Другая жизнь. Одинокий путь

***

— Лань Чжань, — шепнул Вэй Усянь.       Он заговорил еще до того, как приподнял веки, наконец снова приходя в себя. — Где ты?.. Не может быть, чтобы ты опять пропал… — Я здесь, — чуть дрогнувшим голосом отозвался Лань Ванцзи.       За прошедшее время, пока держал его, он понял две вещи:       Этот человек от чего-то очень ценен, сердце дрожит о нем и радуется ему. Оно знает его.       «Лань Чжань», — возможно и правда его имя, пусть и забытое, но его собственное. — Лань Чжань…       Ресницы Вэй Усяня чуть качнулись, он посмотрел в лицо Лань Ванцзи. — На этот раз ты действительно рядом. Спасибо. — Расскажи о себе? — Я могу — о тебе. — Нет нужды, — холодно отказал Лань Ванцзи и отвернулся.       Вэй Усянь почувствовал, как быстро вместе с тем забилось его сердце. Он не подумал, что осознать и уж тем более принять потерю памяти для Лань Ванцзи сложно. Не стоило касаться этой темы так сразу, тем более — шутя. — Прости. Я виноват. Всегда говорю прежде чем думаю.       Он осмотрелся и наконец смог немного более четко увидеть гладь пруда. — Да, здесь же лотосы! — воскликнул Вэй Усянь. — Это на них ты так любишь смотреть? Откуда они? В пещере! Среди снегов! — Красивые, — проронил Лань Ванцзи. — Без них пруд выглядел пустым. Я захотел украсить его. — Ты вырастил их сам? У тебя прекрасно получилось! — оценил Вэй Усянь. — Не говори больше, — предостерег Лань Ванцзи, предчувствуя перемену в его состоянии. — Но ты ведь сам попросил меня? — недоумевал Вэй Усянь, как обычно, мало внимательный к самому себе. — Хватит, — Лань Ванцзи чуть встряхнул его, не найдя лучшего способа. — Сил совсем мало. Ты рискуешь погибнуть, истратив последние на слова!       Голова Вэй Усяня отклонилась чуть назад от резкого движения, болезненно блестящие серые глаза смотрели в лицо Лань Ванцзи. — Пусть так. Я рад, что ты рядом. Это самое главное, — проговорил он. — Ты не умрешь здесь! — воскликнул Лань Ванцзи, глядя на вновь окрасившиеся кровью его губы. Он принимал все его слова за чистую монету, не помня, что Вэй Усянь говорил всегда, даже на грани сознания, толком сам не сознавая, что.       Вэй Усянь, не моргая, смотрел в лицо Лань Ванцзи.       «Прекрасен, как небожитель. Такое совершенство. Почти не узнать. Но я ведь уже видел его таким когда-то… Ах, да… То замысловатое зеркало. И эта его работа с ци. Теперь ему не нужен Бичэнь, чтобы создавать такие сияющие всполохи. Невероятно.» — Невероятный, — прошептал Вэй Усянь одними губами и уронил тяжелые веки. — Вэй Ин! — Лань Ванцзи перехватил его, привлекая крепче к себе.       Снова между ними потекли те самые сине-зеленые языки ци, о которых подумал Вэй Усянь прежде чем потерять сознание.

***

— Ничего не говори. Съешь. Вкусное, — Прозвучало над Вэй Усянем, едва он снова пришел в себя.       В изящных пальцах в обрамлении широкого белого рукава показалась розетка с зернами лотоса.       Решив быть послушным, Вэй Усянь принял угощение. Он достал несколько зерен, положил в рот. Ему всегда нравился этот вкус, было приятно ощутить его снова. А еще: опять чувствовать, как обнимают и поддерживают руки любимого человека.       Кажется, наконец-то стало уютнее.       Его тепло, его дыхание, звук его сердца.       Вэй Усянь поднял взгляд, чтобы увидеть его лицо. Совсем неземное совершенство.       Лань Ванцзи хранил молчание и мысли Вэй Усяня текли, куда вздумается.       Все-таки такой его вид казался немного чуждым. Хорошо, что чжурчжэнь когда-то давно показал Вэй Усяню именно это отражение Ханьгуан-цзюня. Пораженный и восхищенный тогда, он хорошо запомнил его и мог теперь оставаться уверенным, что рядом с ним все тот же Лань Чжань. Просто его сознание изменилось, память отступила за непроницаемую завесу.       Но, может быть, это временно?       Вэй Усянь попытался припомнить, не говорил ли об этом что-то тот странный переливчато звенящий голос, и кому принадлежит такой голос?..       Через несколько мгновений розетка лотоса выпала из его руки, и он снова безвольно обмяк. — Вэй Ин? — в волнении позвал Лань Ванцзи. — Вэй Ин?       Очень слабый.       Дело не в том, говорит он или молчит. Теперь даже не узнать, о чем он думал, что с ним случилось только что и из-за чего?       Лань Ванцзи лишь ощущал, что несмотря на все усилия, Вэй Ин оставался крайне истощен. Силы не возвращались к нему. Не дать погибнуть здесь — проще было сказать, чем сделать.       Он принялся снова поддерживать его энергией своей ци.

***

      Сквозь дымку забытья его слуха настигло приятное звучание струн гуциня. Только мелодия была незнакомой.       Вэй Усянь приподнял веки.       Все это время Лань Чжань, кажется, так и сидел с ним, даже цинь ухитрился пристроить так, чтобы продолжать держать его. Вэй Усянь с удовольствием отметил это и принялся смотреть, как длинные пальцы размеренно и четко касаются и отпускают струны, то зажимают, то скользят по ладам. Выверенная точность и грациозность этих движений завораживала.       Вэй Усянь слушал музыку и наблюдал, не думая ни о чем другом, пока не задремал.       Еще несколько раз он просыпался и снова засыпал так, кажется, даже не вполне сознавая, что происходит. Только ласкающий душу звук, восхитительные движения рук и его близкое тепло — это блаженство.       Ничего другого не требовалось.

***

— Ты невероятен, Ханьгуан-цзюнь. Скажи, сможешь, продолжать играть так целую вечность? Или половинку вечности? Вторую из этих вечных половинок я заберу себе, хорошо? — проговорил Вэй Усянь, в конце концов достаточно окрепший, чтобы захотеть поболтать и развлечься. — Мгм, — прозвучало в ответ ему неопределенно и едва различимо за голосом струн, но все-таки прозвучало. — А где твой меч, Лань Чжань? — вдруг опомнился Вэй Усянь. — Ты подобрал его? — Нет нужды.       Вэй Усянь опешил, но все же продолжил говорить: — Я таскал его с собой столько времени, а ты… Нет, вот теперь я решительно не узнаю тебя! Ты не шутишь? Где Бичэнь? — Оружие не требуется. Ванцзи при мне — этого достаточно, — заверил Второй Нефрит Лань. — Ах, вот как! — возмутился Вэй Усянь. — Значит, имя своего музыкального инструмента ты помнишь!       Он было хотел добавить: «А мое — нет!», но сдержался и поступил иначе: достал из рукава свою флейту с алой кистью на конце. — Тогда, взгляни на это? — предложил он.       Лань Ванцзи накрыл ладонью струны гуциня и обратил взгляд на инструмент из темного гладкого дерева в руках Вэй Усяня. Он тут же ощутил легкое головокружение и неприятный звон в ушах, поэтому поспешил отвернуться. — Скажи что-нибудь? — потребовал от него Вэй Усянь. — М?       Лань Ванцзи непреклонно и молча смотрел в сторону, на гладь пруда.       Вэй Усянь перехватил флейту и, используя ее как продолжение своей руки, коснулся щеки Ханьгуан-цзюня, чтобы заставить того повернуть голову.       Нужный эффект почти получился.       Лань Ванцзи посмотрел на него и бросил резко: — Прекрати! Не смей играть так! Убери! — Я вовсе не играю, — возразил Вэй Усянь, немало задетый резкими словами и оттого признал прямо. — Мне просто обидно, что ты помнишь Ванцзи, а не меня. — Я ничего не помню! — сильнее рассердился Второй Нефрит Лень. — Пока ты не заговорил, не было потребности называть! Это вышло случайно! И это смущает мой разум и дух. Я могу выдержать это, но ты — умираешь!       Вэй Усянь приоткрыл рот, его глаза расширились от удивления, граничащего с шоком. Он чувствовал себя нехорошо, крайне ослабшим, но цеплялся за то, что рядом его любимый человек, это поддерживало его, давая чувство опоры, позволяя проще мириться с угнетенным физическим состоянием. — Когда шел сюда, я обещал себе, что запомню главное. Главное — это ты. Но и — не только…       Он смотрел на Лань Ванцзи, распахнув глаза, ища привычные черты в слишком совершенном сейчас облике. — Успокойся? — попросил Лань Ванцзи.       Он запоздало осознал, что действительно смутившиеся разум и дух заставили его совершить ошибку. Никогда нельзя говорить человеку, что он умирает, особенно если это действительно так. — Я чувствую сердцем, пусть и не помню, — с трудом произнес он, такое признание далось нелегко. — Я хочу, чтобы ты жил. Но всякий раз ты в сознании считанные мгновения. Что ты ищешь, о чем думаешь? Отложи это. На время пока не поправишься лучше. Взгляни на воду? Сосредоточься на том, что видишь здесь и сейчас.       Повернув голову, Вэй Усянь вполне предсказуемо увидел лотосы на воде. Для рожденного в Юньмэне эти цветы всегда останутся символом и памятью. У него в очередной раз перехватило дыхание, и он закашлялся кровью. — Кажется, ты прав… — прошептал он.       Лань Ванцзи взмахнул рукой и цветы на воде поглотило синее сияние его ци, ни следа не осталось. — Зачем? — выдохнул Вэй Усянь. — Вкусные. — Если будешь думать только об их вкусе, я вскоре выращу множество таких для тебя, — пообещал Лань Ванцзи. — Хорошо, — уступил Вэй Усянь.       Смотреть на воду ему снова не удавалось, взгляд застилала пелена. — Я хочу домой, — тихо пожаловался он. — Я очень устал. — Спроси свое сердце, где теперь твой дом? — посоветовал в ответ Лань Ванцзи. — С тобой, — шепнул Вэй Усянь. — Забудь о прочем. Не думай ни о чем другом. Я рядом, — проговорил для него Лань Ванцзи. — Ты правда не помнишь своего имени и меня? Совсем ничего? — Ничего. — Но, почему же тогда?.. — Я хочу, чтобы ты жил. Держись за это? Держись за меня, — уговаривал Лань Ванцзи, чувствуя, что, только сосредотачиваясь на настоящем, Вэй Ин перестает терять жалкие остатки своих жизненных сил.