Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Вэй Усянь открыл глаза и тихо выругался.       Лань Ванцзи лежал на нем, мерно дыша во сне.       Прислушавшись к ощущениям, он оценил, что состояние того стало более сносным, но изменилось не столь существенно, как рассчитывал сяньшэн.       Жесткий камень опять больно впивался в спину.       Вэй Усянь попробовал чуть изменить позу, но лучше от этого ему не стало. — Неудобно? — тут же тихо спросил его Лань Ванцзи. — Ничего, — заверил его Вэй Усянь. — Сойдет. Ты как? — Тепло, — в голосе Лань Ванцзи слышалось довольство. — Славно. Тогда оставайся, как есть. Отдыхай, — попросил его Вэй Усянь. — А ты? — поинтересовался Лань Ванцзи. — Мне нужно немного подумать. Спи. Я подержу тебя, — он погладил Лань Ванцзи по голове, расправляя и перекладывая все еще свободные от ленты длинные пряди волос. — О чем ты думаешь? — не унимался Лань Ванцзи. Он еще помнил, как недавно этот самый мыслительный процесс жестоко выматывал Вэй Усяня. — Я позже расскажу тебе, — пообещал тот. — Пока что в голове сплошной бардак. Как приведу в порядок, ты тут же все узнаешь. — Проговори, — попросил Лань Ванцзи. — Ты ведь любишь разговаривать вслух. — Не сейчас, — отрезал Вэй Усянь. — Спи. Тебе нужно набраться сил. — Вэй Ин, пожалуйста, — попросил Лань Ванцзи, крепче обняв его. — Все в порядке. Нет причин волноваться, — заверил его Вэй Усянь и в третий раз повторил. — Спи.       Он и сам после этих слов опустил веки. Лань Ванцзи же долго лежал, прислушиваясь к его ритмам, пока снова не задремал.       «Нужно вернуть Бичэнь и сматываться отсюда, — мысленно заключил Вэй Усянь. — Но, что не дает нормально восстановиться Лань Чжаню?.. Юэлиан говорил, путь назад будет трудным. Надо думать… Значит, потребуются все силы. Но есть ли время, или дальше ему станет лишь хуже? Это место не для смертных. Я думал поначалу, что и в самом деле просто замерзну здесь, пока ищу… и после, когда он не узнал меня и ушел прочь… Но ведь вернулся же. Подобрал. И ему нормально здесь. По крайней мере было тогда. А, теперь и я уже не ощущаю прежнего холода, а он — напротив, замерз сегодня. От недостатка сил, вероятно. А может, что-нибудь вспомнил. Стал ближе к смертному уделу? Так. Стоп. Он, что ли, — действительно бессмертный? Продержаться без пищи в снегах несколько сезонов… человек скорее всего погиб бы. Оно в самом деле выглядит вот так? То самое вожделенное многими бессмертие…»       Что-то во всем этом Вэй Усяню определенно не нравилось, только он пока не мог уловить, что же конкретно, слишком многое оставалось смутным и непонятным.       «Но, я-то ведь и сейчас все помню, — спохватился он. — Почему же Лань Чжань позабыл? Ведь его память на самом деле куда лучше моей. Это у меня в голове мало что надолго оседает. Это ветры долины бурь так постарались над ним?»       Вэй Усянь вспомнил, каким потерянным выглядел Лань Ванцзи в той долине, когда они вместе двигались по ней.       «Ветры долины бурь, — повторил он про себя. — Как противостоять им?..»       «Ванцзи со мной — этого достаточно», — поднялись из памяти Вэй Усяня слова его любимого.       Все-таки теперешнее полное безразличие Ханьгуан-цзюня к мечу выглядело странно, и тот разговор крепко застрял в памяти Вэй Усяня, несмотря на дурноту и ужасное самочувствие.       К тому же он ведь и сам некоторое время играл на своей Чэньцин в долине бурь…       Было решив достать флейту прямо сейчас, сяньшэн остановился. Едва завидев ее в прошлый раз, Лань Чжань попросил его убрать эту вещь, сказав, что она смущает.       Теперь же Вэй Усянь подумал и о другом: звук Чэньцин слышен довольно далеко, даже если играть тихо. Мало ли кто может присматривать за этими горами и этим местом. «Весьма вероятно, они могли бы рассчитывать, что Лань Чжань не сможет или не захочет помочь мне? Не подскажет сердце. Не хватит сил.»       Вэй Усянь отдавал себе отчет в том, что его ляньжэнь сумел перехватить его на самой грани между жизнью и смертью. Только очень искренний и глубокий порыв мог бы вмешаться и заставить наклониться вспять чаши весов. Самоотверженное и очень открытое стремление с полным вложением сил, когда духовная сущность легко поддается любому воздействию. К этому процессу мог подключиться кто-то еще, заставив Лань Ванцзи потерять почти все силы. Он хотел забрать всё? Можно ли забрать всё у бессмертного?       Наверняка, даже если человеку предназначена вечная жизнь, саму эту жизнь у него все еще можно забрать. Бессмертие не делает неуязвимым, не защищает от воздействия. Предел существует у всего.       Решив, что размышлять на этом довольно, Вэй Усянь погладил Лань Ванцзи по спине, удостоверился, что тот спит, и принялся негромко насвистывать для него мелодию, но не из тех возвышенных и чистых, что приняты в ордене Лань, сяньшэн выбирал из своих темных мелодий.       Не зря же те, кто верховодят здесь, смущают дух, не касаясь духовных сил. Последние для них по-видимому либо ценный ресурс, либо просто более близкая субстанция, а дух — это то, что может противостоять. Сильный дух не склонится.       Удачно, что Вэй Усянь оказался лежащим на камнях в пещере, в толще тверди, где бы она ни располагалась, всегда можно обнаружить хоть небольшой источник темной ци.

***

      Проработав некоторое время, позже сяньшэн тоже взял паузу, чтобы отдохнуть и подремать.       Из состояния сна его вывел легкий поцелуй, нежное прикосновение губ меж бровей, там, где нередко наносят киноварную метку.       Вэй Усянь усмехнулся и издал довольное «мммм».       Воспользовавшись тем, что одежды Лань Ванцзи оставались свободно распахнутыми, он запустил под них руки и потянул того ближе к себе, вместе с тем, обвив ногами вокруг талии.       Лань Ванцзи склонился для следующего поцелуя, тронув уголок губ Вэй Усяня. После он чуть отстранился, глядя на него.       Сяньшэн открыл глаза и посмотрел в ответ. Все еще свободные от ленты волосы Лань Ванцзи спадали аккуратно. Даже не в строгом порядке, его внешность оставалась изящной и изысканной.       И все же отступление от правил всегда особенно радовало Вэй Усяня.       Он погладил Лань Ванцзи по щеке, завел руку ему на загривок и снова потянул ближе к себе. Их губы встретились, мягко лаская друг друга.       Вэй Усянь жмурился от удовольствия.       Перейти сразу от пробуждения к любовным утехам казалось ему весьма кстати, тем более что он очень соскучился по своему любимому.       Одаривая его все новыми поцелуями, Лань Ванцзи помог Вэй Усяню избавиться от одежд и, сняв заодно и свои, уложил вещи так, чтобы прикрыть неуютные жесткие камни.       Вэй Усянь заметил, что ляньжэнь стал как будто еще более заботливым к нему, бережным и нежным. Сейчас ему нравились эти мягкие осторожные ласки. Легкие поглаживания по обнаженной коже дразнили пуще, чем резкие сильные объятия и пальцы, сжимающие до синяков.       Лань Ванцзи же, похоже, собрался покрыть поцелуями каждый цунь его тела.       Вэй Усянь выгибал спину, охотно подставляясь под очередное прикосновение губ. Он старался быть осторожным, чтобы не слишком явно выдавать их, но совсем не стонать от удовольствия у него все равно не получалось.       Сообразив, что прелюдия в этот раз обещает быть долгой, он вновь вернулся к мысли об объединении духовных сущностей в таком процессе.       Не то что бы прошлый опыт ничему не научил сяньшэна. Просто тогда он рискнул свести все к самому пику, а сейчас сознание определенно было при нем, поэтому на этот раз потерять контроль было менее вероятно.       Лань Ванцзи остановился, ощутив не только движение ци, но и начало еще более глубокого слияния. — Лань Чжань, пожалуйста, — выдохнул Вэй Усянь. — Я правда хочу попробовать это еще раз. Хочу ощутить воссоединение наших духовных сущностей, когда ты ласкаешь меня. Не опасайся. На сей раз я знаю, что делаю.       Поверив ему, Лань Ванцзи наклонился поцеловать его снова, в губы, мягко и глубоко.       Вэй Усянь ощутил движение его духовной сущности, он принялся помогать ему, стремясь навстречу.       На довольно продолжительное время свод просторной пещеры заполнили их глубокие вдохи, стоны и горячечные слова, срывающиеся с губ Вэй Усяня.       Слиться с ним воедино и ласкать друг друга — уже одно это чувствовалось невероятно прекрасно. Совпадать так было просто волшебно. Поразительно, что за столько лет все еще оставалось то, что они до сих пор не испробовали для того, чтобы порадовать друг друга.       На этот раз их духовные сущности разделились до того, как тела достигли высшей точки удовольствия. Вэй Усянь действительно внимательно проследил за тем, чтобы сохранить целостность и наполнение каждой сущности. Только потом он позволил себе полностью предаться уже исключительно физическому наслаждению.       Когда они угомонились, наконец удовлетворив друг друга и все еще шумно дыша, Вэй Усянь продолжал удерживать Лань Ванцзи на себе, крепко обнимая и прислушиваясь к себе и к нему.       Он снова ощущал его полностью своим, родным, как и прежде, близким до невозможности.       Было ли это из-за пережитого здесь вместе, из-за преодоления того, что пыталось не дать им вполне встретиться вновь. А может свою роль сыграли несколько сеансов слияния духовного и физического. Еще что-то как будто бы отпустило Лань Ванцзи, позволив снова наполниться и стать почти прежним…       «Пора в обратный путь,» — в очередной раз заключил Вэй Усянь.       Он растолкал Лань Ванцзи, чтобы одеться. Все-таки воздух вокруг был холодным.       Наблюдая, как тот аккуратно расправляет одежды и повязывает вокруг головы лобную ленту, Вэй Усянь ощутил желание поозорничать и попросил Лань Ванцзи сыграть для него.       Сам он под тихий перебор звучащих струн набрал в пруду лотосов и принялся доставать из них зерна.       Начистив пригоршню, он взялся кормить Лань Ванцзи с ладони. Тот конечно же поспешил убрать гуцинь в рукав, потому что инструмент стал абсолютно не к месту. Играть музыку и принимать пищу было для Ханьгуан-цзюня из области невозможного по многим причинам.       Вдоволь развлекшись, а заодно съев немного зерен и сам, Вэй Усянь наконец перешел к делу, предложив Лань Ванцзи поговорить. Однако в следующий момент вместо слов потребовал бумагу, чернила и кисть.       Необходимое легко обнаружилось.       Сяньшэн удивился, но вспомнил пристрастие Лань Ванцзи к письму и порядку. Оказалось, что писчие принадлежности были нужны ему для нот. Хотелось записывать мелодии, да и просто сам процесс начертания иероглифов помогает установить внутреннее равновесие. В конце концов желаемое нашлось среди камней на полу пещеры.       Примерно также дело обстояло и с лотосами. Вэй Усянь припомнил, как Лань Ванцзи упомянул, что вырастил цветы сам. Невероятным выглядело то, что он сделал это силами собственных мыслей и воли, духовными силами.       «Похоже, бессмертные здесь могут быть способны на многое, » — оценил Вэй Усянь и начал подозревать в бессмертности заодно и самого себя, однако одумался, возвращаясь к насущному делу.       Нужно было вернуть меч.       Он спросил Лань Ванцзи, помнит ли тот, где в горах обнаружил Вэй Усяня? Там же скорее всего и остался Бичэнь.       Ханьгуан-цзюнь утвердительно кивнул в ответ и было начал собираться уйти. Но Вэй Усянь ухватил его за рукав, останавливая.       Он стремительно вывел на бумаге большущие иероглифы, вовсе не жалея места, сообщая о том, что выходить из пещеры лично ему пожалуй не стоит, а разделяться им теперь и вовсе нельзя. Необходимо призвать меч сюда.       Лань Ванцзи растеряно посмотрел на него. «Не помнишь, как это сделать?» — написал Вэй Усянь.       Ханьгуан-цзюнь в ответ утвердительно кивнул.       Сяньшэн недолго думал, как решить проблему. «Объединимся и сделаем, — вывел он на бумаге. — Я управлял им. Он помнит нас обоих. Явится, как миленький.»       Лань Ванцзи только шумно сглотнул.       Вэй Усянь дал ему время оценить ситуацию и подготовиться.