой он вряд ли будет хоть когда-нибудь согласен. Парень никогда не считал себя хорошим человеком. Хороший человек сидит в метре от него и видит светлые стороны во всем вокруг, а он не такой. Его руки уже давно утоплены в чужой крови, само его существо утоплено в пучине депрессии, отсутствии доверия к людям и попытках сохранить разум в этом кровавом безумии. Не за красивые глазки его Ангелом Смерти прозвали, совсем не за красивые глазки.       Последняя мысль стала для Азика лучше любой отрезвляющей пощечины. Он, словно очнувшись от сладкого дурмана, резко встал и, не смотря на юношу, пробормотал:       — Поешь, пока возможность есть, а я на разведку схожу. Скоро буду, шумиху не наводи,— с этими словами наемник скрылся среди лесной чащи.       Даниэль, все еще с улыбкой на лице, проводил парня взглядом, после чего решил послушаться совета "сбежавшего" и приступил к небольшому перекусу.

***

      Следующие сутки, с перерывом на небольшой сон, молодые люди были в пути. Судя по карте, лес шел довольно далеко к границе параллельно главной дороге, которая ответвлялась к различным поселения. По пути они несколько раз слышали, как по дороге проезжала военная техника (по словам Азика это были террористы, которые занимались сменой дислокации своих сил ближе к столице). Если предположение наемника было верным (а в вопросах тактики Даниэль ему полностью доверял), возможно, некоторые поселения уже этими людьми могут быть не оккупированы. Основываясь на этом предположении, молодые люди шли вдоль дороги на безопасном расстоянии по лесному массиву, просчитывая, с какого момента можно попробовать сходить на разведку до поселений: запасы потихоньку заканчивались, да и перспектива поспать где-то, кроме сырой земли, звучала весьма заманчиво. Даниэль, конечно, старался держаться и терпеть (все-таки ему жизнь тут спасают), но, непривыкший к таким жестким условиям, юноша нуждался в нормальном отдыхе, и оба это понимали.       Ближе к вечеру, когда солнце уже начинало опускаться за горизонт, парни вышли к небольшому, окруженному со всех сторон высокими деревьями, озеру.       — Неужели мои молитвы были услышаны?— со стоном произнес Азик, направляясь ближе к воде,— слышь, студент, как насчет водных процедур?       Даниэль был до невозможности рад представленной перспективе: он был тем еще чистюлей (возможно, в силу выбранной профессии), и прошедшие несколько суток без душа его весьма напрягали. Одежда пропиталась запахом пота, а тело начинало немного чесаться из-за грязи и пыли.       Сложив рюкзак, сумку и бронники у ближайшего дерева на безопасном расстоянии, молодые люди одновременно посмотрели на водную гладь. Даниэль, вдохновленный возможностью наконец-то помыться, начал раздеваться первым. Аккуратно сложив все вещи, кроме трусов, оставшихся на нем (ну не мог он до гола раздеться), Даниэль со стоном наслаждения с головой погрузился в нагретую за день солнцем воду.       Азик же, также раздевшись до порток, сидел на небольшом песчаном бережке, наблюдая за юношей. Блондинчик сейчас выглядел как лабрадор, счастливо заныривающий в водоеме. Правда, красивый такой, длинноногий лабрадор, с очень подтянутым телом. Мда. Рядом с ним Азик почувствовал себя каким-то доходягой, однако, наблюдать со стороны за плескающимся юношей было до мурашек забавно и приятно. Ухмыльнувшись своим мыслям, Азик иногда оглядывался по сторонам (мало ли), постоянно возвращая взор на периодически появляющийся из воды блондинистый силуэт.       Довольный и чистый, Даниэль выходил из воды, когда почувствовал на себе внимательный взгляд. Повернувшись, он увидел полуголого Азика, сидящего на песке с согнутыми к груди коленями и смотрящего прямо на него. Краснея, юноша подошел ближе к сидящему и спросил:       — А...ты купаться идти собираешься?       — Ага, щас пойду, за вещичками же должен был кто-то приглядеть,— усмехнувшись и еще раз пройдясь по фигуре Дани взглядом ответил Азик. Однако, какого же было его удивление, когда он заметил такой же заинтересованный взгляд на себе.       — Что такое?       Даниэль, пойманный с потрохами, покраснел и ретировался к вещам, пытаясь найти что-то, что можно было бы накинуть на тело.       — Ты что, стесняешься, что ли?— со смехом спроси наемник.       — Н-ничего я не стесняюсь! Я простудиться не хочу просто!— краснея пуще прежнего ответил юноша.       — Ну-ну, ты с девушкой своей также оголяться стесняешься?       Даниэль на этих словах замер, так и не застегнув до конца военные штаны, которые в этот момент натягивал. Его щеки, уши, плечи и шея пылали от смущения, пока он, переводя дыхание, все таки закончил процесс натягивания штанов и запасной футболки. После этого он, чувствуя себя более безопасно, снова вернулся к наемнику и присел рядом, копируя его позу. Почесав пунцовую шею, Даниэль тихо произнес:       — Нет у меня девушки...в смысле, не было. Вот.       Взгляд Азика, зависший на пальцах, поглаживающих раскрасневшуюся шею, резко вернулся к лицу блондина, и он вкрадчиво спросил:       —....парень?       —Э-эм...,— Даня чувствовал себя так, словно, прямо сейчас провалится под землю со стыда,— н-нет. У меня, ну типа, вообще отношений никогда не было, вот...       Брови наемника резко взмыли вверх, и он с искренним удивлением произнес:       — С таким-то лицом?       — Ч-что?— Даниэль даже в сторону собеседника смотреть боялся, настолько ему было неловко.       — Блять, Даниэль, ты в зеркало себя вообще видел? Я уже про все остальное молчу. Да такого пацана с руками отрывать должны. А ты говоришь, что у тебя никого не было?       Даниэль, превратившийся сам уже в горящий костер из своих детских воспоминаний, закрыл пылающее лицо руками и простонал:       — Азик, пожалуйста, прекрати. Я и так сейчас от стыда сгорю. Ну не было у меня никого, ну что я теперь с этим поделаю?       Наемник еле сдержался, чтобы в голос не заржать. Смущать этого паренька было сплошным удовольствием. Однако, пацан оказался не промах и в следующую секунду с нахмуренным (Боже он и так умеет?) лицом повернулся к собеседнику и сказал:       — А сам-то?       Азик перестал трястить от смеха и с широченной улыбкой глянул на Даниэля:       — Я? А что я?       — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!— парень еще сильнее насупился. Ну что за умора.       —Ну-у-у, что у меня...— Азик, загадочно вздохнув, медленно поднялся на ноги и оглянулся через плечо на юношу,— у меня с этим получше, чем у тебя, это уж точно. Пока никто не жаловался.       Запечатлев в памяти растерянное лицо блондина, Азик с хитрой усмешкой на лице развернулся, направился в сторону озера под тихий писк "Азик, так нечестно!" и окунулся в воду.       После окончания водных процедур, переодевшись в запасную одежду и сполоснув грязную, парни развесили мокрые вещи на ветках деревьев и сообразили небольшой костер.       Даниэль все время молчал, наблюдая за языками пламени небольшого костерка.       — Ну ты чего дуешься-то?       —.....я не дуюсь.       — Да у тебя на лице все написано.       — Да говорю же, не дуюсь я,— с серьезным выражением лица Даниэль повернулся в сторону недалеко сидящего наемника, поедающего свой сухпаек,— просто....задумался.       — И о чем же?— полюбопытствовал красноволосый. Уж очень было интересно, что у этого пацана в башке творится.       — Ну...я просто не уверен, насколько это будет тактично.       — Ой, я тебя умоляю, давай не ломайся, выкладывай что ты там себе напридумывал.       — Я просто думал, что у тебя их будет больше.       —......кого?— Азик чуть не поперхнулся едой.       — Ну....татуировок. Я просто видел, что у тебя на пальцах они есть, да и в принципе у тебя внешность....ну....в общем, я почему-то думал, что у тебя еще татуировки всякие есть,— про шрамы, покрывающие в некоторых местах тело наемника, Даниэль решил все-таки тактично промолчать.       — Ааааа, ты об этом,— парень не знал, радоваться или расстраиваться тому, что Даниэль не решился продолжить их прошлый разговор,— как-то времени не было, ну, может, как-нибудь и набью что-нибудь. Руки все не доходили. Пальцы-то я сам по пьяне забил. А что, по мне так прикольно вышло,— с этими словами Азик начал рассматривать освещенные языками пламени линии и точки, вытатуированные на собственных фалангах, — А что, ты себе тоже что-то набить хочешь?       — Ох, нет, что ты. Это все не для меня.       — Почему же?       — Ну... не знаю. Как-то не задумывался,— парень выглядел немного задумчивым и рассеянным. Его явно начинало клонить в сон.       — Значит, как захочешь сделаешь, че. Твоя жизнь — распоряжайся ею сам.       — Да, думаю, ты прав,— с легкой полуулыбкой на лице ответил юноша, после чего довольно громко зевнул.       — Давай на боковую, завтра нас ждет долгий путь. Еще парочка дней и, думаю, можно будет деревеньку какую-нибудь почекать.       — Да...надо бы,— уже в полудреме ответил юноша, укладываясь поудобнее в спальнике,— спокойной ночи, Азик.       Красноволосый удивленно взглянул в сторону засыпающего ходячего недоразумения, не ожидавший подобного пожелания посреди темного леса глубокой ночью.       —......спокойной ночи, Даниэль.