Другая жизнь. Одинокий путь

***

      О духе падающей жар-птицы Яньли знала немного, но разговор отвлек ее. А Вэй Усяню, несмотря на щекотливую деталь о том, что он — простой смертный, чей дух заклинатели одалживают себе по частям ради продвижения в совершенствовании, про себя от души посмеялся подбору определения. Что ж, в страстных играх падающей жар-птицы и феникса, он сам, весьма возможно, тоже выбрал бы для себя именно эту роль.       Раздавать свою духовную сущность — не страшно и не внове. Он привык, что его дух довольно крепок. К тому же сейчас он снова чувствовал себя вполне хорошо. А появляющееся, пусть по крупицам, понимание происходящего примиряло с реальностью в этом новом чудном перерождении. Впрочем, он всегда ухитрялся забывать важное. — А, что за праздник мы ждем и когда? — спросил Вэй Усянь. Он сам не знал, почему вдруг сказал о каком-то празднике, пытаясь уговорить Яньли прекратить плакать. — Послезавтра годовщина свадьбы моих родителей, — проговорила А-Ли, вздохнув. — Тебя не радует это? — удивился Вэй Усянь. — Нет… То есть… Дело в том, что папа уже одиннадцатый раз проводит этот праздник один, — пояснила она и добавила. — Мама совершенствуется в уединении. — Вот как? — проговорил Вэй Усянь, надеясь на продолжение, но его не последовало. — Тогда… — протянул он, вдруг оживившсь. — Сходим в город?       Яньли вскинула на него взгляд, заметно испугано. — Немного пройдемся, присмотрим подарок? — продолжал беззаботно болтать Вэй Усянь. — Сянь-Сянь,… Ванцзи привел меня сюда тайком. Отец не знает… Нам не стоит… — Разве у тебя есть причины скрываться? — уточнил Вэй Усянь. — Нет… — протянула Яньли. — Вроде бы нет. — Тогда не стоит беспокоиться о небольшой прогулке, — заключил он. — Эргэ может прийти, — все еще не уступала Яньли. — Если захочет, дождется нашего возвращения или зайдет позже еще раз, — легко отмахнулся Вэй Усянь. — А-Сянь, людям, служащим ордену Лань запрещено покидать гору, — осторожно напомнила А-Ли. — Наверняка, я делал это уже не раз, — улыбнулся Вэй Усянь. — К тому же я буду сопровождать тебя. Ты — дочь главы. Разве тебе тоже нельзя выходить? — Нельзя, — подтвердила Яньли. — Я ведь тоже не заклинательница. — Но теперь ты состоишь в ордене Цзинь, а не Лань. Разве отношение к тебе не должно было стать другим?       Яньли заколебалась. — Уверен, отец отпустит тебя, — добавил Вэй Усянь, надеясь наконец преуспеть в убеждении.       Но А-Ли снова отрицательно покачала головой. — Пойдем хотя бы спросим его? — не сдавался Вэй Усянь. — Что ты задумал, шигэ? — заподозрила его Яньли. — Ровным счетом ничего. Просто надоело сидеть в четырех стенах, — заявил Вэй Усянь. — Хорошо, — наконец уступила Яньли. — Сходим к отцу.       Все-таки то, что Ванцзи действовал скрытно было ей не по сердцу. И она захотела, чтобы отец сам увидел Сянь-Сяня и понял, что нужно поберечь его, что он нуждается в заботе и поддержке. На секунду она подумала, что может быть даже сможет выговорить себе возможность задержаться после праздника, и тогда у них будет еще пара-тройка дней… Так не хотелось оставлять его. Так не хотелось возвращаться в Ланьлин.       Вэй Усянь в своей манере легко пропускал мимо своего внимания возможные и уже миновавшие проблемы, настраиваясь на поиск развлечений и реализацию своих буйных замыслов. Присутствие Яньли добавляло ему бесшабашности.       Было время, когда он испытывал некоторую долю сочувствия к Нефритам Лань, рано лишившимся родителей и вынужденным сызмальства стать образцами дисциплины в ордене с бездной ужасных правил, запрещающих даже бегать и шуметь.       Разумеется, иногда он задумывался и о том, как выглядел их известный в мире заклинателей отец. Влюбиться в девушку из враждебного клана. Простить смерть учителя. Спасти ее жизнь ценой собственного затворничества. И все же произвести на свет пару прекрасных одаренных детей.       Вэй Усянь отдавал себе отчет в том, что отец Яньли — это вовсе не тот самый Цинхэн-цзюнь. Но все же происходящее выглядело любопытным и довольно забавным. Достаточно, чтобы согласиться честно играть роль слуги в заклинательском ордене.       Носить простые одежды, почтительно кланяться редким встречным заклинателям, подглядывая сквозь завесу свободно ниспадающих волос — все это развлекало Вэй Усяня, пока он следовал за Яньли по улицам Обители на подобающе почтительном расстоянии.       К его немалому удивлению пути от домика в более посещаемую часть Облачных Глубин она не знала, искренне признавшись, что впервые находится здесь, а Ванцзи провел ее второпях, так что она не успела запомнить дорогу.       Судя по всему, Второй Нефрит Лань действительно по какой-то причине действовал скрытно.       Сегодня Вэй Усянь уже знал, что вчера на закате его посетило вовсе не видение, а вполне реальный Лань Ванцзи, приходивший забрать кусочек его духовной сущности.       Для него не жалко. И в целом, раз он тоже здесь, раз живы его брат, родители и Яньли — ничего не жалко.       Во время недолгой встречи дочери и отца Вэй Усянь смог рассмотреть немногое.       Цинхэн-цзюнь принял А-Ли сдержанно, скорее радушно и, кажется, вовсе не был удивлен ее появлением. Они говорили кратко и тихо. Разобрать удавалось не полные фразы, а лишь обрывки слов.       У главы ордена Лань был очень приятный голос. Глубокий и бархатный. Мягче, чем у Лань Чжаня и ниже чем у его старшего сына, Лань Сиченя.       Насколько успел разглядеть Вэй Усянь, Цинхэн-цзюнь был прекрасно одарен и внешне. Такое ощущение, что его сыновьям, каждому, досталась своя часть его черт и стати, но вместе с тем облик отца имел ряд индивидуальных особенностей и отличий.       Любопытство Вэй Усяня все-таки осталось не вполне удовлетворенным, он стоял слишком далеко, и глава ордена лишь раз бросил короткий взгляд в его сторону.       Яньли поняла, что сегодня ее отец не обратит на Сянь-Сяня большего внимания, но все же они получили разрешение отправиться в город, взять лошадей, и она была рада предстоящей прогулке.

***

      Вэй Усянь с удовольствием прыгнул в седло.       Яньли оценила, что он стал держаться верхом гораздо увереннее и свободнее. Может быть, его жизнь здесь не была такой уж беспросветной, раз он успевал практиковаться в верховой езде.       На крутом повороте тропы Вэй Усянь взял повод лошади Яньли, видя ее растерянность и испуг. — Лань Чжань, должно быть, принес тебя в Обитель на мече?       Яньли улыбнулась, качая головой. — Тебе понравилось лететь с ним? — продолжал спрашивать Вэй Усянь больше, чтобы развлечь ее. — А-Сянь, я думаю, мир, о котором ты читал в детстве, о котором часто говоришь, мог бы быть истинно прекрасным. Но сейчас заклинатели не летают на мечах, хотя и могут управлять своим оружием, заставляя его парить в воздухе. — Вот как… — протянул Вэй Усянь. — Мы с Ванцзи добирались на повозке. А в гору также — верхом. Только он вез меня на своей лошади. — Я тоже могу повезти тебя, — снова оживился Вэй Усянь.       Яньли потупилась. — Лошади несложно нести шагом двоих даже на спуске. Выйдем на ровное место, снова поедешь сама. — Тропа очень узкая, шигэ. Как мы пересядем? — Легко. Тропы достаточно, чтобы лошади могли разойтись, значит, две без проблем встанут рядом и постоят смирно. Им ведь тоже совсем не хочется сорваться вниз. — Правда? — чуть запнувшись, спросила Яньли.       Вэй Усянь перекинул поводья обоих коней через руку и наклонился к сестре по ордену: — Сейчас увидишь.       Ей пришлось уступить, и вскоре она уже сидела боком на передней луке его седла. Одной рукой он держал ее под спину, другой завязал узлом поводья своего коня, а вторую лошадь привязал за повод к задней луке седла.       Освободив таким образом руки, он тронул бока коня лишь слегка, и тот шагнул вперед. — Ты не собираешься управлять ими? — поинтересовалась Яньли. — Я же уже говорил тебе, им вовсе не хочется падать. Сами пойдут потихоньку. Мы ведь не спешим, — ответил Вэй Усянь. — Я сказала отцу, что мы отлучимся ненадолго. — Хорошо, — кивнул Вэй Усянь. — На обратном пути посоревнуемся в скорости с ветром. — Я боюсь не удержаться, шигэ, — забеспокоилась Яньли. — Я буду крепко держать тебя, — пообещал Вэй Усянь.       Когда они спустились с горы, Яньли пересела на свою лошадь и они поехали дальше.       Город Цаи выглядел вполне привычно, поэтому Вэй Усянь без труда ориентировался в нем.       Яньли не удивлялась этому, ведь ребенком ее шигэ был здесь уличным мальчишкой. Бродяга и сирота, дитя улиц, конечно, отлично знал местность и ходил по городу столько раз, что каких-то полтора десятка лет не могли стереть эту память.       Первым делом они зашли поесть. Увидев в меню жареный лотос, Вэй Усянь натурально расцвел. Пузатые сосуды с лучшим в мире местным вином конечно тоже завладели его вниманием, но Яньли строго запретила ему пить. Он уступил ей, не стал спорить.       Отведав желанные и действительно восхитительно вкусные блюда, они отправились немного посидеть на набережной.       День выдался теплым для этого времени года и тихим. С воды не дуло, и можно было не опасаться простыть.       Помня, что у них не так много времени, снова сели верхом.       Яньли поняла, что Сянь-Сянь выговорил себе вовсе не праздную прогулку, когда они свернули к торговым рядам.       Но он начал с того что купил простую, но изящную поясную подвеску, а потом А-Ли просто следовала за ним присматривая, но не сдерживая. Он рассматривал много всего, и после Яньли уже не помнила, что именно он купил.       Она не заметила, как он отвёл ей глаза на время пока выбирал новое одеяние: алое нательное и синее верхнее. Пришлось сделать так дважды. Эти две вещи Вэй Усянь купил в разных лавках.       Он угостил шимэй сладким боярышником, и появившемуся у него в руках свертку она не удивилась.       Немного узнав о новых обстоятельствах, в которые попал и о природе своей нынешней сущности, Вэй Усянь рискнул попробовать самое простое из того, что умел. Получилось, хоть он и чувствовал, что едва в состоянии удерживать даже такое простое наваждение дольше десяти минут.       Получив то, зачем пришел в город, он еще походил по торговым рядам, из простого интереса, а после отправился к окраинам.       Яньли переживала, что их поездка затягивается, но не стала делать ему замечаний и терпеливо ждала.       К ее удивлению, они почти выбрались из города, только не с той стороны, откуда дорога вела обратно на гору и в Облачные Глубины. Тот тракт тянется на восток, а они вышли к северу, здесь путь полого уходил вдоль горных подножий, следуя руслу великой реки.       А-Ли было подумала, что Сянь-Сянь хочет взглянуть на реку за городом, но он остановился и замер, молча глядя перед собой.       Яньли поравнялась с ним. — Сянь-Сянь? — позвала она.       Он вскинул руку в коротком жесте, пресекая слова.       Онемев от изумления, А-Ли действительно замолчала.       Это движение его руки было таким уверенным и четким, реакция не слуги, но человека, который привык, что к нему прислушиваются и подчиняются. Она невольно вспомнила своего отца, чьему жесту и даже взгляду подчинялись беспрекословно.       Опустив руку, Вэй Усянь длинно вздохнул, спохватился и обернулся: — Прости, шимэй. Я знаю, мы задержались. Давай возвращаться. — Что случилось, шигэ? — совладав с собой, осторожно спросила Яньли, видя, что он огорчен. — Ничего такого, — чуть покачал головой Вэй Усянь. — Просто здесь раньше был дом. Чайная. — Ты знал хозяев? — предположила А-Ли.       Вэй Усянь утвердительно кивнул и проговорил вслух негромко: — Давно это было. Не стоило сюда приходить. — Не грусти, — попыталась ободрить его сестра. — Может, они устроились в местечке получше, более оживленном. Здесь слишком тихо, мало людей. — Слишком тихо, — повторил Вэй Усянь и тронул коня рысью.