Я люблю тебя, разве это не самое худшее что ты когда-либо слышал?

Сону ненавидит темноту. Он до сих пор не совсем уверен, почему, но, насколько ему известно, он никогда не был её фанатом. Может быть, это потому, что он начал смотреть фильмы ужасов слишком рано, или, может быть, потому что ему не нравилась концепция того, что он не мог видеть, что происходит. В любом случае, не имело значения, как начался этот его иррациональный страх, важно было то, это его тревожило. Не говоря уже о том, что быть запертым в комнате с парнем, которого, как он узнал менее чем двадцать четыре часа назад, он на самом деле не ненавидел, а чертовски любил, не помогало чудесным образом заснуть. Нет, вместо этого в его голове в настоящее время проносились мысли о страхе и о том, какого хрена мне нравится Сонхун. Слегка вздохнув, Сону перевернулся на другой бок, кажется, в тысячный раз за ночь, надеясь, что смена положения волшебным образом убаюкает его. Спойлер, это не так. — Не мог бы ты, пожалуйста, не шевелиться минут пятнадцать? Вся комната трясётся будто у нас землетрясение, — Раздраженный голос Сонхуна раздался по всей комнате, прерывая его мысли. — Я же не кричу тебе в долбанное ухо, правда? — Сону кусается в ответ, прежде чем у Сонхуна появляется шанс закончить предложение, уровень его раздражения неуклонно растет. — А что, вполне в твоём духе, — он слышит, как Сонхун бормочет это достаточно тихо, но ничего не отвечает. Натянув одеяло до шеи, Сону изо всех сил пытается заставить свой мозг заткнуться. Однако, к его большому разочарованию, чем сильнее он пытался забыть ситуацию, в которой оказался, тем больше он думал об этом. Каждый раз, когда он открывает глаза, ему яростно напоминают о подавляющей темноте, которая его окружает, заставляя его сердце биться быстрее. Что еще хуже, когда он переворачивается, Сону вспоминает, что Сонхун прямо там, мирно спит. Каждый раз, когда он пытается забыть, его мозг становится все громче и громче, беспорядочные помехи звучат в его ушах. Он хочет кричать, черт возьми. В середине паники он внезапно слышит шарканье ног и щелчок выключателя. Его глазам требуется несколько мгновений, чтобы привыкнуть к свету, но как только он это делает, он обнаруживает, что Сонхун смотрит на него, лицо усталое и раздраженное. — Прошло столько лет, а ты всё ещё боишься темноты? Клянусь богом, Ким, ты когда-нибудь повзрослеешь? — Голос Сонхуна усталый, но в нем все еще слышится та же обида, с которой Сону слишком хорошо знаком. Челюсть Сону отвисает. — Не помешало бы сказать «спасибо», — ворчит Сонхун, возвращаясь к своей кровати, спиной к Сону. Его ответ выводит Сону из оцепенения. — Не думал, что ты помнишь, — отвечает он, его голос звучит тише и мягче, чем ему хотелось бы. Он наблюдает, как Сонхун делает паузу на самые короткие секунды — так быстро, что он не уверен, выдумал ли он это. — Как бы мне это ни было неприятно, мы всё-таки были с тобой друзьями. Сону не видит лица Сонхуна, только его силуэт, и на секунду он радуется этому. Это значит, что Сонхун тоже не видит его, поэтому он не может видеть вспышку боли, которая проходит по его лицу. Прошло так много времени с тех пор, как он и Сонхун вели вежливый разговор, он почти забыл, что они были способны на это. Без его разрешения на поверхность всплывает поток воспоминаний — воспоминаний, которые были похоронены под всеми их тактиками мелкой мести и ссорами. Он совсем забыл о них — так почему это все еще больно? Сону внутренне стонет, его мозг переносится в воспоминание, которое он вспомнил прямо сейчас. Ему было 7, Сонхуну было 8, и он остался у него дома на ночь. Это была первая вечеринка с ночевкой, на которую когда-либо ходил Сону, и он был переполнен волнением весь день. В тот день они сделали все, что могли, от просмотра своих любимых фильмов до строительства крепости из подушек посреди комнаты Сонхуна. Но по мере приближения ночи под всем этим волнением скрывалось неуклонно растущее чувство страха, поскольку свет из окна становился все тусклее и тусклее. — Эй, Сонхун? — Он окликнул старшего, когда тот вернулся после чистки зубов, одетый в любимую пижаму с Бэтменом. Он выглядел нелепо, и пижама была ему как минимум на три размера больше, но это никогда не мешало ему носить её. Сонхун практически жил в этой пижаме до средней школы. — М? — Сонхун повернулся к нему лицом, широко улыбаясь, прежде чем вспышка беспокойства промелькнула на его лице, когда он посмотрел на выражение лица Сону. — Что-то не так? Подтянув одеяло ближе к себе, Сону смущенно улыбнулся. — Ничего, если мы оставим свет включенным сегодня ночью? Улыбнувшись ему в ответ, выражение лица Сонхуна смягчилось. — Конечно. Мгновенно Сону почувствовал облегчение, его лицо расплылось во все более широкой улыбке, глаза превратились в полумесяцы, когда Сонхун забрался на одеяло и взъерошил его волосы, прежде чем плюхнуться рядом с ним. — Спасибо, — ответил Сону, положив голову на плечо Сонхуна, когда он свернулся калачиком ближе к нему. — Для тебя все, что угодно. Разве не забавно, как много всего изменилось с тех пор, как они выросли? Теперь Сону почти уверен, что Сонхун скорее умрет, чем сделает что-нибудь для него. Он даже не может вспомнить, когда в последний раз Сонхун потрудился улыбнуться ему или посмотрел на него с чем-то, кроме чистой ненависти в глазах, если уж на то пошло. Он не может вспомнить, когда в последний раз сам улыбался из-за чего-либо, что сделал Сонхун. Хотя, конечно, сейчас это не важно, верно? С тех пор прошло так много времени, и его чувства к Сонхуну полностью изменились. 8-летний Сонхун, возможно, был добр к нему, но этот Сонхун был совершенно другим человеком. Он высокомерный, злой и ему насрать на окружающих, особенно на Сону. Нет смысла вспоминать или грустить о прошлом, которое больше не имеет значения. Сонхун забыт, так какая разница? С тяжелым вздохом он поворачивается и видит спящую фигуру Сонхуна, лежащую на кровати в другом конце комнаты. Уверенный, что другой спит, Сону бормочет сейчас так же, как когда-то 7-летний ребенок: — Спасибо, Сонхун.