Имя моей борьбы

Алим явился в пустующую лабораторию за десять минут до назначенного времени. И был взволнован так, что чувствовал, как его сердце громко отсчитывает секунды до момента, когда Каллен откроет эту дверь. И, самое главное, прольет свет истины на то, что же, демоны побери, все-таки происходит между ними… Или будет происходить. Это было старое помещение, которое раньше использовали рунологи-ученики. Но пару недель назад они перестарались с очередными чарами, что-то пошло не так, и в лаборатории произошел взрыв. С тех пор тут так и не успели поставить окна, а на стенах все еще виднелись пятна копоти. Все ценное — то, что сумело уцелеть, отсюда давно вынесли. Поэтому дверь постоянно оставалась открытой. Кто пойдет в мрачное место, сплошь уставленное пустыми опаленными стеллажами и столами и продуваемое всеми ветрами? Алим немного удивился, что Каллен выбрал именно эту лабораторию. Место далеко не самое романтичное… И в разум вновь закралась кислая мысль, что “А не потому ли, что здесь будет гораздо проще выкинуть тебя из окна, мерзкий ты ублюдок”. Дверь скрипнула, и Алим почувствовал, как сердце подпрыгнуло к горлу. Мгновенье. И волнение сменилось липким страхом. В лабораторию вошел храмовник. Но это был не Каллен, а рыцарь-уже-не-лейтенант Джонатан. И тяжелый взгляд его холодных глаз не сулил Алиму ничего хорошего. — Вы что-то ищете? — Постарался буднично спросить Алим, надеясь, что все еще обойдется. В ответ Джонатан оскалился: — Да. Тебя. Алим непроизвольно отступил на шаг назад. — Чем могу помочь? Джонатан смерил Алима презрительным взглядом. — Можешь избить себя сам. Или умереть. Чтоб я силы не тратил. Внутри у Алима все сжалось, а по спине пробежал холодок. — Я довольно плох в храмовничьем юморе, — постарался обернуть все в шутку маг, — Это ведь он? Не понимаю, чем может быть вам полезно мое мертвое тело. Храмовник усмехнулся, убедился что дверь заперта и нарочито-медленно, не прерывая зрительного контакта, достал меч. — Дело не в тебе, — прошипел он, — Мне нужно достать Каллена. И я сделаю это через тебя. — С чего вы взяли, что я как-то с ним связан? — Возразил Алим, делая еще несколько шагов назад и чувствуя, как его зад упирается в стол. — Мои ребята давно за вами наблюдают. Он лично тебя обучает. Ты тащил его из лазарета. — Храмовник продолжал медленно подступать, — Ах, да! — Усмехнулся он, — Мои ребята же притащили Каллена на твой досмотр в кабинет Старшего рунолога. Тот самый, на котором вы оба так очаровательно краснели, смущались, что проще уже вслух было сказать, что вы действительно трахаетесь. А я ведь по началу думал, что это только слухи. — С деланным сожалением закончил он. Алим почувствовал, как кровь шумит в ушах. Сейчас ему придет конец. — Я закричу, — предпринял последнюю жалкую попытку Алим. Вместо ответа Джонатан криво усмехнулся. И его глаза загорелись синим пламенем. “Вот и все”, — подумал Алим, нащупывая на столе обломок какой-то доски. Джонатан молнией ринулся на Сурана, но Алим выставил доску перед собой, быстро сформировал сгусток энергии и выстрелил нападающему в грудь. Храмовника откинуло на пару шагов, и он с грохотом упал на каменный пол. — Какого хрена? — Завопил Джонатан, поднимаясь с пола. В этот момент Алим, двигаясь вдоль стены, успел преодолеть половину пути до двери. Пришлось вновь замереть, угрожающе выставив доску перед собой. — Ты думаешь, сукин сын, что меня можно взять такими фокусами? — Разозлился храмовник, и вновь двинулся на Алима. Сурана вновь собрал сгусток энергии, вновь выстрелил. Но на этот раз Джонатан успел расчертить мечом в воздухе какую-то фигуру, и магический импульс рассеялся. “Храмовничья антимагия. Мне конец”, — только и успел подумать Алим в момент, когда огромная, закованная в латы туша прижала его к стене. Джонатан выбил доску из рук эльфа и, сжав его горло стальной хваткой, приподнял над полом. — Проблема в том, что я еще не принял окончательного решения, — усмехнулся Джонатан, глядя, как Алим, задыхаясь, тщетно цепляется за его руку. — Убить ли тебя сразу или так искалечить, чтобы ты как бы вроде и не умер, но был уже не совсем ты… Голову там проломить, например. Или вырезать тебе глаза, отрезать твои мерзкие эльфячьи уши… Но договорить Джонатан не успел. Алим услышал резкий грохот. Что-то мелкое ударило его по лицу. А затем он ощутил, как хватка храмовника резко ослабела. Вдохнув полной грудью и прокашлявшись, Алим увидел, что Джонатан лежит на полу, окруженный останками деревянного табурета. А позади него, раскрасневшаяся и перепуганная стоит Эйлин. Никогда в жизни Сурана еще не был так счастлив видеть эту глупую помощницу Старшего рунолога. Поймав взгляд Алима, магесса одними губами сказала “Бежим!”, схватила его за руку и поволокла к двери. Первым за дверь она вытолкнула Сурана. Алим понесся вперед, но тут же почувствовал неладное. Девушка отпустила его руку. Причем не резко бросила, а так, будто ее пальцы ослабли. И еще он не услышал позади ее шагов. Вопреки здравому смыслу, Алим остановился и обернулся. Эйлин стояла в двух шагах от входа в старую лабораторию, а из ее груди торчал арбалетный болт. “Джонатан успел выстрелить”, — с ужасом и горечью понял Сурана. — Эйлин! — В сердцах крикнул Алим, — Не двигайся! Я помогу! Маг было ринулся на выручку девушке. Больше от отчаяния. Понимая, что такую рану с его способностями не излечить. Понимая, что лезет в ловушку — туда, где за ее спиной стоит поехавший храмовник с арбалетом наизготовку. Но Эйлин выставила руку ладонью вперед, останавливая Алима, когда он был уже в нескольких шагах от нее. Из-за ее плеча, в проеме распахнутой двери Сурана видел, как Джонатан пытается подняться с пола. — Я всегда его боялась, — прошептала она, — Но больше не боюсь. Алим видел, как тяжело даются ей эти слова, и как с ее губ течет тоненькая струйка крови. — Он убил меня. — Подытожила она. — А я убью его. Беги, Алим. Девушка попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слабой и ужасно болезненной. Алиму хотелось ринуться к ней, обнять, унести, сделать хоть что-то, чтобы хотя бы попытаться… Но в этот момент тело девушки начало обнимать яркое пламя. Оно быстро нарастало, превращаясь в дикий огненный вихрь, размывающий, почти скрывающий фигуру Эйлин в центре. А затем этот вихрь медленно повернулся и вошел в заброшенную лабораторию. Алиму осталось только бежать. И он побежал. Быстро. Куда глаза глядят. До свиста воздуха в ушах, до сорванных легких. Просто надеясь, что он ни во что не врежется по пути. Дорогу было очень плохо видно, ведь впервые за долгое время глаза Алима застилали искренние, полные горечи слезы.