Другая жизнь. Одинокий путь

***

— Ян-дагэ, давай начистоту? — улучил время для беседы Вэй Усянь, когда рядом с ними никого не было. — Я знаю, что… умираю.       Лань Вэньян переменился в лице: — Сяоди… — Это нестрашно, — продолжал Вэй Усянь. — Люди должны уходить, в свой черед. Все в порядке. Только… Я не хочу прекратить этот путь, так больше и не увидев его.       Услышав подобное, Лань Вэньяну стало совсем непросто подобрать слова. Он догадывался, о чем речь пойдет дальше и лишь смотрел в лицо сяньшэна, продолжая слушать его. — Я знаю, что его ищут. Но не там, где следует, — проговорил Вэй Усянь. — Он был со мной, на подступах к Иньским горам в цепи Хэланьшань. Мы были вместе. Хотя, не скрою, тогда осенью, я хотел уйти один. Хотел все сделать сам. Думал даже сбежать, но не смог. Мне не хватило решимости бросить его… Поэтому мы ушли вместе. И теперь… Я помню, как ему было трудно в том месте. Помню его растерянность, когда ветер и снег летели на нас со всех сторон то поочередно, то одновременно. Казалось бы, — просто непогода. Никогда прежде он не реагировал на подобные явления так… Конечно долгий путь измотал его. Представь, я до сих пор не знаю, что сталось дальше. Что случилось со мной и с ним? Я не помню. Но если с ним что-то похожее, как со мной, и он остался там один… Ему тоже нужна помощь. Прошло столько времени. Нельзя больше ждать.       Лань Вэньян подумал очевидное: заклинатель с поврежденным духом просто погиб бы в тех злосчастных местах за прошедшие месяцы. Разумеется, произнести подобное вслух он не мог. — Ты же знаешь, что это за место, дагэ. Вы не говорите об этом со мной. А я был жестоким дураком, упрекая Инари, едва очнувшись, в том, что он не там, где должен быть, требуя, чтобы все искали Лань Чжаня. Его, наверное, могу найти только я. Потому что там, в долине, я ощущал себя нормально. Ветра не смущали меня. Я помню в Хайнине Инари спросил меня об этом, очень тихо вмешавшись в мой разговор с А-Мином. Тогда я вообще плохо воспринимал реальность, но тот вопрос ками я запомнил. Он спросил меня о ветрах в той долине. Это важно, потому что… они по-видимому смущают дух, а для Инари — это смертельно. Ему нельзя туда. И никому нельзя на самом деле. — Сяоди, но сейчас, твой дух серьезно ранен, — напомнил Лань Вэньян. — Как ты намерен действовать? — Лучше мне уже не будет, дагэ, — произнес Вэй Усянь. — Мы все это знаем. Я могу только угасать, быстрее или медленнее, более способным вести нормальную жизнь или нет. Твой маленький лисенок все время занимается тем, что удерживает остатки моего духа, и темную ци в нем, чтобы они не утекали, как вода в песок. Это получается, потому что он сказал мне, что надо быть спокойным и упрямым. Такой мудрый юнец. Но я больше не могу быть спокойным, дагэ, понимая, что трачу жалкие остатки моего времени впустую. — Это ни в коем случае не впустую, сяоди, — осмелился заметить ему Лань Вэньян, тронув по плечу. — Без него все напрасно, дагэ. Я не могу просто отправить кого-то рисковать собой, чтобы найти того, с кем у меня один путь. Я должен идти, потому что это я затащил его туда! Я должен идти потому что я смогу пройти там и найти его! — Не волнуйся, пожалуйста, — попросил Лань Вэньян. — Ты говоришь, что духам нельзя туда и что сильным заклинателям нельзя туда. Но почему можешь ты? Сейчас ты сильно ослаблен. — Самая большая разница между моим духом и другими не в силе, дагэ, а в самостоятельности, в природной беззаботности, может быть. Его смутить не так просто. По силе духа Лань Ванцзи ни в коей мере не уступает мне. Однако, там ему пришлось куда сложнее, чем мне, он в прямом смысле потерялся, — постарался объяснить Вэй Усянь. — Хочешь сказать, твой дух более свободный и пластичный, сколько бы его у тебя ни осталось, он не утратил этих свойств? — уточнил Лань Вэньян. — Да, дагэ. Именно так. К тому же я ведь беспорядочный. Это к правилам меня сложно приучить, а там, где творится хаос, я будто рыба в воде, разные течения не сбивают меня с толку, — проговорил Вэй Усянь. — Что же случилось с тобой тогда? — невольно спросил Лань Вэньян. — Я все еще этого не помню, — признался Вэй Усянь. — Но может быть там, на месте, я смогу вспомнить и понять, что произошло.       Лань Вэньян молчал. — Я уйду за полночь, дагэ. Не хотел оставить тебя, не сообщив. К сожалению то, чего я действительно не могу сейчас — это добраться до Хэланьшань в одиночку. Мне пришлось договориться с твоей Хуатоу, чтобы она перенесла меня поближе. Хотя бы за желтую реку, чтобы не рисковать и не приближаться к долине. — Ты уже все устроил… — проронил Лань Вэньян. — Сяоди, я не хочу отпускать тебя. — Однажды все равно придется, — ответил Вэй Усянь и поспешно извинился. — Прости, пожалуйста. Я знаю, ты — чуткий человек, ты — мой старший названый брат. Раньше, осенью, я наговорил тебе всякого. Но я не думаю так на самом деле. Я постараюсь вернуться, дагэ. Я… клянусь, я сделаю всё, чтобы вернуться назад вместе с ним. Но я также все это время старался почаще напоминать Хуатоу, чтобы она слушалась тебя. Ты дорог ей. Вы любите друг друга. Я очень надеюсь, что это поможет ей пережить… — Вэй Ин! — воскликнул Лань Вэньян, порывисто обнимая его. — Не надо так! Не смей, слышишь! У тебя замечательный дух! В самой отчаянной ситуации может остаться шанс на спасение! Ты можешь жить! Выбрось из своей головы прочь эти мысли о медленном умирании! Кто сказал тебе, что тебя не спасти? — Я слышал. Иногда, думая, что я сплю и тревожась за меня, они говорили рядом. Я просто слышал. Но дело не в этом. Когда умираешь, об этом нельзя не знать. Я чувствую, как то, что составляет мою духовную сущность продолжает по капле иссякать. Век человека конечен. И это не страшно. Страшнее упустить последний шанс, не сделать того, что должен, не оказаться там, где обязан быть. Я и без того для многих не сделал этого. Не успел заметить, не успел найти решения. — А-Ин, не начинай, пожалуйста, снова об этом? Никто не в силах замечать всё и оказываться всегда вовремя в нужном месте. — Но если я не смогу этого даже для Лань Чжаня, разве не будет это означать, что… все зря? Для чего эти годы самосовершенствования, длинная, по меркам людей, жизнь, если, подходя к финальной черте, я сознаю лишь, что ни на что не годен? Не смог даже сберечь самого преданного и дорогого мне человека. Он столько стерпел и простил мне. Он не отступился, не отвернулся. Он все время шел ко мне и следовал за мной. Сейчас мой черед отправиться за ним. Пойми, я просто не могу по-другому.       Лань Вэньян молча гладил его по спине.       Вэй Усянь обнял его в ответ.       Долгое время они сидели, не отпуская друг друга. — Кто еще знает о твоем намерении, сяоди? — Только ты, — ответил Вэй Усянь. — И Хуатоу конечно.