Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Даже не обладая всей полнотой информации, Вэй Усянь недаром испытывал недоверие к так кстати пришедшему ему на помощь. Природное чутье и на сей раз не подвело его.       На самом деле повелитель бурь и призывающий луну приходились друг другу братьями. Теплых чувств между ними не было. Но ещё хуже, чем между собой, они ладили с их общей старшей сестрой, что водит по небу солнце, и хитростью выжила обоих своих братьев из величественных золочёных чертогов небожителей.       В итоге из троих драгоценных детей неба в прекрасных сияющих покоях осталась она одна, единолично и безраздельно.       Особенно обидно это было для духа, призывающего луну, ведь он, в отличие от своего заносчивого брата, жаждой власти вовсе не обладал. Немного не в меру щепетильный и утонченный юноша любил дворцовую роскошь, изысканную красоту и простор.       Сестрица же подстроила так, что мальчик столкнулся с явлением столь омерзительным на его вкус, что незамедлительно расправился с ним. Он даже не понял, что это был дух, по природе подобный ему и остальным небожителям. За этот проступок он и был изгнан сначала из дворца сестры в другой, но там слишком тяготился одиночеством и стал все чаще спускаться на землю.       Здесь небесному созданию приходилось трудно. Очень отличный по природе своей от земных жителей, он не мог для них существовать, его не замечали. И ему оставалось лишь наблюдать, таким образом развлекая себя хотя бы немного.       Повелитель бурь, в отличие от своего брата, действительно был полон притязаний, жаждал величия и даже был готов для этого сочетаться браком со старшей сестрой.       Разумеется, это его стремление не встретило ни малейшего понимания, и он, в свою очередь был изгнан из чертогов в небесных равнинах, но уже сразу прямиком на землю.       Однако, его стремление вернуться и вырвать себе абсолютную власть от этого не усмирилось, а лишь возросло.       Дух, призывающий луну, знал, где поселился в изгнании его брат.       Сидеть на земле тому претило, поэтому он предпочел пробраться на самые далекие окраины небесных равнин. Сестра то ли не знала об этом своеволии, то ли закрыла на это глаза, то ли и вовсе позволила этому быть, ведь так присматривать за заносчивым братцем ей стало куда как проще.       Повелитель бурь равнодушно отнесся к появлению брата. Он неплохо понимал его характер и не видел в нем угрозы себе и своему стремлению господствовать.       Юноша, призывающий луну не стал хитрить. Он не умел этого. К тому же и брат знал его именно как простодушного и прямолинейного. Ему было любопытно, зачем брат затащил на окраины небесных равнин смертного.       Повелитель бурь самодовольно хмыкнул, сообщив, что тот, скитающийся в снежно белых горах с гуцинем в рукаве вовсе не смертный.       Призывающий луну покивал и извинился за неточность формулировки, поправился, сказав, что имел в виду, что тот — человек. — Вот именно! — воскликнул в ответ повелитель бурь. — Человек! Ничтожный червь земной! Но отчего-то достоин бессмертия! В то время, как мы… — Сменимся в свой черед, — договорил за брата призывающий луну. — Желаешь подчинить себе все сущее и жить вечно? — Конечно! Разве что-то может быть лучше подобного?! — снова воскликнул повелитель бурь. — И я добьюсь этого! Потому что бессмертие можно одолжить, можно пить его, как живительный эликсир. И, покуда тот здесь, я могу делать это!       Опасаясь, что сказал слишком много, повелитель бурь бросил гневный взгляд на брата. — Я не хочу жить вечно, — успокоил его тот. — И мне нет дела до власти на небесных равнинах. Мне и на земле хорошо. Я кстати видел там еще одного смертного, прямо в твоих угодьях. — Он все еще не сдох?! Не смей вмешаться! — потребовал повелитель бурь. — К чему он мне? — пожал плечами призывающий луну. — Я просто удивлен, что твои ветра не в силах столь долго одолеть его. — Пф. Если бы я хотел одолеть его! — Чего же ты хочешь? — Его страданий. — Но почему? — юноша постарался, чтобы его голос не дрогнул. Хотя брат прекрасно знает его чуткость и легко спишет любое проявление чувств именно на нее. — Я давно наблюдаю за этой парочкой. Внимательно. И смог понять, когда они опасно приблизились к… Это ведь унизительно, разве ты не понимаешь сам? Когда какие-то жалкие смертные встают на ступень выше духов, становясь бессмертными! Это мы рождены на небесах! Наши силы масштабнее, цели возвышеннее! Мы должны быть бессмертными! Должны получать бессмертие если уж не от рождения, то хотя бы в первую очередь! Этот смертный заклинатель… Глупец! Он испортил все сам! Решил, что ему можно всё! Что у него есть право лезть в тянь ци и извлекать оттуда души!       Призывающий луну выгнул бровь недоверчиво. Кое-что он успел подслушать близь золотого дворца, ведь ему-то подниматься на небо не запрещали: никакого первоисточника душ на земле конечно же нет. Просто здесь неприступные отвесные горы и природа сурова.       В отместку за посягательства на ее честь сестрица отправила брата охранять в прямом смысле пустое место. О чем тот конечно не знал. А призывающий луну не спешил открывать ему глаза на его истинное положение. — Он, что, смог пройти? — как можно искреннее удивился юноша. — Нет конечно же! — рыкнул повелитель бурь. — Зато он успел все-таки сделать бессмертным того, кто пошел с ним, — догадался его брат. — То, чему ты так желал помешать, случилось. — Случилось, но не для него! Я же сказал, он — глупец! В таком деле действовать спонтанно, наобум! Тот — обрел вечную жизнь, а этот — остался калекой! И я хотел, чтобы он прочувствовал все это сполна! Обреченность и одиночество! — Позволь ему пройти? — предложил призывающий луну. — Зачем это? — изумился повелитель бурь. — Разве не будет ему лишь больнее узнать, что тот совсем не помнит и не узнает его? — уточнил юноша. — Умереть, видя, что позабыт и не нужен, разве не мучительнее, чем просто выбиться из сил и замерзнуть в горах?       Повелитель бурь медлил с ответом. — Сила твоего бессмертного может заиграть иначе после их встречи. Ты ничего не потеряешь, только обретешь. Подумай, его ведь уже не спасти. Ты опасаешься, что они могут узнать друг друга? — Тут всякого можно ожидать, — подтвердил брат его предположение. — Но разве имя того не предполагает искоренять уловки своего сердца, а меч — отринуть мирское. Ведь ты поэтому смог лишить его воспоминаний. Почему же ты вдруг усомнился в себе? Но рассуди же еще и вот о чем. Даже если тот вдруг узнает этого, то тоже станет горевать, надеяться, пытаться действовать, спасти, — проговорил призывающий луну. — Его сила возвысится, наполнится по-новому, ярче, более открыто. Быть может, ты сможешь понять, как забрать от него больше или вообще всё.       Повелитель бурь прислушался к нему. Юный на вид и как будто легкомысленный, мальчишка был наблюдательным и уже ни одну сотню лет присматривался к людям на земле. В том, что касается их чувственной и духовной сути он мог разбираться лучше любого из детей неба. — Тебе-то что за прок в этом? — для вида все еще недоверчиво уточнил повелитель бурь. — Интересно посмотреть, — ответил юноша.       Он действительно отличался любопытством. Брат принял его ответ за чистую монету и в конце концов пообещал пропустить умирающего смертного в вечно заснеженные гористые окраины небесных равнин.