Verzeih mir.

21 августа 1942. Ростовская область. Немецкий лагерь. Время близилось к ночи. На улице заметно холодало, давая понять о приближении осени. В траве стрекотали кузнечики. Где-то неподалёку текла река. В лагере отдельные компании солдат что-то обсуждали, громко смеясь. Винфрид в одиночестве сидел у костра, протянув руки к теплу. Его глаза заворожённо наблюдали за танцем огненных искр, а мысли были совсем далеко отсюда. ••• 17 мая 1938. Германия. Республика Бавария. Город Фюссен. Был полдень. Несмотря на то, что на небе не наблюдалось облаков, ветер обдувал холодом. Однако, одной паре это никак не помешало устроить пикник на холме в тени дерева. - Хах, дурак ты, Винфрид. Девушка, лёжа на пледе, рукой в воздухе рисовала какие-то ведомые ей одной рисунки. Вторая рука поместилась в тёплой ладони парня. С лица не сходила улыбка. - А чего ты смеёшься? Я между прочим серьёзно говорю: уедем в Берлин, выучимся, купим там квартиру. У нас родится ребёнок. Нет, двое детей. Мальчик и девочка. Заведём пса. Например, далмата. - Парень мечтательно вздохнул. - Да... Прекрасная порода. Назовём Бруно. А в Фюссене купим домик, куда будем приезжать всей семьёй. Эрна, а давай прямо сейчас поедем в Берлин? - Вот потому ты и дурак: настроил столько планов на наше будущее, а нам для начала дожить до этого времени надо. Да и кто нас сейчас в Берлин отпустит? Мы ведь ещё сами, как дети. Вот года через 3 я ещё подумаю над этим предложением. - Я буду ждать Вашего ответа, как самый преданный пёс, моя королева. - Винфрид шутливо склонил голову перед Эрной. Та, смеясь, заправила выбившуюся прядку волос своего возлюбленного. ••• Солдат усмехнулся: с тех пор прошло уже 4 года, но всё пошло совсем не так, как он загадывал в то беззаботное время; Эрна сейчас медсестра из помощниц Вермахта, в данный момент облегчающая боль раненных солдат где-то в Париже. Он же стал штабс-ефрейтором, несущим свою службу на восточном фронте. ""Не такой я представлял свою молодость". - Возникла мысль в голове у парня. Если бы сейчас Винфрида спросили, хочет ли он вернуться в прошлое и сделать всё, чтобы он не попал на фронт, а убежал далеко-далеко вместе со своей милой Эрной — в ответ бы получили тысячу раз "да". Винфрид был вынужден отправиться на войну, заключённый в оковы страха: страха за Эрну, за свою семью, за себя. А вот его возлюбленная напротив рвалась хоть как-то помочь своей родине. Было бы разрешено женщинам воевать, то она бы в первых рядах стояла на призыве: лишь бы исполнить долг перед своей страной. - Вновь в облаках витаешь, Шольц? Перед Винфридом остановилась пара армейских ботинок. Подняв голову, парень увидел своего друга. - Это что, взаправду сам Луц явился? А я уже думал, что ты забыл про меня. - Забудешь тут про тебя, когда ты мой подчинённый. Луц присел рядом с другом и, достав портсигар, угостил второго и взял себе. - Кто тебя знает. Целый день где-то пропадаешь: у кого не спрошу — никто не видел. Парни подожгли сигареты и, не спеша, вдыхали табачный дым. - В отличие от некоторых, я не прохлаждался, а советовался с унтер-офицером и брал от него указания. - Вон как. И какие же указания дал тебе Вальтер? - Через час поедем в соседнее село, чтобы подготовить засаду для русских солдат; с нами ещё несколько наших поедут. Кстати, если попадутся буйные местные, то не теряйся, а расстреливай на месте; остальных в плен. - От тебя хороших новостей никогда не дождаться. - Проговорил Винфрид, выдыхая дым. - Не я такой, а служба, друг мой. - солдат ухмыльнулся и затоптал ещё горевший окурок. - Я уж думал, отдохну сегодня по-человечески. - На том свете отдохнём.