Мой геройский путь

      «Блять, какого чёрта это вообще вчера было?» — эта мысль не давала мне покоя с десяти часов утра, как только я проснулась, на удивление чувствуя себя бодро. После пробуждения было так хорошо, уголки губ сами тянулись вверх. Тогда до меня ещё не доходило осознание, от чего же душа поёт, однако разум постепенно пробуждался, а вместе с ним и воспоминания о сегодняшней ночи. Словно киноплёнка, они покадрово, во всех деталях, показывали события той прогулки. Улыбка постепенно исчезала, глаза бегали из угла в угол, брови хмурились, а щёки уже пылали огнём. Эти воспоминания вызывали такие сильные, но такие противоречивые чувства… С одной стороны столько приятных моментов с Кацуки и незабываемых впечатлений, но с другой — жёсткий кринж с самой себя, по-другому это даже назвать нельзя. От переизбытка самых различных эмоций я перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, зажмурив глаза.               Пиком внутренних противоречий воспоминание о том, как мы ждали электричку. Глаза сразу же широко открылись, а крылья полностью распахнулись, казалось, что даже перья встали дыбом. Я резко приподнялась, упёршись ладонями в матрас и прогнувшись в спине.        — Он… Пытался меня поцеловать?! — вырвалась из меня фраза на родном языке, а затем со звуком, напоминающим рычание умирающего медведя, я вновь упала лицом в подушку, не понимая, как реагировать и что делать после этой ситуации. Вот чего-чего, а таково со мной никогда не было.              Мысли становились громче, и заглушить их было не так просто. Что я только не пробовала: нервно ходить из угла в угол, посмотреть Тик-Ток, выйти на балкон, рисовать. Что угодно, лишь бы не слышать саму себя.              И вот, часы уже показывают почти час дня, а я всё ещё не решалась даже покинуть свою комнату. Я сидела на компьютерном кресле, положив ноги на стол, и, слегка покачиваясь, смотрела в одну точку на стене. Передо мной был раскрыт чистый разворот скетчбука. В расслабленно свисающей правой руке лежал почти источенный за много лет простой карандаш, пальцы настолько не старались его удержать, что он был готов выскользнуть в любую секунду. В наушниках играла музыка — самый первый плейлист, который высветился на Ютубе, сейчас было не важно, какое настроение он нёс или что за песни содержал, только бы что-то шумело и отвлекало. Мысли и воспоминания вновь и вновь пытались пробиться, и стоило мне задуматься о том, что нарисовать, и уткнуться взглядом в одну точку, как бдительность на секунду ослабилась, и им удалось взять верх: «Он был так близко…»              Глаза закрылись сами собой, давая волю чувствам и воображению, подкрепляемому моментами сегодняшней ночи. Сейчас прикосновения Кацуки ощущались такими призрачными, но одновременно такими яркими и тёплыми. Рука окончательно расслабилась, и маленький карандаш упал на деревянный пол, издав тихий стук. Хотя, впрочем, я уже не обращала внимание на то, что происходит вокруг. Освободившаяся правая рука потянулась к волосам, пытаясь хотя бы чуть-чуть приблизиться к тому, как коснулся их он. Можно с точностью до миллиметра повторить все движения Кацуки, но мне будет всё равно, если это делает не его рука. Мне нужны только его ладони, большие, по сравнению с моими, тёплые, огрубевшие от усердных тренировок, держащие меня одновременно крепко и нежно. Мне нужны только его черты лица, угловатые, но такие мягкие для меня; только его волосы цвета ржи, всегда взъерошенные и такие приятные на ощупь; только его глубокие алые глаза, переливающиеся на свету в рудно-жёлтый, и их взгляд; только его характер со всеми его особенностями. Мне нужен только Кацуки.              Не уверена, чувствовала ли я хоть когда-то такое по отношению к кому-либо. Это чувство было таким светлым и настоящим. Воспоминания о том, как его ладонь лежала на моей талии, как его горячее дыхание падало на мою шею, как его губы почти соприкоснулись с моими, заставляли сердце биться быстрее и наполняли приятным жаром всё тело.              Но проскочила одна очень неприятная мысль о том, как я выглядела со стороны. Меня передёрнуло от самой себя при осознании, что Кацуки хотел поцеловать именно меня. Все комплексы, что пылились в глубинах сознания, и которые, как мне казалось, я давно проработала, раздались коротким, но оглушающим звоном в голове. Уровень тревожности резко подскочил с нуля до своего максимума, дыхание участилось, глаза сразу же раскрылись, и я выпрямилась на стуле. Нахмурив брови в приступе отвращения к самой себе, я потянулась к ноутбуку и прибавила звук на порядок громче. Но даже так музыке было сложно пробиться сквозь этот чёрный клубок самоистязания. Хотелось хоть как-то выпустить наружу такое огромное количество отвратительных ощущений, которые очень резко овладели мной. Ногти впивались в кожу предплечий сначала до белых, а затем до красных следов. Как бы это ни было странно, но эта относительно слабая боль всегда помогала мне немного разгрузиться, я почти всегда делала это неосознанно. Это было что-то вроде защитной реакции на стресс. С какого момента у меня появилась такая привычка? Возможно с седьмого класса, а возможно после появления крыльев, точно сказать не могу. Я знала, что это ненормально с самого начала и пыталась бороться с этим, но этот порочный круг повторялся раз за разом, когда я сталкивалась с сильным стрессом, возникавшим по любой причине, начиная с череды плохих оценок и заканчивая подавленными эмоциями.              Когда дошло осознание, что я опять пытаюсь причинить себе боль, чтобы почувствовать себя лучше, сразу же остановилась. В таких ситуациях требовалось первым делом успокоить дыхание, грудная клетка медленно ходила вверх и вниз, наполняя лёгкие кислородом. Вслед за дыханием успокаивалось сердце, а вместе с ним и тело. Между моментом появления той триггерной мысли и моментом расслабления прошло несколько секунд, однако этого времени хватило, чтобы довольно сильно встряхнуть меня. После всего этого на душе была неприятная пустота. Я тяжело выдохнула и потянулась за упавшим карандашом. Как только кончики пальцев еле коснулись его, я, наконец, начала вслушиваться в текст песни.        …Каждый сам выбирает Сладость или же яд. Каждому своё, А мне — тебя, тебя…        — Да вы издеваетесь… — с уставшим смешком произнесла я, усаживаясь обратно на кресло. Это был плейлист, который я прослушала уже до дыр, поэтому Ютуб включил его автоматически, когда предыдущий закончился. — Неужели я так долго сидела? — Рука зависла над мышкой, чтобы переключиться на другое видео.              Казалось, эта песня окончательно доведёт меня, но неспешная, красивая мелодия и нежный голос девушки оказывали обратный эффект. Я отмотала на начало этого произведения. Мелодия полилась, подобно тёплой реке, заполняя образовавшуюся пустоту внутри. Я не спеша закрыла изрисованный на половину скетчбук на пружинах, по нему было видно, что пользовались им частенько: обложка, на которой был Танжиро, была исцарапана, её уголки расслаивались, а места соприкосновения с пружиной были истёрты и немного надорваны. Пожалуй, его я вела дольше, чем даже школьные дневники. Отодвинув в сторону этот блокнот, руки потянулись к ручке верхнего ящика рабочего стала, а затем начали доставать из него стопки тетрадей. На самом дне лежала книжечка формата А6 с обложкой из красного кожзама и резинкой, удерживающей её от случайного раскрытия. Это тоже был скетчбук, который я купила больше года назад, но он был слишком красивым, чтобы я могла напортачить в нём, поэтому он так и лежал без дела сначала в столе в моей родной квартире, а затем и здесь. До определённого момента.              Я аккуратно сняла резинку и раскрыла блокнот, медленно перелистывая страницы. Исписано было всего три разворота и на каждом из них был Бакуго. Его портреты в профиль и в анфас, зарисовки его, сидящего на уроке и сражающегося в бою. Все они были на уровне набросков, так как на большее навыков не хватало. Одержимость ли это? Возможно. Хотя я так не считаю. В рисунках не было ничего пошлого и за рамки вон выходящего, не было скетчей даже просто с обнажённым торсом, потому что… Ну, не православно это, что ли (по крайней мере без его разрешения). Опустим тот факт, что верующая я, в традиционном понимании, только раз в году, на пасху. Эта книжечка стала способом передать свои чувства без неудобств для кого-либо.              Рисовать с нуля не хотелось, но можно было подправить детали у некоторых рисунков. Вооружившись ластиком и всё тем же карандашиком, я принялась за работу. Когда было внесено несколько правок в один из портретов, я немного отдалилась, чтобы оценить общий вид.        — Ну, вроде, нормально, — был внесен вердикт в слух. — Чем я вообще занимаюсь… — после короткой паузы произнесла я, вздохнув. Эта мысль посещала меня каждый раз, когда я открывала красный скетчбук. Остановила ли она меня хоть раз? Думаю, по трём исписанным разворотам ответ очевиден. — Представляю, если это кто-то увидит, — продолжая рисовать, рассуждала я, подняв брови и улыбаясь. — Назовут ещё больной извращенкой. Хотя, мировая история показывает, что художников обижать не стоит, — как говориться, сама пошутила — сама посмеялась. — Скажи честно, это ведь я всё усложняю? — обратилась я к рисунку, как будто он мог дать ответ. — Ну знаешь, ты ведь тоже немного усложняешь. Ты ломаешь вырабатываемый годами сценарий. Ты не просто не игнорируешь меня, так ещё и сам проявляешь внимание. И я понятия не имею, какую эмоцию в таких ситуациях юзать.              Карандаш продолжал выводить линии, уточняя рисунок. Мысли о всём этом и дальше кружились в моей голове, но они уже не были настолько навязчивыми и не вызывали такие сильные эмоции. Внутренний монолог прервал звук автоматной очереди сообщений от Мины: — «Приходи ко мне» — «Я приготовила лимонад» — «Все девочки уже у меня» — «Ждём только тебя» — «У нас есть вкусняшки» — «Мари» — «Почему не отвечаешь?» — «Я буду спамить, пока не ответишь» — «Мари» — «Мари» — «Мари» — «Мари» — «Мари» — «Мари» — «О, прочитала)»

— «Мина, что это за обстрел

сообщениями?»

— «wwwwww»

— «Сейчас приду)»

— «Ура!» — Всё, хорош рефлексировать. Посижу с девочками, отвлекусь. Я быстро разложила по местам все свои порисульки, взяла телефон, выключила кондиционер (хоть очень и не хотелось этого делать. Но надо. А вдруг он тут без меня взорвётся?) и направилась к двери. Дверная ручка медленно прокрутилась вниз, а дверь аккуратно открылась, оставляя небольшую щель для обзора. Так как судьба частенько любит надо мной прикалываться, то в полнее логично было бы пересечься в коридоре с Бакуго, который какого-то хера забыл в женском блоке. Но, похоже, у судьбы сегодня было неироничное настроение, ведь коридор был пуст. Я с облегчением выдохнула и направилась к Мине. Уже у моей комнаты были слышны девичьи голоса, и с каждым шагом они становились громче. Наконец, цель была достигнута, и я уже стояла на пороге комнаты подруги: — Всем доброе утро. — Ура, Мари пришла! — радостно воскликнула Очако. — Утро? — с улыбкой переспросила Мина, — Мари, сейчас уже второй час дня. — Ничё не знаю. Утро — понятие растяжимое, у меня оно полчаса назад началось, — немного приврала я.       Все девочки сидели на полу вокруг маленького столика. На нём стоял наполовину пустой кувшин с домашним лимонадом, в котором плавали дольки лимона, листья мяты и кусочки льда; и один пустой стакан с трубочкой, любезно предоставленный Миной для меня; посередине лежало несколько открытых упаковок с мармеладками разной формы и клубничными палочками Pocky. Ашидо похлопала по полу рядом с собой, приглашая присесть. Приземлившись рядом с подругой, я налила напиток в свой стакан, который сразу же покрылся конденсатом, и через трубочку сделала первый глоток. Лимонад был сделан на основе газировки, кисло-сладкий вкус и прохлада от льда хорошо освежали. — Лимонад вкусный получился, — похвалила я подругу. — Само то в жару. — Спасибо, — с улыбкой ответила Мина. — Мы с мамой частенько делали всякие напитки летом. — А мы с братом и сестрой иногда варенье водой или молоком разбавляем и замораживаем, чтобы получился фруктовый лёд, — поделилась Тсу. — О, мы с бабушкой также делали, — поддержала я. — Нам с Элизой напрочь отказывались покупать фруктовый лёд, говоря, что покупной — вредный, а домашний — полезный. — У тебя бабушка тоже только за всё домашнее и натуральное? — спросила Тору. — Да, все бабушки такие бабушки, — с мягкой улыбкой ответила я. — Мари, а разве твою сестру не Элайза зовут? — переспросила Асуи. — Ого, ты помнишь? — я была искренне удивлена такой хорошей памяти на имена. — Да. По документом да. У нас родственники и знакомые приколисты просто, поэтому у меня с ней очень много имён, — я пожала плечами с беспечной улыбкой. — Она откликается и если её назвать Элизой, Лизой, Луизой, Элизабет, Элли. А я всю жизнь то Марина, то Мария, то Мариша. Тут даже Ирина один раз затесалась. Мари и Ирина, ну прям одно имя. О, Маринетт ещё иногда бываю. Так что, если к вам залетит подозрительный мотылёк, то зовите меня, — девочки похихикали, и мы вернулись дальше к обсуждению детства. — Мы с бабушкой раньше в Диснейленд летали летом, — поделилась Момо. — Ты была в Диснейленде?! — поразилась Очако. — Расскажи, поподробнее.       Яойорозу рассказала обо всём, что было связано с этим парком аттракционов. Оказалось, она два раза была в японском Диснейленде и четыре в американском. На экстремальные аттракционы по типу американских горок девушка не любила ходить. Ей нравилось колесо обозрения и разные карусели, но самое любимое для неё — это встретить принцесс, в особенности Белль. После этого мы начали обсуждать кому какие принцессы нравятся, как оказалось, вкусы у всех разные: Джиро нравилась Ариэль, Тору — Моана, Очако — золушка, с Асуи, думаю, ответ очевиден. Ашидо любила Рапунцель, а мне по душе была Мулан, нам с ней и их парни нравились не меньше, чем сами принцессы. Затем разговор зашёл о мультфильмах детства и после каким-то образом свернул в сторону социальных проблем. Рост производства в сравнении со спросом, глобальное потепление и что-то о сокращении численности населения после того беспредела, что творился у первых обладателей причуд, я не уверена. К этому моменту я периодически уходила в себя, поэтому всё происходящее вокруг улавливала лишь отрывками. Вновь и вновь разум возвращался к этой ночи, и, в зависимости от хода мыслей, я либо сидела с выражением лица, как будто познала эту жизнь, либо улыбалась как дурочка.       В комнате, в которой было много народу, никто не обратил на это внимание, кроме Мины. Она слегка пихнула меня локтём и кивнула головой, как бы спрашивая «Ты чего?», в ответ ей я также кивнула, говоря этим «А ты чего?», и улыбнулась, как будто совершенно не причём. Но, похоже, подозрения увести мне не удалось, так как Ашидо продолжала недоверчиво поглядывать на меня. — … Мне в детстве часто говорили, что завидуют, ведь я могла украсть какую-нибудь конфету из магазина, — говорила Тору. — Или что я могла бы быть хорошим журналистом, который проникает в частную жизнь людей, а потом транслирует её в массы. Но я никогда этого не хотела! И таких «умных» людей я очень часто встречала. Люди думали, что я могу подглядывать за ними и считали ужасной МЕНЯ. Напридумывали что-то в своей голове, но при этом извращенка я, — судя по интонации Хагакуре была очень раздосадована, да оно и не удивительно с таким отношением к ней в прошлом. Похоже, тема зашла о неравенстве, возникшем из-за причуд. — Какой ужас! — Яо Момо искренне сопереживала однокласснице, а затем опустила взгляд в пол. — А мне казалось, что люди дружат со мной только из-за денег или из-за моей причуды… В младшей школе меня постоянно просили что-то создать несмотря на то, что школа была частной и все, кто в ней учились могли позволить себе просто купить эту вещь. Я тогда ещё плохо с причудой управлялась, поэтому иногда не получалось что-то сделать, и надо мной за спиной посмеивались. В средней школе всё изменилось к лучшему, но это не отменяет того, что сейчас многое зависит от причуды. — У меня тоже были проблемы в начальной школе из-за причуды, — поддержала Кьёка. — Одноклассники тогда посчитали её бесполезной. Приходилось иногда отбиваться от нападок, но хорошо, что это недолго продлилось. У нас была хорошая учительница, она защитила меня и ещё нескольких ребят. Одноклассники поняли, что издеваться плохо. Мы потом с ними даже сдружились.       Я бегала взглядом по девочкам, потягивая лимонад из трубочки и пытаясь понять, о чём конкретно идёт речь. Когда анализ разговора был завершён достаточно, чтобы добавить что-то по делу, я тоже вклинилась: — Это очень хорошо, что у вас была такая учительница. Если родители не удосуживаются объяснить детям, что не стоит выстраивать мнение о человеке только по его причуде, то вся надежда на учителей. До семи лет всё прекрасно, потом начинают проявляться причуды и выстраиваться иерархия, и не дай бог оказаться в самом низу. У меня до школы был авторитет среди сверстников, потом у всех появились причуды, а у меня нет. Весь этот авторитет испарился. Хорошо, что хоть на то время у меня были друзья, да и одноклассники особо не приставали, им было как-то похер. — Мари, что за слова! — Яойорозу возмутилась, нахмурив брови. — Ой, прости, Момо, — с неловкой улыбкой, потирая ладонью шею, извинилась я. — А кстати, как получилось, что у тебя причуда только в подростковом возрасте проявилась? — поинтересовалась Яо Момо со спокойным выражением лица. — Я где-то читала, что это мутация, которая вводит причуду в спящее состояние. — Да так оно и есть. Эта мутация передаётся со стопроцентной вероятностью потомству. Не важно, есть у второго родителя причуда или нет, дети будут с синдромом «спящей причуды». Однако из-за сингулярности причуд эта мутация становится не такой сильной. Говорят, что со временем она вообще должна исчезнуть полностью. А самое интересное знаете что? — девочки застыли в ожидании. — Наибольший процент людей с синдромом «спящей причуды» в России находится в Сибири, особенно в её северной части. Пик рождаемости детей с этой мутацией выпал на поколение прапрабабушек и прапрадедушек. Всё потому что на поколение прапарапрабабушек и дедушек обрушилась эпидемия какого-то вируса, поменявшего ДНК некоторых носителей таким образом, что у их детей в конечном итоге не проявлялись причуды. Исследования на эту тему только недавно начали проводить. Ещё около пяти лет назад никто не знал, что не все беспричудные таковыми являются. Это обнаружилось, когда по всему миру у детей в возрасте десяти — шестнадцати лет стали появляться причуды. Однако даже после открытия синдрома «спящей причуды» было слишком мало исследований, так как обнаружить его обладателей до раскрытия причуды очень сложно, ведь у них есть все признаки людей, у которых никогда не было и не будет причуды. Даже этим рудиментарным суставом в стопе, — я очень увлеклась рассказом, меняя интонацию и активно жестикулируя, и в один момент поняла, что чем-то сейчас похожа на Изуку. В моей речи наступила короткая пауза. — Ну… В общем, у меня получилось, что все родственники с разных городов Сибири, и у ближайших родственников есть ген, блокирующий причуду. Насчёт дальних не знаю. Короче, всё сложно. Просто недавно статья попалась. Эта тема для меня очень близка, поэтому захотелось поделиться с вами, — наконец закончила я, быстро обхватив трубочку ртом и глотая лимонад. — Ого, Мари это на самом деле интересно, — улыбаясь, прокомментировала Яо Момо. — А почему именно на Сибирь выпал большой процент? — Ну, там либо находится эпидемический очаг, либо эпидемию туда завезли, — ответила я, а затем ухмыльнулась, уведя взгляд в сторону, и еле слышно произнесла. — В обоих случаях Сибирский федеральный округ оправдывает свою форму на карте, — рука потянулась за мармеладкой. Девочки вернулись к теме причуд, а Ашидо подсела ближе ко мне. — А что за форма у этой Сирибири? — тихо спросила Мина — Да у Сибири-то всё хорошо, — я по-доброму хихикнула в ответ на неправильное произношение подруги. — А вот у федерального округа… — я уже еле сдерживала улыбку, открывая Гугл и ища подходящую карту. — Вот, — я повернула телефон к девушке и в эту же секунду услышала сдавленный смех. — Это же шутка такая? — переспросила Ашидо. — Нет, — было смешно не столько из-за этого факта, сколько с реакции Мины. — Теперь ты знаешь, куда люди должны отправляться, когда их посылают, — думаю понятно, что я была тем самым учеником, который еле сдерживал ржач при слове «многочлен». Как-то немного грустно от мысли, что с пятого класса ничего не изменилось. — А ты где живёшь? — поинтересовалась девушка, прикрывая рукой рот. — Прям в левом, — с гордостью ответила я, указывая на Алтайский край. — А вообще, я тебе устаревшую карту показала. Бурятия и Забайкалье перешли в Дальневосточный федеральный округ, так что сейчас карта не так очевидно выглядит.       Со временем девочки начали расходиться по своим делам. Первыми ушли Яо Момо и Кьёка, последней комнату покинула Очако. — Ладненько, — со вздохом начала вставать я. — Тоже, пожалуй, пойду. — Посиди ещё со мной, — по интонации Мины можно было сказать, что она не ожидала, что я так быстро соберусь уходить. — Или у тебя настолько важные и срочные дела, что ты хочешь бросить свою подругу в ужасном одиночестве? А кто мне поможет с целой упаковкой мармеладок, половиной пачки Покки, а самое главное — с недопитым лимонадом?! — к концу предложение превращалось из жалобного в возмущённое. — Как я могу тебя бросить в такой ситуации? — героически произнесла я, положив руку на грудь, но затем тон смягчился. — Я просто подумала, что ты могла устать от гостей. — От таких гостей я никогда не устану, — встав, произнесла Ашидо, запрокидывая руку мне на плечо. — Только давай переберёмся на балкон? Там, вроде, уже тенёк должен быть, — девушка выглянула в сторону балконной двери, ища подтверждение своим словам.       Мы быстренько разобрали её маленькой светло-фиолетовый столик, прежде чем вынести его на лоджию и по новой заставить вкусностями. Мы кинули две подушки по бокам от столика и уселись на них. На балконе было хорошо: солнце ушло к западу, поэтому появилась тень, спасающая нас от жары. Атмосфера значительно отличалась от комнатной. Шелест листвы из-за лёгкого ветра; разговоры смельчаков, вышедших на улицу в такое пекло; отдалённое пение птиц, доносившееся с леса — всё это создавало по-своему уютную атмосферу, продлевающую лето в душе. Какое-то время мы обе сидели молча, пока Мина не начала тему для разговора, которую мне, если честно, не очень хотелось поддерживать: — Мари, у тебя всё хорошо? — В каком смысле? — ответила я вопросом на вопрос, нахмурив брови и напряжённо улыбнувшись. — В последнее время ты ходишь какая-то… Ну… Как объяснить? Ты стала ещё больше похожа на русскую. Какая-то отстранённая, взгляд стал холоднее. Иногда ты уйдёшь в свои мысли, и кажется, что ты все человеческие беды обдумываешь. Ты перестала с нами ужинать. Раньше такого ведь не было, ты была гораздо жизнерадостней. Я разговаривала с Киришимой и Очако, они тоже это видят. Даже Бакуго, похоже, начал переживать. А ты знаешь этого бронированного. Он уже несколько дней подкарауливает меня и спрашивает, видела ли я, чтобы ты что-то ела, а я не видела, Мари. Как и остальные. — Бакуго, что?.. — тихо переспросила я. Он ещё ночью показал свою заботу, но я не думала, что его это настолько волнует. После слов Мины я поняла, что означала фраза «Ты сегодня была такой живой». — Да. И ты бы знала, как он бесится, когда я ему отрицательно отвечаю, — Мина протянула руку через столик к моему предплечью. В её глазах было невооружённым глазом видно беспокойство. Она, словно, пыталась прочитать, что у меня на душе. — Что случилось с тобой? Пожалуйста, не молчи. Ты можешь поделиться со мной всем. Если тебе нужно как-то помочь, то я помогу, ты только скажи.       Ашидо продолжала пробиваться сквозь мою броню. Я видела в её глазах сострадание и желание помочь. И где-то в глубине души понимала, что у меня правда была проблема, причём не одна. Но я не собиралась никого в это посвящать, учитывая, что тогда сама толком не могла сформулировать всё это в своей голове, а то, что в итоге формировалось, казалось мне недостойным, чтобы открыто переживать или рассказывать. В этот момент на секунду я почувствовала уязвимость. Почувствовала, что становлюсь обузой для своих друзей. Терпеть не могу эту комбинацию. Терпеть не могу быть слабой, а рассказать обо всём, что было внутри, да даже просто принять это, сейчас почему-то казалось слабостью. Поэтому, тот барьер, что Ашидо старательно пыталась сломать, восстановился и укрепился. — Мина, — я мягко улыбнулась и положила руку поверх ладони девушки. — Со мной всё хорошо, просто я немного устала. Неделя выдалась тяжёлой, сама знаешь, все эти тесты… К тому же я чуть-чуть в последнее время не высыпаюсь. Но ведь оценки при должной подготовке исправляются, а отоспаться можно и на выходных. Всё поправимо, просто вся эта ситуация меня немного напрягает. Но в ней ведь нет ничего такого страшного. Согласна со мной? — я говорила довольно отстранённо и уверенно, как будто это и правда совсем меня не волновало. — Ну, наверное да, но… — неуверенно ответила Мина, она хотела что-то возразить, но я не дала. — Ну, вот и славно. За меня не нужно беспокоиться. Пожалуйста. Со мной всё хорошо. Или ты думаешь, что я из-за оценок с крыши кидаться пойду? Ну, это же глупость. Ты представь, — я встала на балконные перила, скрестила руки на груди, наклонила голову к небу и закрыв глаза. — О нет, получила несколько троек. Всё. Это конец! — наигранно драматизировала я, а затем наклонилась назад, делая вид, что падаю, но сразу же распахнула крылья и обратно поставила ноги на перилла. — Как-то даже немного обидно прожить пятнадцать лет, пережить и счастье и всякое дерьмо, а затем из-за такой глупости всё оборвать. Я люблю свою жизнь. Это самое ценное, что у меня есть. Да, сейчас не то, чтобы всё прям здорово, но ведь когда-нибудь белая полоса начнётся, и самое главное уметь её замечать и не игнорировать.       Я искренне верила в свои слова, и, по сути, они правильные, по крайней мере, для меня. Но самой главной ошибкой было нежелание подпускать к своей «слабости» кого-либо. Не хотелось нагружать окружающих людей. И проблемы, которые я видела, действительно легко исправлялись, но ведь было что-то глубже, до чего я сама не хотела нырять и разбираться в этом. — Мари, я хочу тебе верить, но что-то в тебе не даёт мне это сделать, — беспокойство Мины никуда не ушло. Было стыдно, что подруга чувствует это из-за меня. — Мина, всё правда хорошо, — продолжала убеждать я, однако мысль была не закончена. — Мари, Ашидо, привет! — раздался снизу знакомый голос. — Привет-привет! — Мина встала и с улыбкой помахала рукой. — О, Эйджиро при… — я радостно развернулась вполоборота, чтобы поприветствовать друга, однако он был не один. Увидев рядом с ним Бакуго, я почувствовала, как мои щёки уже залились краской, а сердце тарабанило, как ненормальное. Что там я говорила о неироничном настроении судьбы сегодня? Не найдя ничего лучше, я быстро юркнула вниз, закрывая себя балконной перегородкой, и только спустя несколько секунд смогла осторожно выглянуть. — Привет. И тебе привет, Кацуки, — голос стал более тихим и неуверенным. Последний раз настолько неуклюже я себя чувствовала классе в восьмом, когда пыталась заговорить в реальной жизни с симпатичным мне парнем. — Да виделись уже сегодня, Голубь, — с ухмылкой произнёс Бакуго. — Чё? Когда? Ты же из комнаты не выходил, пока я тебя не вытащил, — Эйджиро удивлённо повернул голову в сторону Кацуки, который раздражённо нахмурился. — Потом, — кратко выпалил Бакуго сквозь зубы в своей обычной манере. — Вот и мне интересно, Мари. Когда? — Мина смотрела на меня с хитрецой и любопытством, тогда стало понятно, что расспросов мне точно не избежать. — Потом, — тихо вздохнув, последовала я примеру человека в таком же положении, а затем, наконец, нормально встала, стараясь особо не пересекаться взглядом с Бакуго. — Мы это… В магазин идём, — Эйджиро развернулся обратно к нам и подставил ладони ко рту, чтобы громче говорить. — Раз уж вас встретили, вам что-то нужно? — Да, — воскликнула Мина. — Купите чипсов и приходите к нам. Посмотрим кино какое-нибудь на ноуте. Вы не против? — спонтанно предложила подруга. — Я за, — весело ответил Киришима. Кацуки собирался отказаться, если судить по его лицу, но ему и слова не дали сказать. — Бакуго тоже. — Ты охренел?! — возмутился взрывной парень, резко кинув взгляд на нашего общего друга. — Ещё спасибо скажешь, — ответил Киришима, на что Кацуки только недовольно прорычал. — Эйджиро, — обратилась я. — Можете ещё, пожалуйста, купить слойку с ветчиной и сыром? — чувство голода, наконец, смогло достучаться до меня в начале четвёртого часа дня. Даже с моим ужасным зрением напряжение во взгляде Кацуки в этот момент было ощутимо, почти на физическом уровне, однако говорить он ничего не стал. — О, и мне тоже возьмите, — подхватила Мина. — Хорошо, скоро придём, — с улыбкой ответил Эйджиро и потянул Бакуго за собой, зацепившись его за рукав футболки и прилагая ощутимые усилия для этого.       Я медленно сползла обратно на свою подушку, взяла стакан и до краёв долила напиток, приготовленный Ашидо, а девушка ехидно улыбалась, наблюдая мое смущение. Я быстро сделала глоток через пластиковую трубочку и, избегая зрительного контакта с Миной, посмотрела на кувшин, в котором лимонада осталось на одну кружку. — Как быстро закончился, — произнесла я и ещё раз пригубила трубочку. — Ага-ага. Ты с темы-то не съезжай, — веки Мины были расслаблены, брови приподняты, а зубы оголялись в ухмылке. — С какой темы? — я увела взгляд в сторону, прикинувшись дурочкой. — Мари, ты прекрасно знаешь, что я хочу обсудить, — Ашидо подсела ближе к столу и положила на него локти, а кулаком подпирала голову. — Когда это вы успели увидеться? Ты из комнаты сегодня не выходила. Я знаю. — Мина, — с тяжёлым вздохом произнесла я, закрыв глаза и собираясь с мыслями, затем поставила стакан на столик и посмотрела на подругу настолько серьёзным взглядом, насколько могла. — Пообещай, что всё, сказанное здесь, здесь и останется. Разрешаю обсуждать это только с Эйджиро, потому что он, скорее всего, тоже скоро будет в курсе. — Обещаю, — произнесла подруга. Её взгляд выражал удивление и любопытство, — Неужели всё настолько серьёзно? — Мы вышли без спроса за территорию академии и находились за ней с трёх часов ночи до шести утра, — быстро и тихо произнесла я со спокойным взглядом, подняв брови. По лицу Мины был виден весь тот культурный шок, который она испытала после этой информации. Она пыталась что-то сказать, но получались только несвязные звуки. — Как?.. Как это произошло? В подробностях, — наконец твёрдо произнесла девушка, навострив уши. — Началось всё с того, что я проснулась ночью… — был начат рассказ. Я описала всё в подробностях о том, как Кацуки сам вызвался сопровождать меня, как мы гуляли с ним по парку, как он фотографировал меня, а потом накормил собой, как мы вместе смотрели на звёздное небо и встретили рассвет, и о том, как бежали до метро. — Он сверялся с картой, — на протяжении всего рассказа с моего лица не сходила глуповатая улыбка, а мечтательный взгляд не покидал глаз. — Чтобы мы не уехали в другой конец города. Я от нечего делать бродила между колоннами. Походу он потерял меня за одной из них… Ну, и понимаешь, ночь на меня оказывает такое странное и сильное влияние. Разум отключается. — Да, Мари, я это ещё по началу поняла, — подстебала Мина, в ответ на что я усмехнулась, — Ну, что было дальше? — всё это время девушка с интересом слушала, уточняя и довольно ахая на некоторых моментах. — Ну, так вот. Когда разум отключается, а чувства работают на всю катушку, человек руководствуется ими, игнорируя здравый смысл и последствия своих действий. Мне было так хорошо на душе в тот момент, хотелось побаловаться, поэтому, когда взгляды наши пересеклись, я спряталась обратно. — А он? — нетерпеливо спрашивала Мина. — А он сказал, что это детский сад, но пошёл ко мне. Он резко выскочил, чтобы поймать, но меня-то уже не было за той колонной. — Перебежала? — уточнила Ашидо, прежде чем закусить мармеладкой, не отрывая от меня взгляд. — Ага. И хотела перебежать ещё раз, а он подкараулил, — я сделала небольшую паузу, уже чувствуя нарастающий жар в теле просто от одной мысли о продолжении. — А дальше? Дальше! — Мина перестала уже даже брать угощения, сосредоточив всё внимание на мне. — Ну… Я хотела отбежать от него, а он… — я положила лоб на колени, пряча раскрасневшееся лицо, и вновь сделала паузу. — Ну-ну! Мари, не мучай меня. Что он? — требовательно допрашивала Мина, поставив обе ладошки на стол и слегка упираясь на них, её брови были высоко подняты, а взгляд слегка безумный. — Он взял меня за запястья, — немного успокоившись продолжила я, не сдерживая улыбки и не поднимая глаз на подругу. — И прижал к стене и навис надо мной. Его рука так мягко прошлась по моим волосам. У меня аж мурашки по телу пошли, а перья дыбом встали. Казалось, что сейчас остановка сердца случиться от переизбытка эмоций. Он наклонился ко мне, так близко, наши губы были буквально в сантиметре друг от друга. Мы без слов начали идти навстречу, — ещё одна пауза. — Поцеловал? Он тебя поцеловал?! — Мина резко привстала, опираясь руками о столик, который аж слегка пошатнулся, заставляя плескаться лимонад в стаканах. — Подъехала наша электричка, — дала я короткий ответ, рассев взгляд в пустоту и беря палочку Pokcy.       Несколько секунд Мина молчала, похоже, осмысливая мой ответ, а затем буквально упала обратно на подушку. Она смотрела на меня, не моргая, глазами, полными разочарования и не понимая. — Вы чё… Охренели оба? — всё с тем же разочарованием задала риторический вопрос Ашидо. Честно сказать, её реакция вызвала у меня смешок, подняв немного настроение, — Мари… Ну, как так-то? — Я не знаю, Мина, — покачав головой, ответила я. — Сама в ахуе прибываю, — я вытянула ноги вперёд, положила голову на балконную перегородку сзади и сидела, как тряпичная кукла, не в силах пошевелиться. — Мари… — Ашидо пыталась подобрать нужные слова, но даже мне было непонятно, как комментировать эту ситуацию. — Понимаешь, Мина, я уже несколько часов, на протяжении всего утра, это обдумываю. — Ты же говорила, что ты почти в обед проснулась, — тихо произнесла подруга. — Да какой там… — моя рука пренебрежительно махнула в воздухе. — Я в десять уже на ногах была, и с десяти всё это прокручивала, — ноги подтянулись к груди, руки их обнимали, а подбородок лежал на коленках. — Мне… Мне обидно. Может, если бы мы всё-таки… Ну, ты поняла. Может что-то бы изменилось. Если честно, даже не верится уже, что у меня будут отношения, я перестала ещё очень давно видеть себя в паре с кем-то. Но просто поцелуй. Люди целуются и на первой встрече, не предавая этому никакого значения. Можно ведь целовать и без отношений, правда, я этого не пойму никогда, но тем не менее. Неужели мне даже этого не дано испытать? — голос дрожал, а взгляд затуманивался накатывающимися слезами. Я протёрла глаза кулаком и сделала паузу, чтобы успокоиться. — Мне же тоже хочется чувствовать себя желанной и любимой. Хотя бы на этот короткий миг. О большем я и не мечтаю. — Мари, ну почему ты так себя принижаешь? Ты заслуживаешь быть любимой гораздо дольше — всю жизнь. Почему ты считаешь, что Бакуго не хочет отношений с тобой? — Мина. Ты же его знаешь. Он захотел поступить в UA — поступил, учась до этого в обычной ничем не выдающейся школе. Захотел стать лучшим в нашей группе — он находится в тройке лучших. Захотел стать героем номер один — он выкладывается для этого на все двести процентов. Понимаешь о чём я? — Но ты же не знаешь, чем он руководствуется. Может, если бы ты ему призналась… — Начала Ашидо. — Исключено, — твёрдо прервала я. — Но почему? Мари, ты не замечала, что с тобой Бакуго ведёт себя совершенно иначе? Ты не обращаешь внимания, как меняется его взгляд, когда ты находишься в его поле зрения? При любом удобном случае вы держитесь за руки или стараетесь просто хоть как-то коснуться друг друга. Ты действительно думаешь, что он тебя видит исключительно как подругу? — в голосе Ашидо читалось агрессивное непонимание. — В детстве мне нравился мой друг, — поспешила объяснить свою точку зрения я, поставив локоть на стол, упёршись щекой в кулак и сосредоточив взгляд на балконной плитке. — С которым уже больше трёх лет утеряна связь. Детская влюблённость вылилась в конечном итоге в травму, серьёзно повлиявшую на меня, огромную кучу комплексов, связанных с моим характером, и горечь, которая до сих пор то и дело разъедает душу. Мне понравился мальчик из нашей общей компании, — вздох вырвался сам собой. — Он никогда не видел во мне девочки. Он видел во мне друга, причём друга третьего плана, на случай, если других вариантов не останется. Он знал, что нравится мне, может это его и отпугнуло. Знаешь, какой комментарий я получила от него один раз, когда уже ни с кем из этой компании не общалась? — я посмотрела на Мину с улыбкой, хотя это, наверное, нельзя так назвать. Губы были поджаты, а взгляд выражал всю обиду и одновременно ничего, — Равнины у меня или плоскогорья. Ты же понимаешь, о чём он говорил? А, учитывая, что с географией у них у всех было вот так, — раздалось несколько глухих стуков костяшек моей руки о стол. — То имел ввиду он, скорее всего, холмы. Просто выбрал более походящее по звучанию слово. — Вот идиот! — взгляд подруги был яростным. Казалось, что она сейчас вычислит по IP этого бедолагу, а ночью растворит в кислоте.       Почему-то этим я могла и даже хотела поделиться. Возможно, посчитала, что это Ашидо будет интереснее слушать, чем мои страдания из-за успеваемости и непонятной вечной усталости. Мина протянула ко мне руку через стол, она поглаживала моё предплечье, пытаясь хоть немного облегчить этот груз. И, должна признать, это немного помогло. Когда она коснулась меня, я почувствовала тепло в душе. В этот момент хотелось, чтобы меня обняли. Желание становилось каким-то болезненным, но, несмотря на это, я сдерживала этот порыв. — Он спросил это при других людях из этой компании, возможно даже с их подначек. Сейчас я понимаю, что нам было по двенадцать, у них уже начался этот переходный возраст, будь он не ладен. Возможно, сейчас им всем за это стыдно, а возможно они даже и не помнят этого. При них я тогда смеялась, стараясь не показывать, как сильно это меня задело, а по возращении домой проплакала часа два. Так в двенадцать лет я на полном серьёзе мечтала увеличить себе грудь, когда вырасту. Это были единственные обидные слова, которые я от них услышала, но ты бы знала, как сильно я себя накрутила. Так-то уже загонялась, а после этого вообще к зеркалу подойти не могла без ненависти. Вот во что вылилась моя вторая влюблённость. Теперь, что касается признания, — я сделала паузу, чтобы смочить горло лимонадом. — В восьмом классе мне понравился парень, он был спокойным, добрым и отзывчивым. Высокий, светловолосый, спортивный, ну прям мой типаж. Много кто отмечал, что из нас была бы неплохая пара. В один день я решилась ему написать, и он ответил. Я была на седьмом небе от счастья, — уголки губ образовали отстранённую улыбку. — Отвечал он охотно и даже сам писал мне временами. Проблема была в том, что в школе мы особо не контактировали, но мне казалось, что это не имело значения. В сообщениях он частенько открыто флиртовал и закидывал меня комплементами, так что в какой-то момент я решила, что чувства мои взаимны, ну и написала ему во-от такое сообщение с признанием, — я показала Мине размер письма при помощи расстояния между указательным и большим пальцем, сильно растопырив их. — А в ответ получила короткое, зато очень понятное «Прости, мне нравится другая». Это меня не так сильно ранило, может, привыкла уже, — я пожала плечами. — Но некоторым комплексам это помогло укорениться, да так, что выкорчёвываю их до сих пор. А теперь скажи, Мина, я имею право бояться быть отвергнутой? — Мари, но тут ситуация же совершенно другая, — подруга продолжала успокаивающе поглаживать меня. — В том-то и дело, Мина. Совершенно другая. К Кацуки я испытываю такие чувства, которые ещё никогда и ни к кому не испытывала. Он первый, кто подпустил меня так близко. Мне очень комфортно с ним сейчас. Впервые я могу не переживать, что не достаточно удобна для человека, чтобы он продолжал общаться со мной. Я не хочу это терять. Вдруг он, как и остальные, просто отвернётся от меня, начнёт игнорировать. — Ну а если всё-таки нет? — Мина перевернула руки ладонями вверх и качнула ими в воздухе прежде, чем опустить их обратно на стол. — Почему ты даже мысли не допускаешь о том, что у вас может быть всё хорошо? Да, у тебя был печальный, и даже ужасный опыт, это никто не оспаривает. Но, Мари, нужно же жить дальше. Прошлое не должно мешать тебе двигаться. — Но оно мешает. Нельзя просто так перечеркнуть годы жизни. Я борюсь с последствиями прошло, и, если сравнить моё состояние с седьмым классом, то определённый успех есть. По крайней мере, научилась принимать некоторые особенности внешности, — мой взгляд упал на пол. — Я много раз обдумывала всё это и для себя решила, что из условных десяти шагов навстречу человеку готова сделать девять. Я могу всячески показывать, что он мне нравится, но самый последний и решающий шаг должен сделать он. Может позиция и детская, но мне и не девяносто лет, чтобы быть преисполненной житейской мудрости. Как считаю нужным, так и делаю. Я понимаю, что это неправильно, но на данный момент не готова ставит на кон внимание, которое даёт Кацуки, потому что до него и такого не получала. — Мари, он буквально хотел поцеловать тебя, — аргументировала Ашидо. — Учитывая факты из моей биографии, мне легче поверить, что он был под чем-то тяжёлым, например мефом или дулом снайперской винтовки, чем что добровольно хотел поцеловать, — попыталась отшутиться я, посмотрев с усталой улыбкой на подругу, но не найдя ответной реакции, положила лоб на колени с еле ощутимым ударом. — Я сильно похожа на Адриана из «Леди Баг», да? — Честно, я даже теперь не знаю, кто из вас Маринетт, а кто Адриан. Мари, я даже не знала, что у тебя такие проблемы с этим, — Мина встала с своего места и подсела ко мне, приобняв за спину и заглядывая в глаза. После того, как её рука легла на моё плечо, в груди появилось какое-то жгучее, острое чувство, раннее мне не знакомое. — Мне же тоже хочется, чтобы ты была счастлива, — голова сама собой упала на плечо подруги. — Я за ваши отношения больше, чем за свои переживаю. Да и не только я. — В каком смысле? — подняв взгляд на Мину, спросила я. — Ну, мы же с тобой сводим, например, Очако и Мидорию. А тебя с Бакуго сводят все девочки, да и некоторые мальчики. Ты не думай, мы вас не прям обсуждаем, просто иногда упоминаем в разговоре. — Да я не против, — фраза вышла со вздохом. — А что хоть говорите? — В основном девочки негодуют, почему он тебе понравился, но при этом ждут, что у вас сложится. Мы с Очако и Тору делаем ставки, когда вы уже будете вместе, и кто из вас, тормозов, первый признается, — это вызвало у меня смешок. — А ты на что ставила? — спросила я, с улыбкой посмотрев на подругу. Настроение приподнялось после, так сказать, исповеди. — Я тебе ничего не скажу, — Ашидо покивала головой. — И ставки менять свои не буду. — А кто из мальчиков нас с ним сводит? — Ну, Каминари и Серо иногда докапываются до Бакуго, после каких-нибудь милых моментов между вами. Два камикадзе. Ну и Киришима — самый главный ваш шиппер… после меня конечно, — с гордой ухмылкой произнесла девушка. — Он Бакуго периодически устраивает допрос с пристрастием, но результаты не разглашаются даже мне, — сообщила Ашидо с недовольным выражением лица, в ответ на что я хихикнула. — Кстати говоря, где эти два гаврика? Мы тут мою биографию, начиная с пятого класса и заканчивая этой ночью, уже успели обсудить, — рука потянулась за телефоном, чтобы разузнать в чате с Эйджиро, где эти странники пропали:

— «Вас там обезумившая

от жары бабушка убила?»

— «Почти»       Через несколько секунд мне пришёл кружочек, где Эйджиро снимает себя, идущего: « — Сколько нас не было? — показалось лицой Эйджиро, — Минут двадцать? Мы, короче, искали нормальные чипсы. Потому что эта истеричка не воспринимает никакие чипсы, кроме Лейс, — камера перешла из фронтального в обычный режим и засняла злое лицо Кацуки, по-зумерски приближенное сверху, создавая что-то похожее на эффект рыбьего глаза, что не могло не вызвать улыбку. — Сдохни, я не буду всякую парашу жрать! И хватит меня снимать! — угрожающе рявкнул Бакуго, и Киришима перевёл камеру вперёд, в кадре показалась академия. — Мы скоро придём. Булочки купили и ещё во, чё взяли, — в кадре появилась рука Эйджиро, держащая две упаковки мороженного — пломбирное и фисташковое. Если честно, мне кажется, что там уже просто жижа, но, если что, то положим в морозилку. Вот, — камера вновь переключилась на фронтальный режим. — Короче, ждите».       Мы с Миной переглянулись с довольными улыбками. Халявное мороженое в такую жару, несмотря на то, что был уже вечер, лишним уж точно не будет. За эти пять минут мы с Ашидо измаялись обе. Чувство голода уже не глушилось ни палочками Pocky ни мармеладками, ещё чуть-чуть, и я бы начала грызть столик Мины, который мы уже перетащили обратно в комнату, но, к счастью, в дверь раздалось три коротких стука, а затем ручка повернулась вниз. В комнату вошли парни, уставшие и с полными руками всяких вкусностей, прям добытчики. — Ура! Пришли, — радостно подскочила подруга к дверям, принимая часть покупок.       Наши взгляды с Кацуки пересеклись и на секунду задержались так, пока Мина и Эйджиро разговаривали о чём-то связанном с магазином, но по истечении этого короткого мига, мы стремительно увели глаза друг от друга. Неловкость между нами густой пеленой повисла в воздухе. Радовало, что хотя бы Мина и Эйджиро здесь, своей непринуждённой беседой они разряжали атмосферу. Однако недолго длилось моё спокойствие, и сохранялись границы зоны комфорта. Ашидо прищурилась, глядя на Бакуго, намеренно избегавшего зрительного контакта со мной, а затем перевела взгляд на меня, и этот взгляд я уже давно запомнила. Лариса Гузеева в теле моей подруги проснулась, и успокоить её было уже невозможно. — Блин, лимонад совсем закончился, — девушка подбежала к кувшину, на две которого остались лишь мокрые дольки лимона и листья Мяты. — Чипсы нужно по тарелкам разложить. Мороженое нужно прибрать. Ещё булочки погреть… У-у-у, столько работы. Киришима, — девушка обратилась к Эйджиро всё с тем же хитрым прищуром. — Пойдём, поможешь?       Я умоляюще посмотрела на подругу. В моих глазах так и читалось «не оставляй меня», но Ашидо прикинулась великой слепой. По Бакуго тоже можно было сказать, что он, мягко выражаясь, не в восторге. — Зачем булки-то греть? Мы почти из печи их взяли, — искренне не понял друг. — Киришима, — настойчивее произнесла Мина.       Эйджиро быстро посмотрел на нас с Бакуго, затем на Ашидо, и с громким вдохом и округлившимися глазами согласился. За считанные секунды Мина и Киришима взяли все вкусности и покинули комнату. Я направилась к кровати Ашидо, чтобы сесть, Кацуки, не произнеся ни слова, последовал за мной. Я придвинулась ближе к стене, поджав к себе ноги, Бакуго же сидел на краю кровати, положив локти на колени и собрав кисти в замок. Мы оба были напряжены: столько хотелось сказать, но начать никто не мог. Положив голову на колени и приобняв их, я смотрела на парня, пока он сосредоточил взгляд то ли на поле, то ли на своих руках. «Может, следует попытаться начать говорить, а потом слова пойдут сами?» — после этой мысли два голоса зазвучали в унисон, словно звук первых нот в пустом концертном зале дуэта первоклассников музыкальной школы, которые только начали учиться превращать ноты в мелодию: — Мари… — Кацу…       Наконец, мы смогли посмотреть друг другу в глаза, однако на секунду замялись, щёки обоих слегка зарумянились. В этот момент сердце вновь заколотилось, а бабочки в животе устроили анархию. Я неловко усмехнулась и уступила Кацуки: — Прости пожалуйста. Говори ты.       По лицу парня было видно, что он и сам не знал, что говорить, но после глубокого вдоха он взял на себя эту ответственность: — Голубок, — Кацуки повернулся в пол оборота ко мне, закинув одну согнутую ногу на кровать и опёршись одной рукой о матрас. — Вчера… Я не знаю, что на меня нашло…       Мой взгляд бегал по его глазам, а уголки бровей направились вверх, образуя домик. «Умоляю, только не извиняйся. Прошу. Скажи что угодно, только не извиняйся», — просила про себя я, и по взгляду это наверняка читалось. Казалось бы, попросить прощения — это банальная вежливость, но ещё это является признанием ошибки. Последнее, чего мне хотелось — чтобы Кацуки считал всё, что произошло вчера, ошибкой. — Не то, что бы мне не хо… — продолжил парень, перемещая взгляд куда-то по потолку и потирая свободной ладонью шею. — Блять, — прорычал он, зажмурившись и сжав в кулак покрывало. Было видно, что он тоже не имел понятия, как вести себя в этой ситуации.       Последняя фраза меня немного успокоила, и я подползла ближе к нему, села рядом и нежно накрыла своей ладонью его кулак. Его рука сразу же расслабилась, а глаза открылись и смятённо заглядывали в мои. Вчера он протянул мне руку несмотря ни на что, теперь пришло время сделать это мне. — Всё хорошо, — мой голос был успокаивающе тихим, а губы изогнулись в ласковой улыбке.       Напряжение в теле парня окончательно ушло: его плечи расслабились, дыхание стало ровным, а на лице появилась спокойная улыбка в ответ. Мгновение мы смотрели друг на друга в привычной, комфортной, согревающёй тишине, с которой, наконец, спали цепи неловкости и смущения. Определённая недосказанность всё ещё сохранялась, но сейчас такой разговор не был нужен никому из нас. Когда этот краткий миг закончился, я хотела убрать руку, но в последний момент Кацуки аккуратно, но уверенно зажал мой мизинец между средним и безымянным пальцем, вынуждая вернуть ладонь обратно. — Ты мне так фотки и не скинула, — решил напомнить парень — О…Ох, точно. Сейчас скину. Я их и не выставила ещё. Поможешь выбрать?       Мы оба сели поглубже на кровать, оперевшись спиной о стенку, так, что наши плечи касались друг друга, пуская электрический импульс первые несколько секунд, затем он сменился приятным и уютным теплом, о котором я неосознанно мечтала весь день. Сначала мы вместе выбрали фотографии, которые я выставила в ВК, а затем все эти снимки полетели в чат с Кацуки. Я на секунду отстранилась, чтобы парень не видел, как он у меня подписан. — И чё ты отсела? — возмущённо поинтересовался Бакуго. — Чтобы ты мои переписки с Шейхами арабскими не смотрел, — с уверенным выражением лица ответила я. Однако ошалелый взгляд Бакуго не дал долго сохранять серьёзность, заставляя меня сразу захохотать. — Да ты просто не хочешь мне показывать, как я подписан у тебя, — с провокационной ухмылкой предположил Бакуго. — Смотрите-ка, какой проницательный. Не бойся, с собаками не связано, — ухмыльнулась я в ответ, Кацуки вздохнул, закатив глаза. — Жаль, потому что у меня твой контакт с птицей связан, — ухмылка не сходила с его губ. — С голубем? — Неа. Совершенно другая птица. Ты наверняка её у своей бабушки в деревне видела, — сказал Бакуго, но по нему было видно, что он просто подкалывает. Я театрально вдохнула, положив руку на грудь. — Вот так ты, да? — я отвернула голову, но через секунду развернулась обратно, расслабленно улыбаясь. — И вообще, это неоригинально. — Да конечно с голубем, — сразу же ответил Кацуки. — Какая из тебя курица? Ты вон как летаешь. Конечно, не так быстро, как я, но тоже неплохо, — парень сделал небольшую паузу, прежде чем задать вопрос. — А чё, «Голубь» оригинальней что ли? — Честно, — я мягко усмехнулась. — До тебя меня так ещё никто не называл, — взгляд нечаянно упал на дверь, которая была немного приоткрыта, а из щели выглядывали две заинтересованные мордочки. — Ну и чё вы там стоите? Заходите давайте, — с дружеской улыбкой сказала я, Кацуки сразу же немного отстранился и нахмурился.       Эйджиро и Мина с довольным выражением лица вошли в комнату. Парень нёс кувшин, наполненный новой партией лимонада, два стакана на него и Кацуки, и одну глубокую тарелку с чипсами. Ашидо несла вторую, а к ней в довесок два блюдца с булочками, такими аппетитными, тёплыми провоцирующими одним своим запахом. Киришима разлил напиток по стаканам, поставил кувшин и сел со стороны Бакуго, поставив между собой и им тарелку с чипсами, пока Мина запускала ноутбук и выбирала фильм. Через минуту девушка присоединилась ко всем, устроившись с моей стороны и поставив между нами вторую тарелку. У фильма началась заставка, и все сидели в предвкушении. Мы с Кацуки переглянулись: спокойная, ласковая улыбка на мгновение застыла на лицах обоих, прежде чем мы вернулись к просмотру. Было понятно, что в тот день ни он ни я не были готовы к следующему шагу. Однако разговор с Миной, а затем и с самим Кацуки заставил что-то щёлкнуть в моей голове, запуская механизм, ведущий к переменам.