Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Рассвет подарил небу и земле первые краски нового утра, а Вэй Усянь так и сидел, прислонив к себе дракона. Тот успешно притворялся, что отдыхает, упрямо продолжая свое дело.       Лань Чжимин проснулся первым и поспешил подойти к своему шифу. Увидев безмятежное и даже довольное выражение на его лице, целитель перестал опасаться, испытав еще робкое облегчение.       Когда он приблизился, Дунхай открыл глаза, и заклинатель ордена Лань заметил, как в них скользнуло предостережение. Мгновенно снова собравшись, и на всякий случай избегая пока что прикосновений, Лань Чжимин негромко позвал: — Шифу?       Ему пришлось повторить еще пару раз, прежде чем Вэй Усянь в свою очередь посмотрел на него. — Ты не спал? — спросил его целитель. — Проснулся заполночь, как обычно, — чуть пожал плечами сяньшэн. — Что ты шумишь? Дай отдохнуть дракону. — Тебе тоже требуется подкрепить силы сном, шифу, — проговорил Лань Чжимин. — Идем? Ты ведь любишь поспать на рассвете. — Пожалуй, — согласился Вэй Усянь.       Он бережно отпустил дракона, уложив поудобнее: — Отдохни еще, хорошо? Сил еще мало, — попросил он, прежде чем отойти.       Ао-Гуан чуть кивнул и послушно остался лежать в расслабленной позе, прикрыв веки. Но стоило только Вэй Усяню отвернуться и подняться на ноги, дракон стал смотреть ему вслед.       Сяньшэну показалось, что он успел сделать едва пять шагов, как его снова пробила уже знакомая дрожь, горло заполнил металлический привкус, в глазах потемнело, и он упал на колено. — Шифу! — воскликнул Лань Чжимин, опускаясь подле него, давая опору. — Шифу! — Слишком поздно, — пробормотал Вэй Усянь. — Холодно…       Целитель подхватил его и, достав сосуд с лекарством, поднес к его губам. Те уже заалели от выступившей крови. — Вэй Ин, — позвал Лань Чжимин по имени своего учителя. — Вэй Ин, прошу, постарайся сделать хотя бы глоток!       В голове Вэй Усяня звучал чей-то смех, то громче, то тише, становясь резко высоким, переходя почти в визг.       «Нужно держаться! — напомнил он себе. — Нельзя терять равновесие. Нельзя терять ощущение пространства!»       Сосредоточившись, он почувствовал сосуд у своих губ, и как с него капает жидкость. Подхватив ее, он чуть запрокинул голову и сделал глоток. Этого оказалось достаточно хотя бы для того, чтобы в голове прояснилось.       Вэй Усянь отпил еще, все, сколько Лань Чжимин позволил ему. Вскоре ему стало легче, унялась дрожь, и сяньшэн обернулся.       Он понял, что не может сам контролировать расходившуюся темную ци. Сдерживает ее только зелье из аконита. Видимо, к середине ночи его действие иссякло, и иньская ци поднялась опять. Дунхай помог ему справиться и поддерживал все это время за счет собственного внутреннего ритма, медленного, смиряющего. — Надеюсь, мне удалось хоть немного помочь, — пробормотал Вэй Усянь. — О чем ты, шифу? — спросил Лань Чжимин. — Нет, ничего, — качнул головой сяньшэн. — Пойди, пожалуйста, посмотри, как Дунхай. Я подожду. Посижу здесь. Все в порядке.       Целитель поднялся и отошел к дракону. — Я в норме, — заверил его Ао-Гуан, едва тот приблизился. — Не спускай с него глаз, позаботься, как следует.       Лань Чжимин вздохнул: — Вам тоже нужно принять лекарство, дедушка. — Ладно, — согласился дракон. — Давай.       Целитель заботливо напоил его и только после, оставив в покое ушел.       Его место сразу же занял другой силуэт в белом, Дунхай приподнялся на локте. — Что Вы, Ао-Гуан, лежите, пожалуйста, — попросил Лань Ванцзи. — Я лишь собирался оценить пульс и ваше внутреннее состояние. — Спасибо, — поблагодарил дракон. — Мне уже лучше. Правда. — Ваши раны не из легких, — уговаривал Ханьгуан-цзюнь. — Не стоит спешить двигаться. — Я знаю, — согласился Дунхай. — Но вон то небесное создание станет беспокоиться, если я продолжу лежать, не шевелясь. Ему скоро уходить. Вы не могли бы разбудить его? — Да, конечно, — Лань Ванцзи отошел к призывающему луну.       Тот спал довольно чутко и проснулся, едва заклинатель коснулся его плеча. Сев, серебристый юноша быстро огляделся и, найдя глазами Ао-Гуана устремился к нему. — Ты почему так сразу спросонья заволновался? Все никак не привыкнешь время от времени спать? — чуть ироничным вопросом встретил его тот. — Как ты? — спросил призывающий луну, игнорируя насмешку дракона. — Ничего. Нормально. А-Мин же еще вчера обещал тебе, что я поправлюсь. Забыл? — напомнил Дунхай. — Нет. Я не сомневаюсь в нем. Но вам нужно перебраться отсюда подальше, — попросил Юэлиан. — Это только кажется, что долина бурь далеко. На самом деле брату большого труда не составит… — Хорошо, мы уйдем, — прервал его обещанием дракон. — Как раз уже все на ногах. Будь спокоен и иди, куда должен. Найдешь всех нас вечером. — Ладно, — кивнул серебристый юноша и снова оглянулся. — Я только скажу Вэй Ину. — Постой, — Дунхай перехватил его за запястье. — Не останавливай меня, — попросил призывающий луну, обернувшись к дракону. — Он должен понимать ситуацию.       Ао-Гуан отпустил его руку. Юноша поспешил отойти к Вэй Усяню и Лань Чжимину, подле Дунхая остался только Лань Ванцзи. — Вэй Ин, что бы ты ни собирался предпринять дальше, из этих мест нужно поскорее уйти, — сразу же проговорил Юэлиан, едва присев рядом.       Вэй Усянь посмотрел на него. — Долина бурь слишком близко, — пояснил серебристый юноша. — Я знаю, тебе представляется иначе, но это не так. Сестра намеревалась держать брата под присмотром до выяснения всех обстоятельств. Но всякое может случиться. Слова Хосина значат для нее не так много. А Сусаноо осмотрителен и коварен, к тому же набрал такую силу…       Сяньшэн нахмурился. — Нет, ты не подумай, Инари погиб не напрасно… — Что?! — ахнул Лань Чжимин.       Юэлиан продолжил говорить, хоть и понял, что сказал лишнего: — Вэй Ин, Дунхай ранен. Вам не продержаться против повелителя бурь. Уведи всех как можно дальше отсюда. Вечером я вернусь, чтобы снова укрыть вас. Пожалуйста, присмотрите за Ао-Гуаном, как следует. — Хорошо, — поспешил заверить его Вэй Усянь. — Я понял тебя и сделаю, как ты говоришь. Отправляйся спокойно и возвращайся, как сможешь. — Спасибо тебе, — поблагодарил Юэлиан, вставая на ноги.       Он слегка поклонился им на прощание, а после сделал несколько шагов прочь и будто бы растворился в рассветной туманной дымке.       Лань Чжимин вскочил на ноги и отвернулся, сжав кулаки. — А-Мин, — позвал его Вэй Усянь. — Пожалуйста, вернись обратно. Присядь? Побудь рядом со мной?       Целитель медленно опустился обратно подле него.       Едва он сделал это, Вэй Усянь резко заключил его в объятия, с силой прижав к себе. Это было почти больно. Лань Чжимин уперся ладонью ему в грудь, снова стиснул пальцы в кулак, комкая алую ткань тонких нательных одежд своего шифу. — Почему? — прошептал он, как можно тише, чтобы не закричать. — За что?..       Руки Вэй Усяня крепко держали его, но он вжался в него еще сильнее, не в силах сдержать слез. — Ничего-ничего, — ответил ему учитель. — Позволь себе. Я подержу тебя. Я… отомщу им за него, ты слышишь? Я непременно отомщу за него. Им не жить! — Шифу… шифу, — пытался дозваться Лань Чжимин, но ему не хватало дыхания, чтобы договорить. — Я с тобой. Я рядом, — повторял ему сяньшэн, похлопывая по спине.       Ао-Гуан, не в силах наблюдать такую сцену, отвернулся.       Лань Ванцзи тронул его по плечу: — Вам лучше прилечь. Поберегите силы для дороги. Я пойду к ним. — Конечно, — согласился дракон.       Он опустился на землю лицом вниз и пристроил голову на сгиб локтя. — Справимся, — коротко ободрил его Ханьгуан-цзюнь и еще раз слегка тронул по плечу, прежде чем отойти.       Он поднял с земли верхнее черное ханьфу Вэй Усяня и, подойдя, накинул его ему на плечи, приобняв.       Сяньшэн сидел, опустив веки, подставив лицо под лучи восходящего солнца, поднимающегося над землей в свой черед. Ощутив прикосновение, он открыл глаза, алые, как разгорающаяся заря. На его длинных черных ресницах повисли крупные прозрачные капли, дрожащие подобно утренней росе. Сорвавшись, они одна за другой заскользили по щекам.       Лань Ванцзи наклонился к нему мягко перехватывая губами, ловя его соленые горькие слезы. Он прижался щекой к его влажной щеке и полуприкрыл глаза, продолжая пожимать и гладить его плечо. Другую руку он опустил на спину Лань Чжимину.       Тот уже успел немного смирить чувства, понимая, что ради своего учителя должен сдерживать сердце. Запах сандала и уверенное тепло духовной силы Лань Ванцзи помогли ему справиться с собой до конца. — Нужно уходить отсюда, — произнес Ханьгуан-цзюнь. — Не стоит пренебрегать предупреждением. — Да. Сейчас, — согласился с ним Вэй Усянь. — Дедушка не сможет идти. Он еще слишком слаб, — тихо заметил Лань Чжимин. — Я возьму его с собой, — пообещал Лань Ванцзи. — Позаботься о сяньшэне. — Я могу сам вести меч, — возмутился тот. — Пожалуйста, — кивнул Ханьгуан-цзюнь. — Твой меч и мой меч за световой день покроют максимальное расстояние. Так только лучше.       Он еще раз пожал плечо Вэй Усяню и отошел.       Лань Чжимин успел только немного удивиться его плану, но принял на веру, не задавая вопросов. Ведь на мече тот, кто не управляет, все равно в состоянии поддерживать ведущего. Может быть, Ханьгуан-цзюнь рассчитывал на это. Только почему не взялся выполнить сам? Действительно рассчитывал покрыть за день максимально возможное расстояние? — Я буду обузой в дороге, — проговорил Дунхай, едва Ханьгуан-цзюнь вернулся к нему. — Помогите дойти к Хуанхэ. Встретимся после. — Насколько после? — спросил Лань Ванцзи.       Ао-Гуан приподнялся на руке и сел. Ханьгуан-цзюнь поддержал его за плечо. — Навскидку дней десять, — предположил дракон. — Это тело слишком ослаблено. Я не смогу использовать его. Да, и толку в этом в общем-то нет. — Оставаясь так, Вы будете набираться сил быстрее или медленнее, чем если переберетесь в привычную стихию? — продолжил спрашивать Лань Ванцзи. — Не знаю. Не пробовал, — честно ответил Дунхай. — Вам очень в тягость такое состояние? Сможете потерпеть? — добавил Ханьгуан-цзюнь. — Что нужно делать? — со вздохом спросил дракон. — Изъясняйтесь, пожалуйста, прямо. К чему эти вопросы? — Прошу прощения, Ао-Гуан. Вы правы, — согласился Ханьгуан-цзюнь. — Дело в том, что теперь Вы нужны Вэй Ину. Я хочу не упустить ничего из того, что может помочь уравновешивать и поддерживать его состояние. — Я уже сделал, что мог, — возразил Дунхай. — Жалкие часы. Но на большее у меня сейчас нет ресурсов. — Вам нужен отдых, это очевидно. Я вовсе не жду, что Вы станете тратить на него силу своего духа опять и опять. Напротив. Я должен поблагодарить Вас за своевременную поддержку. Но также прошу не рисковать собой больше. Я сожалею, что Вам пришлось… — Обойдемся без сожалений, — прервал его дракон.       Лань Ванцзи вернулся к первоначальной теме, поясняя: — Теперь Вы нужны ему, как всякий, кто успел прикоснуться к его сердцу. — Его привязанность заполучить так просто? — приподнял брови Ао-Гуан. — Он легко и охотно открывает свою душу другим, подпуская близко, — проговорил Ханьгуан-цзюнь.       У дракона была возможность ощутить это, но все же он не смог не уточнить: — И Вы готовы мириться с подобным? — Когда-то… — проронил Лань Ванцзи. — Эта его манера взаимодействия с другими казалась мне беспечностью, смущающей чужие сердца. Но на самом деле… Его собственное сердце тоже отзывается каждому, искренне и глубоко. Такова его суть, его личность, даже предназначение, быть может. Он дорог мне таким, какой есть. Я знаю его заботу, его ласку, его преданность и любовь. Мы связаны крепко, хотя, конечно же, отличаемся. Столько нитей оборвались в его сердце одна за одной в считанные месяцы. Я лишь хочу, чтобы он имел возможность чувствовать не только боль утрат, но вкус обретения. Поэтому я прошу Вас остаться. Будет достаточно просто продолжать находиться рядом, среди нас. Не нужно ничего большего. — Я понимаю, — согласно кивнул дракон. — Они и в самом деле метили ему в самое сердце, лишь потому им и удалось в конце концов сломить его. — Он поднимется, — упрямо произнес Ханьгуан-цзюнь. — Очень на это надеюсь, — снова согласился Ао- Гуан. — Побуду еще среди вас, раз Вы просите. — Благодарю, — Лань Ванцзи поднялся и поклонился ему.       Дунхай лишь тихо фыркнул и принялся вставать тоже.       Ханьгуан-цзюнь протянул ему руку, но Ао-Гуан уклонился.       Поднявшись, он стряхнул пылинки с одежд и окликнул Лань Чжимина и Вэй Усяня: — Эй, дети! Костер раскидайте и живо уходим! — Вэй Ин, за тобой направление, — добавил Лань Ванцзи к этим словам. — Догоняйте нас.       Ханьгуан-цзюнь поставил Дунхая рядом с собой и плавно тронул Бичэнь вперед. Он не поднимался высоко и не прибавлял скорости, пока Вэй Усянь с Лань Чжимином, тоже стоя на одном мече, не поравнялись с ними.       Лань Ванцзи продолжил вести меч ровно, в то время как Суйбянь то поднимался выше, то уходил в сторону — Вэй Усянь осматривал окрестности.       Сперва они двигались на юг, и Ханьгуан-цзюнь уже было подумал, что они направятся к нагорью Цинлинь, разделяющему две больших реки: Хуанхэ и Янцзы. Правда путь туда занял бы не один световой день.       Довольно вскоре стало ясно, что Вэй Усянь вовсе не собирается возвращаться к знакомым местам. Едва миновав небольшое селение людей и пройдя еще немного к югу, он свернул на запад, вернулся к Великой реке и пошел вдоль ее русла. — А вы, похоже, странствуя, то там, то здесь, успели охватить всю Поднебесную от края до края? — поинтересовался дракон у Лань Ванцзи. — Мы часто бываем в дороге, — согласился тот. — Но в этих местах впервые. — По Вэй Ину не скажешь, что он не знает, что впереди, — заметил Дунхай. — Скорее всего он представляет, куда направляется. У него очень хорошее чутье, — рассказал Лань Ванцзи. — Чутье просто отменное, — подтвердил дракон. — Он идет на Цинхай. Я бы и сам отправился именно туда, если бы хотел укрыться от ветра, — добавил он. — Это самый западный край Поднебесной. Бирюзовое море, которое уравновешивает то, в котором я царствую. — Вы бывали здесь, — произнес очевидное Ханьгуан-цзюнь, просто чтобы подчеркнуть, что разговор ему интересен. — Я родился здесь, — чуть усмехнулся Дунхай. — Прежде Западное море было частью Великой реки, лишь позже они разделились. Цинхай опустилось глубже в чашу тибетских гор, которые теперь плотно окружают его со всех сторон. По сути Бирюзовое море это — большое соленое озеро. Обычному человеку придется идти пешком больше двадцати дней, чтобы обойти его по кругу. Нет, Вэй Ин еще не знает, что это мои родные места. У меня не было возможности сказать ему так много. Мы говорили о другом. И Вам я тоже должен многое рассказать. — Лучше постарайтесь сберечь побольше сил, — попросил его Лань Ванцзи. — К закату доберемся, — ответил Ао-Гуан. — Не так уж тут далеко. По реке и вовсе — считанные мгновения, — он конечно преувеличивал. — От слов с меня не убудет. И лучше не тратить время напрасно. Мало ли что может случиться со всеми нами потом. — Хорошо, — уступил Ханьгуан-цзюнь.       Дунхай Юйгуан сообщил ему более развернуто о том, как они с Инари решили вместе расследовать происходящее и как к ним присоединился дух, призывающий луну, как он раскрыл подробности жизни детей неба, и чем это в итоге обернулось.       Он говорил несколько часов не умолкая, но при этом стоял расслабленно, позволяя Лань Ванцзи держать себя, и непохоже было, чтобы дракону становилось хуже от беседы.       Чтобы не обрывать разговор на мрачной ноте и дать себе возможность немного отойти от полученной информации, а после хорошенько обдумать ее, Ханьгуан-цзюнь спросил, как же Дунхай оказался в Восточном море, если родился в Западном? — Уплыл, — сначала кратко ответил дракон, но все же снизошел рассказать еще. — Отец родом из тех мест и тоже Ао-Гуан. А мать — из Северного Моря. Очень упряма и горда была по характеру. Вообще-то многие считали ее безрассудной и попросту сумасшедшей, ведь между Байхай и Цинхай лежит огромная пустыня. Какой водный дракон в здравом уме решится перейти ее? Мама всегда говорила, что ей удалось это лишь потому, что она ни в коем случае не хотела возвращаться домой. От нее мне достался цвет шкуры — черный, а не синий, как у остальных драконов Восточного моря.       Лань Ванцзи подумал про себя, что Дунхаю от матери достался, пожалуй, не только окрас. — Шифу! — восторженно выдохнул Лань Чжимин, когда перед ними открылось Западное море.       В окаймлении высоких гор лежала небольшая долина, а посреди нее лазурно-синяя гладь, темнее неба и спокойная, как зеркало. В лучах клонящегося солнца пейзаж выглядел невероятным, волшебным. — Подойдет, — согласился Вэй Усянь и направился к гигантскому озеру Цинхай.       Они опустились на землю на острове посреди водной глади. Здесь галдели разные птицы, но с закатом по счастью — унялись.       Дунхай с явным удовольствием устроился на песке, закинув руки за голову, прислушиваясь к шепоту озера.       Вэй Усянь наловил рыбы, ее зажарили и с удовольствием съели, не забыв конечно, накормить и дракона.       Поев, собрались отдыхать после долгого перелета, дежуря по очереди.       Юэлиан смог отыскать их только под утро. Он беспокоился и огорчался, но лишь до того момента, пока не увидел Ао-Гуана, блаженно дремлющего у воды.       Уже следующей ночью дух, призывающий луну, возвел укрытие над озером и частью долины. Зная нрав Вэй Усяня, он понимал, что тот непременно примется бродить по окрестностям.       Сяньшэн конечно же занялся этим, чтобы хоть как-то скоротать время, пока дракон и остальные понемногу придут в себя.       Ао-Гуан смирно лежал у воды. В черных одеждах, неподвижный, немного небрежный и вместе с тем изящный, он и в образе человека очень напоминал гигантского ящера на отдыхе.       Вэй Усянь специально не приближался к нему, а Дунхай ждал терпеливо и спокойно, зная, что в свое время тот обязательно подойдет.       Нетерпение взяло верх над сяньшэном в середине пятого дня их пребывания на Западном море. Улучив подходящий момент, он присел подле дракона на мелкий песок, тронул его по плечу и тут же убрал руку.       Однако дракон успел почувствовать густую темную ци.       Вэй Усянь отвернулся, положил ладонь над даньтянем и поджал губы, сдерживая болезненный стон, стараясь максимально замедлить дыхание.       Дунхай сел и протянул к нему руку: — Что с тобой? Плохо? — Ничего, — выдохнул Вэй Усянь. — Зелье приму, отпустит.       Он достал сосуд из мешочка цзякунь, сделал из него пару глотков.       Ао-Гуан заметил, как дрожат его руки. В прошлый раз он сознательно подтолкнул всплеск его темной ци, неужели дело в этом?       Сяньшэн ощутил плавное умиротворяющее действие текучей и внушительной, как море, силы дракона. — Не надо, — попросил он. — Не помогай мне. Иначе сам так и будешь все время валяться пластом. — Мне просто нравится лежать здесь, — ответил Дунхай. — Что с тобой происходит? Не говори только, что снова принялся хлебать звериную кровь? — Нет, — покачал головой Вэй Усянь. — Пока что только аконит. Но его нужно все больше. Когда у А-Мина иссякнут запасы, придется снова браться за кровь. — Не смей, — предостерег его дракон. — А что делать? Необходимые для зелья травы в этой долине не растут, я проверил, — поделился сяньшэн. — Значит, нужно вернуться туда, где они есть, — заявил Ао-Гуан. — В этом нет смысла, — возразил Вэй Усянь. — Ты не слышал? Я ведь уже сказал, зелья нужно все больше. Однажды, даже если я возьмусь глотать его каждый миг между вдохами, оно все равно перестанет справляться. Темная ци возьмет верх, вопрос времени. Я не могу. Не могу и не хочу никуда возвращаться, Дунхай. — Не сдавайся! — потребовал дракон. — В твоих силах не проиграть ей! — Я проиграл, когда пошел к тяньци в первый раз, — проговорил Вэй Усянь. — Точнее еще раньше, когда позволил себе минувшей осенью так сильно предаться унынию. Что только на меня тогда нашло? Я ведь держался первое время. Несколько сезонов прошло, лишь после меня поглотило то безысходное отчаяние. Тогда я действительно перестал воспринимать живых людей рядом с собой. Ужасно обходился с ними. Только уже в долине бурь пришел в себя, когда увидел, что Лань Чжаню стало совсем плохо. — Тебе стоило сразу уйти подальше от знакомых мест, — предположил дракон. — Наверное, — согласился сяньшэн. — Муж моей шицзе поступил так. Вскоре после ее похорон он ушел, оставив все дела сыну. Никто не знает, где он сейчас и жив ли еще. — Раз не видели мертвым, значит, жив, — заключил Дунхай. — Что уж теперь говорить. Надеюсь, ему не довелось узнать… — пробормотал он. — Вэй Ин, — попытался одернуть его дракон. — Прости, я не могу не думать об этом, — извинился тот. — Всякий раз, закрывая глаза, я вижу тех, кто ушел слишком рано. Я понимаю, это звучит глупо и странно. Ведь я все еще люблю Лань Чжаня, со мной рядом А-Мин, призывающий луну и ты. Но я все равно не могу ни вернуть тех, кто дорог, ни сберечь тех, кто остался. Бедный Лань Чжань… еще в юности он укорял и предупреждал меня, что темная ци вредит телу и душе. Пусть это на самом деле не так, но сегодня ему все равно выпало наблюдать, как я медленно превращаюсь в темную тварь. — Не отчаивайся. Не говори так, будто у тебя не осталось выхода, — все не уступал ему дракон. — Но у меня его и в самом деле нет, — ответил Вэй Усянь. — Я проиграл повелителю бурь одну вечность. Единственную, которая у меня есть. Недавно я думал, что быть может сдаться темной ци — правильно. Я обещал А-Мину, что отомщу тем, кто погубил Инари. Я знаю, что уступив, обрету не только жажду истребления, но и могущество. Даже если это не уравняет меня в силах с детьми неба, я бы хотя бы попытался показать им, почем бывает фунт лиха. — Прекрати! — попробовал унять его Дунхай. — Дай мне сказать, пожалуйста, — попросил Вэй Усянь. — Я понимаю, что не могу сделать подобного, потому что одержимому темной ци не подняться к небесным равнинам, ведь путь туда через долину бурь и иньские горы. Долина бурь бессильна только против тех, кто хранит внутри себя равновесие обеих ци, у кого дух и душа наполнены поровну. Я все думал, неужто Сусаноо так глуп, что позволил сестре водить себя за нос. Конечно, столь изворотливый тип не мог бы допустить такую ошибку. Долина бурь охраняет вовсе не источник душ, а проход в чертоги детей неба. Чтобы Фен Бо мог приходить и уходить, когда ему вздумается. Но следом за ним не пройдет ни темная тварь, ни заклинатель, ведь множество лет мы считали, что культивировать необходимо лишь светлую ци. Так что мне нет смысла подгонять неизбежное. И я правда рад, что могу увидеть еще частицу красоты этого мира здесь, у Западного моря, напоследок. Ты… Сколько тебе нужно времени, чтобы полностью восстановить свои силы? Я… надеюсь, что ты сможешь убить меня, когда придет время. Темная ци лишает рассудка. Я не хочу больше никому навредить… — Да, ты уже обезумел! — в сердцах воскликнул дракон. — Бросай это зелье, оно только и делает, что дурманит твой разум! Слезай с него и бери себя в руки!       Вэй Усянь ничего не ответил. Не стоило, конечно, ожидать, что дракон согласится на его просьбу, что сможет понять… Сосуд, который Вэй Усянь все еще держал в руках, треснул, врезаясь в ладонь. Остатки зелья, смешиваясь с кровью потекли на песок. Сяньшэн на мгновение прикрыл глаза и уронил ставшие бесполезными осколки. — Вэй Ин, — позвал Дунхай, сжав его запястье. — Послушай, если бы ты мог изменить что-то, что бы ты сделал? — Я ничего не могу изменить, — безразлично ответил Вэй Усянь. — И не могу смириться. Поэтому случилось то, что случилось. — Представь, что ты все-таки можешь? Разве ты не думал об этом? — настаивал дракон. — Я бы хотел, чтобы у людей оставался их собственный выбор, — проговорил сяньшэн. — И возможность нести ответственность за свои дела, пожинать плоды своих действий. Я бы хотел освободить их от прихоти буйных ветров и ненастий. Но, что толку говорить? Мы ведь не можем рассчитывать на это? Даже теперь, когда преступления Фэн Бо вроде бы на лицо. И, казалось бы, его поступки действительно против всех небесных и земных правил, нет никакой гарантии, что хозяйка солнца и небесных равнин захочет и сможет достаточно серьезно наказать или ограничить своего брата. — Ты прав, — не стал спорить Дунхай. — Но есть одна мысль. Прошлый раз ты не дал мне сказать… — Говори, — кивнув, согласился сяньшэн. — Бессмертие — это то, что привлекает и смущает многих существ. Его жаждут и люди, и духи неба, и духи земли. Ты — исключение и, пожалуй, единственный, кто видит в этом даре противоречие, несоответствие истинной природе вещей. Круговорот жизни должен идти своим чередом. И вовсе не обязательно добывать бессмертие, чтобы прожить долгую жизнь. Равновесие, совершенствование, упорная работа над собой — дают хорошие возможности и долголетие. Бессмертие — это соблазн и иллюзия высшей точки, превзойти которую нельзя. Но для всякого совершенствующегося на самом деле губительна невозможность превзойти самого себя. — К чему ты ведешь? — не выдержал Вэй Усянь слишком долгого предисловия. — Бессмертие, которого некоторые люди способны достичь — стало соблазном и причиной всех бед, — резюмировал Дунхай. — Разве не представляется в таком случае разумной идея избавиться от него? — Что ты сказал? — опешил сяньшэн. — Если бы только это явление было более материальной сущностью, я думаю, я знаю способ переправить его в воды реки забвения и растворить там, — поделился дракон. — Кажется, это не я сошел с ума… — пробормотал Вэй Усянь. — Не хочешь? — спросил его дракон. — Или сомневаешься? — Я просто не понимаю, о чем ты, — ответил сяньшэн. — Вода в мире течет не только по поверхности земли, долин и гор. Существуют скрытые течения, — начал Дунхай. — Я знаю о подгорных реках, — прервал его Вэй Усянь. — Тогда тебе должно быть нетрудно представить, что глубоко в толще земли течет река времен или река забвения. Ее имя таково, потому что она касается обоих начал, соединяя северное море Байхай и небесные равнины. Но кроме того есть место, где воды этой реки поднимаются и смешиваются с течением Хуанхэ. Точнее это раньше они смешивались, а теперь Цинхай отделено от русла Великой реки, но воды забвения по-прежнему поднимаются сюда, делая это большое озеро все более соленым. — Допустим, — медленно произнес Вэй Усянь. — Мысль отправить бессмертие в эту реку пришла мне раньше, но позже я мог убедиться, что это не так фантастично и безумно, как звучит поначалу. Потому что ты получил свое бессмертие возле ее вод, — продолжал дракон. — Что ты несешь? — сяньшэн резко заглянул Дунхаю в лицо. — В той горной пещере, где вы скрывались на окраине небесных равнин, стояло озеро. Лань Ванцзи растил в нем лотосы и пытался кормить тебя его зернами, но напрасно. Ты даже не мог смотреть на ту воду и различать, что в ней. Разве когда-нибудь прежде ты реагировал на источник воды вот так? Этот источник заставлял Ханьгуан-цзюня не помнить прошлого. Из-за него он был даже не в силах узнать тебя. Используя воду забвения, Фен Бо смог черпать от его бессмертия. И позже, когда Лань Ванцзи сделал бессмертным тебя, повелитель бурь имел достаточно возможностей воздействовать, чтобы изменить твою судьбу! — отчеканил Ао-Гуан. — Но откуда ты… — Вэй Усянь запнулся. — Кто мог рассказать тебе? Отвечай!       Сяньшэн сгреб дракона за отвороты ханьфу и яростно встряхнул.       Тот плавно обвис в его руках и полуприкрыл веки.       Сразу остыв, Вэй Усянь, прислушался к ощущениям и взволнованно позвал: — Дунхай?..       Он заметил, как тот чуть улыбнулся, — и мгновенно снова вскипел. Дракон использовал уловку, к которой и сам сяньшэн любил иной раз прибегать — притвориться вдруг ослабшим. Хотел ли он показать таким образом, что знает его куда лучше, чем сяньшэн может предполагать. — Издеваешься! — прорычал Вэй Усянь. — Вэй Ин, — Ао-Гуан накрыл его руку и заговорил тише, запоздало поняв, что затеял опасную игру. — Прости. Прости, я просто увидел часть твоего сознания, когда ты в прошлый раз помогал мне. Ты очень широко и охотно открываешь свою душу. Мне было нетрудно узнать. Увидеть. Ведь тогда ты был на краю гибели. Это оставило глубокий след, прочесть который мне было нетрудно. — С чего ты взял, что это правда?! — воскликнул сяньшэн, снова встряхнув дракона. — Почему не принял за бред сознания, подточенного темной энергией? — Если это всего-лишь бред, почему ты так взволнован сейчас? — спросил его дракон.       Вэй Усянь вдруг ослабил хватку и отпустил отвороты ханьфу Ао-Гуана, его дыхание сбилось. — Вэй Ин! — Дунхай подхватил его под локоть. — Не теряй контроль! Забудь все! Забудь! Тебе нельзя сейчас сдаваться!       «Бессмертия жаждут люди, дети неба и духи земли, — всплыли в голове Вэй Усяня недавние слова дракона. — Откуда он мог столько знать? В том гроте и правда было озеро, которое создавало странное ощущение… Отдать бессмертие воде… Неужели он тоже охотится за ним?..»       Сяньшэн попытался снова заглянуть дракону в глаза, надеясь развеять столь тягостное для него предчувствие, но не смог ничего увидеть. Взгляд заволокло мутной дымкой, все ощущения разом пропали.