Имя моей борьбы

Каллен не видел Алима уже два дня. И мысль об этом назойливой мухой постоянно витала где-то на периферии его сознания. Он пытался отмахиваться - “Круг большой, у Алима много занятий и, к тому же, теперь появился друг!”, - но эта мысль все равно возвращалась, чтобы пощекотать его противными лапками, вызывая смутную тревогу. Пошел третий день. Сегодня все должно было образумиться. Ведь у них с Алимом назначено занятие. И как бы велик ни был Круг, вечером они встретятся. Нужно просто немного подождать. Утро прошло, как в тумане. Построение, дежурство, мелкие поручения. Видимо, почуяв неладное, Лиам на полчаса раньше снял Каллена с поста у склада, заменив на недавно прибывшего рекрута, и потащил в трапезную подкрепиться. Там храмовники столкнулись с рыцарем-лейтенантом Коулом, с которым Лиам решил перекинуться парочкой дружеских фраз. Коул предложил Лиаму поединок вечером “Чтобы поразмяться”, но тот отказался, сославшись на занятость. Тогда предложение было переадресовано Каллену. - Сожалею, но вечером у меня урок фехтования с магом Алимом Сурана. - Сдержанно ответил Каллен. - Если это единственная причина отказа, то сегодня вы как раз свободны. Видимо, вы не в курсе, но мессир Сурана в данный момент отбывает наказание в карцере. - Практически отрапортовал рыцарь-лейтенант Коул. И на его лице появилась тень не то усталости, не то раздражения. - Что? - Спросил Каллен, чувствуя, будто сердце проваливается куда-то вниз, и тут же попытался взять себя в руки. - Извините. Но как давно и в связи с чем он там находится? Если, конечно, мне дозволено об этом узнать. В ответ Коул поджал губы и ответил: - Мессиру Сурана назначено пять дней карцера. Сегодня пошел третий день. - Судя по твоему лицу, Коул, - Иронично вклинился в разговор Лиам, - Сидит он за что-то из ряда вон выходящего. Коул почти драматично вздохнул, но тут же постарался вернуться к привычному бесстрастью. - Мессир Сурана подговорил младшего мага мессира Йована вломиться в кабинет Старшего чародея Ульдреда и причинить невосполнимый ущерб его имуществу. Лиам одарил Коула наигранно недоверчивым взглядом, а затем, положив руку ему на плечо, заговорщическим тоном спросил, едва сдерживая улыбку: - Изрисовать его трактаты неприличными картинками? Сложить кораблики из отчетов? В этот момент на лице рыцаря-лейтенанта Коула застыло поистине страдальческое выражение, и он ответил: - Они ободрали его любимый феландрис. - И всего-то? - Рассмеялся Лиам. - Да, и всего-то! - Почти взвыл Коул, окончательно отпустив свой извечный железный контроль. - Не умыкнули его справочник по магии крови. Не тронули трактаты про демонов. Не, я не знаю что еще… Просто ободрали его любимый цветок, Лиам! Ради того, чтобы поесть его листья и посмотреть забавные картинки в голове, понимаешь? И из-за этого Старший чародей Ульдред пришел в такую ярость, что вынул мозг Первому чародею Ирвингу, рыцарю-командору Грегору и мне! - Коул отчаянно всплеснул руками. - Мне пришлось в срочном порядке тащить детишек в карцер на дознание. А потом еще придумывать им какие-то наказания. Конечно, я влепил мессиру Сурана неделю карцера, ведь если бы я дал меньше или, упаси Андрасте, вообще сразу выпустил его в Круг, Старший чародей Ульдред, наверное, подкараулил бы его за углом и пробил ему голову горшком из-под этого самого феландриса. Пока несчастный рыцарь-лейтенант Коул изливал душу, Лиам не переставал посмеиваться. - Ох, и подкосило же тебя это. - Да. - Почти с гордостью ответил Коул. - Потому, что я - рыцарь Храма. Я вступил в ряды Ордена для того, чтобы быть щитом Создателя над Тедасом. Чтобы хранить покой мирных жителей этой земли от демонов и магов крови. А не для того, чтобы хранить какой-то феландрис от скучающих мальчишек! - Говоря это, Коул раздраженно выплевывал каждое слово. - Это просто оскорбительно! - Ну-ну, тише! - С лукавой улыбкой ответил Лиам почти издевательски поглаживая лейтенанта по плечу. - Был бы ты у нас менее правильный, я бы предложил тебе согреть грудь винцом перед сном. Коул обжег Лиама оскорбленным взглядом. - Но, думаю, небольшая тренировка с рядовым Калленом тебе тоже неплохо поможет. Ты ведь в деле, Каллен? После новости о том, что Алим третий день сидит в изоляции в холодном карцере, остальная часть разговора доносилась до Каллена будто из-под толщи воды. Благо, он чудом расслышал последний вопрос, и почти машинально ответил: - Так точно, сэр. Лиам начал выливать на Коула поток каких-то ободряющих фраз, и сознание Каллена вовсе уплыло вглубь - в пучину тревог. Алим. Один. В холодной камере. Скорее всего, голодает. Каллен просто обязан был что-то предпринять. И он предпринял. С трудом заставив себя поесть, хотя в горле упорно стоял ком, Каллен извинился перед Лиамом, промямлил что-то про то, что не голоден, но потом проголодается, и быстро улизнул на кухню. Там он без труда нашел кухарку Беррит, нетерпеливо прервал поток ее благодарностей за греющую руну, и под предлогом того, что он прислушался к ее советам и решил набрать немного веса, получил от сердобольной женщины увесистый кулек теплых пирожков и несколько яблок “на вечер”. До следующей смены оставалось всего ничего, и до спальни, где Каллен планировал припрятать бесценные припасы, добирался почти бегом. Там он кинул пирожки на кровать и плотно укутал их шерстяным одеялом, чтобы они как можно дольше не остыли и не зачерствели. На посту у главного входа Каллен стоял все положенные два часа, считая каждый удар сердца. Карцер - самое ужасное место в Круге. Темное, холодное, с неровным каменным полом. Тем, кого туда помещали, не полагалось даже скамьи, чтобы сидеть или спать - лишь горсть худой соломы. “Как скотине” - заметил однажды Лиам. Но Каллен, выросший в мирной и богатой Ферелденской деревне, прекрасно знал: со скотиной обращались намного лучше. Ведь если скотина застудится и умрет - будет убыток. А если застудится и умрет маг.. Что ж, на один рот в списке питающихся за счет государства и Церкви меньше. Тем, кто помещался в карцер, полагался урезанный паек. Обычно это были только вода и хлеб. В лучшем случае трижды, но чаще дважды в день. Устав Круга подразумевал, что эти лишения должны были ослабить волю мага к бунту и показать ему, что, в сущности, Круг не так и плох, пока ты не нарушаешь его правила… Радовало только одно: раз дело Сурана взял на себя рыцарь-лейтенант Коул, в список этих чудовищных испытаний не добавились еще и “поучительные” избиения, которые, судя по всему, частенько позволяли себе рядовые охранного отряда рыцаря-лейтенанта Джонатана. Последнее Каллен знал со слов магов, но доказать что-то было сложно. В карцере никто не услышит твоих криков. Там нет свидетелей. А даже если твой мучитель не умеет бить, не оставляя следов, за время пребывания большинство ссадин и синяков успевало поблекнуть или вовсе сойти. Остальное можно списать на попытку оказать сопротивление. Страшные картины продрогшего, сонного и голодающего Алима, не прекращаясь, крутились в голове Каллена. А внутренний голос язвительно шептал: “Предчувствия были не напрасны. Но ты к ним не прислушался. Ты не пошел искать его. Ты мог узнать все раньше”. И чувство вины вновь камнем ложилось на сердце. Едва пришла смена, Каллен сорвался с места. Спальня. Бросить шлем. Взять пирожки и яблоки. Спуститься по лестнице. Сердце билось, как бешеное. Но Каллен стремительно шел через Круг, не обращая внимания на шум крови в ушах. Сейчас у него были проблемы поважнее. На дежурстве стоял рядовой Бран из личного состава рыцаря-лейтената Коула. Увидев его, Каллен остолбенел. До ужаса глупо, но только сейчас он осознал, что вообще не подумал, как будет объясняться с храмовником на вахте в карцере. Тревога полностью затмила его разум. А еще Каллен понял, что он очень везучий. Потому, что если бы среди храмовников был какой-то подпольный конкурс на самого сговорчивого добряка Круга, то Бран забрал бы на нем все призы. Сбивчивая речь о том, что Каллену жаль Брана, и он хочет дать соратнику немного отдохнуть от мрачного подземелья и, к тому же, вот принес ему перекусить, звучала почти глупо. Но Бран великодушно решил в нее поверить. Благосклонно приняв из дрожащих рук Каллена пару еле теплых пирожков и бросив что-то вроде “Тогда оставляю все на тебя на полчаса, а сам пойду хоть поссу нормально”, Бран покинул карцер. Дверь за ним, скрипнув, гулко захлопнулась, отрезая Каллена и Алима от остального Круга. И, казалось, от всего остального мира… Не теряя ни секунды, Каллен кинулся к камере, в которой уже послышалось робкое шевеление. - Каллен? - блеклым голосом спросил Алим, присаживаясь поближе к прутьям решетки. Его смуглое лицо побледнело так, что в полумраке подземелья светилось мутным пятном. Глаза Каллена понемногу привыкали к темноте, и он сразу отметил, что скулы на и без того худом лице эльфа, кажется, выделялись еще резче. Сердце храмовника сжалось от боли. - Да, это я. - Повинуясь какому-то странному внутреннему чутью, а может, под влиянием момента (таинства их встречи) Каллен говорил шепотом. - Я принес тебе поесть. Алим просунул руку между прутьями решетки и взял один из протянутых пирожков. - С мясом. Взял сегодня на кухне специально для тебя. - Зачем-то пояснил Каллен. И тут же виновато добавил, - Извини. Я только сегодня узнал, что ты очутился здесь. Эльф попытался ответить, но из-за того, что он уже успел набить рот пирожком, получилось что-то совершенно нечленораздельное. Тем временем его рука уже тянулась за вторым. - Боюсь вообще предположить, на кой черт тебе понадобился этот несчастный феландрис. Или.. Это для того, о чем я думаю? В ответ Алим энергично закивал, не прекращая жевать. Затем он сделал просящий жест рукой и изобразил, что пьет. Каллен незамедлительно отстегнул от пояса флягу и передал ее в руки мага. Эльф сделал несколько больших глотков и, наконец, улыбнулся. - Как ты? - Робко и все еще виновато спросил Каллен. - Как тот, кто вынужден спать на камнях в одной клетке с ведром, в которое ему полагается гадить. - С ядовитой иронией ответил Алим. И ловкой рукой потянулся к одному из яблок, лежавших на коленях у Каллена. - Спасибо за угощение. Кормят здесь… Погоди. - Осклабился он. - Здесь ведь практически не кормят! Каллен не был вполне уверен как реагировать на это. Вроде Алим констатировал довольно чудовищный факт. А вроде почти по-шутовски над ним смеялся. Поэтому рыцарь решил промолчать, глядя, с какой жадностью маг вонзает зубы в сочное яблоко. - А тебе за это не влетит? - Немного прожевав спросил Алим, махнув яблоком. - Возможно. - Безразлично ответил Каллен. - Но мне как-то все равно. - Твое благородство гнало тебя спасти принцессу в заточении? - Ухмыльнулся Алим. - Для принцессы ты как-то слишком нахально держишься. - Весомо ответил Каллен. - Что есть, то есть. Кажется, ответ рыцаря позабавил Алима. Пока Сурана грыз яблоко, Каллен вглядывался в его лицо. Сейчас, спокойно сидя так близко к нему, рыцарь отметил три тоненьких шрама, оставшиеся под глазом эльфа после столкновения с огненным шаром Эйлин. Они с Алимом по сути были знакомы совсем недавно, но эта крошечная деталь напомнила храмовнику, как много они с Алимом успели пережить за это время. Общие трудности, испытания, волнения уже начали сплетать их судьбы в единую историю, оставляя маленькие знаки их общности. Такие, что будет очень сложно стереть. И которые будут напоминать им друг о друге всегда. Как эти шрамы, которых сейчас так нестерпимо захотелось коснуться. И, прежде, чем рыцарь осознал, что делает, он просунул руку между прутьев решетки и, мягко положив ладонь на ухо и щеку эльфа, большим пальцем погладил его шрамы. В эту секунду эльф застыл. Кажется, он даже задержал дыхание, пронзая мрак ясным взглядом зеленых глаз. Живое воображение тут же подкинуло Каллену картинку как он, набравшись смелости, притягивает к себе голову Алима и целует его в тонкие губы, на которых сейчас блестел яблочный сок. Этот поцелуй, несомненно, вышел бы неловким, целомудренным - прутья решетки были слишком узкие, чтобы позволить что-то большее, чем простое соприкосновение. Размышляя об этом, Каллен продолжал нежно касаться лица Алима. Неожиданно Сурана приподнялся. Нет, даже выстрелил, как пружина. Так змеи бросаются на своих жертв из засады. Он схватил растерянного Каллена за шиворот, притянул его к прутьям, заставив больно удариться скулой об один из них, и запечатлел на его сомкнутых губах короткий, как укус, поцелуй. Затем он так же стремительно вернулся обратно. И если бы не саднящее ощущение от удара о железо, Каллен готов был бы поклясться, что все это ему померещилось. - Что это было? - Больше себя, чем Алима, потрясенно спросил рыцарь. - А ты как думаешь? - Раздраженно фыркнул эльф. - Обычные мои шуточки. - Эльф отвернулся и швырнул яблочный огрызок в стоявшее поодаль ведро. Попал. Почему-то в этом жесте Каллену померещилась ярость. - Ты же прикалывался тогда надо мной в арке. Вот настало время вернуть должок. Каллен почувствовал, что невероятное чувство счастья, едва начавшее разрастаться в нем с бешеной скоростью, тут же лопнуло, как мыльный пузырь, оставив только обиду и пустоту. - Дай мне еще одну булку и проваливай. - Так же резко сказал Алим, подхватывая с колен Каллена самый крупный пирожок. И, будто почувствовав, что перегибает, смущенно добавил. - Большое спасибо, что навестил. Надеюсь, ты не будешь на меня сердиться. Просто… Знаешь… - Он вяло пожал плечами, не поднимая глаз. - Навалилось как-то. Каллен едва нашел в себе силы на то, чтобы улыбнуться. - Наверное, я могу тебя понять. Надеюсь, смог хоть немного тебе помочь. - Это да… Смог. Знаешь. - Вдруг оживился Алим. - Здесь не настолько дерьмово, как могло бы быть. Рыцарь-лейтенант Коул даже разрешил мне оставить книгу, которую ты подарил. Вот, развлекаюсь, читаю. Алим выудил откуда-то из-за пояса тоненькую книжонку и помахал ею в воздухе. - И как, интересно? Храмовник изо всех сил старался держаться так, чтобы Алим не догадался о его волнении. И о том, что ни о каких книгах сейчас он думать вовсе не способен. - Глуповатая, если честно. Видно, что автор не очень понимает, о чем пишет. Например, ритуал, с которого все началось. Он описывает символ, который нужно чертить на спине заживляющим зельем. Что само по себе звучит не очень полезно… При этом возносить какие-то молитвы старым богам. И якобы все это помогает защититься от ментальных атак. Полный бред, если честно. Но зато, там был написано про феландрис. Отсюда я и узнал про то, что он может помочь… Ну ты понял. В моей затруднительной ситуации. Судя по тому, как энергично Алим рассказывал про эту чепуху, он и сам чувствовал себя неловко. Поэтому Каллен решил больше не мучить ни себя, ни его. - Как дочитаешь, расскажи. Вдруг там все-таки есть что-то интересное. Что за символ, например? Может, он какой-то полезный? - Сказал Каллен куда-то в пустоту, поднимаясь и отряхиваясь. - А я действительно пойду. Пора. Сейчас Бран вернется. Возьми. - Каллен вручил Алиму остатки пирожков. - Я их все тебе принес. Съешь потом, когда проголодаешься. Я постараюсь тебя еще завтра навестить, но не могу дать гарантий, что получится. Алим молча кивнул, принимая подарок и торопливо пряча кулек позади себя. - До встречи. - Сказал Каллен, заставив себя вновь посмотреть Алиму в глаза и улыбнуться. Алим так ничего и не ответил. Или ответил, но Каллен не услышал из-за тягучего звона пустоты в голове.