Стрипы

Въевшийся запах свежего кофе и чужие сонные лица очень ярко ассоциировались у Юли с работой. В те дни, когда Лиза была на парах, Чикина работала на сменах с другими людьми. Находила контакт со всеми, будто бы солнышко, что освещало своими лучами все человечество. Можно было бы сказать, что все, кто знал светловолосую, задавались вопросом, откуда у нее столько сил на то, чтобы дарить весь этот позитив всем. Юля, если быть честной, сама не знала откуда. Она просто ощущала, что хочет быть яркой. Хочет улыбаться людям и иногда даже получать улыбку в ответ. Тем не менее, теперь изо дня в день девушка ждала одного определенного клиента. Каждый день, в одно и тоже время, наблюдая за тем, как звенит колокольчик на двери и в кофейне появляется одна и та же девушка с убранной платиной волос и усталой улыбкой, что была лишь для определенной бариста. — Аме… — начинает было хриплый голос, прежде чем Юля его перебивает. — Американо без сахара и кокосовое печенье. Будет сделано, — ярко улыбается блондинка и отрывается от стола, приступая к выполнению заказа. Все действия уже давно были выучены до автоматизма, однако не с каждый клиентом Чикина полностью тонула в своих мыслях. С каждым днем после того самого свидания она все больше возвращалась мыслями к Кире и тому, как сердце постоянно учащенно билось от любого напоминания о ней. Юля абсолютно точно влюбилась. Той самой светлой любовью, о которой мама ей рассказывала в детстве, когда читала сказки. Когда принцесса любит не за богатство и замок, а за то, что перед ней просто хороший человек. Хороший человек, что полностью и безвозвратно забрал ее сердце в личное пользование. Так ведь было и с Юлей. Она буквально готова была подавать свое сердце Кире в красивой шкатулочке, преподнося как самый ценный подарок, лишь бы блондинка его взяла. Стакан с кофе осторожно ставится на стойку, после чего Чикина достаточно быстро тянется за печеньем, осторожно помещая его щипцами в яркий пакет с лого кофейни. Аккуратно передает Медведевой, буквально замирая, когда чувствует, как подушечки чужих пальцев проходятся по собственным фалангам, а на лице Киры играет улыбка. — Не хочешь прокатиться после смены? — тихо проговаривает, взглядом карих глаз прожигая младшую. — Я… не могу, — первые секунды девушка действительно хочет согласится, но с лица спадает яркая улыбка, когда Юля вспоминает о своих обещаниях. — Я обещала помочь сестре с разбором вещей и уборкой. Нужно вынести множество коробок на мусорку и убрать всю пыль в доме. — Так может я помогу? Подвезу тебя до дома, заодно и буду полезна, — почти сразу же предлагает Медведева, пока в глазах загорается яркий огонек встречи. Встречи далеко не с Юлей. Но, кажется, сама девушка этого совсем не замечает, наоборот воодушевляясь. Это же будет намного легче и быстрее! Она сможет провести время с Кирой, а заодно и познакомить ее с Лизой и даже мамой. На губах вновь расцветает яркая улыбка, а сама Чикина уже просто ждет не дождётся окончания смены. Желудок выворачивало от любой пищи, что попадала в организм. От привычных румяных щек осталось только бледность и острые скулы. Тонкие пальцы обхватывали края унитаза, пока девушку рвало. Глаза слезились, постепенно создавая мокрые дорожки на щеках. Не было никаких сил уже. Из съеденной порции уже не осталось ничего, но желудок продолжал выворачиваться, заставляя девушку сблевывать уже желудочную кислоту. Она так устала. Устала от этого всего, но будто бы застряла в этих тисках. Будто бы находилась в зыбучих песках, где чем больше стараешься вылезти, тем быстрее тебя засасывает. Когда это все заканчивается, все что может Юля, лишь осесть на плитку рядом с туалетом и постараться хоть как-то прийти в себя. По щекам продолжали течь слезы, а губы противно блестели от собственной слюны. Сил, чтобы подняться, не было. Чтобы жить тоже… Взгляд голубых глаз неосознанно цепляется за аптечку, где Лиза хранила все таблетки младшей. В машине Киры было тепло. Но тепло было не из-за печки, что грела на полную, а из-за самой Медведевой рядом. Взгляд небесных глаз не отводился от нее ни на секунду, пока нижняя губа прикусывалась собственными зубами. На губах старшей появилась улыбка, а взгляд темных глаз на секунду был брошен в сторону девочки. — Чего ты так смотришь, кисунь? — усмехается, возвращаясь сосредоточенно к дороге. Тонкие пальцы Чикиной, осторожно касаются второй руки Киры, что покоилась на ее бедре. Юля очень осторожно переплетает их пальцы, заключая в замок. Она видит как старшая улыбается, после подносит руку девушки к собственным губам, оставляя поцелуй на костяшке. Заставляет младшую буквально забыть как дышать. В животе начинают порхать бабочки, ударятся о стенки матки в желании освободится. Нужно было дышать. Вдохнуть хотя бы каплю воздуха, но Юлия совсем забыла как это делать. — Мне кажется, я влюблена в тебя. Точнее, я уверена в этом абсолютно точно… — тихо шепчет, когда воздух наконец начинает поступать в легкие. Медведева на это высказывание не отвечает. Лишь улыбается, все так же не отводя взгляд от дороги и в очередной раз целует чужие костяшки. Дорога до дома Юли была не настолько долгой. Скорее муторной, учитывая постоянные вечерние пробки. Девушка, буквально окрылённая, вела старшую за руку в квартиру, пару раз чуть не упав на лестнице от волнения. Взгляд карих глаз оглядывает старый подъезд, а за ним и квартиру, что находится (пока что) в весьма приличном виде, несмотря на возраст этого дома. — Я дома! — громко проговаривает светловолосая, отпуская руку старшей на некоторые мгновения, дабы снять с ног теплые ботиночки. Взгляд карих глаз цепляется не за юную девочку снизу, а более взрослую девушку, вышедшую из комнаты. Ту девушку, на которой каждый раз концентрировался темный омут глаз в кофейне. Стараясь не привлекать к себе внимание, не вызывать подозрений, она, на примере младшей, стягивает с ног берцы, а после и пальто, вешая на ближайший крючок. — Ты не предупредила о гостях, — проговаривает Андрющенко, прожигая старшую блондинку взглядом. — Она вызвалась нам помочь! Кира, знакомься, это Лиза, моя старшая сестра, но я просто зову ее душнилой, — произносит со смехом, но от осуждающего взгляда темноволосой смеется еще ярче. Юля переводит взгляд на Медведеву, дабы представить и ее, но осознает, что она даже не знает как ее представить. Кто она? — Лиза, это Кира, моя… — Подруга, — продолжает за нее старшая и протягивает руку Андрющенко в знак знакомства. — Мама приедет через три часа, нужно к ее приезду убрать пыль, а иначе ей вновь станет плохо, — проговаривает зеленоглазая и в комнату возвращается, начиная перебирать коробки. К этой «подруге» Лиза относилась весьма скептически. Пожимать ей руку и тем более заводить такую же дружбу старшая не собиралась. Лиза, в отличии от Юли, была осторожна. Тело изгибается, пока руки скользят по собственным ребрам, постепенно спускаясь ниже. Зеленые глаза прикрыты, а волосы то и дело откидываются назад при любых резких движениях. Здесь, в квартире полной света и золота, Лиза могла наслаждаться танцем. Да, здесь не было пилона и удобного пола, но здесь и не было похотливых мужских глаз. Новые стрипы были в несколько раз удобнее старых потрёпанных, а музыка звучала та, которую хотела сама Андрющенко. Взгляд карих глаз наблюдал за изгибами чужого тела, за его движениями и эмоциями на лице Лизы. Кира наблюдала за тем, как чужие руки скользят по плоскому животу, по округлым бедрам и коленям. Наблюдали за тем, как спина изгибается в изящных, но не менее дерзких движениях. Собственные пальцы покалывали от желания самой коснуться этого тела. Ощутить эти изгибы, скользнуть по чужим бедрам, оглаживая. Нужно лишь время. Нужно подождать, когда темноволосая сама позволит. И она ведь позволяет. Манит к себе, слегка разводя колени в сторону и притягивает к себе чужое тело, ухватываясь за футболку. Их губы находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, но Лиза как всегда уходит. Всегда ее дразнит, но никогда не позволяет поцеловать ее в губы. Позволяет опуститься собственными губами к шее, оставляя легкие поцелуи. Позволяет татуированным рукам скользить по талии и постепенно опускаться к бедрам. Пальцы цепляются за резинку шорт, постепенно начиная их стягивать с девушки. Цепляется так же за резинку трусов, когда чужой таз приподнимается, да оставляет нижнюю часть тела Андрющенко совершенно обнаженной. Кира всегда сравнивала ее с женщинами на картинах в квартире. Она была так же прекрасна и красива. Была настоящим искусством, и Медведева клянется, что если бы она умела рисовать, то написала бы сотню картин именно с такой Лизой. Тяжело дышащей, лежащей на ее полу в одном только топике и стрипах, что блондинка ей купила. Младшая буквально была готова сойти с ума от этой картины. Поцелуи постепенно опускаются ниже, проходясь по ложбинке между груди и еще ниже. Руки скользили по молочной коже в районе бедер, не позволяя той закрываться и вновь дразнить ее. Кира любила слышать ее стоны, а Лиза любила зарываться в блондинистые волосы. Стягивать резинку и смотреть на младшую с распущенными волосами. Она редко себе это позволяла. Пыталась не позволять себе чувствовать что-либо к блондинке, лишь получая от нее то, что ей надо. Каждый раз старалась отрицать, что ей нравится то, что Медведева делает с ее телом. Каждый раз Андрющенко врала себе. "Признайся, Лиза, если бы тебе не нравилось, ты бы не возвращалась. Ты же противна сама себе." Чужой язык скользит по малым половым губам, распределяя естественную смазку. Едва-едва касается клитора, буквально дразня девушку. Стон срывается с ее губ, а Кира прикрывает глаза в наслаждении, ластится под чужую руку, не отвлекаясь от своего дела. Разрезанным языком стимулирует клитор, пока пальцы начинают дразнить, едва проникая во влагалище. Каждый раз блондинка думает, что сходит с ума. Каждый раз доводит старшую девушку, совершенно не прося ничего взамен. Делает это ради собственного удовольствия, ради чужих стонов, что ласкают слух и ради времени с Индиго. Кажется, Кира действительно сходит с ума, ведь это все превращается в помешательство. Лиза становится нужна как воздух, но если она захочет уйти, то она ее отпустит. Она уважает ее желания. Зеленые глаза цепляются за живопись на потолке. Такую прекрасную и буквально недосягаемую. Такую же, как и Лиза для блондинки, что сейчас доводила ее до пиковой точки. Заставляла вновь прикусить губу, заглушая последний, самый яркий стон. Картина на потолке красивая. Тонкие руки расставляют три кружки на столе, пока чайник постепенно закипает. Андрющенко делает вид, что не замечает чужой прожигающий взгляд, а Кира делает вид, что не смотрит на нее. Лишь одна Чикина так ярко улыбается, глядя на блондинку. Чувствует как сердце буквально сжимается от того, насколько сильные чувства она испытывает. Влюбленный взгляд небесных глаз не видит подвоха, не видит огня в чужих глазах. Юля будто бы полностью ослепла от собственных чувств. — Так, кем ты работаешь? — спрашивает темноволосая, наливая кипяток в кружки. Собственную забирает и облокачивается на кухонную тумбу сзади себя. — Барменом. Могу тебе коктейльчики заебенить, кисуль, — улыбается, переводя все в шутку, но все равно напрягает свою собеседницу. — Лиза не пьет, — почти сразу отвечает Чикина, не позволяя старшей и слова сказать. — Но ты можешь сделать мне, как будет возможность! Разрезанный язык скользит по обветренным губам, и Кира с улыбкой кивает. Нельзя пока что нарушать красивую картинку. Нельзя позволить Юле понять ее ложь. Взгляд карих глаз старается смотреть с нежностью, но все равно не посмотрит на нее так, как смотрит на ее сестру. Ключ в очередной раз скрипит в замочной скважине, но с трудом открывает дверь. Позволяет обеим девушкам зайти в прихожую, что едва освещена лучом света, пролегающим от приоткрытой двери ванной. Не обращая на это нужного внимания, темноволосая пропускает Киру немного вперёд, пока сама стягивает с себя потрепанную куртку, а за ней и сапоги. — Отнеси пакеты на кухню, — произносит безразлично, а сама к двери в комнату подходит, заглядывая. Сердце начинает стучать с бешеной скоростью, когда взгляд зеленых глаз цепляется за пустую постель. В груди зарождается тревога, пока Лиза пытается понять где младшая. Она слишком редко поднималась с кровати, чтобы Андрющенко спокойно на это реагировала. — Юля? — звучит достаточно громко в квартире, но в ответ лишь тишина, прерываемая шуршащими пакетам на кухне. Только сейчас взгляд цепляется за приоткрытую дверь ванной. Быстрыми шагами доходит, резко открывая дверь. Сердце останавливается, как и весь мир. Темноволосая буквально замирает, впадая в шок. Она не знает что делать… Что делать в ситуации, когда хрупкое, бледное тело, лежит на холодном полу. Когда голубые глаза закрыты, а вокруг валяется куча пустых пластин от таблеток. Взгляд зеленых глаз смотрит на это тело в шоке, а уши оглушает звон. Рот открывается, но кричит Лиза беззвучно. Руки трясутся, а она буквально не может подойти к ней. Не может решиться пощупать пульс, боясь его не почувствовать. Тишина оглушает. Заставляет волноваться и нарушить запрет, как и всегда. Кира медленно подходит к старшей, что застряла в проходе ванной комнаты, пытаясь понять что же происходит. Блондинка не думает об эмоциях Лизы и не думает о своих, когда замечает Юлино тело на холодном кафеле. Она не думает ни о чем, лишь отталкивая старшую, чтобы пройти внутрь. Упасть перед девочкой на колени, пытаясь уловить пульс на шее. Хотя бы какой нибудь, лишь бы он был. Совсем слабенький, почти неощущаемый, отдает в подушечках татуированных пальцев, позволяя Медведевой понять - не все потерянно. Она тело чужое старается поднять, да перевернуть. Держит ее крепко рукой одной, пока второй рот раскрывает, да пальцы внутрь засовывает, пытаясь вызвать у младшей рвоту. По максимуму старается очистить чужой желудок, взгляд быстрый на Лизу кидая. — Хули ты стоишь, блять? Скорую вызывай! — кричит, совершенно не беспокоясь о ее чувствах, да продолжает свое дело. В этот момент ее совершенно не волнует то, что руки пачкаются в чужой слюне и рвоте. Не волнует, что Юля буквально блюет на новые штаны и не волнует то, что она ее касается впервые за последние полгода. Главное, что сейчас пытается добиться Кира, чтобы желудок по максимуму освободился от этих лекарств. Дрожащие руки пытаются хоть как то попадать по клавишам телефона. Андрющенко понимает, что нужно вызвать скорую, но в груди бьется паника. Паника от того, что она видит, как ее младшая сестра буквально умирает. — Лиза, блять, вышла нахуй отсюда. Вышла и вызываешь скорую, иначе она реально умрет, — пугает и приказывает, заставляя девушку и вправду слушаться. Впервые темноволосая слушается Медведеву, а не наоборот. Пальцы продолжают вызывать в чужом организме рвоту, пока старшая не понимает, что кроме желудочного сока уже ничего не выходит. Руки на автомате прижимают к себе чужое тело, пытаясь хоть как-то успокоится. — Что же ты наделала, лучик?…