Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Уговорить кюби перенести его поближе к горной цепи Хэланьшань было не так просто. Вэй Усянь не хотел приказывать ей, он ждал, что она поймет его сама.       Познавшее любовь сердце лисы в конце концов дрогнуло, проникаясь осознанием: принуждение и бездействие для ее второго хозяина губительны, также как и многие ли, отделяющие его от затерявшегося в горах Ханьгуан-цзюня. Без него он также неизбежно погаснет, как это случилось с даоцзаном Суном. Тот оставил мир, вскоре последовав за даоцзаном Сяо, с которым делил Путь. Непреднамеренно. Они просто не могли друг без друга. Не оставалось никакого смысла продолжать жить.       Хуатоу окончательно уверилась: возможно, в долине бурь Вэй Ина и ждет неминуемая гибель, только здесь, даже при их общей поддержке, но без возможности последовать зову и велению сердца, он все равно сгорит, как свеча.       Поверив, она согласилась перенести его, куда он хочет.       Чтобы смягчить ситуацию, Вэй Усянь всякий раз повторял ей, что сделает все, чтобы вернуться обратно вместе с Лань Ванцзи.       На самом деле именно этого он и сам хотел больше всего на свете.

***

      В Дун-ине, и дома уже явно ощущалась весна, а здесь все как будто застыло. Только снег стал сырым, одежды быстро промокли, и ветер пробирал до костей, продувая будто насквозь.       Хуатоу, непослушное создание, принесла Вэй Усяня к самому краю долины бурь, чтобы насколько возможно поберечь его силы, не заставлять тратить на долгий переход от большой желтой реки вдоль хребта Хэланьшань.       Благо, он сразу же понял, где очутился, почувствовал и погнал кюби прочь, не дав возможности попрощаться.       Так для них обоих было только к лучшему.       Изначально сяньшэн собирался по пути к долине постараться разыскать заодно и отряд Цзэу-цзюня. Глава ордена Лань давным-давно не был дома, а его попытки отыскать младшего брата оставались тщетными. Вэй Усянь хотел сказать ему, чтобы не рисковал зазря собой и людьми, что он сам все исправит и не хочет подвергать излишней опасности других.       Только теперь, оказавшись в другом месте, ближе к своей основной цели и оставшись здесь один, сяньшэн понял, буквально сердцем ощутил, что цель у него может быть только одна.       На прочее сил не хватит.       Вокруг вихрилась белая пелена по-видимому никогда полностью не утихающего бурана. Тяжелые хлопья летели в лицо, застилали глаза.       В прошлый раз, оказавшись в этом месте, Вэй Усянь ориентировался по уклону земли, долина имела заметный подъем в сторону гор. Припомнив это, он выбрал направление и пошел, не спеша, стараясь не сбивать дыхание.       На ходу он старательно вспоминал обстоятельства их с Лань Чжанем прошлого прохода здесь. Но не в этих самых местах. Они вышли к Иньским предгорьям с немного другого края и шли чуть иначе.       Вэй Усянь постарался скорректировать свою траекторию движения соответственно.       На это ушло много времени. Приходилось делать остановки. Он ложился ничком, укрываясь таким образом от промозглого ветра и припоминал шаг за шагом, что было тогда, слушая, как сейчас снег шуршит, заметая его сверху.       Под его покровом становилось тепло. Уютно. Опасная нега разливалась по телу. Оставаться так надолго было нельзя.       Он шел, стараясь несильно уставать, отдыхая, не давая себе слишком расслабиться, понемногу ел снег, когда хотелось пить.       Свет сменялся сумраком, Вэй Усянь все шагал и шагал, а хижина, которую он искал, в которой они укрывались тогда от непогоды, всё по-прежнему не находилась.       Быть может, это было ошибкой искать ее. Но именно то место сяньшэн счел отправной точкой для своих поисков, хотя на самом деле он понятия не имел, в каком направлении вышел оттуда Лань Ванцзи.       Почему он вообще вышел из нее, один, ночью, ничего не сказав и не прихватив с собой меч…       В минуты подобных размышлений Вэй Усянь терял уверенность в себе, поэтому одергивал себя, чтобы не думать о том, что найти человека, ушедшего неизвестно куда во время непроходящего снежного бурана и скитающегося уже больше трех месяцев, будем честны, — практически невозможно. — Лань Чжань, где ты… Я знаю, ты жив. Держись, пожалуйста. Я найду. Я… Нет, иначе просто быть не может.       Когда Вэй Усянь говорил вслух, ему становилось легче. Как будто звучащий голос делал его ближе к цели, к Лань Ванцзи. Как будто тот мог слышать его. Если бы только он мог слышать его… — Лань Чжань!       Вэй Усянь поднес ладони ко рту, чтобы его крик разнесся дальше. Но в ответ к нему не вернулось даже эхо. Вой бурана будто бы поглотил непрошено вторгшийся в него отзвук человеческого голоса.       Немного постояв, Вэй Усянь пошел дальше.       Он продолжал регулярно останавливаться, отдыхать и звать того, кого так старательно и упрямо искал. Неизвестно и неважно, сколько прошло уже дней и ночей, он просто системно повторял свои действия. Нельзя идти слишком быстро, нельзя долго задерживаться на одном месте, нужно есть по чуть-чуть снег.       В конце концов буквально упершись в отвесные, уходящие ввысь скалы, Вэй Усянь понял, что пересек долину полностью. Перед ним вплотную встали Иньские горы.       Возможно, где-то там, очень высоко, плещет ушедшими из мира душами первоисточник тянь-ци. Наверное, именно сюда он шел минувшей зимой, отказывая себе в пище, чтобы стать легче и взобраться как можно выше по почти что отвесной стене.       Сейчас он спешно отступил от нее на шаг назад, будто опасаясь, что стена сама схватит его и потащит вверх. Ему нужно не это.       Шицзе. И еще многие, о ком он горевал, кого помнил, кого хотел видеть рядом подольше — все они может быть действительно находятся там. — Не теперь, — произнес Вэй Усянь, глядя вверх. — В свое время.       Он сделал еще шаг назад и повернулся к отвесному склону горы спиной. Выбрав новое направление, он зашагал прочь, чтобы снова повторять те же действия, что и прежде.       Таким образом он пересек долину из конца в конец еще семь раз, после чего перестал считать количество таких переходов, но не отступился.       Снежный вихрь бушевал, не стихая, лишь иногда чуть сбавляя силу, давая легкую передышку перед новым шквалом. Подумать только, как еще этот бесконечный ворох белых хлопьев не занес долину и не достиг горных вершин? Разве что эта кутерьма рождалась исключительно ветрами, неистово гоняющими мягкий покров, то подкидывая его, то с силой швыряя обратно к земле и в лица тем, кто осмелился вторгнуться в их владения.       Вэй Усянь лежал, размышляя, что бы он предпринял на месте Лань Ванцзи. Можно было предположить целый ряд логичных и разумных поступков, но все эти стройные цепочки сразу же отметались тем фактом, что Лань Чжань, уходя, не взял с собой даже Бичэнь.       Собирался вскоре вернуться? Был настолько не в себе?       Уже двух этих предположений было с лихвой, чтобы понять: он мог пойти, куда угодно. Мог и вовсе давно покинуть эту долину.       Растерянность все ближе подкрадывалась к сердцу сяньшэна, грозя затопить до краев. Однако, он все еще не сдавался. Мысленно обращаясь к Лань Ванцзи он просил его оставаться на месте, обещая вскоре найти его и во всем разобраться.       Чтобы смирить чувства Вэй Усянь попытался немного поиграть на своей флейте. Поначалу получилось ужасно. Ветер мешал нормально дышать. Его завывания искажали звук. Но сяньшэн приноровился. Только не заметил, как начал засыпать под звуки своей же мелодии.       Он спохватился, когда увидел лотосы на воде небольшого пещерного озерца. Мираж?       Флейта выпала из его рук куда-то в снег, когда он задремал, но ему все же удалось отыскать ее.       Он пошел дальше.       Чередуя остановки и переходы, Вэй Усянь старался бороться со сном, но прошло уже слишком много дней, усталость брала свое. К тому же он оставался раненным, и это не могло не дать о себе знать.       В очередной раз поднимаясь, он ощутил привкус крови во рту.       Коснувшись угла губ и увидев на кончиках пальцев темные пятна, Вэй Усянь опустился обратно на то место, где был, и задумался, но вовсе не о своей все ближе подступающей гибели.       Он вынул из рукава ножны с Бичэнем, снова посмотрел на кровь на своей руке и постарался ухватить мысль, что внезапно зародилась в его голове. Ведь если заклинатель может призвать свой меч, то…       Конечно, чтобы управлять оружием, желательно иметь в руках ножны или хотя бы представлять, где находится твой меч.       Оба, и Вэй Усянь и Лань Ванцзи за годы тренировок приобрели без преувеличения выдающиеся навыки. Они могли призывать свои мечи, не имея в руках ножен.       Сейчас сяньшэн задумался о том, как убедить Бичэнь искать своего хозяина, и как в этом может помочь свежая кровь. Один Путь на двоих — должно же это было за почти три десятка лет связать их достаточно глубоко, чтобы…       И тут Вэй Усяню пришла в голову совсем простая мысль: вывести кровью на мече призывающее заклинание. Хозяин сильнее меча, Бичэнь не сможет призвать своего владельца как какую-то темную сущность. Но дух меча может оказаться в состоянии распознать дух Лань Ванцзи и потянуться к нему.       Прежде чем воплотить свою безумную идею в жизнь, Вэй Усянь все взвесил несколько раз. Рисовать кровью заклинания, предназначенные для темных сущностей на мече столь чистом, как Бичэнь… С другой стороны, не восстанет же против него личное оружие любимого человека, с которым они, суть, — одно целое. — Одно целое, — проговорил вслух Вэй Усянь и взялся за дело.       Бичэнь, задрожал, вибрируя и нагреваясь под руками сяньшэна, пока тот выводил заклинание своей кровью. Приходилось сдерживать меч, а после тщательно контролировать, чтобы не рванул с места слишком быстро. Вэй Усяню предстояло еще и держаться на нем. Он решил, что все-таки придется стоять, Бичэнь не терпел отступлений от принятых правил. Окончательно свести его с ума сяньшэну совсем не хотелось.       Он изо всех сил цеплялся за равновесие, физическое и внутреннее, духовное, чтобы двигаться к цели и не мешать мечу держать курс. Не давая тому войти во вкус, (оказалось, что преследовать своего хозяина Бичэню очень даже понравилось), Вэй Усянь почти сразу остановил меч и вернул в ножны. Немного выждав, он снова достал его и заставил продолжить движение.       Частые остановки помогали восстанавливаться быстрее. Но приходилось и обновлять знаки, начертанные кровью. Сяньшэн черпал от обоих начал внутри себя, каплю за каплей, не считаясь ни с чем. Только цель — для него не имело смысла ничто иное.       Он стоял на плавно скользящем вперед Бичэне, когда у него в груди замер вдох, и накатила подкашивающая слабость, рот снова заполнила кровь, на этот раз гуще, сильнее уже привычного.       Несмотря на дурноту, он смог сдержать меч и заставить его замереть над склоном, который был неплохо различим и казался с виду достаточно пологим.       Долина, где бесконечно ярился снежный буран, осталась позади несколько дней тому назад.       Здесь, меж гор, было тише, обыденнее, чем-то даже похоже на окрестности Облачных Глубин. Вэй Усянь размеренно продвигался вперед до тех пор пока…       Он сделал шаг с меча на склон, ожидая ощутить твердую землю. Тело уже почти не слушалось его. Он упал на колено, опираясь на белые ножны и смотря как Бичэнь возвращается на свое место.       Чувствуя, как теплая липкая кровь стекает с угла губ к подбородку, Вэй Усянь не отрывал взгляда от горизонта, осматриваясь, оценивая окрестный пейзаж.       Глаза норовили закрыться, рука, держащая ножны, дрожала, сил подняться не было, дыхание давалось с трудом. Осознание того, что он не смог, что это конец, бесславный, но логичный, уже было готово настигнуть его, когда ему на плечо, поддерживая, легла чья-то рука.       Вэй Усянь попытался обернуться, чтобы увидеть, кто рядом с ним, и покачнувшись от слишком резкого движения, начал падать.