Сдавайся

—Финист, послушай... Давай не будем нагнетать обстановку. — дрожащими пальцами он метался по стволу за спиной. Ещё мгновение, и уже из Царства Мёртвых нужно будет вытаскивать Ваню.   —*эх* — долгий вздох — Вань, как ты не поймёшь? Нет у меня цели быть лучше тебя. — действительно, единственная его цель, приглядывать за княжечем, что он и делает, включая терпение всех его шуточек. — Нет. — Финист вонзил меч в землю, словно нож в масло, и сделал пару шагов, на встречу Ивану.   —... Д.. д.. да, хорошо. Я понял... — судорожно произнёс Иван. За что ему это мучение, его будто выжигали взглядом, долго и холоднокровно, но вроде бы это уже сошло, тогда почему всё внутри трясётся и ждёт худшего исхода?   —Ванюш, как ты не поймёшь... — Фин ещё крепче прижал его к дереву: глаза парня заметались, он схватила за чужие сильные плечи, сминая ткань плаща на них. Княжеч дернулся, желая освободиться, но вместо этого лишь получил комком снега, с еловой лапы, по голове. — Моя задача проста до невозможности, а ты..., ты постоянно всё усложняешь. Вань, ты сын Ильи Муромца. Я тебе вовсе не враг, не соперник... — он отпустил Ванькну, отряхивя его волосы, он последний раз взглянув в изумрудный глаза; и в лёгком отчаянье сделал пару шагов от дрожащего тела. — Пошли. Чего тут... Всё напрасно, он никогда не поймёт, что Финист любит чувство соперничества, а ещё больше - чувство превосходства, НО как бы он не старался превзойти княжеча, ни какого азарта или же внутренней удовлетворённости он не получит.     Чувство — вещь сама по себе мимолётная, обожёт горячим свинцом душу и скроется за млечной пеленой; но вдруг... Быть может, есть другой исход?   —Финя? — послышался, за спиной, не знаемый зов, тут же юноша подбежел, сметая снег со своего пути, сапогами да подлом плаща, обхватив Финиста поперёк живота и крепко вжался в его плечо щекой. А дальше как в омуте, будто пропало всё, будто ни леса, ни снега, и не ждёт их никто у костра, будто всё туманом окутало; странное чувство, неправда ли. И воздух пропал, вот так на мгновение они застыли как две ледяные фигуры посреди снежных сугробов   —Вань? — обернувшись Финист увидел заплаканное лицо, ненароком он обидел это маленькое создание.. — Что ты? — Иван всё крепче вжимался в шею товарища, скуля будто подстреленный зверь. Богатырь охватил ладонью его лицо, заставляя глянуть на себя. — Ванюш, что там было? Что ты видел? Пару раз хмыкнув парень еле слышно пискнул —... Папа... Он остался там. — и снова прижался ближе, будто желая спрятаться от всего того, что сейчас происходит, он попросту искал поддержку в сильных руках товарища, каждое его движение, отдавалось безмолвными просьбами "помоги... укрой... сделай хоть что нибудь...".   —Тише, тише. Послушай. — Финист не особо был расположен к нежностям, но он не мог оставить парня в таком положении. Иван подумал, что сейчас начнётся очаредная лекция о том как важно держать себя в руках и так далее. "интересно он думает о существовании чувств у людей, или он всегда такой пустой, а, ну и конечно, думающий о важности силы духа, богатырского достоинства и тд.?" подумал Ваня и намнгновение зажмурился, чтобы вернуться в реальность   —Я сам понимаю. — бросил он коротко, и попытался отойти, но что-то мешало, ах да, его крепко держат чужие руки, отпускать нежелая. — Пусти. — Ваня оттолкнулся и упал на снежную перину, его словно мукой прсыпанное лицо выражало удивление и лёгкое отвращение. Парень поднялся и мимолётно оглядев стоящего перед ним, указал на убитую птицу, истекающую кровью на белый снег — Забирай, нас ждут. Финист схватил подмёрзшую тушу, они направились к костру. Снег под ногами хрустел, будто стараясь хоть как-то начать раздражать. Большие хлопья летели с неба, чем-то романтика являлась частью погоды. Вскоре они подошли к огню. ***   —Финист, ты ещё тут? — Иван отодвинул еловую лапу, служившую импрвизированной дверью. Он аккуратно, словно рысь по сугробам передвигается, идёт к бревну. Муромец падает на бревно подле напарника, направляя руки к костру и греясь. +++ "Ласковый ветер погладил тебя..." отозвалось эхом где-то в дали; страх подкрался и залёг где-то в сознании. Знакомые слова, это колыбельная, Ваня помнит её с самого детства, он наневал её перед сном, тихо, шопотом лишь бы мальчишки не услышали. А сейчас, сейчас он слышит её за спиной, будто кто-то подходит сзади и шепчет эти слова; кто-то родной и близкий, кто-то кого он так искал.   "Носик и ушки потрогал любя.." снова раздался голос, уже не было сомнений, голос явно принадлежит мужчине. Ваня резко повернулся; сердце быстро билось, металось по груди, что за и откуда это исходит...   Он увидел движущуюся ему на встречу фигуру, это был человек в белом платье, обычно в таком провожают в последний путь.   — Папа.. — прошептал он и бросился, спотыкаясь, плача и моля не оставлять его.   Финист заметил происходящие с товарищем. ----------------   —Папа, папа... Подожди, что мне делать? Папа не оставляй меня. Папа... — стоя на коленях, попояс в снегу, он просил дрожащим голосом; слёзы пробивались, выступая большими каплями по щекам, горечь сжирала изнутри, — Папа, я не смогу один, не бросай меня. Не оставляй! — он взял протянотую ему руку,,чувствуя живое тепло, будто и не было ничего, будто вот он живой стоит перед ним.   — Послушай меня, Ванюша... — Илья Иванович опустился на колени рядом с сыном, крепко держа его руку и полуобнимая, — Ваня, мой путь пройден, теперь, настало твоё время. На твоих плечах Белогорие, ты станешь достойным князем. Прости сынок, мне пора, — мужчина прижал к себе Ваню, крепко, словно в последний раз, а так оно и есть. — Прщай Ванюша... И да... Люблю я тебя, прости, что так всё кончилось, не повтори моих  ошибок. Прощай сын, прощай. — Муромец буквально начал растворяться в пустоте.    — Папа? Папа, нет. Нет... *тихий плач* неет. Не бросай меня. — парень закричал, кричал, что есть мочи.    — Ты не один сынок, ты не один. *** Финист оглянулся, никого нет. С кем говорит Иван? Куда он бежит? Бросив костёр, парень со всех ног побежал к товарищу.   — Ванька, стой. — добежав до подавленного злобой и горечью преживаний Муромского сына, упал в сугроб рядом с ним. — Ваня, что с тобой? — он грел своими ладонями, покрывшееся инееем лицо.   — Там, тут... Папа.. Он, — Ваня хватился за шею Финиста, заливаясь слезами. — мы говорили, он был тут.   — Внюш, тебе померещелось. Такое бывает. Пойдём спать. Завтра будет долгая дорога. — Богатырь потянул его за плечи, говоря этим о необходимости встать.      — Нет. — Иван оттолкнул от себя Сокола, отходя назад с опаской, будто от дикого зверя. — Нет. Ты мне не веришь, я не пойду с тобой.    — Вань, ну чего ты. Давай руку. — мужчина протянул ладонь.     — Нет.     — Ты уверен, что видел его?     — Даже чувствовал.     — Я верю тебе, верю. — резко обхватив парня, Финист повёл его к костру. Ваня был в каком-то смятении, он и сам себе переставал верить, быть может и не было ничего; тогда он сходит с ума? Не ясно.     — Я верю, Ванюш. Только не плачь. Слышишь, верю. — пытаясь успокоить Муромца, он гладил его по плечам, переодически поглядывая на его лицо. ***   В костре щёлкали дрова, пламя переодически то поднималось, то опускалось, а дым клубами уходил в затянутое тучами небо.    — На вот, выпей, — мужчина протянул кружку горячего травяного отвара, — Как ты? Согрелся?    — Угу. — дрожа выпивая всё до дна пробормотал парень. Он весь продрог, и нет не от погоды. Рядом с ним пустота и ни кому он не нужен и никто не нужен ему.    — Ложись спать. — Финист поднялся указав на свою палатку.    — А ты? — удивился Ваня — Пойдёшь со мной!?    — Вань, если хочешь, я пойду с тобой, только скажи. — обернувшись, богатырь долго смотрел на сидящего на бревне парнишку.     — Хочу.. — робко ответил он и скрылся в палатке.     — Сейчас.. — прошептал Сокол в пустоту. — Кощей погляди за костром. ....