Имя моей борьбы

Реакция Алима на скромный подарок выбила Каллена из колеи. Не говоря уже о том, как озадачил рыцаря его странный и совершенно непонятный намёк. Что он имел в виду? К несчастью, Каллен всегда плохо понимал такие вещи. Он от природы был простодушным и прямолинейным. И из-за этого часто попадал в неловкие ситуации. Это задевало его, но он ничего с этим не мог поделать. Как маг не мог по желанию перестать быть магом, так рыцарь Каллен не мог перестать быть профаном в вопросах сложных отношений и интриг. Как всегда, когда Каллен был зол или раздосадован, он пошёл тренироваться. Ничто не выбивает из головы ненужные мысли, как отработка удара мечом в полной выкладке. До исступления, до изнеможения, до невозможности стоять на ногах. После он быстро ополаскивал изнуренное тело ледяной водой и шёл, нет, буквально падал спать. Это всегда помогало. Всегда. Но не сегодня. Несколько ударов, и рыцарь застыл на месте, погруженный в свои невесёлые размышления. Эта сцена, рассерженное и раздосадованное лицо мага, его странные обвинения никак не покидали храмовника. Они парализовали тело, заставляя сосредотачиваться на том, чтобы прокручивать их в голове вновь и вновь, ища зацепки, какие-то намёки, ответ: "да что же он, демоны побери, сделал не так?!". Устав от самого себя, от невозможности сосредоточиться на тренировке, Каллен устало побрел снимать доспех. Там-то, в оружейной, он и встретил рыцаря-лейтенанта Лиама. Порой в жизни встречаешь людей и с первого взгляда понимаешь: вы поладите. Лиам был из таких – созданных, чтобы стать Каллену другом с первого же дня. Ему было всего за сорок: мало для мужчины и много для храмовника. Его волосы почти поседели от лириума. А выцветшие глаза лучились спокойствием и мудростью. Грубый рубленый шрам, перечеркнувший его лицо от переносицы через щеку к массивной челюсти, делал его вид диковатым. От природы крупный, но ловкий и проворный в движениях, Лиам походил на старого и матерого вожака волчьей стаи. Лейтенант любил тяжелые тренировки, странноватые, местами похабные шутки и свою работу. А за внешней грубостью, которую многие, как понял Каллен, принимали за неотесанность и хамоватость, скрывались прямолинейность и крайняя нетерпимость ко всякого вида условностям. Такое часто происходит с теми, кто большую часть жизни проводит в полях, в окружении простых рядовых. По пояс в грязи снизу, и в крови сверху. В засадах и у костров. В лесах и Создателем забытых деревнях. Каллену, всего год отслужившему в выездном отряде, это было понятно. Лиама всего год назад, после двадцати с чем-то лет выездов, отправили в Круг доживать короткий храмовничий век. Не забыли, конечно, одарить званием, предполагая впрочем, что звание это будет номинальным. Просто, чтобы не обидеть изрядно послужившего Церкви война. Но Лиам не был готов сдаваться. Он вгрызся в работу, как голодный зверь. Наравне с молодыми новобранцами тренировался и находил еще время, чтобы гонять их, раздавать указания и исправно заниматься соответствующей должности бумажной волокитой. Такого человека невозможно не уважать. Завидев приникшего Каллена, Лиам подошел и по-отечески похлопал его по плечу. - Что стряслось, дружище? Раздосадован, что еще не все женщины Круга поражены твоей красотой и доблестью? Ну, ничего. Обрати внимание на магессу Эйлин – рыженькую ученицу рунолога. Судя по тому, как она на тебя смотрит, сейчас она разрабатывает заклинание, позволяющее раздевать рыцарей дистанционно. –Лиам грубо хохотнул, присаживаясь рядом с Калленом на тяжелую дубовую скамью. Каллен поднял на него тоскливый взгляд и нехотя ответил: - Я таким не интересуюсь. - Так ты у нас того? – Радостно подхватил лейтенант, - По мальчикам? Каллен на секунду замер, пытаясь понять смысл произнесенных слов, а потом… Лиам хохотал, как сумасшедший, глядя, как рядовой Каллен цветом лица сравнивается с мабари на флаге Ферелдена. - А… Такое бывает? – Робко спросил рыцарь. Лиам, с трудом поборов смех, ответил, так же отечески хлопая рядового по плечу: - Ты же у нас в очень приличной семье родился, потом Церковь, потом два года в деревне служил, а после год в глуши, да? Ну, более-менее понятно. У вас там такого не видали. А это Круг, друг мой. Свора похлеще какого-нибудь королевского двора. Бывает всякое. - Но… - Каллен изо всех сил пытался подобрать деликатные слова. Больше в силу воспитания, чем из-за того, что боялся показаться Лиаму грубым. – Зачем? Этот вопрос вызвал у Лиама новый приступ хохота. - Зачем? Ну начнем хотя бы с того, что предпочтения у всех разные. Кто-то любит мальчиков, кто-то девочек, кто-то никого, кроме себя любимого. А есть тебе нужна прямо какая-то причина… - Лиам задумчиво поскреб подбородок. - Ну вот представь. Ты – маг. Тебе из этого Круга никогда в жизни не выбраться. В крайнем случае, немного погуляешь по округе с формари или там боевым отрядом каким-нибудь на поддержке, и обратно в Круг – под замок. Бывали случаи, когда магов переводили из Круга в Круг, но это же принципиально ничего не меняет. – Развел руками лейтенант. Каллен не без удовольствия отметил, что в голосе рыцаря слышны нотки сочувствия. – Так вот. А с другой стороны – храмовники. Крепкие молодые ребята, которым вообще все это запрещено. Если ты где-то в городе служишь, подашь в Белый шпиль сотню прошений, тебе еще могут разрешить жениться и завести детишек. Это еще, конечно, если получится… Лириум. Ну, ты понимаешь… - Лиам сделал неопределенный жест рукой. Но Каллен понял. Он знал, что прием лириума снижает возможность завести потомство. Зачем-то в Церкви об этом рассказывали. – А если ты в Круге, то все! Никаких шуры-муры. Полный целибат. Ну, ты в курсе. Мы тут мечи Создателя. Мечам не положено иметь, так сказать, романтический интерес. - Последние слова были сказаны с таким выражением лица, будто это было самым пошлым словосочетанием на белом свете. - Хорошо. – Согласился Каллен. – Но причем тут… отношения между мужчинами? Лиам удивленно посмотрел на Каллена и усмехнулся. - А я думал, ты умненький. Но, видимо не во всем. Да, ладно, разжую. – Махнул он рукой. – Дело же не в том, чтобы там семья и дети. Дело в физических потребностях. А другой парень от тебя не понесет. И, скорее всего, даже не донесет, ведь это ж потом клеймом на нем самом стоять и будет! Понимаешь? Но ты не переживай. Девки тут тоже в стороне не остаются. И с парнями, и друг с другом, и… - Стоп! – Каллен понял, что не хочет, чтобы Лиам продолжал это перечисления. Ни-за-что. Ему же потом с этим жить! – У меня есть еще вопрос. Ты сказал, что храмовники… Но ведь Устав запрещает какие-либо отношения. Хочешь сказать, что многие его охотно нарушают? Куда смотрит начальство? Лиам несколько секунд помолчал, буравя Каллена взглядом в стиле «Ты сейчас серьезно или издеваешься?», и, поняв, что Каллен серьезно, не удержался и отвесил ему легкий подзатыльник. - Ну ты… Знаешь, думаю, к концу года мы тебя просто золотом покроем и выставим в Часовне. Молиться будем на тебя. – Затем лейтенант задумчиво провел пальцем по уродливому шраму и, уже серьезно, добавил: – Мы все – и маги, и храмовники – живые существа. И у нас, у наших тел, есть потребности. Я ни секунды не сомневаюсь, что если завтра Вал-Руайо издаст указ, что отныне храмовникам Круга запрещается есть, ты будешь первым, кто гордо сдохнет с голоду. Но другие не так… суровы к себе. При этом, естественно, они следят за тем, чтобы их не поймали. В Круге, знаешь ли, много темных и глухих закоулков. Каллен сидел, зарывшись пальцами в волосы, и выглядел еще мрачнее, чем когда лейтенант вошел в оружейную. - Вы тоже нарушали запрет, лейтенант? – Зачем-то спросил он. - Ну… - Покачал головой Лиам. – Сейчас-то об этом чего говорить? Годы. Проклятый лириум. Моим посохом уже особо не поколдуешь. – При этих словах он опять дико расхохотался, грубовато толкнув Каллена локтем в бок. Каллен тоже не удержался и улыбнулся. Кажется, он начинал понемногу привыкать к специфическому чувству юмора лейтенанта. - А ты, значит, непорочен как сама Андрасте? - Ну… - Вновь зарделся Каллен, не в силах согнать с лица улыбку, - До выездного отряда и Круга, скажем так, надо мной подобные правила не довлели. И я… Имел удовольствие пользоваться своей свободой. Кажется, Лиаму этот ответ очень понравился. Но, видя смущение рядового, лейтенант понял, что пора сменить тему: - Так а чего ты кислый-то был? Что-то стряслось? - Да, наверное, ничего серьезного… Просто недопонимание с одним магом. - Выкладывай. – Мягко сказал Лиам. – Помогу, чем смогу и, если что, не выдам. Каллен кивнул и, бросив усталый взгляд на стойку с доспехами, сказал: - Помните, я рассказывал, как несколько дней назад храмовник мага избивал? Алима, целителя. - Конечно! Этого ублюдка твоими стараниями еще выперли из Круга на отработку в город. Если честно, надеюсь, он не вернется. - Мой отряд, тот в котором я в рейды ходил, вернулся и принес несколько книг по магии. Изъяли у отступника. И там была одна – про целительство. Мне сказали, весьма редкая и полезная. Ну я решил, что паренек маг натерпелся от нас и нужно как-то его… В общем, показать, что мы не враги ему. И я договорился с ребятами, чтобы книжку отдали мне. - Пацану подарить? Неплоха идея. – Отметил Лиам. – Они тут добро редко видят. - Вот и я о чем! – Всплеснул руками Каллен. – А он ужасно рассердился. Лиам внимательно посмотрел на Каллена, пытаясь вникнуть в суть сказанного. - Ну, он либо храмовников ненавидит, что предсказуемо. Либо ему не понравилось особое к нему отношение, что бывает. Или… Было ведь что-то еще, так? – Догадался он. - Я подписал разрешение на нее, - Нехотя признался Каллен. – У Старшей чародейки Агнессы. Алим сказал, что она какая-то дикая сочинительница. Мол, в ней умер талант романиста. - О, да. – Энергично закивал лейтенант. – Плести эта старая паучиха умеет. Я как-то раз в своем кабинете после обеда исподтишка ел конфеты, которые мне друг из города передал. У нас это не поощряется, ты знаешь. Под трибунал, конечно, не отдадут, но и конфеты отберут и кабинет перетряхнут на всякий случай. В общем, сплошные неудобства! А эта старуха без стука вломилась ко мне в кабинет. Я закашлялся. А конфет во рту – не разжевать. Агнесса мне вопросы задает, а я ответить не могу. Ну, я взял платок, сделал вид, что откашливаюсь, а сам конфетку в платок и на стол. Сделал вид, что харчок. Ну, мало ли простыл! Так потом эта карга по всему Кругу разнесла, что я, мол, легочным болен и при смерти. Я все не понимал, что это рядовые надо мной кружат – кто с жалостью, а кто в ожидании чего-то. Видимо, ждали, когда кресло теплое лейтенантское освободится. Узнал обо всем только, когда слух до Грегора дошел, и тот вломился ко мне с пятью целителями и зельеваром. Я тогда сказал ему: «Проверяйте, как хотите. Лезьте хоть в рот, хоть в жопу. Я здоров как бык! А тогда просто простыл». Ну, вроде Грегор успокоился. Про конфеты я так и не сознался. – Лиам хитро улыбнулся. – А, кстати, хорошая идея. Отдадим каргу в формари. Пусть пишет книжки. Станем продавать от лица Круга, а на вырученные деньги башню себе построим круче, чем в Вал-Руайо! – Лиам смеялся, очевидно, очень довольный своей идеей. Пока Лиам веселился, Каллен вспомнил, что не снял еще весь доспех и вернулся к ремням на поножах. - Получается, ты одному-единственному магу в Круге подарил редкую крутую книжечку, а разрешение подписал у паучихи… Ну, понятно. Ты влип! – Немного злорадно улыбнулся Лиам. - В том смысле, что… - попытался уточнить Каллен, снимая один из поножей. - Да. Теперь точно все девушки круга не будут выстраиваться к тебе в очередь. – С наигранной грустью развел руками Лиам. – Будут выстраиваться юноши. Ну, это я тебе уже объяснил…