Имя моей борьбы

— Юноша солгал вам, — прошипел Старший чародей Ульдред. Его образ взирал на рыцаря-командора и Первого чародея сквозь магическое зеркало — удивительный артефакт, доставленный в Кинлох создатель знает откуда. Это был парный артефакт, способный связывать желающих поговорить на расстоянии. Одно зеркало сейчас стояло на столе Первого чародея, а второе Ульдред взял с собой в Остагар. Как пошутил сам Ирвинг, даже отправляясь на войну, Ульдред боялся упустить хотя бы крупицу власти и контроля над Кругом. — Не совсем, — возразил Первый чародей. — Лишь умолчал о маленькой детали, которая оказалась не так уж и существенна. — Существенна. — Отрезал Грегор, теребя в руках клочок бумаги. — Мы не знаем, что еще в таком случае он мог от нас утаить, — продолжил Ульдред. Ирвинг устало вздохнул: — Чего вы добиваетесь, Старший чародей? — Чтобы вы перестали так снисходительно относится к этому возмутительному нарушителю спокойствия, — отозвался Ульдред, — Неужели один я замечаю, сколько от него проблем? И конкретно сейчас из-за него погибли сразу два обитателя Круга. В ответ Ирвинг нахмурился. — И что? К каким выводам вы нас подталкиваете? Ульдред открыл рот, чтобы ответить, но его перебил рыцарь-командор Грегор: — Что раз мальчишке хватило наглости ободрать его феландрис, значит хватит наглости и убить храмовника. Эти слова он произнес с абсолютно нечитаемыми лицом и интонацией. Первый чародей вопросительно уставился на Грегора. — Вы поддерживаете эту идею? В ответ командор фыркнул. — Я просто озвучиваю то, как я услышал позицию Ульдреда. Рыцарь-командор даже не взглянул ни на Ирвинга, ни на магическое зеркало с раздраженной гримасой Ульдреда, продолжая внимательно изучать клочок бумаги в своих руках. — Рядовой Каллен, — обратил он, наконец, внимание на вызванного в кабинет храмовника, вот уже четверть часа подпирающего стену у входа. — Это ваше? Каллена неожиданно притащили к Первому чародею, где он с удивлением обнаружил это высокое заседание. Разговор был в самом разгаре, но Резерфорд, положа руку на сердце, не мог сказать — о чем они вообще. Пока по намекам он уловил только то, что дело как-то касалось Алима. Каллен подошел к командору и принял клочок бумаги из его рук. Медленно прочитал. Изменился в лице. Моргнул. Прочитал еще раз. — Впервые вижу, сэр. — Ответил Каллен. — Мне позволено узнать, кто… — Посмел подписаться вашим именем? — перебил его Грегор. — По словам Алима Сурана, рядовой Джонатан. — Говоря это, командор внимательно вглядывался в лицо Каллена, впитывая его реакцию. Каллен почувствовал, как внутри все холодеет. — Мессер Сурана утверждает, что храмовник этой запиской заманил его в лабораторию, где попытался напасть. — Ровным тоном сообщил Грегор. — Защитила мессера Сурана помощница Старшего рунолога Эйлин. Рядовой Джонатан и Эйлин погибли в огне. Эти слова обрушились на Каллена, как лавина. Алима пытались убить. Само это сводило его с ума. Как и понимание, что он чуть не погиб просто потому, что верил Резерфорду. Потому, что написанное чьей-то подлой рукой “Хочу тебя увидеть” оказалось достаточной причиной, чтобы пойти на убой. И Эйлин… — Где сейчас А…— спросил Каллен, и тут же исправился, — Мессер Сурана? Если мне позволено… Грегор кивнул. — Под стражей рыцаря-лейтенанта Коула. Надеюсь, ненадолго. В любом случае, нам надо принять решение здесь и сейчас. — Какое решение, Грегор? — Вздохнул Первый чародей Ирвинг. — Все улики налицо. Джонатан погиб в огне, как и говорил мессер Сурана. Тело магессы Эйлин найдено с арбалетным болтом в груди. Тоже как и говорил мессер Сурана. А на его шее я собственными глазами видел следы удушения. Весьма впечатляющие, доложу я вам. То, что он не сразу сказал о том, как именно храмовник заманил его в заброшенную лабораторию, утаив эту записку, найденную при досмотре в карцере, просто не имеет никакого значения. Может, он не сказал о ней потому, что хотел сохранить на память. — Развел руками Ирвинг. — Записку от собственного неудавшегося убийцы? — Надменно усмехнулся Ульдред. — Откуда мы можем знать, что творится в этих юных пытливых умах? Может, он хотел, чтобы это стало ему напоминанием о жестоком обмане. — Парировал Первый чародей. — Этот юный пытливый ум, как вы выразились, то хватается за меч, то вламывается в кабинет руководства, то просит коллег поджечь его, то… Грегор поднял на Ульдреда взгляд, призывая его продолжить. — Вы ему не сказали? — Изобразил удивление Старший чародей, глянув на Ирвинга. И вернулся к командору, — Первый чародей лично осмотрел тело рыцаря Джонатана. На нем следы заклинания. — Мальчик защищался, — вздохнул Первый чародей, — Его пытались убить. — Понимаю, — с иронией ответил Ульдред, — Точнее, понял бы, если бы он защищался магией, которая определена его учебным расписанием. Но на теле рыцаря обнаружены следы заклинания, которое ученику не то, что не по силам… Вы, Первый чародей, лично сказали мне, что не видели еще такого заклинания. Грегор насторожился: — Магия крови? — Нет, — устало ответил Первый чародей, — Даже рядом нет. Чистая магическая энергия. Судя по всему, мессер Сурана умудрился придумать, как собрать ее в какое-то подобие импульса. Прав ли Старший чародей, когда говорит, что это уникальное заклинание? Скорее всего, да. Запрещено ли оно? Точно нет. Каллен вспомнил, как на одном из уроков фехтования Алим что-то скастовал и сбил его с ног. Он сделал это через деревянный меч. И это действительно походило на энергетический импульс. Каллен и подумать не мог, что это уникальное заклинание. Сурана оставался для него все еще полным загадок. Но сейчас мысль об этом больше страшила. Ведь теперь Алим раскрыт. И могут наступить последствия… Просто на основании того, что Сурана пытался выжить. От этого становилось страшно и больно. Хотелось чем-то помочь, но чем? Как?! Каллен настолько погрузился в ужас предвкушения приговора, что не сразу понял, что Грегор обратился к нему, говоря: — А вы что думаете? Кажется, вы неплохо знаете этого парня. — Я? — Удивился Каллен. — Мессер Сурана просто пытается выжить. — Честно ответил он. — Он хороший и добрый эльф. Он мог бы быть гораздо спокойнее и лояльнее, если бы Круг предоставил ему эту возможность. — Но сейчас Круг ее не предоставляет? — С тонкой угрозой в голосе спросил Грегор. — Бред! — Вклинился Старший чародей Ульдред. — У нас еще десятки учеников, которые находятся в таких же точно условиях. И никто, слышите, никто из них не создает такого количества проблем. Я давно предлагал просто усмирить его. Это будет самым простым выходом из положения. — Впервые, когда я его увидел, — спокойно, с достоинством продолжил Каллен, глядя в глаза рыцарю-командору, — Его избивал рядовой Ингвар. Сейчас вы обсуждаете случай, когда другой храмовник просто пытался убить его среди белого дня. Вы правда считаете, что он должен чувствовать себя в безопасности? Грегор нахмурился. — А этот неуемный интерес к магии, которую ему еще не полагается знать? — Этот вопрос Грегор направил Первому чародею. —Видимо, он чрезвычайно талантлив, — Ответил Ирвинг. — Не буду скрывать, меня настораживает, что его талант бежит далеко впереди того, что ему дозволено. — И вот эту проблему, — командор наставительно поднял палец, — Нам и предстоит решить здесь и сейчас. Я не потерплю, чтобы по Кругу разгуливал неуемный мальчишка, способный создавать собственные заклинания, не подчиняющийся правилам и нарушающий субординацию. — Усмирить. — Напомнил Ульдред. — Раз он так неуемно тянется к знаниям, которые ему не положены, у нас нет никаких гарантий, что завтра он не заинтересуется магией крови. Сердце Каллена пропустило удар. — Это выход, — нехотя кивнул Первый чародей. — Но просто так раскидываться талантами направо и налево потому, что мы не можем найти к ним подход… Варварство. Недопустимое варварство. Грегор поднялся из кресла, заложил руки за спину и сделал несколько тяжелых шагов по кабинету. “Только не усмирение. Только не усмирение!”, — билась мысль в голове у Каллена. Безжизненные глаза на ничего не выражающем лице Алима. Больше никаких дурацких, пошлых шуток. Больше никаких авантюр. Больше никакого интереса к чему-либо… Каллен понял, что не переживет этого. — Святая Андрасте призывала нас к милосердию, — не выдержав, выпалил Каллен. — Круги созданы для того, чтобы защищать мир от магов и магов от самих себя. Но лишать кого-то из них таланта, сил и по сути души просто потому, что он экстраординарен и неудобен, это уже не бдительность. Это преступление против заветов Андрасте. Грегор остановился и обжег Каллена испепеляющим взглядом. Затем тяжело посмотрел сначала на Первого чародея, потом на зеркало с образом Ульдреда, и сказал: — Я услышал рыцаря Каллена. Как и вас обоих. Проще усмирить. Но мы дадим мальчишке последний шанс. Раз он так тянется к знаниям, которые ему не положены, сделаем их положенными. Я назначу ему Истязания. Завтра же. Пойдет туда из карцера под охраной. Каллен почувствовал, что может вновь дышать. Ульдред хотел было возмутиться, но Грегор ему не дал: — Если он действительно жаждет чего-то недоброго, он их просто не переживет. А если не переживет, то и думать будет не о чем. Верно? Ульдред нехотя закрыл рот, так и не произнеся ни звука, и кивнул. — Тогда разговор окончен. “Если…он их просто не переживет”, — гулким эхом отозвалось в голове Каллена. Возможно, сегодня последний день, когда храмовник может увидеть его в живых.