Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Лань Ванцзи вернулся к тому месту на опушке леса у подножия горы, где осталось лежать срубленное дерево. Он снова развел костер. Вэй Усянь не сразу понял, почему заклинатель решил снова прийти сюда. Тот же собрал еще сочащуюся со смолистого ствола живицу и вернулся к костру. — Не надо, — было возразил Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи принялся снимать повязку с его ладони. — Сильно болит? — с сочувствием спросил тот. — Сильно, — подтвердил Вэй Усянь, надеясь, что так сможет остановить его. — Станет легче, если обработать еще раз, — меж тем пообещал Ханьгуан-цзюнь. — Не надо! — взмолился Вэй Усянь. — Потерпи, пожалуйста, — не дал ему шанса увильнуть Лань Ванцзи, крепко зафиксировав его запястье.       Вэй Усянь беспрестанно подвывал и хныкал, хотя на самом деле ему было не так уж и больно. Он давал волю голосу, чтобы не вырываться, потому что полностью сдержаться оказывался не в силах.       Наконец с перевязкой было покончено, и Вэй Усянь свернулся обиженным калачиком на охапке лапника.       Лань Ванцзи же поднялся и принялся за дело.       Он вырыл еще одну яму в земле, чем немало удивил Вэй Усяня. Тот не сразу понял, что заклинатель собрался похоронить остатки срубленного дерева. Сжигать его пришлось бы очень долго, а бросить как есть поблизости от леса тоже не представлялось хорошим решением. Захоронив ствол и остатки веток, Лань Ванцзи вдобавок накидал подлесной земли и на пни, оставшиеся от более ранней порубки.       Вэй Усянь успел еще раз пересчитать их. Ровно пять. Значит, сознанием обладало действительно каждое из срубленных деревьев. Мешочек с древесными духами висел у него на поясе, аккуратно скрытый полами ханьфу.

***

      Как они вернулись в Облачные Глубины, Вэй Усянь не помнил. Живица заметно уняла терзающую обоженные ладони боль, и он заснул под звуки гуциня, когда Лань Ванцзи играл смиряющие и успокаивающие мелодии для деревьев. — Да, хорошо, я сыграю с тобой…       Услышал Вэй Усянь, едва придя в себя. — А? Что? — переспросил он, разлепляя веки. — Ты говоришь, что хочешь сыграть со мной, — пояснил Лань Ванцзи. — На флейте. — Д-да, — немного озадаченно протянул Вэй Усянь. — Конечно. — Сянь-Сянь, мне не трудно вырезать для тебя флейту. Но… Ты правда уверен, что сумеешь играть хорошо? — мягко уточнил Лань Ванцзи. — Я приложу все усилия, — все еще немного растеряно пообещал Вэй Усянь.       Он собрался приподняться, и Лань Ванцзи едва успел подхватить его за плечи и не дать опереться на руку. — Осторожно. Будет больно. — Что? — Вэй Усянь как всегда напрочь позабыл, что поранился. — Ох… — вздохнул он, глядя на перевязанные кисти рук. — О чем ты только думал… — горько вздохнул Лань Ванцзи. — Я… — начал Вэй Усянь, чувствуя, что вообще-то совсем уже не хочет двигаться, тело сковала тяжкая слабость. — Почему опять никаких сил? — пожаловался он. — Ты резко превзошел возможности обычного человека, — сказал Лань Ванцзи. — Так нельзя. Одним махом. Совсем без тренировок. Мог и вовсе насмерть надорваться…       Зачем Сянь-Сянь поступил так: зачем рванулся оттолкнуть его от взметнувшихся в воздух горячих головней, зачем не только отбил, но еще и вцепился в горящее бревно — снова спросить об этом у Лань Ванцзи не хватило духа. Ведь причина и так была яснее ясного: Сянь-Сянь был не в силах просто стоять и смотреть на угрожающую Лань Ванцзи опасность.       От слабости Вэй Усяню казалось, что потолок над ним слегка покачивается. Внутри от этого свернулся неприятный ком — и в целом самочувствие было столь мерзким, что он невольно задумался, что, кажется, уже испытывал нечто подобное раньше. Да, что там раньше. Он уже похоже сжился с этим состоянием беспомощной никчемности.       Завозившись, Вэй Усянь снова захотел приподняться. Лань Ванцзи же опять перехватил его за руку, сдерживая. — Пусти! — взмолился Вэй Усянь. — Я хочу сесть!       Ничего не сказав, Лань Ванцзи перехватил его, приподнимая и крепко прижал к себе, тщательно при этом следя, чтобы тот не попытался ничего сгрести в обоженные ладони. — Лань Чжань? — позвал Вэй Усянь, не желая успокоиться. — Ты уже договорился на счет угля для Цайи? У нас здесь ведь есть уголь, правда? Я имею в виду про запас. И конечно же есть те, у кого Облачные Глубины его закупают. Мы можем помочь людям в городе, верно? Ты поговорил с отцом? — Еще нет. Час ранний, — ответил Лань Ванцзи. — Но разве не все в Обители поднимаются в пять утра? — удивился Вэй Усянь. — Все, — подтвердил Ханьгуан-цзюнь. — Тогда… — До полудня отец занят делами. — Запас топлива на зиму разве не важное дело? — продолжал донимать его Вэй Усянь. — Немедленно отправляйся к отцу. — он снова дернулся в его руках. — И я с тобой! Ведь это я… — он осекся, вспомнив наконец, что сейчас вовсе не ровня заклинателям. — Я пойду. Но прежде ты поешь, — ответил меж тем Лань Ванцзи. — Ладно, — уступил Вэй Усянь и снова завозился. — Ты уверен, что хочешь встать? — спросил его Лань Ванцзи. — Конечно же хочу!       Только поднявшись на ноги он осознал причину прозвучавшего вопроса. У него и в самом деле так кружилась голова, что он едва мог стоять ровно.       Лань Ванцзи поддержал его под руку. — Ничего. Нормально, — отозвался Вэй Усянь, делая шаг к столику у очага.       К его радости там его ожидала в этот раз не каша, а целая гора фруктов: хурма, золотые мандарины и сладкий боярышник. В небольшой темной пиале под крышечкой похоже дожидался, настаиваясь, какой-то отвар.       Сев у столика, Вэй Усянь не замедлил полюбопытствовать. Внутри пиалы обнаружились зеленые и желтые листики, кусочки коры в жидкости, которая даже при простом вдохе ощущалась горькой. Сглотнув, Вэй Усянь не решался посмотреть на Лань Ванцзи и спросить. — Отпей, сколько сможешь, — не дожидаясь вопроса, пояснил тот. — Заешь фруктами. Они все сладкие. — Мгм, — издал Вэй Усянь, думая про себя, что кажется нашлось что-то и похуже аконита. Впрочем, вкус ведь не главное. Наверняка от отвара есть польза.       Уговаривая себя таким образом, он придвинул пиалу поближе. — Постой, — остановил его Лань Ванцзи.       Вэй Усянь вскинул на него взгляд. — Ты не сможешь поднять ее сам. Я помогу. Снова с трудом сглотнув, Вэй Усянь смог лишь кивнуть в ответ. Поднять и держать пиалу в перевязанных ладонях действительно вряд ли бы получилось, поэтому возражать было бессмысленно.       Когда край пиалы оказался у его рта, Вэй Усянь разомкнул губы, пропуская жидкость на язык и в горло. По счастью Лань Ванцзи позволил ему отпить совсем едва. Но и это малое количество встало поперек, забрав дыхание вязкой горечью. — А-Сянь, — позвал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь, успевший крепко зажмуриться и намертво застыть, отреагировал только на третий раз, с трудом разлепив повлажневшие веки. — Съешь? — предложил ему Второй Нефрит Лань, поднеся ему в палочках кусочек засахаренного солнечного апельсина.       Вэй Усянь мигом проглотил его и потребовал еще.       Он съел один за другим пять кусочков, прежде чем осмелился снова взглянуть на темную пиалу со смертельно горьким отваром.       Все-таки осилив выпить лекарство до капли, Вэй Усянь истратил на процесс весь свой запас моральных сил и, едва пиала опустилась на стол, склонил голову к плечу Лань Ванцзи, сидящего подле него.       Обняв, Ханьгуан-цзюнь погладил его по голове, утешая.       От этого жеста сердце Вэй Усяня омылось теплой волной сладкого трепета, наполняя его довольством и негой. Но он поспешил одернуть себя. — Лань Чжань, тебе же нужно идти, — напомнил он. — Тише-тише. Ничего. Я еще немного покормлю тебя. Нужно доесть фрукты. — Ладно, — снова уступил ему Вэй Усянь.       Он послушно все съел, хотя под конец пресытился уже и сладостью.       Поняв его ощущения, Лань Ванцзи налил ему теплой воды, чтобы смыть вкус с горла. — Сыграть на цине? — спросил он, когда Вэй Усянь напился. — Нет-нет, — замахал тот руками. — После. Когда вернешься.       По крайней мере он перестал рваться пойти с ним и Лань Ванцзи решил, что нужно использовать момент. Уложив его в постель и взяв обещание лежать спокойно и тихо, а лучше — дремать, ушел.

***

      Спокойствия Вэй Усяня хватило минут на пять от силы. От осознания, что остался один, у него внутри сразу стало совсем пусто и муторно. Он потер ребром ладони середину груди, зашипел сквозь зубы и заерзал под одеялом. Ужасно противное ощущение внутренней буквально зияющей пустоты. Как будто целый шмат отхватили. Только не от тела. А от…       На сей раз более отчетливо выругавшись сквозь зубы, Вэй Усянь стал вспоминать, когда именно ему сделалось плохо. В сознании сразу же всплыл тот момент, когда он метнулся на выручку Лань Ванцзи.       «О чем ты только думал?» — прошептал Вэй Усянь тот самый вопрос, который Лань Чжань с такой горечью задал ему недавно.       Наверняка, Ханьгуан-цзюнь успел бы уклониться. Вовсе не было нужды сбивать его с ног. Но Вэй Усянь догадывался, что на удар Биченя отреагируют оставшиеся древесные духи, закрутившие все это огненное безобразие. Нужно было переловить их всех, чтобы они не натворили большего.       Заставив себя приподняться на локте, Вэй Усянь повертел головой туда-сюда и увидел свой мешочек-ловушку, по-прежнему крепко завязанный. Ханьгуан-цзюнь конечно не из тех, кто, раз поделившись, заберет вещь назад или станет совать нос внутрь. Судя по всему палочка с оставшейся парой ягод боярышника по-прежнему лежала в мешочке.       Своего верхнего ханьфу Вэй Усянь не обнаружил, но и не особо заботился этим. Главное, мешочек-ловушка на месте и духи вероятнее всего тоже там.       «Надо было все-таки позволить Лань Ванцзи сыграть перед уходом и успокоить их,» — запоздало пожалел Вэй Усянь.       Что уж там говорить, он уже очень хотел, чтобы Лань Ванцзи поскорее вернулся, сыграл на гуцине или просто был рядом. Но тот ведь на самом деле только-только ушел.       Испытав очередной приступ головокружения, Вэй Усянь упал обратно на постель, застонав рассерженно и жалобно одновременно.       И все же в очередной раз одернув себя, он попытался собраться с мыслями. Человек действительно не может тягаться в скорости ни с заклинателями ни с духами. Но его собственная память об имевшихся ранее возможностях толкала к тому, чтобы использовать больше имеющегося. К тому же это самое «большее» у него все-таки было. Сила духа падающей жар-птицы, как его теперь называли. Должно быть он истратил на свой рывок изрядную часть. Именно это позволило ему резко вырваться за пределы человеческих возможностей, как сказал сегодня Лань Ванцзи. Он прав, это был слишком необдуманный, отчаянный шаг так обойтись с человеческим телом, пусть сложившаяся в тот момент ситуация и требовала действий…       «Так в самом деле можно насмерть надорваться?» — задался Вэй Усянь очередным вопросом. Однако, он не отличался умением сожалеть о произошедшем. Он ведь оставался в живых. А мысль, что у него все-таки все получилось, весьма радовала его, несмотря на последствия. Повернув голову и чуть улыбнувшись, он еще раз посмотрел на мешочек-ловушку для духов.       «Нужно помедитировать,» — внезапно решил он, просто не желая продолжать валяться.       На самом деле упражнения дыхательной гимнастики можно выполнять и лежа. Этим он и занимал себя некоторое время, пока не решил, что уже чувствует себя не так паршиво, пожалуй, даже — неплохо, а значит, вполне сможет сидеть в позе лотоса.       В этот раз он приподнялся осторожно и садился медленно, тщательно прислушиваясь к себе, все-таки для медитации подходит не всякое состояние физическое и внутреннее.       Наконец, скрестив ноги, он опустил запястья на колени и сомкнул веки.

***

      Когда Лань Ванцзи вернулся в цзиньши, он обнаружил Сянь-Сяня лежащим клубочком посреди кровати.       Сняв теплую верхнюю одежду и обувь, Лань Ванцзи отнес корзину с едой к столику у очага, а потом вернулся к кровати и осторожно коснулся А-Сяня, потихоньку переложил головой на валик и, лишь мгновение потратив на раздумья, сам улегся подле него, обняв.       Сянь-Сянь тут же повернулся к нему, прижимаясь всем телом.       Лань Ванцзи внимательно проследил за его руками, и только убедившись, что Сянь-Сянь положил кисти свободно, инстинктивно щадя их, вздохнул и снова обнял его, поглаживая по спине. — Люблю тебя.       Лань Ванцзи вздрогнул.       Слова прозвучали слишком уж четко для спящего. И все же прислушиваясь к дыханию, Ханьгуан-цзюнь пришел к выводу, что Сянь-Сянь все-таки спит. Иначе…       Несмотря на глубокую близость и вполне очевидные чувства, они никогда не произносили друг для друга подобных признаний. Лань Ванцзи от природы неразговорчив. Сянь-Сянь же был все же не столь безудержен, чтобы полностью забыть о своем положении слуги. Зная правила и запреты заклинательского ордена, он держал язык за зубами, щадя и оберегая таким образом Лань Ванцзи.       Ханьгуан-цзюнь про себя поразился снизошедшему ему вдруг озарению: этот немного даже слишком изящный для мужчины юноша на самом деле все время изо всех сил защищает его.       «Но, что же он все-таки делал во время пожара?» — внезапно сменил вектор размышлений Второй Нефрит ордена Лань, чуть хмурясь.       Сянь-Сянь же тем временем завозился, зарываясь лицом в сгиб его шеи.       Лань Ванцзи снова погладил его — и тот успокоился.       Однако, ответа на мысленно заданный себе вопрос Ханьгуан-цзюнь не находил.       Во время пожара занятый тушением огня, он со всех ног бегал с бочкой до реки и обратно. И это Сянь-Сянь сказал ему сделать так. Он сказал, — и Лань Ванцзи послушно исполнил. Впрочем, это распоряжение было более чем очевидным и верным. Заклинатель быстрее людей и может за раз нести больше.       Первую бочку Лань Ванцзи выплеснул прямо перед Сянь-Сянем и умчался за следующей. А потом…       На время он просто позабыл думать о том, куда тот подевался.       Поначалу он решил, что А-Сянь ищет причину возгорания, место, откуда занялся огонь. Тоже логично. Только после Сянь-Сянь будто исчез. Или это сам Лань Ванцзи был слишком впечатлен тем, что, даже выливая целые бочки воды, не мог хоть немного унять пламя.       Да. Именно поэтому он и пустил в ход свой меч. Хотел разбросать поленья.       От удара Биченя в воздух взметнулись горящие головни. Именно сквозь этот пылающий вихрь к нему и метнулся Сянь-Сянь, сбивая с ног. Пораженный его скоростью и реакцией, Лань Ванцзи до этого момента не задумывался, как А-Сянь вообще оказался там и почему.       Если он все время находился там, должен был наверняка сгореть либо задохнуться от жара. Разве что… Нет, это совершенно немыслимо. Как бы ни назывался его дух, Сянь-Сянь оставался обычным человеком. Да, будь он хоть заклинателем, это не придало бы ему способность не гореть в огне.       Твердо решив дознаться причин, когда Сянь-Сянь проснется, Лань Ванцзи сделал очередной глубокий вдох, чтобы смирить чувства и мысли и до времени очистить сознание.