Другая жизнь. Одинокий путь

      

***

      Утро на постоялом дворе в Хайнине выдалось суетным. Хотя, конечно, обнаружив пропажу и Вэй Усяня, и Хуатоу, не так уж и сложно было догадаться, что к чему.       Пришлось просто сесть, смириться и ждать.       Лань Вэньян был прав в своем предположении, Инари уже истратил изрядную долю своего терпения на все происходящее. В его сердце кипело негодование. Как почитаемый ками он привык к большему почтению. Что ей стоило просто предупредить его?       Только, верно угадав настроение долгоживущего духа, супруг кюби все же лишь больше усугубил ситуацию, когда заступил Инари дорогу, едва тот попытался приблизиться к Хуатоу.       Подобный поступок заклинателя был смелым, и понять Лань Вэньяна было можно, ведь кюби сообщила Инари, что Вэй Усяня только что разместили в Храме Чистой воды.       Это святилище другой стихии, куда ками и его прислужники являться не могут, не опасаясь вызвать гнев хозяйствующего духа. В данном случае — дракона.       Таким образом Хуатоу нарушила важное правило, пусть это и было оправдано, так как результат оказался положительным для Вэй Усяня и давал некоторую надежду на улучшение его состояния.       Ками действительно сердился на свою лису за то, что та ничего не сказала, это ведь секундное дело. То, что она, возможно, опасалась его запрета, лишь сильнее огорчало Инари. Поскольку речь шла о жизни сяньшэна, стал бы он запрещать?       Лань Вэньян преградил ему путь, предположив, что тот может ударить, физически наказать лису за промах и неподчинение. И этот шаг заклинателя окончательно взбесил ками.       Инари резко развернулся и быстро вышел с постоялого двора.       Хуатоу было хотела побежать за ним, но ее остановил Лань Чжимин, прося поскорее перенести его к шифу. Вэй Усянь оставался в Храме Чистой воды с Байшао, который наотрез отказался остаться дома. О своем младшем сыне кюби конечно тоже сильно беспокоилась, поэтому поспешила вернуться в Храм, взяв с собой супруга и Лань Чжимина.       Баошань саньжэнь осталась на постоялом дворе одна.       Время шло, Инари не возвращался и она отправилась поискать его.       Найти удалось далеко не в одночасье, потому что саньжэнь не догадалась сразу, что тот отправился к морю. Туда, где Лань Чжимин еще не так давно день за днем проводил вместе с Вэй Усянем на берегу.       Точно также, как недолгое время назад Лань Чжимин, Инари сидел на песке, устремив взгляд к горизонту, только в одиночестве, рядом с ним никого не было.       Баошань подошла, но он не обернулся, не двинулся даже. — Они все ушли? — нарочито негромко спросил он. — Да, — подтвердила саньжэнь. — А-Мин попросил поскорее доставить его к учителю.       Инари медленно кивнул: — Тебе также стоит вернуться домой, саньжэнь. Прости, что уговорил сойти с горы. Вероятно, это и впрямь было напрасно. — А ты сам что станешь делать? — спросила Баошань, стараясь не показать обиды. — Мой дом в другой стороне, — ответил ками. — Я тоже должен вернуться. Это море… Оно всегда будет лежать между нами.       Баошань вдруг стало совсем грустно от этих его слов. И ей снова показалось, что она совсем не понимает его. Почему она ожидала, что он позовет ее с собой? — Как ты скажешь, — не стала спорить она. — Легкой тебе дороги. Я буду ждать тебя в гости, как и прежде. — Я непременно навещу тебя, — пообещал ками. — Легкой дороги.       Это были дежурные слова. Они всегда прощались подобным образом. Обычно такое прощание согревало им сердца, обещая радость новой встречи. Но сегодня его голос звучал бесцветно и тихо, отчего на душе саньжэнь стало еще горше: она поняла, что он может больше и вовсе не прийти.       Однако слова были сказаны и долгоживущая медленно развернулась и побрела прочь, все еще в тайне надеясь, что быть может, он нагонит ее.       Но он этого не сделал.       Лишь когда эхо ее шагов стихло, а след давно простыл, ками поднялся и, давая выход досаде, швырнул камень далеко-далеко в море, так далеко, что даже и не видно было, где он упал в воду. Может, и не упал даже, а так и пролетел над волнами до самых берегов Дун-ина.       Инари по-прежнему был невероятно зол.       Он вернулся на постоялый двор, собрал вещи, которые остальные оставили второпях. Заняв руки, он мог немного смирить себя. Ему хотелось, взять лодку и пойти к Дун-ину морем. Только то, что путешествовать с кюби быстрее и безопаснее сдерживало его. Он был уверен, что она вернется за ним, просто ей нужен отдых перед очередным переходом.       А если она решит не возвращаться вовсе, Инари хотел быть уверенным и в этом, именно поэтому он продолжал ее ждать. Он хотел знать наверняка, станет ли она делать окончательный выбор между ним и сяньшэном. Если даже она поступит так, какой спрос с других? Чего ждать от школы Чжэньянь, если сяньшэну сможет помочь храм Чистой воды, а не Инари?       В голову лезли дурацкие мысли.       Ками забыл, что еще раньше он уже оказал Вэй Усяню большую услугу. Забыл, что тот не из тех, кто отвернется. Что он надежный и преданный человек, просто сейчас его дух покалечен и заставляет поступать опрометчиво, резко. Исключительно поэтому он угрожал Инари оружием.       Ками тогда удалился и не знал, что Вэй Ин, несмотря ни на что сразу же понял свою ошибку.       На исходе же ночи Хуатоу перенесла своего второго хозяина к храму Чистой воды, и у Вэй Усяня с Инари больше не было возможности встретиться и поговорить, хотя бы просто посмотреть друг другу в глаза.       Ками и сам понимал, что это его собственный затаенный гнев сгущает для него краски и изменяет происходящее на самом деле. В тяжких бесплодных раздумьях прошла для него ночь.       Хуатоу явилась только наутро. — Отнеси меня на мою гору и возвращайся обратно в храм Киёмидзудэра к Вэй Усяню. Оставайся при нем, — глухим голосом, не глядя на кюби распорядился ками, едва та пришла к нему. — Хозяин, — произнесла лиса.       Инари вскинул на нее взгляд, и она затихла, понимая, что возражать нельзя и что-либо говорить уже поздно.