Кадуцей

— Значит, сегодня мы идём искать информацию о Министерствах Фонтейна? — звонкий голосок верной Паймон прозвучал прямо над ухом Итэра, заставив юношу вздрогнуть и слегка поморщится. Дело было не в самой верной сопровождающей, уж к ней-то и некоторым её особенностям, скажем так, знаменитый Путешественник давно привык, просто этой ночью он плохо спал и теперь каждый проникающий ему в уши резкий звук сопровождался гулким эхом, отражающимся от внутренней стороны черепа. По контрасту с не лучшим самочувствием звёздного странника, погода этим утром в Сумеру стояла прекрасная — ничто не мешало восходящему к зениту солнцу веселыми и яркими зайчиками прыгать среди зеленых листьев, а его жар с кожи высыпавших на улицы жителей снимал приятный ветерок, что успел пропитаться в городе-на-ветвях доносящимися из лавок запахами едва приготовленной пряной пищи и тающих на языке сладостей. Цветущее Королевство мудрости продолжало наслаждаться своими мирными днями, этим радуя сердце и вызывая довольную улыбку на лице самого Итэра, гордящегося тем, что он помог своим друзьям защитить их прекрасный дом. — Верно. Нам нужно знать, что ждать от страны Богини справедливости, — кивнул он в ответ на заданный Паймон вопрос. — Тогда давай заглянем в Храм Даэны, там уж точно найдётся какая-нибудь полезная информация! «Спасибо, сам бы я до этого точно никак не додумался», — закатил глаза Итэр, но вслух ничего не сказал. Тот факт, что его маленькая спутница была горазда иногда пояснять за самые очевидные вещи, он тоже уже успел принять. Так или иначе, на том они и порешили, после чего колокольчик телепорта несколько раз мелодично прозвенел в руках юноши и через несколько минут они с Паймон уже стояли (вернее, всегда стоял на твёрдой земле там только он) на ступенях перед величественным и в то же время не лишенным благородного изящества зданием — Академией Сумеру, лучшим учебным заведением во всем Тейвате. Оглянувшись по сторонам, Итэр заметил, что многие её студенты сбились в небольшие группы и горячо, не без доли того азарта, что порождается как полной уверенностью в завтрашнем дне, так и элементами безопасной непредсказуемости, обсуждали какие-то громкие новости. Внутри самой Академии, как оказалась, царила такая же атмосфера разбуженной после долгого сна стайки слаймов, и не проникнутся ею двум гостям региона было трудно: повсюду мельтешили учёные всех шести даршанов, переносившие с места на место целые стопки бумаг, в стороне усилиями стражников из числа Пустынников сооружалось некое подобие большой доски для объявлений, а рядом с фонтаном устанавливалась трибуна, предназначенная для произнесения воодушевляющих речей. Глядя на всё это, Итэр смутно начал подозревать, что почитать в тихой обстановке сегодня ему уж точно не удастся. К этой же мысли быстро пришла и любопытная Паймон, которая предложила найти кого-нибудь знакомого и поинтересоваться уже у него, что же именно происходит в стенах Академии. Единогласным решением удивительной парочки на роль этого разбирающегося во внутренней кухне знакомца был выбран аль-Хайтам, — кто же ещё! — который после непродолжительных поисков обнаружился во всё том же Храме Даэны в окружении группы энергично кивающих на его слова учёных, что молча внимали быстро отдаваемым им указаниям. — О, это вы, — Писец с некоторым удивлением взглянул на подошедших к нему двух друзей, терпеливо дождавшихся, пока он останется в одиночестве. — Что-то случилось? — Это мы у тебя должны спросить! — Паймон весело кувырнулась в воздухе. — Сегодня здесь так шумно… У вас тут что, какой-то большой праздник намечается? Аль-Хайтам покачал головой, а Итэр тем временем про себя не преминул отметить, что его товарищ выглядит каким-то уж больно уставшим. В такой суматошной обстановке, учитывая ещё и тот факт, что именно на его плечи временно легли все обязанности Великого мудреца, которые у самого молодого мужчины не вызывали и капли энтузиазма, это было даже неудивительно. Писцу хотелось только искренне посочувствовать. — Кому как, но я могу назвать это праздником. Скоро пройдут выборы мудрецов в четырёх даршанах, а сразу после них будет избираться Великий мудрец. Сейчас идёт только подготовка к этим выборам. — Звучит очень серьёзно, — улыбнулся Итэр. — Ты всё-таки убедил подходящих учёных выдвинуть свои кандидатуры? — Конечно, поэтому я и говорю, что могу назвать это событие праздником для себя, — усмехнулся аль-Хайтам, сложив руки на груди. — Как только будут выбраны новые Шесть мудрецов, я перестану исполнять свои нынешние обязанности — они окончательно перейдут к ним. — И всё-таки Паймон тебя не понимает. Ты ведь мог так возвыситься, если бы согласился на с назначением на пост Великого мудреца! Путешественник не мог не согласиться со своей маленькой компаньонкой. — К тому же, уверен, ты бы всё-таки стал хорошим лидером. — Хах, спасибо, но я уже говорил, что меня это совсем не интересует, и одних только заслуг в принципе никогда не бывает достаточно, чтобы за собой людей вести. К тому же, если бы я действительно стал Великим мудрецом, уверен, что нашлось бы немало людей, которые отказались это принимать, что плохо отразилось бы на работе всей Академии. «Вот как. Аль-Хайтам не то чтобы совсем не заинтересован в каком-либо карьерном росте, он ведь уже однажды говорил, что думает о личных мотивах, он просто не хочет заниматься не своим делом. Он оценивает себя предельно честно, несмотря на то, что иногда кажется, что это совсем не так», — понял Итэр. Если пытаться анализировать поведение этого необычного человека с такой стороны, то слова Писца вкупе с тем, как вызывающе он порой распускал перед окружающими павлиний хвост своего самомнения, приобретали несколько иной смысл. — Писец аль-Хайтам! — покой их маленького трио вдруг разрушил прибежавший учёный из Ртавахиста, если судить по аккуратной тёмно-синей бляшке на его шляпе. Запыхавшийся мужчина одним небрежным движением поправил очки, силясь скрыть свою тревогу. — Что случилось? — Аль-Хайтам нахмурился. — Наш даршан, видимо, не сможет провести выборы, как и Спантамад! Вы ведь знаете общие правила, и одному из них Ртавахист точно не соответствует: у нас не хватает голосующих, чтобы на нынешнем этапе подтвердить большинство и процентным соотношением обозначить наиболее вероятных кандидатов в мудрецы — кто-то в путешествии, кто-то принял решение уйти преподавать в пустыню, а часть из оставшихся… н-н-н-ну… — Говори. Герой Сумеру не из болтливых. Незнакомый учёный сглотнул и отвёл взгляд. — Некоторые студенты нашей школы несколько дней назад тоже угодили в лазарет с тяжелыми симптомами отравления, хотя среди нас мало кто интересуется прогулками в лесах, — торопливо заговорил он. — Поэтому многие бояться, что тут замешаны опыты той «Ракшаси» из Амурты, которая за некоторое время до этого была здесь. А сейчас она, как говорят, скрылась в пустыне и в Академию по вызову своего даршана не явилась! Итэр вопрошающе выгнул бровь, смутно заинтересовавшись прозвучавшим рядом с ним новым именем (или скорее уж прозвищем), а также причинами того, почему некоторые учёные совершенно внезапно слегли, и при чём тут вообще оказались тропические леса Сумеру. Он взглянул на своего друга из разношерстной группы «спасителей Архонта», на обычно бесстрастном лице которого был написан откровенный скептицизм. Казалось, молодой мужчина прекрасно знал, о чём и ком именно говорил не назвавший себя представитель Ртавахиста, и даже частично мог согласиться с ним, однако не был склонен просто так доверять его суждению — типичный аль-Хайтам, в общем. — Хорошо, я разберусь, можешь вернуться в свою школу, — Писец дал снисходительную отмашку и безымянный учёный, слегка поклонившись, ушёл, а сам владелец Глаза Бога Дендро тяжело вздохнул. — «Ракшаси»? — спросил у него Итэр, выгнув бровь. — Отправления? — Давайте по порядку. «Ракшаси» — это прозвище одной учёной, у неё не лучшая репутация, как вы могли уже понять, — пояснил аль-Хайтам, потерев пальцем переносицу. — Что же касается отравлений: такая проблема и правда возникла, сейчас ею занимается Амурта и Бимарстан, происхождение у неё естественное. Мне больше интересно, почему только эту личность подозревают в желании сорвать выборы мудрецов. Что-то не складывается, но мне это не нравится. — У тебя даже предположений нет? Паймон думала, что у тебя всегда и на все найдётся какое-нибудь объяснение! Итэр с чувством приложил руку ко лбу, а аль-Хайтам окинул маленькую чудаковатую фею таким взглядом, словно в очередной раз всерьёз засомневался в её способности адекватно оценивать формирующуюся вокруг суровую действительность, однако решил не комментировать её слова так честно, но при этом столь обидно, как с легкостью смог бы. Вместо этого Писец предпочел сосредоточиться на более важных ныне вещах: — Я не могу дать объяснение, если не вижу всей картины и не располагаю всеми данными. В любом случае, Путешественник, Паймон, могу я вас попросить найти «Ракшаси» и вернуть сюда? Как видите, я сам не могу сейчас оставить Академию. Предупреждая ваш вопрос: генерал махаматра тоже сильно занят. — Кажется, здесь сегодня всё равно не удастся почитать спокойно… Можешь рассчитывать на нас, — улыбнулся в ответ Итэр, за что получил чем-то похожий на благодарный взгляд и пожелание удачи от и без того занятого Писца, который, наверное, уже в гробнице имени себя видал всю эту большую ответственность за дела целой научной организации и во дарованных Нахидой цветных снах теперь мечтал, как снова становится обычным «перебирателем бумажек». Лёгкую головную боль Путешественника же, получившего новую возможность послужить полезному и общественно-важному делу, как жизнетворным порывом ветра сдуло.