Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Вэй Усянь не раздумывал над тем, куда направиться, ноги сами собой принесли его к Ляньхуа, Большому озеру Лотосов. Флейта висела у пояса, в руке — ножны с Суйбянем — редкий случай, когда и то и другое было при нем, видимо ещё сохранялась у него инстинктивная собранность после недавнего сражения.       Сяньшэн не знал, оставался ли дух Цзян Чуньсяо здесь или ушел, но он помнил, как некая сущность отозвалась под звук Чэньцин на это имя, а также о том, что смог сказать ему на поле сражения раненый Цзян Исин.       Подняв флейту к губам, Вэй Усянь позвал Цзян Чуньсяо снова. На этот раз исполняемая им мелодия текла плавно, озвучивая не приказ, лишь ненавязчивую просьбу.       Она вскоре явилась к нему: хрупкая симпатичная девушка. В жизни тихая, предупредительная и скромная. Как глубоко она должно быть сдерживала свою обиду. И долго. Сгинуть в огне — страшная участь.       Они посмотрели друг на друга.       Вэй Усянь сидел на земле, играя мелодию. А дух белой кости скользил все ближе к нему, будто идя по кромке воды вдоль озерного берега.       Сейчас этот дух уже не жаждал расправы. От нее исходила лишь глубокая горечь потери. Она остановилась перед ним, опустилась на колени и склонилась в глубоком поклоне.       Он продолжал играть ей.       Замерев перед ним, она долгое время не поднималась.       Вэй Усянь не торопил ее, умиротворяя музыкой.       Наконец, она выпрямилась, сложила руки на коленях и осмелилась заглянуть ему в лицо.       Сяньшэн опустил флейту, встретив ее взгляд. — Исин жив, — проговорил он. — Это я забрал его тогда с полевого стана. Прости, я не знал, что ты с ним. Он не сказал мне. Тебе действительно так плохо жилось подле него, что ты решила, будто он бросил тебя?       Чуньсяо отвела взгляд, не смея ответить ни да, ни нет. Ее жизнь не была плохой, лишь любовь казалась безнадежной, безответной. Охладев от тоски, она сама же в нужный момент не разглядела своего робко затеплившегося счастья. Как же теперь она могла бы обвинить его? — Мне стоило тогда задержаться здесь и поговорить с Исином на месте, — повинился Вэй Усянь. — Но, забрав также гань-эра и его сына из Пристани, я торопился убраться отсюда подальше. Следовало отправить моих вперед с Лань Чжанем, а самому остаться.       Чуньсяо отрицательно замотала головой. —Вам бы не пришлось расстаться, если бы я поступил так, — проговорил сяньшэн и спросил. — Но теперь ты ведь полагаешь, что это глава ордена Цзян погубила тебя? Поэтому ты заставила дракона напасть на Пристань?       На этот раз дух белой кости ответил ему сдержанно утвердительным кивком. — Я разберусь в этом деле, — пообещал Вэй Усянь и снова поднял флейту.       Он помедлил, выбирая мелодию для дальнейшего успокоения Цзян Чуньсяо. Как бы то ни было, а теперь он мог лишь помочь ей уйти в землю с миром, дав тем самым шанс душе на новое воплощение в будущем.       Сяньшэн больше ничего не сказал трагично погибшей супруге Цзян Исина, за него говорила Чэньцин.

***

      Время было уже заполночь, когда Вэй Усянь успешно успокоил дух Цзян Чуньсяо и собрался уйти от Большого озера Лотосов. Ему предстояло посетить ещё и место недавнего сражения, ведь там тоже остались духи заклинателей, о которых стоило бы позаботиться.       Суйбянь быстро доставил его туда. Сяньшэн вскоре обнаружил общую могилу. Он сыграл рядом с ней тягучую мелодию покоя, а потом поднялся и, продолжая играть, принялся обходить поле битвы, чтобы помочь восстановиться фен-шую.       Пройдя поле сражения из конца в конец с запада на восток, несмотря на сумрак, он заметил небольшой холмик недавно поднятой земли. Здесь даже дерн вернули на место, явно стараясь скрыть следы.       Вэй Усянь нахмурился.       Он ведь запретил прибиравшим место после битвы разделять при захоронении заклинателей одного клана, павших в бою.Сяньшэн не сомневался, что перед ним ещё одна могила.       Рыться в земле, вскрывая подобные места, ему было не внове. Совсем недавно потревоженная земля легко поддавалась.       Когда меж темных комочков почвы мелькнула слишком светлая ткань одежд, Вэй Усянь, вздрогнул, замер на мгновение, после чего принялся с возросшим усердием отбрасывать землю. Рядом мелькнули ещё одежды явно не фиолетовых оттенков: жёлтые и белые.       Как здесь могли оказаться заклинатели другого клана? И как они погибли?

***

      Весна уверенно подошла к середине, все больше наполняясь теплом. С тех пор, как Вэй Усянь и Лань Ванцзи вернулись с окраин небесных равнин и преодолели долину бурь прошло заметное время.       Получив скорбную весть, орден Лань был занят тем, чтобы отдать Цзэу-цзюню последние почести.       Лань Сяомин недоумевала, почему дядя Ванцзи забрал двух пострадавших заклинателей и покинул Обитель так быстро. Предположив, что он таким образом хотел немного отдалить Ин-шушу от очередной потери, она немного успокоилась, ожидая увидеться с ними на могиле ее отца. Она поехала вместе с братьями, чтобы перевести останки на клановое кладбище, рассчитывая на встречу с Ханьгуан-цзюнем и сяньшэном, но они так и не появились.       Заклинательница встревожилась сильнее, а ее братья будто нарочно ни словом не упоминали о старших заклинателях.       Терпеливо прождав, и так и не получив ни единой вести, Лань Сяомин не стала прибегать к разговору с братьями, а сразу же отправилась в соседний Ланьлин в орден Цзинь, как нередко поступал ее отец, если хотел узнать больше новостей о происходящем в мире.       Ее не стали удерживать, ведь в намерении повидать Цзинь Жудао, младшую сестру нынешнего главы ордена Цзинь, Цзинь Жуланя, ничего предосудительного усмотреть было невозможно.       Поскольку Лань Сяомин редко покидала Обитель, с ней отправились двое сопровождающих. Она и сама вовсе не стремилась путешествовать в одиночку.       Ланьлин как всегда шумел, а резиденция ордена Цзинь пышно сияла роскошью.       На пути к Благоуханному Дворцу Лань Сяомин столкнулась с богато одетым заклинателем. Он первым глубоко поклонился ей и предложил проводить. Невысокий и стройный, он был должным образом сдержан и прост в обращении. На приятном лице играла мягкая приветливая улыбка, темные глаза радушно лучились. От его вида на душе у Лань Сяомин сразу потеплело, и она не стала возражать против его компании.       Проводив госпожу из ордена Лань до дверей рабочего кабинета главы ордена Цзинь, заклинатель с почтительным поклоном отворил их, а после аккуратно закрыл, оставшись по другую сторону.       Цзинь Жулань с радостью встретил Лань Сяомин.       Дела заметно утомили его. За чуть более чем полгода с момента, как он принял власть над орденом, он все еще не охватил всех дел и не свыкся с новым положением, слишком уж внезапно все для него изменилось.       Никаких новостей о Вэй Усяне и Лань Ванцзи у него не было.       Лань Сяомин на самом деле не слишком и рассчитывала, в большей мере полагаясь на встречу с Цзинь Жудао, которая, при всей схожести с родной матерью, выросла не последней на пути меча, и к тому же нередко покидала резиденцию ордена Цзинь, бывало, даже и тайно.       Уединившись в уютной беседке посреди одного из цветущих садов, девушки принялись обмениваться новостями.       Жудао немало удивил визит Сяомин, которая крайне редко спускалась с гор Гусу. Узнав о причинах, госпожа из ордена Цзинь серьезно забеспокоилась и рассказала о том, что успела узнать о происходящем в ордене Цзян.       Недавно в Пристань Лотоса вернулся супруг нынешней главы ордена Цзян — Лань Сычжуй. Ходили слухи, будто он намерен забрать сына в очередное путешествие. Несколькими годами ранее отношения между Цзян Шуанг и ее мужем так натянулись, что воспитанник ордена Лань почел за лучшее уйти в уединение. Их сын явно тяготел к отцу, и в вынужденной разлуке с ним молодой заклинатель упрекал мать. Доходило до того, что он прилюдно напоминал ей, что его фамилия Лань, а вовсе не Цзян.       Увещевания Цзян Шуанг о том, что Цзюань должен принять новое положение, как должное, а понимание причин непременно придет к нему после, не находили отклика в душе юноши. Он скучал по отцу и ждал встречи с ним.       Теперь, когда это случилось, подспудно все еще трудно ожидать перемен к лучшему. Но, тем не менее, воспользоваться ситуацией похоже решился и молодой несостоявшийся глава ордена Цзян. Собирая верных людей, он намеревался покинуть Цзянлин и направиться в Юньмэн.       Новости действительно звучали тревожно. Вдобавок Лань Сяомин подумала о том, что Лань Сычжуй — названный сын Вэй Усяня. Если что-то неладно в клане Цзян, Ин-шушу может быть там.       Цзинь Жудао предупредила госпожу из клана Лань, что ее информация уже имеет некий срок давности, и скорее всего обстановка успела измениться.       Лань Сяомин безмолвно кивнула и задумалась еще крепче.       Чтобы заполнить паузу, она припомнила о том заклинателе, что встретил ее сегодня у Благоуханного дворца. Цзинь Жудао чуть поморщилась. Она недолюбливала двоюродного брата в основном из-за неоднозначной репутации его отца, подозревая в нем тщательно скрытое корыстное стремление к власти.       Лань Сяомин же сразу прониклась симпатией к этому заклинателю. Она не знала, что все дело в ней самой и что легкая искра, проскочившая между ними сегодня, коснулась их обоих.       Цзинь Жудао уговорила ее задержаться на пару дней в Башне Кои и подумать. Она предполагала улучить время и обсудить ситуацию со старшим братом, но не сделала этого сразу в тот же день, не желая торопить события.       Лань Сяомин же тем временем случайно снова встретилась с Цзинь Жусуном. Узнав, что госпожа из ордена Лань останется погостить, заклинатель нарочно попался ей на глаза. Нуждаясь в совете и внутренне уже доверяя ему, девушка рассказала о том, что ищет Вэй Усяня и Лань Ванцзи и полагает, что оба они вероятно в Юньмэне.       Она осторожно пожаловалась, что, предполагая, что внутри ордена Цзян неспокойно, Цзинь Жудао уговаривает ее не торопиться отправляться туда.       Цзинь Жусун с легкостью обнадежил ее, пообещав дать больше людей в сопровождение и свою защиту.       Позже и Цзинь Жулань счел, что не стоит преувеличивать опасность и вполне можно отправиться в Юньмэн, чтобы собрать сведения.       Цзинь Жудао немедленно заявила, что в таком случае и она отправляется туда.       Глава ордена Цзинь не стал спорить с сестрой. Он знал, что та видится с двоюродным братом и явно, и тайно, и частенько бывает в Цзянлине.       Несмотря на то, что Цзян Исин был женат, Цзинь Жулань не осуждал поведение сестры, считая, что взрослые люди сами способны разобраться в своих чувствах и в том, как следует себя вести. Его взгляды на брак были довольно свободны. Пусть Оуян Чуньсяо и была обещана в жены сыну главы ордена Цзян еще до рождения, но если сердце Исина полюбит другую, он может и развестись.       Впрочем, с младшей сестрой он никогда не говорил ни о чем подобном, не желая обнадеживать понапрасну. К тому же намерения несостоявшегося главы ордена Цзян, как и его положение были неясны. У Цзинь Жуланя пока что и без того более чем хватало забот, чтобы всерьез рассматривать еще и эту ситуацию. Хотя породниться с выросшим и процветающим соседним орденом могло бы стать многообещающим вложением.

***

      Цзинь Жудао теперь буквально сгорала от нетерпения тронуться в путь, но к сожалению остальные ее попутчики совсем не спешили, ведя обстоятельные приготовления, давая людям и себе необходимый отдых перед не самой близкой дорогой.       Наконец, они выступили.       Войдя на земли ордена Цзян со стороны Цзянлина они шли почти той же дорогой, которой ранее прошел Цзян Исин со своими воинами. Однако войско двигалось, огибая крупные селения. Группа же заклинателей из орденов Лань и Цзинь напротив держалась городов и зажиточных деревень, чтобы с комфортом отдыхать по ночам и иметь возможность вкусно поесть.       Волнение охватило их, когда их настигли слухи о страшных пожарах и разорении нескольких поселений поблизости.       Цзинь Жусун предложил обойти те места подальше. Цзинь Жудао же напротив требовала отправиться на место и посмотреть. Видя ее беспокойство, Лань Сяомин поддержала ее.       Удручающая картина разорения и смерти потрясла всю компанию, а Цзинь Жудао разволновалась лишь больше. Цзинь Жусун пытался уговорить двоюродную сестру, напоминая, что здесь территория другого ордена и несчастья, постигающие местные селения — их дело. Вмешиваться, не заявив прежде о своем присутствии — плохая затея.       Но Цзинь Жудао оставалось глуха к уговорам. Неплохо зная ситуацию внутри ордена Цзян, она конечно вовсе не стремилась предстать перед нынешней главой. Она собиралась сообщить о своем присутствии Исину, но оказалось, что он уже покинул Цзянлин и направился домой в резиденцию ордена. Такую весть саму по себе сложно было назвать горькой, но у Цзинь Жудао явственно щемило сердце. Теперь же вид разоренных деревень напрочь лишил ее покоя, ей все казалось, что с Исином случилось что-то плохое.       Юньмэн был уже не так далеко и, сделав вид, что согласна с доводами старшего брата о том, что нужно сообщить о себе, отдав подобающий поклон в резиденции местного ордена заклинателей, Цзинь Жудао потребовала выдвигаться в путь как можно скорее и больше не совершать длительных остановок.       Остальные не возражали, подспудно ощущая опасность.       Приближаясь к Юньмэну с востока, группа заклинателей оказалась со стороны левого фланга сражающихся как раз тогда под городом заклинателей ордена Цзян.       Цзинь Жусун предложил самое разумное в такой ситуации — убраться как можно быстрее и дальше.       Но Цзинь Жудао и без того в волнении, подумала, услышав звук сражения, что там ее Исин, которого коварно заманили в ловушку и намереваются погубить буквально под стенами Пристани Лотоса. Сражаться вместе с любимым — это все, чего она хотела в тот момент. Сражаться и, если придется, погибнуть.       Не слушая старшего брата, Цзинь Жудао лишь ускорила бег своего меча.       Остальным ничего не оставалось, как последовать за ней.       Только когда прямо перед ней слетел с меча сбитый выстрелом из лука Цзинь Жусун, девушка поняла, насколько настоящая здесь царит смерть, насколько она беспощадна и насколько она ошибалась, когда подозревала двоюродного брата в притязаниях на власть в их ордене или в нечистой игре. Он ведь закрыл ее собой, прикрыл ценой собственной жизни, крича в последний раз, что все еще можно повернуть назад и спастись.       Но на самом деле было уже слишком поздно.       Сражающиеся до этого между собой заклинатели ордена Цзян разом развернулись, выхватывая из-за плеч луки, накладывая по несколько стрел.       В рядах этого ордена всегда были умелые лучники.        Каждая из сторон предположила, что другая успела сговориться о помощи с соседним орденом. Небольшую группу заклинателей расстреляли в считанные мгновения, не разбираясь.       Лишь позже, снова обернувшись друг к другу заклинатели ордена Цзян поняли свою ошибку и наконец остановились.       В это время Вэй Усяня и Лань Ванцзи уже не было на поле сражения. Цзян Исин оказался ранен и больше не мог сражаться. Продолжать убивать друг друга заклинателям ордена Цзян стало бессмысленно.       Ошеломленные и растерянные уцелевшие принялись помогать раненным.       О несчастной гибели заклинателей соседнего ордена Вэй Усяню было хотел доложить один из участников и очевидцев случившегося, но не успел сделать этого, потому что озерная вода вздыбилась до небес, угрожая Пристани Лотоса, и сяньшэн отправился разбираться с новой напастью.       Заклинатели, оставшиеся прибирать поле битвы, сочли, что лучше уж будет и дальше умолчать об этом, ведь беды, если все раскроется, не миновать. Они уже знали, кого убили. Ошиблись лишь в том, что все-таки укрыли чужаков отдельно от своих.       Окажись на месте сражения лишь одна общая могила, Вэй Усянь бы ничего и не заподозрил.

***

      Сяньшэн сидел на земле, прислонив к себе тела двух девушек. Рядом было разложено еще около полутора десятков тел — большая часть в золотистых одеждах, в белом кроме Лань Сяомин были еще только двое.       Вэй Усянь смотрел на восток, где рассеивался сумрак первыми лучами весеннего рассвета. Смотрел и не видел. Горе, постигшее его, было так велико, что не могло найти выхода ни в крике, ни в слезах, только бедное его сердце, сорвавшись, билось все медленнее, будто стремясь замереть, но и это у него никак не получалось.       Разум самозабвенно бежал как можно дальше от осознания и вероятно только поэтому продолжал работать.       Тела погибших необходимо было вернуть по домам, чтобы их похоронили, как положено. А за случившееся кто-то должен быть призван к ответу. Пострадали семьи глав великих орденов, на это никто не закроет глаза.       Не отойдя еще даже и шага от только что заново обустроенной временной могилы, Вэй Усянь послал весть Цзинь Лину. С отправкой же скорбных известий в орден Лань сяньшэн медлил. Хотя Гусу и располагался дальше и, даже если бы вести ушли одновременно, ответные реакции во времени в любом случае бы разошлись.       Но Вэй Усянь собирался действовать наверняка. Ему нужны были хотя бы три дня. А после… он вовсе не обольщался на тему того, как поступит Лань Тао, узнав о произошедшем.       Собственно именно на беспощадную реакцию нынешнего главы ордена Лань сяньшэн и рассчитывал. Земли в таком отдалении от ордена ему не интересны, он придет, чтобы взять жизнь за жизнь.       Вэй Усянь знал, что Лань Тао очень переживал из-за смерти матери. Он и сам считал, что Лань Цин могла бы прожить куда дольше, если бы только он был внимательнее к происходящему вокруг.       Ему никогда не хватало внимания.       Ни тогда, ни теперь.       За все время, прошедшее с возращения от иньских гор он не послал ни одного сообщения в Облачные Глубины. Лань Чжань был с ним и также ни словом не обмолвился о происходящем дома. Вэй Усянь без особого труда догадался, в чем может быть причина. Стало быть и ему не стоило обращаться в своих мыслях к Гусу Лань, и поэтому он совсем не подумал про Мин-эр.       Меж тем он ведь долгое время провел в Обители. Лишь в начале этого года А-Мин отправился с ним в Хайнин, где Ао-Гуан помог ему прийти в чувства. Все те месяцы Вэй Усянь был без сознания, не воспринимал реальность, но ведь Лань Сяомин оставалась при нем, беспокоилась. Конечно, находясь последнее время в безвестности, она переживала.       Сяньшэн догадался, что здесь в Юньмэне девушка искала именно его.

***

      Вэй Усянь вернулся в Пристань лотоса, когда солнце уже уверенно стояло над линией горизонта.       Лань Чжимин ждал его, не смыкая глаз и немало беспокоясь.       Войдя в большой зал временно отданный для ухода за раненными, сяньшэн был бледен, как мел, рука, в которой он держал флейту заметно дрожала. Однако, кроме Лань Чжимина никто не решился расспрашивать его.       Ученик увел своего учителя в отгороженный ширмой угол, провел к очагу и усадил там. Он уже хотел снова обратиться к нему, но Вэй Усянь заговорил первым: — Почему ты здесь? Что с А-Шэном? — Он сообщил мне, что ты спешно отправился в Юньмэн, — ответил Лань Чжимин. — Я попросил Хуатоу помочь мне добраться. Она вернулась назад в Чжэньянь. — Что с А-Шэном? — повторил вопрос Вэй Усянь. — Ничего страшного. Он был сам не свой, пока не понял, что не может теперь покинуть школу, но все-таки владеет мечом. Он высекал иероглифы с его помощью. Я прочел и отправился искать кюби. Он сразу стал спокойнее. Все в порядке, — заверил учителя заклинатель.       Сяньшэн тихо вздохнул: кажется, эта потеря его все-таки миновала. Даже оставаясь лишь духовной сущностью Лань Дэшэн оказался очень дисциплинированным. — Шифу, я сделал для тебя поддерживающий отвар. Выпей, пожалуйста, и приляг отдохнуть? На тебе лица нет… — Мне нужно встретиться с Цзян Шуанг, — ответил сяньшэн. — Шифу,… — Давай сюда свой отвар, — прервал Вэй Усянь. — Остальное — после.       Его голос звучал негромко и почти бесцветно. Нечастое для него явление. Но стоило ли спрашивать о причинах? Ведь их, и очевидных, накопилось уже с лихвой. — Может быть, ты согласишься хотя бы помедитировать со мной? — все-таки озвучил еще одно предложение Лань Чжимин. — После, — прежним тоном повторил Вэй Усянь.       Он взял пиалу из рук своего ученика и, не спеша, выпил до дна все содержимое. — Спасибо, — произнес он, вставая. — Шифу, пожалуйста, не задерживайся слишком сильно? Я понимаю твое состояние после всего. Это недавнее сражение все еще горячит твою кровь. Но, вспомни, ты и так с трудом удерживал равновесие ци внутри себя, а теперь еще этот дух… Неизвестно, как все обернется дальше. Нужно принять меры. Нужно беречь себя, — напутствовал целитель. — Что ты сказал? — остановился Вэй Усянь. — Дух. Белый дух, — ответил Лань Чжимин. — А-Шэн видел его. Видел, как он легко слился с твоей духовной сущностью. Он сказал, этот дух отдаленно напомнил ему Цзян Чуньсяо. Я знаю, сейчас все в порядке. Ты не одержим.       Вэй Усянь отвернулся и двинулся идти прочь. — Шифу! — воскликнул Лань Чжимин. — Я не задержусь долго, — пообещал Вэй Усянь и вышел.

***

      Дорогой до того места, где содержалась под охраной Цзян Шуанг Вэй Усянь думал о том, что Лань Ванцзи был прав, уловив в нем одержимость. Сяньшэн колебался, полагая, что поступок Исина просто привел его в ярость. Ведь когда отпустил его домой, договаривался с ним ровно об обратном. Вооруженное столкновение между наследниками ордена Цзян — это мракобесие, свидетелем которого Вэй Усянь хотел оказаться в последнюю очередь.       «Значит, это Юэлиан принес ее с собой…» — рассуждал сяньшэн.       Он помнил, что именно призывающий луну сообщил ему о трагедии и перенес к месту событий. Вэй Усянь отказывался видеть в этом умысел. Ему хотелось верить, что этот драгоценный ребенок неба чист в своих помыслах и не мог его предать. То, что Юэлиан поспешно скрылся подальше от разоренных мест и следов побоища тоже было несложно объяснить.       Сяньшэн оставил мысли о нем, вернувшись к А-Шэну. Чудо, что тот уцелел в этот раз. Впрочем, один раз он тоже уже погиб. Сколько смертей… Неужели так компенсируется обретенное бессмертие? Но ведь умереть ему все еще можно: бессмертен не значит неуязвим.

***

      После того, как он вошел в домик, ему пришлось потратить некоторое время на поиски госпожи Цзян. Прислуга разбегалась с его дороги, но в конце концов нашлась одна смелая девушка, которая проводила сяньшэна в комнату, где самовольно уединилась Цзян Шуанг. Девушка осторожно пожаловалась, что госпожа совсем не выходит, все сидит у окна и смотрит на задний дворик. Вэй Усянь никак не отреагировал на эти слова.       Пройдя в комнату, он действительно обнаружил ее именно так.       Она не обернулась на звук открывшихся и после сразу закрывшихся дверей, продолжала смотреть в сторону, будто ничего нет, будто к ней это не имеет никакого отношения.       Вэй Усянь не торопил ее. Он сделал несколько шагов вглубь помещения и остался стоять там в ожидании. С одной стороны, он безусловно спешил. С другой — мог позволить себе ждать целую вечность, не проявляя ни малейшего нетерпения. Какая уж теперь разница…       Цзян Шуанг наконец не выдержала и обернулась: — Дядя Вэй? — притворно удивилась она. — Что, сына и мужа забрали, а теперь и за кланом пришли? — Истинно, так, — подтвердил Вэй Усянь.       Глаза Цзян Шуанг расширились: — Вы все до единого против меня, — она констатировала это как факт, не повысив голоса. — Я не имею ничего против тебя, — возразил сяньшэн. — Но попирать последнюю волю родного отца — дело неправое. — Столько лет прошло! — всплеснула руками Цзян Шуанг. — И Вы сейчас являетесь с этим! Исин сам оставил резиденцию ордена, я не заставляла. — Он не взялся противостоять и перечить старшей сестре, это верно, — согласился Вэй Усянь. — Прекрасно. Так что же теперь? — негодовала самопровозглашенная глава ордена. — Какой бес его толкнул идти с войском, да еще и жечь мирные поселения? Мне, что, нужно было просто смотреть на происходящее? — Вторая госпожа Цзян из клана Балин Оуян недавно погибла в пожаре, — сказал Вэй Усянь. — Не слишком далеко отсюда. — Вы и в этом желаете обвинить меня? — сощурилась Цзян Шуанг.       Сяньшэн заметил ее неподдельное волнение. — Я просто сообщил, — пожал он плечами. — Тебе виднее, что ты делала, а что нет. — Ничего! Ничего подобного я не делала! — воскликнула госпожа Цзян. — Даже если и так… Во вчерашнем сражении погибли заклинатели других орденов, пострадали семьи глав, — рассказал Вэй Усянь. — Что? Чушь! Мне ничего такого не докладывали! — теперь Цзян Шуанг испугалась по-настоящему. — Они попытались скрыть, — объяснил сяньшэн и добавил. — Я убью каждого, кто причастен.       Госпожа Цзян похолодела и с трудом смогла спросить: — Кто? — Лань Сяомин. Цзинь Жусун. Цзинь Жудао и десяток заклинателей, сопровождавших их, — ответил Вэй Усянь.       Цзян Шуанг ахнула. — Ты больше не будешь главой, — сказал ей Вэй Усянь. — Вы не посмеете, — прошептала госпожа Цзян. — Посмею, — мрачно и холодно заверил ее сяньшэн. — Подумай лучше, какую цену запросят за пролитую кровь. Ордену Лань товары, земля и вино не будут интересны.       Цзян Шуанг вскинула на него взгляд, не решаясь спросить его… — Я займу место главы ненадолго, — произнес Вэй Усянь. — Но за мной придет Исин и ты не станешь больше мешать ему. — Разве что он не приведет клан к разорению и развалу, — бросила глава ордена Цзян. — Ты все еще пытаешься быть упрямой, — проронил сяньшэн. — Но ведь завязать сражение было твоим решением. Куда оно в итоге привело твой клан и тебя? — Я лишь борюсь за будущее моего сына, — не уступила Цзян Шуанг. — Его судьба — быть предводителем. — Пусть так, — согласился Вэй Усянь. — Но ты-то тут при чем? И с чего ты взяла, что он обязан встать во главе именно ордена Цзян? — А какого же еще? — переспросила госпожа Цзян. — Собственного, — коротко ответил Вэй Усянь. — У всякой судьбы своя цель. Ты сочла себя мудрее провидения? — Здесь мой дом и его! Если где и править, то здесь! — настаивала Цзян Шуанг. — Это твое мнение, а не его путь. Ты даже не хочешь видеть, что сталось с твоей семьей после того, как ты вернулась сюда и так рьяно принялась добиваться власти. Кому от этого стало лучше кроме тебя? Гань-эр — мягкий и уступчивый по характеру, но твоя попытка заставить его сменить клан… А твой сын, доволен ли он тем, что ты совершаешь? Поэтому он раз от раза повторяет, что его фамилия Лань, а не Цзян? — Замолчи! — в глазах Цзян Шуанг блеснули слезы. — Знаешь ли ты, каково скитаться на чужбине с младенцем на руках? — Ты могла бы сказать гань-эру, он бы понял, — уверенно заявил Вэй Усянь. — А ему было удобно ничего не замечать. Я должна просить? Как будто не видно было и так, что это не выносимо. Я ведь все-таки — госпожа, дочь главы, — напомнила Цзян Шуанг. — Ты в любое время могла вернуться сюда и просто жить, как дочь, уважающая волю отца, — высказал ей Вэй Усянь. — Неужели женской хитрости не хватило заметить, что брак Исина не особенно ладен, наследников у него нет. — Это дело переменчивое, — заметила Цзян Шуанг. — Когда речь о моем сыне, я на случай полагаться не стану. Куда ты его утащил, выкладывай? — Ему лучше с отцом, — ответил Вэй Усянь. — Не тебе это решать! — взвилась госпожа Цзян. — Но я уже решил, — спокойно заявил сяньшэн. — Договоримся мы здесь с тобой или нет, а главой ордена ты больше не будешь. — Ты не поднимешь на меня руки, — уверенно возразила Цзян Шуанг. — Не подниму, — согласился Вэй Усянь. — Просто договорюсь с остальными. Воля Цзян Чэна для многих — не пустой звук. Они молчали лишь потому, что Исин прежде не шел на прямое противостояние тебе. — Молчали и будут молчать, — усмехнулась Цзян Шуанг. — Им жилось-то неплохо. Ты принесешь себя в жертву, а они после отступятся, как и тогда. — Увидишь, — снова спокойно ответил ей Вэй Усянь.       Он повернулся уйти, показывая, что разговор окончен.       Его размеренный холодный тон испугал Цзян Шуанг куда больше, чем мог бы любой резкий ответ, произнесенный на эмоциях. Он был слишком уверен в себе. — Что ты задумал? — невольно дрогнувшим голосом спросила госпожа Цзян.       Вэй Усянь не ответил.

***

      Сяньшэн помнил, что обещал Лань Чжимину не задерживаться, но, выйдя от Цзян Шуанг отправился разыскать тех, кого накануне оставил приводить в порядок поле сражения. Это было нетрудно. Никто из них не посмел сбежать, ведь это лишь посеяло бы подозрения.       Вопреки тому, что сказал госпоже Цзян, Вэй Усянь никого убивать не собирался, он лишь в четких словах описал ситуацию и единственно возможный выход из нее, после чего потребовал хранить верность и не предавать семью и последнюю волю Цзян Чэна. Единственный, кто может стать главой после случившегося и не дать ордену погрязнуть в бесславии — Цзян Исин. Подчинение любому другому главе равносильно предательству.       Поскольку Основатель Темного Пути мог явиться за ними не только живым, но, что во сто крат ужаснее — мертвым, желающих перечить ему не нашлось.       Удовлетворенный этим промежуточным результатом, сяньшэн направился в большой зал. К его недоумению, Лань Чжимин перехватил его буквально на входе и повел за собой.       Вэй Усянь молча подчинился.       Они вошли в домик неподалеку. После вчерашнего вероятно непросто было занять целый дом даже на время, но Лань Чжимин был непреклонен. Он заявил, что распорядился согреть воды и Вэй Усянь обязан отмыть и согреть тело.       Сяньшэн снова молча подчинился. Он не возражал ничему.       Такая покладистость должна была бы насторожить его ученика, но Лань Чжимин решил, что кровь его шифу наконец начала остывать и под тяжестью усталости не осталось стремления противиться.       После купания Вэй Усянь поел, и Лань Чжимин предложил ему расположиться подле очага. Потянув за плечи, он устроил его головой у себя на коленях. На сей раз сяньшэн попытался выразить даже не протест, но скорее недоумение. Лань Чжимин и здесь легко настоял на своем.       Вэй Усянь даже не допускал мысли, что сможет лечь и заснуть. Все глубоко затаенное медленно но верно жгло его изнутри. Казалось, только расслабь хоть немного мышцы, закрой глаза — и весь кошмар осознания навалится с новой силой. А сейчас ведь еще нужно было держаться, время дать волю сердцу еще не пришло, нельзя позволить себе слабину... ... Только, едва коснувшись головой колен Лань Чжимина и почувствовав, как тот опустил ладонь ему на середину груди, Вэй Усянь провалился в спасительную темноту, где ничего не осталось, кроме ощущения тепла и заботы о нем этого близкого ему человека.