Трудно быть Ангелом

      Спустя еще одни сутки в пути, запасы продовольствия, практически, закончились. Азик старался максимально оттянуть этот момент, поскольку ему даже представить страшно было, как Даниэль будет реагировать на убитых кроликов и белочек. Этот божий одуванчик, скорее всего, в обморок упадет, ну или голодовку устроит, но бедных животных есть не будет, парень был в этом уверен. В связи с этим, когда полдень был уже позади, молодые люди аккуратно продвигались из леса ближе к дороге с целью оценить обстановку в местных поселениях: звуков проезжающих военных машин давно уже не было, что вселяло призрачную надежду на отсутствие боевиков в ближайших окрестностях.       Накинув капюшон и кепку, парни аккуратно подошли к небольшой деревушке, расположенной у главной дороги (данное расположение обеспечивало им легкий путь к отступлению на случай возникновения угрозы). Военных машин нигде видно не было, как и самих боевиков, а малочисленные местные жители занимались своими бытовыми делами.       Спрятав оружие под толстовку, Азик повел Даниэля вдоль протоптанной дорожки между домами, что-то выискивая. Увидев небольшой домик у окраины с развешенными мокрыми тряпками, наемник указал пальцем на здание и пошел в указанном направлении.       Подойдя к деревянной двери, красноволосый указал юноше встать слегка поодаль, а сам достал пустую бутыль с водой, почти доеденный сухпаек, сложенный в небольшую тряпочку и несколько купюр, после чего три раза постучался.       Через некоторое время за деревянной преградой послышался детский смех и какое-то шебуршание, дверь со скрипом отворилась, демонстрируя парням хозяина дома: загорелый темный мужчина лет сорока был одет в майку и простые потрепанные штаны. Хозяин внимательно посмотрел на Азика из-под густых бровей, затем перевел проницательный острый взгляд на стоящего поодаль Даниэля, что-то анализируя. Красноволосый заметил, что одну руку мужчина прячет за спиной (должно быть, прячет оружие, разумно).       Прочистив горло, наемник продемонстрировал свое безоружное состояние и показал зажатые в руках предметы:        — Пожалуйста,— спокойным вкрадчивым тоном произнес Азик, глядя прямо в глаза мужчины.       Хозяин дома некоторое время обдумывал слова наемника (Даниэль не знал, понимает ли он английский, но красноволосый жестами, в принципе, доходчиво донес, что им нужно), затем кивнул и, обернувшись, крикнул что-то вглубь дома. Через некоторое время из-за угла дома вышла одетая в ветхую паранджу женщина, держащая в руках моток ткани и ведро воды, и подошла на безопасное расстояние к молодым людям. Азик, благодарно кивнув мужчине, протянул сложенные купюры. Хозяин, не проронив ни слова, забрал из протянутой руки деньги и оперся о косяк дома, внимательно наблюдая за действиями чужаков. Женщина же, бросив последний взгляд на нежданных гостей, вновь скрылась за углом каменного ветхого здания.        — Доставай все бутылки и флягу, надо запастись как можно бо́льшим количеством воды,— тихо проинструктировал юношу Азик, складывая моток с (судя по запаху) небольшим количеством овощей, фруктов и хлеба в свой рюкзак.        — А им самим будет чем питаться, если они это всё нам отдадут?— забеспокоился Даниэль, тронутый помощью местных жителей.        — Я дал им достаточно бабок, чтобы они смогли скупить хоть целую овощную лавку, так что не парься,— хмыкнув, ответил на обеспокоенный вопрос красноволосый.       Пополнив запасы и водрузив на себя немного потяжелевшие рюкзак и сумку, молодые люди еще раз в благодарном жесте кивнули хозяину дома и, услышав хлопок деревянной двери позади себя, неспеша направились обратно к главной дороге. Солнце уже начинало клониться к закату, а людей на улице практически не было. Тут молодых людей привлек послышавшийся вдалеке рев мотора.        — Блять,— смачно ругнулся Азик, затаскивая Даниэля за собой в какие-то кусты за ветхим деревянным забором одного из домов у дороги. Времени на побег в лес не было.       Устроившись в более-менее нормальное укрытие, парни прижались к земле, внимательно наблюдая за обстановкой.        — Посидим тут, пока они не свалят,— прошептал наемник на ухо юноши, на что тот коротко кивнул, не прерывая зрительного контакта с дороги перед забором.       Через некоторое время рев мотора был слышен совсем рядом. Парни увидели подъезжающий небольшой грузовик, в кузове которого сидело трое человек с автоматами. Остановившись, боевики вылезли из грузовика, о чем-то громко разговаривая: головы всех мужчин были обернуты куфиями, закрывающими все лицо, оставляя открытыми лишь глаза, а автоматы они держали прижатыми к груди в полной боевой готовности, на что указывали установленные на спусковой крючок указательные пальцы. Крича что-то, они обходили дома, долбясь в каждую из дверей.       Даниэль затаил дыхание, наблюдая за боевиками: это и есть те самые террористы? Зачем им все это? Зачем они убивают невинных людей? Зачем они приехали сюда? Сотни мыслей вертелись в голове юноши, пока он сам, наблюдая за людьми, пытался найти логичные ответы.       Через некоторое время все мирные жители деревни начали выходить и толпой собираться на дороге у грузовика. Здесь были все: мужчины, женщины, дети, старики и инвалиды. Женщины, обнимая своих детей, стояли, уперев взгляды в землю, боясь лишний раз шелохнуться, а мужчины внимательно наблюдали за боевиками.       Один из людей с автоматами (видимо, главный среди них) вышел к толпе и начал громко что-то вещать. Молодые люди не знали, что он им говорил, но с каждым словом женщины начинали все больше трястись, а мужчины хмуриться.       Его громкая речь звоном била по ушам Даниэля, залезая под кожу и вызывая стаю ледяных мурашек по всему телу. Наемники, которых он видел раньше, не имели эту убийственную злую ауру, которую сейчас излучал этот человек. Эту убийственную жестокую ауру юноша ощущал даже лежа в укрытии за несколько метров от боевиков.       Когда мужчина закончил говорить, деревню окутала гробовая тишина. Старики тихо вздыхали, что-то обсуждая, а женщины всхлипывали, придерживая за руки детей.       Не дождавшись, видимо, какого-то ответа, главный боевик снова что-то выкрикнул, после чего его подчиненные направили автоматы прямо на толпу, взведя курки. Женщины завизжали, пряча телами своих детей, а мужчины, что-то крича с поднятыми руками, выбежали вперед. Удовлетворенно кивнув, главный террорист указал рукой на одного из своих подчиненных, который держал на плече связку автоматов. Выстроившись в очередь, все взрослые мужчины начали подходить к этому человеку, принимая в руки оружие, и направляться к кузову грузовика. Когда бо́льшая часть мужчин погрузилась в грузовик, главный боевик, увидев что-то в толпе, направился в сторону своего взгляда. Одна из женщин, в которой молодые люди узнали ту самую, которая дала им провиант некоторое время назад, согнувшись, обнимала мальчика лет 12. Боевик, подойдя к ним, что-то крикнул и схватил мальчика за руку, выдирая из объятий женщины. Мать бросилась к ногам боевика, вцепившись руками в его ступни, и что-то истошно кричала, однако тот и слушать ничего не хотел. Пнув женщину ногой, он потащил сопротивляющегося мальчика в сторону своих подчиненных.       "Господи, что же здесь творится?!"— Даниэль не мог поверить, что все, что он сейчас видит, происходит на самом деле. Он уже было даже дернулся, порываясь встать, но тяжелая рука Азика пригвоздила его обратно к земле.       — Тихо ты, идиот, они тебя прихлопнут и глазом не моргнут,— прошипел наемник ему на ухо, тяжело дыша. Он сам был далеко не в восторге от того, что лицезрел.       В следующую секунду молодые люди услышали незнакомый яростный возглас: один из мужчин, который оказался мужем той женщины, резко выпрыгнул из грузовика и пронесся мимо боевиков навстречу главарю. Подбежав, он начал что-то кричать ему в лицо, тыкая указательным пальцем в его грудь. Боевик же, отбросив плачущего мальчика в сторону, со всей силы ударил прикладом автомата мужчину по голове, от чего тот, отшатнувшись, отступил на пару шагов назад. Яростно взглянув на главаря, он что-то выкрикнул, бросил на землю висевший на плече автомат и сплюнул кровью в направлении валяющегося на земле оружия.       — Не смотри,— тихо прошептал красноволосый юноше на ухо, но Даниэль его не слышал. Единственное, что он сейчас мог слышать, это плач матери и крики ругающихся мужчин. Сердце бешено стучало в висках, а лоб покрылся испариной, но он не мог ни моргнуть — ни отвернуться.       Боевик же, что-то крича своим подчиненным, еще раз ударил мужчину прикладом и повалил на землю, придавив ногой. С яростным возгласом он о чем-то крикнул застывшей от ужаса толпе, доставая из кобуры пистолет, после чего повернулся и взглянул в глаза лежащего на земле мужчины. Ухмыльнувшись, он направил дуло пистолета лежащему прямо в лицо, после чего на всю деревню раздался оглушающий звук выстрела.       Тишину, черным смоляным пятном расползающуюся по городу, прервал истошный женский крик, после чего плачущая и кричащая что-то жена бросилась к безжизненному телу своего мужа, хватая его лицо и прислоняя свой лоб к окровавленному месиву, бывшему когда-то лицом ее любимого супруга. Боевик тем временем подошел к сидящему в ужасе на земле мальчику и протянул ему пистолет, что-то сказав. Мальчик, взглянув на ревущую мать и окровавленное мертвое тело отца, сглотнул, кивнул, принял протянутый пистолет и встал, следуя за главарем боевиков до груженого грузовика. С громким ревом завелся мотор, после чего автомобиль, поднимая клубы пыли, выехал из поселка, оставляя за собой застывшую толпу женщин, детей и стариков.

***

      — Хорошо, нас не заметили,— сплюнув, процедил Азик, когда толпа на дороге спустя некоторое мучительно долго текущее время разошлась обратно по своим домам. Он уже не в первый раз видел, как террористы принуждают жителей присоединиться к их отрядам, и он прекрасно понимал, с какой целью боевик провел показательную казнь, но от этого легче не становилось. В горле все пересохло, а грудь сжало неприятным чувством, которое никак не получалось отогнать. В такие моменты Азик понимал, что никогда не станет жалеть об убитых им собственноручно на заданиях террористах: такие мрази только этого и заслужили.       — Надо валить отсюда,— с этими словами наемник медленно поднялся с земли, протягивая руку юноше. Он ведь не смотрел?       Даниэль, переводя абсолютно пустой взгляд на руку Азика, схватил ее своей трясущейся ледяной и медленно поднялся, не проронив ни слова. В полной тишине молодые люди направились обратно к лесному массиву, чтобы продолжить свой путь.        Зайдя в чащу леса, Азик, идущий впереди, размышлял вслух:       — Судя по всему, они набирают рекрутов среди местного населения, значит, заходить в поселения не безопасно. Придется весь путь идти по лесу. Я понимаю, что это тяжело, но другого выхода у нас нет, в деревнях не безо...— размышления парня были прерваны глухим стуком падающего тела позади него. Обернувшись он увидел, что юноша, трясущийся как осенний лист, сидел на земле, пялясь абсолютно пустым взглядом на одну точку впереди себя.       —...Даниэль?— блондин никак не отреагировал, лишь продолжая судорожно трястись, схватившись рукой за кофту где-то в районе сердца.       Страшно. Даниэлю было безумно страшно. Сердце бешено колотилось, в груди кололо так, словно, ему туда вогнали стальной кол, дышать было просто невозможно и он рвано пытался сделать вдох, обжигая легкие. Перед глазами все еще стояла картина окровавленного тела мужчины и плачущего мальчика, а в ушах эхом раздавался истошный женский крик. Он не слышал ничего вокруг себя, ком в горле не давал ему вымолвить и слова, живот скрутило в рвотном позыве, а тело совершенно не слушалось. Он начинал задыхаться.       — ДАНИЭЛЬ?! Блять, что с тобой?— Азик молниеносно подскочил к юноше, хватая того за плечи и пытаясь привести в себя. Блондин, схватившись трясущимися руками за грудь, задыхался и совершенно не реагировал на попытки до него дозваться. Блять, блять, блять. Азик совершенно не знал, что делать в подобной ситуации.       — Давай, студент, приходи-ка в себя, ты мне тут нужен, слышишь?— все еще пытался достучаться до сознания юноши парень, перехватывая через плечо его руку и поднимая шатающееся тело на ноги,— сейчас, сейчас, давай, вдох-выдох. Давай, дыши.       Наемник никогда не видел вживую приступ панической атаки, но, судя по всему, у Дани сейчас был именно он. Блять, он совершенно не знал что делать. Даниэль, не реагируя на слова Азика, тихо всхлипывал и прошептал:       —...б-больно...       — Сейчас-сейчас, давай найдем, где присесть, выпьем воды и успокоимся, да? Давай-давай, тихонечко переставляем ноги, молодец. Все хорошо будет, слышишь?— практически таща тело трясущегося юноши бормотал Азик.       Найдя более-менее подходящее место, Азик аккуратно усадил блондина у дерева, разложил спальный мешок и уложил на него переживающего паническую атаку юношу.       — Даниэль, ты меня слышишь?— парень, закрыв ладонями лицо, лишь рвано всхлипывал, никак не реагируя.       — Давай, надо выпить воды, слышишь меня? Все хорошо, давай,— Азик уселся рядом с головой блондина, приподнимая ее над землей, и аккуратно прислонил к его губам фляжку с водой,— давай, попей, полегче станет,— Даниэль, по лицу которого уже ручьем текли слезы, трясущимися пальцами вцепился в протянутую фляжку и начал делать небольшие глотки,— вот так, молодец, пей. Все будет хорошо.       Выпив немного воды, юноша опять начал опускать голову в ладони: истерика подступала, стремясь вырваться из его груди, вызвав новый приступ рыданий.       — Тише, тише...все будет хорошо,— с этими словами, не зная, слышит ли его вообще юноша, Азик уложил его голову себе на колени и начал аккуратно гладить по волосам. Он не знал, насколько подобный физический контакт приемлем, учитывая то, что пару дней назад до него домогались, но не видел больше никаких вариантов, как помочь блондину успокоиться.       — Все будет хорошо, слышишь? Все будет хорошо...— как мантру повторял одну и ту же фразу Азик, аккуратно поглаживая светлые кудри на затылке, пока парень трясся в подступающей истерике.       Некоторое время спустя дыхание юноши начинало потихоньку приходить в норму: он уже не плакал, лишь тихо всхлипывал в закрытое руками лицо, прижав колени к груди, пока наемник продолжал гладить его по голове.       —.....я....я хочу домой......— хрипло прошептал Даня впервые за все это время.       — Я знаю,— не прерывая успокаивающие движения, тихо ответил наемник,— мы выберемся отсюда, слышишь? Все будет хорошо, я тебя вытащу.       Даниэль лишь тихо всхлипывал, постепенно успокаиваясь и погружаясь в тревожный сон.

***

      Даниэль чувствовал себя паршиво. Очень паршиво. У него уже очень долгое время не бывало таких сильных приступов панички. Медленно разлепляя опухшие от рыданий глаза, он пытался понять, где и в каком состоянии находится. Перед своим лицом он увидел острые колени вытянутых ног наемника, а на голове чувствовал тяжесть чужой руки. Аккуратно поворачивая голову он понял, что лежит, свернувшись калачиком, на коленях у Азика, который сейчас сидел, опустив подбородок к груди с закрытыми глазами. Видимо, задремал. Даниэль на пробу попытался глубоко вдохнуть, не потревожив покой сидящего под ним парня.       Однако, почувствовав телодвижения юноши, Азик резко распахнул глаза, встретившись взглядом с мокрыми растерянными глазами Дани.       — Ты как?— хриплым голосом аккуратно спросил наемник. Юноша, стыдливо отводя взгляд, аккуратно поднялся с колен парня и, сгорбившись, уткнулся подбородком в согнутые колени.       — Н-нормально. Прости, пожалуйста, у меня иногда такое случается, я просто...— голос парня был слабым и осевшим, а тело все еще иногда немного подрагивало.       — Не извиняйся, все нормально,— аккуратно перебил Азик оправдывающегося блондина. Он совершенно не знал, как и о чем сейчас с ним говорить, и нужно ли вообще. Блять, что в таких ситуациях обычно делают? Он бледный как поганка.       Ничего лучше не придумав, красноволосый спросил, протягивая бутылку воды, — пить хочешь?       Тихо угукнув, Даниэль принял протянутую фляжку и сделал пару глотков. В горле все еще было сухо и неприятно. Юноша просто сидел, смотря в одну точку, не осмеливаясь перевести взгляд на сидящего рядом парня.       — С-спасибо...— тихо пробормотал светловолосый, уткнувшись лицом в собственные коленки. Успокаивающего тепла чужого тела сейчас жутко не хватало, но он не осмелился бы попросить о чем-то, и так доставил кучу проблем со своей чертовой паничкой.       — Даниэль, я же сказал, что все нормально. Не переживай. Твоя реакция абсолютно нормальная, тут нечего стыдится или извиняться за что-то, ок?— Азик не отрываясь следил за юношей, боясь пропустить хоть какую-то реакцию и не успеть вовремя предпринять меры.       Даня нервно закивал и на пробу вдохнул свежий лесной воздух: дыхание начинало постепенно восстанавливаться, а тело успокаиваться, однако боль, пронзающая грудь, так никуда и не делась.