Вопросы без ответов

Майлз Апшер никогда не любил стоять на месте. Да, порой ему нравилось целый день не выходить из дома, читать интересные статьи и смотреть хорошие фильмы, но обыденностью назвать это было сложно. Он жил динамикой, стремился к большему, скрытому в тени. Журналист несколько раз был на волоске от смерти, в паре шагов от тюрьмы. Его камера служила ему верой и правдой, хоть и становилась причиной многих несчастий. Вернее, несчастья в лице тех, кто старался заткнуть несносного репортёра, гонялись за отснятым материалом, но их всегда ждала неудача. Майлз Апшер отлично прятался и заметал следы. Но он забыл, что на смену белой полосе всегда приходит чёрная. * Вальридер развернулся и подлетел ближе, когда услышал крик. Майлз стоял на коленях и смотрел на собственные руки, перепачканные кровью. Он выглядел как мясник, один из сумасшедших, которые встречались ему в Маунт-Мэссив. Майлз Апшер стал убийцей. Безумным маньяком, разрывающим людей на части голыми руками. Монстром, что сливался с тенью. Одним из тех чудовищ, о которых снимал репортажи. Поначалу он не осознавал происходящего, когда контроль над телом захватывал дух. Казалось, всё происходило за секунду: стоило моргнуть, как в нос бил мерзкий запах крови и пороха, а у самых ног валялись куски людей. Гадкая биомасса забивалась под ногти, ошмётки кого-то застревали в волосах. — Я никогда не подчинюсь тебе! — Апшер со всей силы бросил в нано-рой горсть песка. — Не смей убивать других моими руками, чёртов паразит! Они были далеко за пределами города, где произошла бойня. Как ни старались агенты Меркоф спастись, их надежды были уничтожены службой безопасности: чтобы не выпустить проект «Вальридер» в мир, все отсеки автоматически запечатались. И тогда в ход пошло человеческое тело: пусть Майлз и не был бойцом, с усовершенствованием в виде нанитов он спокойно проламывал даже двери. Что-то внутри больно ударило по внутренним органам, из-за чего журналист, вскрикнув, упал. Захрипел, чувствуя, что конечности онемели. Обрубки пальцев жгло, равно как и шрамы от пуль. Мир казался одной большой пыткой, но сознание упорно не глушилось болью. Словно кто-то, или что-то, специально не давал разуму отключиться. «Ты — это я», — раздалось у самого уха, и Майлз сместил взгляд в сторону. Никого. Только земля и высокая трава. «Я никогда не буду тобой», — всё же ответил он, но ответа не последовало. Темнота накрыла глаза, и перед тем, как потерять, наконец, сознание, Апшер услышал лишь нечеловеческий рык.