Огранка моих чувств

      Несколько дней с нашего с Валентином расставания прошли в забытье. Я определённо что-то делал, но что именно — удавалось припомнить далеко не всегда. Универ, приют, размышления о будущем — всё слилось в одно.       Максиму я так и не позвонил. Нормально ли бежать к нему сразу после расставания с Валентином? Я решил, что нет, что ради приличия стоило выждать пару дней, но на самом деле просто боялся.       — Артём, ты обедал? — спросила Катя, войдя в мою комнату. В последнее время она взяла привычку задавать мне такой вопрос, ответ на который почти всегда был неизменным:       — Нет.       После этого мы, как всегда, спустились вниз и принялись разогревать обед. Разливая по стаканам сок, Катя предложила съездить после трапезы к дедушке, и я счёл это хорошей идей.       Дедушка был рад нашему визиту и выглядел довольным, хоть большую часть времени мы молчали. Я пил уже третью кружку чая, он разгадывал кроссворды и порой смотрел в сторону Кати, которая замешивала тесто. Она предложила испечь бисквит. В этом не было нужды, но дедушка не стал отказываться. Думаю, ему было приятно от того, что дом наполнился жизнью.       — Тут теперь так тихо, — признался он.       Катя сделала вид, что за жужжанием миксера не услышала, а я лишь молчаливо посмотрел на дедушку. Не знаю, что тут можно сказать.       — В последнее время я всё чаще думаю о Разбойнике. Представляю, будто он живёт здесь. И мне нравятся эти фантазии, — сказал дедушка и оторвал взгляд от кроссворда. — Может, мне и вправду взять его? Он же ещё в приюте?       — Да. Это очень… — я сделал паузу, чтобы подобрать правильное слово, — непростой кот. Большинство любит милых, игривых и послушных. И маленьких котят.       — Но маленькие котята вряд ли смогут почуять золото.       — Вряд ли кто-то кроме Разбойника вообще на такое способен, — согласился я. — Приходи завтра в приют. Я как раз буду волонтёрить и познакомлю тебя с ним.       Дедушка кивнул, довольно улыбаясь, и вернулся к почти разгаданному кроссворду. А на следующий день приехал в приют. Я повёл его в кошачью комнату, по пути отмечая, что он не снял обручальное кольцо, а на старой морщинистой шее поблёскивала цепочка от крестика.       У дедушки с бабушкой никогда не было домашнего животного, они часто гоняли дворовых котов со своего участка и настораживались, когда проходили мимо бездомных собак. Нельзя было сказать, что они не любили животных, но и особого желания жить с ними тоже не проявляли.       Войдя в комнату, дедушка начал внимательно переводить взгляд с одного кота на другого. На его лице не было умиления, как у заядлых кошатников, которые таяли просто от того, что оказались в одном помещении с котиками. Дедушка излучал лишь любопытство.       — Вон тот? — он кивнул в сторону Разбойника. — Одноглазый?       — Да, угадал.       Разбойник лежал на мягком маленьком коврике и внимательно смотрел на нас, будто знал, что речь идёт о нём.       — Я думал, он такой… дворовой, страшненький. Ну, знаешь, как типичные разбойники из фильмов, — признался дедушка. — А он такой важный и лощённый. Это же какая-то порода?       — Британец. Если честно, мы не знаем, как он оказался на улице и потерял глаз. Возможно, однажды просто убежал из дома.       Разбойник поднялся с места и, не отрывая от дедушки взгляд, тяжёлой поступью направился к нам. Дедушка делал вид, что не знает, к чему всё идёт, позволил коту обогнуть себя и оказаться за спиной. А потом, с небывалой прытью для своего возраста, отскочил в сторону за секунду до того, как острые зубы коснулись пятки.       Кот предпринял ещё одну попытку, но вновь потерпел поражение.       — Кто тут у нас кусака? — дедушка наклонился и принялся теребить и мять Разбойника ладонями. — Кто тут хулиганит и кусается?       Настя как-то объяснила, что многое из того, что делают кошки, они делают для привлечения внимания. Не обязательно положительного. Даже летящий в них тапок, призванный предотвратить ночное мяуканье и топанье — тоже реакция. А это именно то, чего кошка хотела добиться своими действиями. Таким образом можно закрепить нежелательное поведение, самим того не подозревая.       Если бы с самого начала все игнорировали укусы Разбойника, возможно, он бы не стал нападать на тех, на ком есть золото. Но трудно такое проигнорировать. В итоге мы имели то, что имели — кота с изначально сложным характером и вредной привычкой, которую вряд ли уже можно искоренить.       Совсем не то, чего ожидают будущие хозяева.       Но дедушка веселился, а Разбойнику внимание было только в радость. Он выскользнул из рук и принялся носиться вокруг дедушки, который то и дело ловил его и катал по полу.       — Мне нравится этот парень! — довольно воскликнул дедушка сквозь смех и глянул на меня.       — Ты первый, за исключением Насти, кто так сказал.       — Его можно забрать сегодня?       Я покачал головой.       — Даже если я поручусь за тебя, всё равно скажут, что надо хотя бы денёк всё обдумать, а потом прийти на собеседование.       Дедушка хмыкнул и присел на корточки перед Разбойником.       — Так просто тебя не заполучить.       Он ткнул пальцем в чёрный кошачий нос, Разбойник быстро извернулся и принялся обнюхивать обручальное кольцо. Серебряный перстень на соседнем пальце он полностью игнорировал.       

***

      Сегодня был вторник, Максим, скорее всего, дома. Я не стал предупреждать о своём приходе и решил положиться на случай. Так мне спокойней.       Вот нужная улица, торец нужного дома, который я быстро обогнул и заметил хорошо знакомый кабриолет. Рядом с ним — улыбчивый Валентин, напротив — довольный Максим.       Мой бывший парень флиртует с парнем, который мне нравится. Господь, чем я перед тобой так провинился?!       Оцепенение длилось недолго, адреналин заставил тело двигаться настолько решительно и быстро, что умом я не до конца осознавал, что делаю.       — Привет, — поздоровался я с удивлённым Максимом, а затем вцепился в пальто не менее удивлённого Валентина и потащил его в сторону. — Буквально на минутку, — предупредил я потерявшего дар речи Максима. — Что ты тут делаешь?! — мой шёпот напоминал свист.       — В смысле? — спросил Валентин. — Приехал хорошо провести время. Я познакомился с ним в «Тиндере». Правда, ничего такой? — Валентин хотел поделиться впечатлениями, но я только крепче вцепился в его локоть и протараторил:       — Послушай, ради Бога, послушай. Это — он. Тот парень, который мне нравится, и…       — Какого хрена происходит?! — послышался позади голос Максима. Валентин обернулся через плечо и ответил:       — Кажется, малыш раздумывает насчёт тройничка.       — Что ты несёшь?! — выкрикнул я и заставил Валентина повернуться ко мне, оставляя Максима вновь недоумевать. — Один раз, всего один раз, — начал шёпотом умолять я, — отмени эту встречу.       — Ох, малыш, ну как я могу после такого продолжать, — Валентин утешающе погладил меня по плечу. — Но ты мне теперь должен мужика, идёт?       — Что? У меня склад их, по-твоему?       Валентин проигнорировал вопросы и вместо ответа направился к машине.       — Планы изменились, — сказал он Максиму, открывая дверь. — Да и у тебя, наверняка, тоже. Так что всем пока, гудбай, аривидерчи, саёнора.       Гул мотора эхом раздался по округе, но быстро затих, когда кабриолет скрылся из виду. Мы с Максимом остались в пустом заснеженном дворе и молча взирали друг на друга. В синем взгляде отчётливо виднелись потрясение и усиленные размышления, я же ни о чём не думал, спустил с плеча сумку, крепче сжал ручки и замахнулся.       — Сначала признаёшься мне в чувствах, а потом собираешься куда-то с другим?!       — Ау! — выкрикнул Максим, не успев увернуться от карающего удара. — Ты совсем, что ли?!       — Радуйся, что сегодня я без ноутбука!       Сумка почти нанесла второй удар, но Максим отскочил в сторону.       — Ты в отношениях, не со мной, и не было никакой гарантии, что выберешь меня! Я тебе ничего не должен!       Он был прав, но это злило только сильнее. Сумка вновь рассекла воздух. Максим ловко проскочил под ней, закинул меня на плечо, затащил в подъезд и шустро стал подниматься по лестнице. Только я хотел сказать, чтобы он не держал меня вниз головой, как ноги коснулись площадки второго этажа.       Я вцепился в перила и попытался отдышаться. В груди от волнения опять что-то сковывало, не давало нормально вдохнуть. Воцарившаяся между нами тишина делу не помогала.       — Итак, — наконец, заговорил Максим, — ты пришёл, чтобы?..       — Я… я пришёл сказать, что ты можешь пригласить меня на свидание! — выдал я, вскинув голову.       — Свидание?       — Не думай, что раз мы уже знакомы, я дам тебе поблажку. Ты будешь проходить отбор на равных со всеми условиях.       Что я несу?       — Ладно.       Почему он согласился?!       Я потупил взгляд в пол, чувствуя, как начинают дрожать губы. Почему всё так глупо? Я совсем не это хотел сказать. Всё должно быть не так.       Максим нежно коснулся моих щёк и заставил поднять голову.       — Я ничего не понимаю, — шёпотом признался я, устало закрывая глаза.       — Пойдём ко мне. Ты отдохнёшь, а потом мы всё потихоньку обсудим. Хорошо?       Я кивнул, Максим успокаивающе огладил мои плечи, взял за руку и повёл наверх. Ноги плохо слушались, меня потряхивало от волнения, и, может, так лишь причудилось, но, кажется, ладонь Максима тоже немного дрожала.       

***

      Я лежал под пледом, устроив голову на коленях Максима, и впервые за долгое время чувствовал себя на своём месте. Одна его рука покоилась на моём плече, другая сначала перебирала волосы, а теперь водила туда-сюда по носу.       — Нравится он тебе, да? — спросил я, не открывая глаз. Максим пару секунд молчал, а затем ответил, вызывая во мне лёгкий жар смущения:       — Ты мне весь нравишься.       Никогда прежде я не чувствовал от этих слов такой спектр эмоций, которые одолели сейчас: радость, волнение, страх, робкая надежда на счастье.       — Я расстался с ним, — дрожащим голосом, так и не рискуя поднять веки, сказал я.       — С кем?       — С Валентином.       Я открыл глаза, повернул голову и увидел задумчивое лицо Максима.       — Это был он?       — Да.       Максим мрачно усмехнулся.       — Всё у нас с тобой не как у людей.       Может быть. А может, нам надо было пройти через эти грабли. Прежде чем зажить долго и счастливо со своей любовью, принц всегда перед этим сражался с драконом.       Я поднялся с колен Максима и, машинально сжав край пледа, сказал:       — Нам нужно поговорить…       Максим скрестил руки на груди и посмотрел на ковёр. На нём ничего и никого не было, Золушка спала где-то в другом месте, но я тоже почувствовал острую необходимость уставиться на синие цветы.       — Скажи, кто тот человек, который у тебя на первом месте? — Мне очень хотелось отмахнуться от всего и просто отдаться чувствам, уйти в омут с головой, но крохи благоразумия настойчиво просили хотя бы попытаться узнать ответ.       Максим не решался ответить и скользил по комнате синим взглядом, будто было здесь что-то, что могло бы дать ему подсказку.       — Можно я отвечу тебе позже? — шёпотом спросил он. Я не знал, что сказать. С одной стороны был умоляющий взгляд Максима, с другой — опасения перед неизвестностью. — Не переживай, это не другой парень, — добавил Максим.       — Кто-то из родственников?       — Да.       — Тогда ладно.       Я потеребил плед в руках. Ладно. Отличное завершение разговора.       Максим нервно задёргал ногой, нарушая воцарившуюся тишину лёгким топотом. Я непроизвольно положил ладонь на его колено, призывая прекратить. Через секунду Максим накрыл мою руку своей и крепко сжал, будто хотел тем самым удержать меня на месте. Да куда я денусь-то?       — Артём, знаешь, — заговорил Максим, — я плохо представляю, что делают на свиданиях.       — Да я просто так сказал, — пролепетал я, не узнавая собственный голос. Всё же вся эта ситуация жутко смущала.       — Но ты ведь хочешь, — догадался Максим, поглаживая большим пальцем мою ладонь.       Я лишь кивнул, не отрывая глаз от наших рук. Сходить на свидание с Максимом было за пределом моих мечтаний. Во-первых, потому что мы долгое время не признавали наших чувств, а во-вторых, потому что хмурые тучки не были награждены геном романтика.       — Есть какие-то идеи? — спросил Максим. — Трамваи, увы, уже не ходят.       Сначала я умилился этим словам, но вскоре до меня дошло:       — Ты хочешь сейчас?       — Ну да, — Максим пожал плечами.       Я взглянул на свою мятую рубашку. Когда натяну поверх джемпер, её не будет видно, но кто знает, что творится у меня на голове. Да и я с самого утра в этом хожу, а потом ещё запыхался, атакуя Максима сумкой. Мне бы в душ и переодеться.       — Можем забронировать каршеринг и покататься, — продолжал Максим. И я понял, что ему было плевать, насколько растрёпаны у меня волосы и помята рубашка. Ему просто хотелось провести со мной время. А мне — с ним.       — Давай.       

***

      Приятно было ехать по опустевшим к позднему вечеру дорогам. Мелкие снежинки вихрились за окном, иногда мы проезжали мимо лесопарков или через какую-то рощу, и тогда начинало казаться, что машина держит путь к милому домику в лесу.       Однако молчание убивало потенциал уютных видов.       Мы знали друг друга уже достаточно долго, и могло показаться, что с подготовленной почвой свидание должно пройти гладко, но на деле было трудно переключиться с одного вида отношений на другой.       — Скажи… — подал голос Максим и вновь замолчал в нерешительности. Я оторвался от окна и внимательно посмотрел на него, показывая, что готов слушать. — Почему ты решил с ним встречаться?       Насколько уместен вопрос про бывших на первом свидании? В каких-нибудь рекомендациях на подобные темы наверняка наложено табу, но мы с Максимом уже давно не вписывались ни в какие стандарты. И если он спрашивал, значит, это волновало его настолько, что двигаться должным образом дальше было невозможно.       — Валентин просто появился в нужное время в нужном месте.       — Что ты хочешь этим сказать?       Я закусил губу. Сложно было сформулировать мои мотивы, к тому же сейчас они выглядели глупо.       — Ну… я… Ты мне начал нравиться, но не хотел отношений, — я старался держать голос ровным, чтобы Максим не решил, будто его в чём-то упрекают. — И мне было сложно понять, почему и откуда взялись эти чувства. Я боялся всё разрушить, думал, что если признаюсь, то тебе будет неловко, и мы больше не сможем общаться. Потом я решил, что, наверное, это из-за твоей заботы. Тогда меня стала посещать мысль, что окажись на твоём месте кто-то другой, я бы повёл себя так же. И вот на одном из вечеров появился Валентин…       Я поник, чувствуя себя идиотом.       — Ты пытался… заменить меня? — нерешительно спросил Максим. Я лишь беспомощно накрыл лицо ладонью. — Но мы ведь совсем не похожи.       — В тот момент мне подошёл бы кто угодно, — с горечью признался я, отвернувшись к окну.       Деревья за ним стали сменять друг друга с меньшей скоростью, а потом и вовсе замерли. Максим припарковался у обочины, провёл ладонью между моих лопаток, сжал плечо и притянул к себе. Я машинально обвил его руками и уткнулся носом в шею. Мы сидели на разных креслах и было неудобно обниматься через центральную консоль салона, но эти нюансы меркли на фоне долгожданных прикосновений.       — Ты не сердишься? — спросил я.       — Справедливости ради стоит сказать, что я сосредоточился на стройных блондинах и тоже пытался найти тебе замену. Но это заранее было провалом.       В душе начала зарождаться радость. Я был прав: Максим ничего не испытывал ни к одному парню из «Тиндера» и прочих приложений.       — Почему? — спросил я, будучи готовым к тому, что точного ответа может и не быть. Однако Максим нашёл, что сказать:       — Я не могу просто взять и начать испытывать что-то к человеку. Мне нужно время, чтобы привыкнуть, привязаться. А привязываюсь я неохотно. Но с тобой, вот, получилось.       В этом мы с Максимом поразительно похожи. Ведь, как оказалось, в моём случае тоже только глубокая привязанность могла перерасти в любовь.       — Если честно, я чувствую некую гордость, — признался Максим, отстраняясь. Я вернулся на своё место и почувствовал, как немного гудит поясница. — От того, что в итоге меня не удалось заменить.       Я невольно улыбнулся.       — Я тоже.       — Хотя, жаль, что не я первый тебя по-всякому потрогал, — хитро сощурившись, сказал Максим. Я почувствовал, как заливаюсь румянцем.       — Ничего не было. Совсем ничего. — Я не выдержал и отвернулся. — Мы даже не целовались.       Какое-то время Максим молчал, должно быть, от удивления, но затем хмыкнул и за спиной послышалось:       — А ты ещё более крепкий орешек, чем я думал.       Сердце бешено застучало, и стало невыносимо жарко. Боже, как сказать, что я не хотел целоваться ни с кем, кроме него?       Замок щёлкнул, сквозняк проник в салон, я повернулся и увидел, что Максим уже вылез из машины и, задорно глядя на меня, сказал:       — Пошли, проветримся, пока ты не сгорел от смущения и твой сахар не превратился в карамель.       Я нахмурился и по привычке стал обдумывать достойный ответ. Кажется, мы потихоньку впадали в привычную колею, только уже с новыми ролями.       — А тебе что, карамель не по вкусу? — спросил я, хлопнув дверью.       Снежинки кружили вокруг, исполняя медленный танец, изредка падали мне на лицо, чуть холодили кожу. По обе стороны от пустой дороги возвышались многолетние сосны-исполины. Они словно охраняли тайный мир, в котором не существовало ничего, кроме снежинок, темноты, прорезаемой светом фар потрёпанной машины, и Максима, присевшего на капот.       — Ладно, ничья, — сказал он. А мне было всё равно, кто тут выиграл или проиграл.       Оставляя следы на глади снега, я подошёл к Максиму и нерешительно присел рядом. Что мне делать? Что мне можно делать? Неужели всё, что угодно? Я стал размышлять, с чего начать. Взять его за руку? Положить голову на плечо? Или, может, встать перед ним, а потом рухнуть в объятия?       Прежде чем ответ нашёлся, Максим придвинулся ко мне так, что наши ноги соприкоснулись. Я машинально повернулся к нему, а он чуть наклонился, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и спросил:       — Как думаешь, это романтичное место?       Хоть он и улыбался, в уголках губ застыло напряжение, а на дне синих глаз ясно прослеживалась надежда. Надежда на конкретный ответ, который я не стал оттягивать:       — Да. Это… очень романтичное место.       Максим широко улыбнулся, так, как делал это очень редко, показывая ряд ровных зубов, но было что-то ещё. Что-то совершенно новое в прищуре его глаз, в том, как он на меня смотрел. Это облегчение? И радость? И… смущение?       Краем глаза я заметил, как он снял с правой руки перчатку. Тёплая ладонь легла на мою щёку, а потом скользнула дальше, на затылок. Зарылась пальцами в волосы и потянула вперёд. Я, не сопротивляясь, подался к нему, закрыл глаза, и в следующую секунду наши губы соприкоснулись. Ох…       Вроде ничего такого, но стало так радостно. Так, как я уже давно себя не ощущал, даже успел позабыть, что можно испытывать настолько светлые чувства. Будто только что услышал благую весть или мне снова пять и у меня день рождения.       Максим какое-то время был неподвижен, но затем прижался сильнее, смял между губ мою нижнюю, потом верхнюю, провёл по ним языком, и всё повторилось сначала. Я попробовал ответить, повторить за ним, рука на затылке ласково погладила кожу. Видимо, у меня получилось. А, может, нет, но ему всё равно понравилось.       Мы чуть отстранились друг от друга. Я был взволнован, хотелось смущённо отвести взгляд, но в то же время мне была интересна реакция Максима. Он так и не убрал ладонь с затылка и вот уже пристроил на моей талии вторую руку. Я поддался порыву и огладил его плечи, приобнял за шею.       Максим вновь принялся мять мои губы, но очень скоро между ними проскользнул язык. Я замер. То есть даже так?! Не то чтобы я возражал, просто был не готов к такому. Когда Максим провёл по зубам, а потом коснулся моего собственного языка, от неожиданности и новых ощущений показалось, будто меня ударили под дых, и воздух выбило из лёгких, но только в отличие от драки это было… приятно. Может, кислорода и вправду не осталось, а, может, это всё от волнения, но голова шла кругом, и я сильнее обвил шею Максима. Новые, ни с чем не сравнимые ощущения заполнили каждую клеточку тела, сердце громыхало, заставляло всё внутри дрожать, как на концерте с яростно орущей музыкой. Нет, тут ответить я был не в силах, поэтому просто позволил Максиму скользить языком во рту, мять мои плечи, бока, спину, прижимать к себе так, что начинало всерьёз казаться, будто мы можем срастись. Я бы совсем не возражал.       Когда Максим прервал поцелуй, я машинально принялся глотать ртом воздух.       — Я переборщил? — взволновано спросил он. Даже не знаю, как я сейчас выглядел. Судя по обеспокоенному взгляду Максима, так, будто стал свидетелем второго пришествия Христа. — Прости…       — Ничего. Просто… Просто… у меня нет слов, — выдохнул я.       — Это у тебя-то? — хмыкнул Максим, но тут же переменился и успокаивающе провёл между лопаток. Только тогда я понял, что он так и не выпустил меня из объятий. — Точно всё хорошо?       Я бы хотел сказать, что мне чертовски хорошо. Что это превзошло все ожидания, что ни в одном фильме или книге не смогли передать то, что я только что ощутил. Но дыхание всё ещё было сбитым, а сердце не унималось.       — Да. Всё очень… хорошо, — последнее слово я прошептал и поспешил прижаться к Максиму, уткнуться лицом в его плечо, чтобы он не видел моего смущения.       Невольно закралась мысль: смог бы я ощутить то же самое с Валентином? Не знаю, почему, но могу твёрдо сказать, что нет. Значит, я поступил правильно. Давно я не был так уверен в собственном решении.       Максим водил ладонями по спине, я крепче прижался к нему. В нос бил запах кожи, исходящий от дублёнки, но это совсем не раздражало. Это был один из его запахов.       — Знаешь, — робко начал я. Было неловко говорить о таком, но в то же время откуда-то взялась уверенность, что Максим должен знать, — я рад, что дождался тебя.       Скрип искусственной кожи, шелест моего пальто. Максим сжал меня так, что ещё чуть-чуть, и рёбра захрустят. Но это совсем не пугало.       А затем он, как истинный джентльмен после первого свидания, повёз меня домой.       

***

      Я не мог уснуть. В груди была приятная тяжесть, а в голове то и дело прокручивались воспоминания сегодняшнего вечера. Поцелуя… Я резко перевернулся на другой бок.       Это и вправду случилось, было так романтично и трепетно, в сто раз лучше, чем в моём воображении.       Я коснулся щёк, ощущая, насколько горячим стало лицо. Боже, Боже, Боже!       И не менее прекрасен был тот момент, когда он остановил машину возле моего дома и спросил: «Мы же теперь вместе?»       Я уткнулся в подушку, чтобы заглушить восторженный писк. Как мне понравилось слово, что он подобрал! «Встречаемся» — это сухо, будто есть лишь маленький кусочек жизни, который посвящён другому человеку, периодические встречи. А «вместе» звучало куда более всеобъемлюще, увереннее. И, разумеется, я согласился!       Я снова прокрутил эти воспоминания и вновь уткнулся в складки наволочки, пахнущей кондиционером для белья.       Неужели это случилось? Нормальные отношения, завязанные не на желании провести со мной одну ночь, а на искренней взаимной симпатии. Ведь так? Да, конечно, так, я не позволю себе сомневаться, хотя бы не сегодня! Сейчас мне хотелось просто радоваться, счастье рвалось изнутри, его было так много, оно поглощало тело, разум, душу, наполняло волшебной энергией.       Так хотелось поделиться этим с кем-то, поведать обо всём случившемся. Я подорвался с кровати, вышел в коридор и остановился напротив двери в комнату сестры.       Она меня убьёт.       — Кать. — Я постучал в дверь, никто не ответил, я постучал снова и сменил шёпот на приглушённый голос: — Ка-а-ать.       Тишина. Я опустил ручку двери и вошёл внутрь. Точно убьёт, изобьёт подушкой или чем потяжелее, искусает до смерти и выкинет в окно.       — Кать… Ну, Катя, — сказал я громче, тряся её за плечо. Она убьёт меня, но перед этим я успею всё рассказать.       Сестра стянула маску для сна и уставилась на меня с лёгким испугом.       — Ты чего? Что случилось?       — У меня появился парень.       — Сейчас? Ночью? Пока ты спал? — она отмахнулась и ухватилась за маску, чтобы вновь спрятать за ней глаза. — Тебе приснилось.       — Нет, послушай… — я схватился за её руку, чтобы она отпустила маску, — всё по-настоящему.       — Поздравляю.       Катя отмахнулась и отвернулась от меня, но я не отставал, взобрался к ней на кровать.       — Я хочу рассказать тебе…       — Завтра, — твёрдо сказала она, но как будто моё счастье можно было так просто заглушить.       — Завтра будет не то. — Я лёг рядом, на подушке как раз было достаточно места. — Думаю, ты не удивишься, если я скажу, что это Максим. Так вот, мы долго катались на машине, а потом остановились посреди рощи…       Катя взвыла, но я даже не думал останавливаться и продолжил рассказ, периодически тряся её за плечо, чтобы сестра не уснула.