Другая жизнь. Одинокий путь

***

— Лань Чжань? — прошептал Вэй Усянь. — Не… Не сбегай снова. Останься!       Он распахнул глаза и сначала смутно различил лишь фигуру в белых одеждах подле себя. — Лань Чжань. — успел ещё раз сказать он, пока зрение прояснялось. — Прошу прощения, — добавил Вэй Усянь, узнав заклинателя. — Простите, Цзэу-цзюнь. — Все в порядке, — заверил Первый Нефрит Лань.       Осознав, что успел схватить его за руку, Вэй Усянь поспешил разжать пальцы и было отвернулся, но тут же передумал и попытался сесть, опираясь на локоть. — Осторожнее, — Лань Сичень поддержал его за плечо. — А, ты… — протянул Вэй Усянь, забыв о вежливости и своем положении слуги, действительно Цзэу-цзюнь Лань Сичень? — Действительно, — с кивком подтвердил старший Нефрит Лань. — Просто уже далеко не первый среди поколений заклинателей нашего ордена.       Вэй Усянь приподнял брови в недоумении. — Старших сыновей глав называют именами прежних великих заклинателей в определенном порядке. Титул же даётся только по заслугам, — пояснил заклинатель. — Изощрённые правила, — оценил Вэй Усянь не без иронии       Лань Сичень не заметил его насмешки.       Повисла пауза, после которой не дающий покоя Вэй Усяню вопрос всё-таки прозвучал: — Скажи, Лань Сичень, а верно, что некогда Вэй Усянь едва не уничтожил весь мир? — Заклинательский мир, — поправил его Цзэу-цзюнь. — Это правда. Он вызвал такое сильное противодействие земных и небесных сил, что уровень ци в мире резко упал. Совершенствующиеся с тех пор мало отличаются от обычных людей. Правда монстров и всякой нечисти тоже почти не осталось. Разве что неупокоенные духи шалят. Но с этим справляться нетрудно.       Получив подтверждение, Вэй Усянь не вникал в слова, прозвучавшие дальше, и отвёл взгляд, поникнув. — Сяньшэн? — негромко и осторожно позвал Лань Сичень. — Не вините себя. Всем и тогда было ясно, что все случилось непреднамеренно. Цель заключалась в другом, а падение уровня ци — что-то вроде побочного эффекта. Вы ведь не стремились уничтожить само явление совершенствования и всех постигающий бессмертие. — Какая теперь разница… — проронил Вэй Усянь, не придав значения вдруг изменившемуся обращению к нему. — Конечно же есть разница. Вэй Ин! Все можно исправить! — с искренним жаром проговорил Первый Нефрит Лань.       Услышав имя, данное епу при рождении, Вэй Усянь резко вскинул глаза: — Как ты назвал меня? — Простите, пожалуйста… — Повтори! — Я не смею. Ваш дух старше меня на сотни лет. Вы вероятно помните то, во что я и при большом желании с трудом могу поверить. Правда теперь это становится заметно проще, — тише прошептал Лань Сичень. — О чем ты? — не отставал от него Вэй Усянь. — Все эти годы… Мы повторяли имена заклинателей, живших в одно время с вами. Только собственно ваше имя оказалось под запретом… Чтобы не возникло путаницы.       Вэй Усянь прищурился, глядя испытующе, с очевидным нетерпением. — Даже убедившись, что запрет на самом деле — напоминание, я не понимал, как же предполагалось опознать появление нужного духа, — признался Лань Сичень. — Теперь я вижу, что ошибиться было бы трудно. В глазах падающей жар-птицы отражаются десятки прожитых лет.       Вэй Усянь тихо фыркнул и спросил: — Отдать вам свой дух по частям — это все, что я могу теперь сделать? — Я не знаю, — покачал головой Первый Нефрит Лань. — Но, то, о чем вы сказали, исполнить придется. — На здоровье, — отмахнулся Вэй Усянь. — Вам правда совсем не страшно? — осторожно спросил заклинатель. — Нестрашно. Если это на пользу, пусть будет. Ты сам ведь уже воспользовался своим шансом. Что получил?       Подбор слов выглядел случайным, но при этом оказался настолько точным, что пораженный Лань Сичень сказал чистую правду: — Я только что узнал, что могу парить на мече, — признался он. — Это невероятно и просто фантастически быстро.       Вэй Усянь усмехнулся: — Мои поздравления, — нотки беззаботности снова появились в его голосе. — Сяньшэн, — тихо проговорил Лань Сичень. — Вам все же стоит понимать, что мы лишь носим имена… И, возможно, похожи внешне, но… — Прошла пара сотен лет, — произнес Вэй Усянь. — Я услышал тебя. Однако у того, что я задолжал этому миру и заклинателям, срока давности, пожалуй, нет. Если хотя бы некоторые из вас освоят прежние возможности, насыщенность ци в мире скорее всего начнет расти. — Но ведь это коснется обоих начал? — уточнил Лань Сичень. — Должно быть, так, — подтвердил Вэй Усянь. — Наверное, просуществовав столько лет и правда не страшно растратить свой дух до капли, если цель в ваших глазах того стоит. Но сегодня по неосторожности или нарочно Ванцзи едва не сгубил Вас.       Вэй Усянь мгновенно вцепился в отвороты одежд Лань Сиченя, глухо рыча: — Он ничего мне не сделал!       В кои то веки он сдержал в горле все остальные слова и не стал обрисовывать всю картину, не вполне представляя, как отреагирует старший Нефрит Лань.       Испытывать судьбу не хотелось.       Вэй Усянь, смиряясь, медленно отпустил его.       Он не знал, что вспышка гнева окрасила ему глаза в рубиновый цвет, и это было как раз тем, чего Лань Сичень добивался, на всякий случай ещё раз проверяя его. — Сянь-Сянь! Дагэ! — в дверях появилась Цзинь Яньли, заметно запыхавшаяся.       Вэй Усянь обернулся на её голос.       А Лань Сичень испугался, что младшая сестра тоже успеет увидеть рубиновые глаза и может догадаться о происходящем.        В следующий миг он подумал, что она действительно может быть уже в курсе всего, ведь она провела подле Сянь-Сяня последние несколько дней.        Вэй Усянь тем временем поднялся на ноги. — А-Ли, где ты была? — спросил он. — К тому же в одиночку. Уже совсем поздно. — Я, — запнулась Яньли, не найдясь с ответом. — Она ходила за мной, А-Сянь, — подал голос Цзэу-цзюнь. — Ты потерял сознание. Мэй-мэй испугалась, не зная, чем помочь и позвала меня.       Вэй Усянь обернулся к нему.       Первый Нефрит Лань увидел, что его глаза стали привычно серыми, и выдохнул с долей облегчения.       Однако в этом взгляде явно читался вопрос, на который заклинатель поспешил ответить: — Ты ещё не вполне окреп. Тебе нельзя слишком сильно волноваться.       Вэй Усянь медленно кивнул, а после добавил: — Простите за беспокойство, Цзэу-цзюнь. «Почему он сказал о том, что Лань Чжань едва не убил меня?.. Нет… Быть не может…» — А-Ли, ты устала. Может быть, тебе лучше отправиться со старшим братом и как следует отдохнуть? — Я… — снова вздохнула Яньли.       Она поняла, что Сянь-Сянь пытается отослать ее, и причины этого после их стычки с Лань Ванцзи были очевидны.       Прикусив губу, А-Ли едва не разрыдалась, ведь он хочет насколько возможно сгладить ее же ошибку и теперь ей придется оставить его. — А-Сянь, тебе правда лучше? — она старалась, чтобы ее голос прозвучал как можно ровнее, без дрожи. — Да, — со всей серьёзностью подтвердил Вэй Усянь. — Не волнуйся, мэй-мэй, — поддержал Лань Сичень. — С ним все будет в порядке. Идём. Нам всем действительно нужен отдых. Хорошей ночи, Сянь-Сянь. — Хорошей ночи, Цзэу-цзюнь, госпожа Цзинь, — отозвался Вэй Усянь.       Лань Сичень прошел через комнату. Знакомая лёгкая походка, исполненная достоинства без излишнего величия, почти без звука шагов, идеальная осанка.       Цзинь Яньли последовала за братом, оборачиваясь через шаг, от чего покачнулась, перешагивая порог, ухватилась за косяк, обернулась и все медлила, не решаясь сдвинуть створки дверей.       Вэй Усянь кивнул ей, поторапливая.       Она кивнула в ответ и наконец прикрыла за собой двери.

***

      Оставшись один, Вэй Усянь некоторое время постоял неподвижно, глядя перед собой, потом медленно развернулся, пробрел через комнату, бросил подушечку к очагу, пошевелил угли, в ноздри ударил запах жженой ткани.       Поморщившись, поднялся приоткрыть окна. Снаружи было темно и как-то совсем не хотелось смотреть туда.       Вэй Усянь закрыл глаза, попытался вспомнить, какой должна быть обстановка в этом домике. Когда он снова поднял веки, ничего не изменилось.       «Все в точности так, как раньше? Или я просто уже не помню, как было, только, как есть сейчас?»       Тряхнув головой, он вернулся к очагу, снова присел. Бесцельно перекатывая уголья щипцами, опять задумался.       «Другое время. Но те же люди. Не только имена — лица. Лань Сичень, Яньли, Лань Чжань — как будто те самые. Возможно ли такое разительное сходство спустя сотни лет?»       «У каждого есть двойник,» — возникла вдруг странная мысль. Вэй Усянь совершенно не представлял, откуда мог почерпнуть такую информацию.       Он опустил лицо в ладони.       Когда ему наконец удалось нащупать способ отделения бессмертия, они с Лань Чжанем работали три ночи, готовя круг для заклинания.       Вэй Усянь, несмотря на полученную от Лань Ванцзи часть души, действовал привычно спонтанно и быстро. — Лань Чжань, прости, что заставил, что уговорил, как всегда. Тогда наши духовные сущности как никогда стремились к единству. Ты даже не мог отпустить меня от себя на приличное расстояние. Я спешил, чтобы использовать это… А дальше… Я помню лишь, как погас последний луч солнца и зашумела вода. И всё, — начав с мало внятного шёпота, Вэй Усянь с каждым словом повышал и повышал голос. — О, небожители, что же я натворил?.. — мысль об обитателях небесных равнин рассердила его не на шутку. — Да, будьте вы все тысячу раз прокляты, вашу мать! — прорычал он, отнимая руки от лица и сжимая кулаки.       «Инари, дракон, призывающий луну, Хуатоу, Хайцзы… Что с ними стало?»       «Монстров и всякой нечисти почти не осталось, разве что неупокоенные духи шалят,» — припомнились слова Лань Сиченя, на которые с первого раза Вэй Усянь не обратил особого внимания.       Запрокинув голову, он застонал, сквозь зубы. Сердце гулко забилось, в ушах зазвенело.       «Вэй Ин!» — опять кто-то, кажется, зовёт его. Невидимый и далёкий. — Какого черта?! — завопил Вэй Усянь.       Ударив себя в грудь, он взвыл от боли.       Невозможным казалось усомниться в реальности происходящего. Во многом знакомый, но вместе с тем новый мир твердо и решительно обступал его.       Ощутив тошноту и металлический привкус крови во рту, Вэй Усянь окончательно уверился, что Лань Ванцзи вовсе не требовалось нападать и причинять ему какой-либо вред, он и сам прекрасно справится с тем, чтобы извести себя.       Смутное узнавание шевельнулось на задворках сознания, но Вэй Усянь уже сосредотачивался на том, чтобы успокоить сердце и вычистить мысли.       Промедитировав с час, он медленно поднялся на ноги, выпил пиалу воды и перебрался на кровать.       Растянувшись на животе, он обнял подголовный валик, зарываясь в него лицом.       «Нет, уж если необходимо отдать всего себя без остатка, то только одному человеку. Никому больше. Только ему.» — Лань Чжань, — шепнул Вэй Усянь. — Прости, что втянул тебя в это. Прости за всё. Я один должен теперь расплачиваться. «Вэй Ин! Вэй Ин!» — опять звучало глухо, издалека, пока он засыпал, заглушая глубокую горечь в своем сердце.