Имя моей борьбы

Алим сделал резкий выпад вперед, отразил удар храмовника духовным клинком, разбив его оружие вдребезги, и тут же, резко развернувшись, вырубил рыцаря краем щита. Храмовник с грохотом врезался в стену и обмяк.В этот момент на Алима бросилось еще двое рыцарей. Багровая пелена ярости и отчаяния застилала Сурана глаза. Он почти безотчетно прорубался сквозь храмовников, с каждым шагом все больше покрываясь пятнами крови и увеличивая свой список грехов. Как только их поймают, их убьют на месте. Без сомнений и пощады. Пути назад не было. Наивные Лили и Йован думали, что будет достаточно взломать одну-единственную дверь, просто выжечь замок — и они окажутся на складе с филактериями. Но дверь, естественно, оказалась опечатана антимагией. И им пришлось идти в обход, по подземелью, охраняемому рыцарями ордена. Спускаясь в этот сраный подвал Алим был готов умереть, и смотрел на эти перспективы с холодной отстраненной яростью. Ему хотелось убивать. Сокрушить этот Круг до самого его основания. Чтобы камня на камне не осталось в этой башне. Что-то внутри него торжествующе смеялось в момент, когда Сурана отбросил очередного храмовника магическим импульсом в стену. Все, что происходило с Алимом в Круге в последние месяцы будто неотвратимо вело его в эту самую точку. Силы в теле Сурана поддерживало зелье выносливости, которое его научила варить Морисса. Ману — сильнодействующее зелье лириума, которое он варил в тайне ото всех и прятал в тайнике в полу. То самое, ради которого он когда-то выманил у Эйлин горстку лириумной пыли. Сражался он духовным клинком, который создал на Истязаниях и защитным заклинанием, которое придумал сам. И даже уроки фехтования рыцаря Каллена… Стоило Каллену появиться в мыслях Алима, как эльфу захотелось взвыть подраненым зверем. Круг отнял у Сурана все, что у него было. Детство и юность. Все силы и надежды. Веру в других, в милосердие и сострадание. Он отнял даже все светлое и доброе, что было в душе самого Алима. Как и всех, кто к нему хорошо относился… Эйлин, которая просто пыталась спасти его. Рыцаря Лексию, которая пусть всего раз, но помогла ему, прикрыла, не сдала… Пытается отнять Йована — единственного, мать его, друга за долгие годы. И Каллена. Доброго, надежного рыцаря Резерфорда. Пока Алим был на истязаниях, рыцари из отряда Джонатана подкараулили Каллена и устроили ему темную. Вот так бесхитростно. Избили до полусмерти и на прощанье оставили три колотые раны. Одну из них — в шею. Чтоб наверняка. Даже Старший целитель Эверард сказал, что при всем своем опыте не понимает, как душа еще держится в израненном теле храмовника. Велел попрощаться… И Алим попрощался. В момент, когда Алим сидел над бледным телом Каллена в лазарете, казалось, будто его сердце пронзили тысячи игл. Ему было так страшно и больно, будто свет во всем мире разом померк. Слезы душили, но не желали проливаться. В какой-то момент Сурана показалось, что его сердце сейчас просто разорвется. Но он не мог себе этого позволить. Ведь там, внизу его ждал испуганный Йован, у которого, в отличии от Сурана, еще была какая-то надежда на спасение. Так что ради него, своего единственного друга, Алим должен был подняться и пойти. Алим поднялся, склонился над койкой рыцаря Каллена, убедился, что его не видно из-за ширмы и на сотую доли секунды невесомо коснулся губами бледных губ рыцаря. “Ты обещал встретить меня после Истязаний, и не сдержал слово. Но я тебя не виню. Прощай. ”. А потом Алим воспользовался своим самым главным талантом. Тем, что позволял любые его чувства превращать с чистый гнев. Сурана с трудом помнил, как спустился в подвал. Как они с Йованом и Лили не сумели взломать заколдованную дверь и пошли в обход через другие, не менее запрещенные и охраняемые помещения. Как он резал храмовников направо и налево, где-то в тайне надеясь напороться, наконец, на чей-то клинок и закончить жалкую жизнь. Как они добрались до склада с филактериями и Йован вцепился в фиал со своей кровью как в спасительную соломинку… И вот они выходят из проклятого подвала, а на пороге их уже встречают. Лично рыцарь-командор Грегор с несколькими храмовниками и Первый чародей Ирвинг. Алим, Йован и Лили с ног до головы покрыты кровью храмовников, выходят из двери в запретное помещение, а в руках одного из них филактерия. Очень красноречивая ситуация. Сурана отозвал меч, готовясь принять на себя кару. Он почувствовал, как действие зелий понемногу иссякает и ноги начинают подкашиваться. Жаль только было Йована, который теперь точно не сможет сбежать. Но спасти его от командора и Первого чародея Алим точно уже не мог… Рыцарь-командор Грегор грозно и разочарованно произносит: — Адепт в сговоре с магом крови. Не ожидал от тебя такого, Лили. Она, кажется, потрясена, но вполне в сознании. Стало быть, не под действием магии крови. Ты был прав, Ирвинг. Адепт нас предала. И Церковь не оставит это безнаказанным. Алим замечает, в каком смятении находится девушка. Она пытается что-то лепетать о том, что Йована обвиняют безосновательно. Но командор, естественно, не слушает ее. Он отдает приказ рядовым схватить Лили. — Нет! — Яростно кричит Йован. — Я не отдам вам Лили! Только не ее! Йован взмахивает кинжалом и вонзает его в ладонь. Мгновенно вокруг него поднимается кроваво-красная пелена. Храмовники хватаются за клинки, но не успевают ничего сделать. Алая вспышка сбивает с ног рыцарей, командрра и Первого чародея. Все они лежат без сознания. — Сбереги Создатель… — Выдыхает Лили, — Магия крови. Как ты мог? Ты же говорил, что никогда… Усталость наваливается на Сурана все больше и больше. Происходящее начинает казаться ему каким-то дурным сном. А рыдания Лили и мольбы Йована простить его и бежать с ним доносятся как из-под толщи воды. Сурана просто стоял, безотчетно и опустошенно глядя на бессознательные тела храмовников и Первого чародея. В голове лениво ворочалась мысль “Кажется, тебя обманули”. Затем она перетекла в мысль “Ты конченный идиот”, и Алим почувствовал, как в его жилах вновь закипает ярость. — Ты же сказал, что ты не маг крови, — холодно бросил он Йовану, не обращая внимания на вопли и рыдания Лили. — Получается, именно из-за этого тебя хотели усмирить? — Я лишь защищался! — Отчаянно крикнул ему Йован. — Защищался я. — Отрезал Алим. — И тебя защищал. А ты сам себе вырыл могилу и решил утянуть туда еще и меня. И дуру эту наивную. От гнева Алим даже не заметил, как в его руках вновь появился клинок. Сурана сделал резкий выпад, чтобы ранить Йована, но тот отскочил назад, сотворил еще одно заклинание и исчез в кровавой пелене. Духовный клинок резанул пустоту и исчез. Рывок, который сделал Сурана, отнял его последние силы. Действие зелий закончилось. Усталость горой навалилась на плечи Алима. Ноги сами собой подкосились, и он повалился на пол. Сурана слышал, как во весь голос рыдает убитая горем, обманутая Лили. Хоть она не бросила его. А еще он краем глаза видел, как в холл вбежал кто-то еще. Кажется, Дункан. Это было последним, что Сурана успел осознать до того, как провалиться в густую непроглядную тьму.