Имя моей борьбы

Алим очутился в Круге, в кабинете Первого чародея, восседая в его кресле. Перед ним лежала официальная бумага, на которой красивым почерком с завитушками было выведено “Приказ о назначении Первым чародеем Круга магов Кинлох Алима Сурана”. Перед Алимом восседал молодой маг в богато украшенной мантии. — Благодаря вашим талантам и исследованиям, все маги Круга признали, что вы — лучший, мессер. И определенно заслуживаете этой должности. Вам осталось лишь подписать этот приказ. Вы согласитесь? Окажете нам такую честь? — И даже Старший чародей Ульдред? — с удивлением спросил Алим. — Конечно, — ответил мужчина, — Он одним из первых рекомендовал именно вашу кандидатуру. “Это все ложь”, — вспыхнуло в сознании Алима, — “Ульдред меня ненавидит”. И он не задумываясь схватил бумагу, скомкал ее и швырнул магу в лицо. — Что ж вы так, — исказившимся голосом разочарованно сказал маг. Картинка зарябила и сменилась другой. Алим стоял посреди Алхимической лаборатории. Огромной. Сплошь заставленной стеллажами с ингредиентами — даже самыми редчайшими! Увидев на одной из полок несколько банок с кровью дракона, Алим завороженно потянулся к ним. Стекло приятно холодило руку. — Тебе нравится? — Раздался позади приятный женский голос. Алим обернулся и увидел Старшую чародейку Винн. Магесса улыбнулась Алиму и ласково погладила его по плечу. — Все узнали о том, как ты втихаря варил редкие зелья. Но, знаешь, я убедила Первого чародея не ругать тебя за это, а признать твой выдающийся талант. Так что сегодняшнего дня ты станешь магом формари. — Что это значит? — удивился Алим. — Я буду работать под началом Старшего зельевара Вернона? В ответ Винн с улыбкой покачала головой: — Твой талант намного более выдающийся, чем его. Ты будешь заниматься собственными исследованиями. И под это Круг выделил тебе свою собственную лабораторию. Вот эту! И все, что здесь есть — только твое. От восторга у Алима перехватило дыхание. Он прошелся вдоль полок, почитал надписи на пузырьках и мешочках. Морозница, борода вурдалака, кровавый лотос… Здесь было все, вообще все, что только можно было вообразить! — А что именно я должен буду делать, как и перед кем отчитываться? — Спросил он. — Делать, все, что только захочешь! — Проворковала чародейка Винн, — Круг не собирается как-то ограничивать твой выдающийся талант. И отчитываться тоже никому не нужно. Нужно только твое согласие на то, чтобы работать здесь. Алим остановился и обернулся на чародейку. — Делать все, что хочется и никому ни за что не отчитываться? В Круге, где даже в лазарете за паршивую ферелденскую морозницу, потраченную впустую, три шкуры сдирают? Ты думаешь, что я в это поверю?! Это бред. Я отказываюсь. На лице Винн отразилось надменное разочарование. Ее кожа посерела. Облик размылся. Алим вновь моргнул. И на этот раз он стоял перед Калленом. Рыцарь был так близко, а за его спиной сгустился такой плотный мрак, что Сурана не мог сказать — где они, и есть ли вообще в целом мире кто-то еще, кроме них. — Я люблю тебя. — Обрушил на него рыцарь. — Ты меня единственный. Исключительный. Ты такой удивительный, талантливый и прекрасный, что иногда мне кажется, что кроме тебя в Круге нет никого настоящего. Я их просто не вижу. Алим почувствовал, как от этих слов у него сжимается сердце. Было страшно… Страшно даже подумать, что происходящее с ним сейчас не взаправду. Увидев настороженность эльфа, рыцарь подошел еще ближе и положил ладони ему на плечи. — Я люблю тебя. — Повторил он. — Я очень счастлив, что повстречал тебя. И я очень хотел бы быть с тобой. Принадлежать только тебе одному. Потому, что только ты этого заслуживаешь. Ты согласен? То ли магия демона начала иссякать, то ли происходящее было слишком фантастическим, но краем сознания Алим понимал, что находится под действием заклинания. Он просто стоял и молчал, глядя в полные любви и нежности глаза Каллена, ожидающего его ответа. Даже зная, что все это морок, Алим не мог просто открыть и сказать “нет”. Просто не мог. Не Каллену, даже не настоящему. Но сказать “да” означало отдаться во власть демону. Ладонь Каллена переместилась с плеча на щеку Алима. — Я знаю, — тихо сказал он, — Что ты отчего-то решил, что не заслуживаешь моей любви. Но скажи честно… Ты же всегда был ко мне добр. Ты всегда выручал меня. Ты все время был рядом, что бы ни происходило. Если подумать, может быть все-таки заслуживаешь? Чтобы я любил тебя. Чтобы я принадлежал только тебе. Согласен? Алим стоял смущенный и растерянный, не зная, куда деть руки, и непроизвольно сунул их в карманы. Его правая ладонь наткнулась на бутылочку. “Простое исцеляющее зелье”, — вспомнил он. — Если ты тоже считаешь, что ты имеешь право быть для меня единственным. Что ты заслуживаешь меня, просто поцелуй меня, — почти в самые губы шепнул ему Каллен. От этой близости и откровенности Алима бросило в жар. “Это не по настоящему!”, — кричало сознание, — “Соберись, тряпка! Иначе никогда не увидишь настоящего Каллена”. Пора заканчивать этот балаган. С этой мыслью Алим достал пузырек с исцеляющим зельем, открыл крышку и швырнул ее в сторону. Вылил зелье себе на руку, сунул ее под рубаху и, зажмурившись, по памяти начертил у себя на груди ту самую руну, которую нашел когда-то в книге про обряды долийских эльфов. Ту, которую потом рыцарь Бран узнал, начерченную на полу карцера. Ту, которую Эйлин помогла ему грамотно восстановить по ее книгам. И которую он потом бессонными ночами от нечего делать чертил на пергаменте, пытаясь запомнить. Пригодилось. Сейчас. Самый лучший момент показать, как он хорош в начертании вслепую. Несколько уверенных плавных жестов влажными от зелья пальцами по груди…И рыцарь Каллен расплывается маревом. А на его месте стоит огромное серо-стальное чудовище со множеством мелких злых глаз на морде и недовольно трясет рогами. — Ах ты маленький ублюдок… Демон встает во весь рост, замахивается на Алима гигантской когтистой лапищей и… Алим проваливается в черноту.