О встречах с Кларионом замолвим словечко

      С Дэмианом не было просто. Никогда. Был ли он ребенком или уже подростком. Дик это всегда понимал. Наверное, с первого дня как его увидел. Какого дня? Мгновения хватило! Потому что не мог ребенок Талии аль Гул и Брюса Уэйна получиться иным. У Брюса других детей не бывало в принципе.       Все они представляли собой набор диагнозов из малой и порой даже большой психиатрии. Про Уэйна, в смысле старшего, и говорить нечего — ходячее пособие по психическим отклонениям. И по педагогике. Ну, такое пособие, которое показывает на личном примере, как не надо себя вести. А вот Талия явно приняла все происходящее за чистую монету.       И на выходе из этой мясорубки получился Дэмиан. Маленький мальчик с искалеченной душой и демонами в голове, которые, наверное, и Ра’су не снились. И демонов этих приходилось приручать. Как приходилось приручать и самого Дэмиана.       Детство в цирке давало в этом большую фору. Пусть он был гимнастом, не дрессировщиком. Но когда ты живешь в цирке… Ты живешь в цирке. Ты в той или иной степени знаешь, или даже умеешь, почти все.       Поэтому Дик приручал. Осторожно. Медленно. Чередуя кнут и пряник. Подбираясь все ближе едва уловимыми шагами. Никаких резких движений. Никакого потрогать нос, пока не получишь сигнал, что звереныш, если не рад этой ласке, то хотя бы готов ее стерпеть, раз уж тебе, двуногому, так приспичило.       Кнутом и пряником приучать к правилам. Приучать к себе. Приучать к мысли: люди не враги. Не все из них.       Медленно. Дотошно. Кропотливо. Запасшись огромным количеством терпения, улыбок, объятий и бинтов. Потому что за прогрессом всегда следует откат. Потому что так тоже бывает.       Объяснять это Брюсу не имело смысла. Его бы самого кто приручил и обуздал. Он был тем самым бунтарем в ясельной группе от которого дети учились плохому.       Его ребенок тоже учился, что уж греха таить.       Поэтому Дик тихо радовался, когда Брюс покидал Землю-матушку и сматывался куда-нибудь, фиг знает куда, на ближайшие дни и месяцы.       Но конкретно сейчас он был этому очень не рад. Потому что с Дэмианом ребенком было не просто. С Дэмианом подростком было откровенно сложно, но все же как-то с перспективой на улучшение. С Дэмианом малышом было практически невыносимо!       Нет! Когда Джон приволок его в особняк после неожиданной встречи с Кларионом, Дик, конечно и безусловно, умилился. И стопятьсот фотографий сделал для личного архива, в срочном порядке переодев насупленного малыша в тут же заказанную курьером одежду. Но он отказался от помощи, предложенной Лоис по телефону. И сейчас понимал, что ошибся.       Дэмиан… Дичился его, что ли? Не мог усидеть у него на руках больше пяти минут. Выворачивался угрем, но вместо того, чтобы начать бегать по дому, как положено непоседливому ребенку, шаткой походкой отходил в самый темный угол и сверкал оттуда ядовитой зеленью огромных глазищ. Да так эффектно, что Грейсону хотелось вручить ему не то «Искусство войны» в оригинале, не то катану, не то кубок из черепа врага его. Дик ограничился плюшевым медведем. На которого Дэми тоже смотрел, будто тот был бомбой с часовым механизмом. И брать не спешил. Даже оказавшись в постели, деловито посадил его в другой конец кровати. Словно манифестируя: он сильный и независимый.       Дик не знал, чего в нем было больше в тот момент: умиления или грусти. Дэми было около двух лет. Но он уже был Дэмианом.       Возможно, Дик был в ужасе. Самую малость.       И градус этого ужаса начинал зашкаливать в моменты кормежки. Ибо накормить Дэмиана было какой-то воистину непосильной задачей. Хоть к стулу привязывай и воронку в рот толкай. Он не капризничал. Нет. Он практически истошно орал, стоило Грейсону подобраться к нему с едой поближе. Плевался. Кидался. И заходился в какой-то бесслезной истерике.       И только обессилев, как-то обреченно и вяло съедал, что давал ему Дик, почти со слезами на глазах. При чем Грейсон видел: мышь-малыш голоден. И ест с аппетитом. Но с таким видом, будто идет на казнь.       Примерно такую сцену застал и Джейсон, навестивший их одним не таким уж прекрасным утром.       — Что за крики? — деловито поинтересовался он, скидывая куртку. — Его высочество недоволен, что ему подали яблочное пюре и серебряную ложку, когда он хотел банановое и золотую?       — Ха-ха, — кисло отозвался Дик, отступаясь от несчастного ребенка, который уже покраснел от воплей и теперь тяжело дышал, внимательно следя за Джейсоном, чуть нахмурив соболиные брови. — Не представляю, как перетерпеть эти дни, пока он не обратится обратно. Я же не могу его совсем не кормить...       — Не, ну можно попробовать, — гоготнул Джейсон вызывая у старшего брата желание кинуть в него баночкой с пюре.       Сполоснув руки, Тодд дотянулся до терки и банана. Чтобы через пару минут подступиться к Дэмиану со свежей порцией. На маленьком личике отразилось что-то вроде узнавания. Даже какой-то радости. Которая сорвалась с губ заливистым смехом. Пальчики уцепились за седую прядь и с силой дернули, но Джейсон даже не зашипел. К тому же, мгновением спустя, Дэмиан уже уплетал банан за обе щеки. Разве что ложку не прожевал.       Дик непонимающе моргнул. За последние пару дней так привык к иному исходу, что почти идеалистическая картина казалась ему какой-то нереальной что ли.       — Как ты это сделал? — да, он в курсе, что звучал беспомощно. Но, господи-боже, он и был совершенно беспомощен.       — Он меня знает, — пожал плечами Джейсон, продолжая кормить радостного ребенка, разглядывавшего его во все глаза.       Дик хотел было возразить, что он и его знает! Да так и замер с банкой пюре в руках. Яблочного. Повзрослевший Дэмиан любил яблоки. А вот маленький совершенно определенно предпочитал бананы.       И Джейсон знал это.       Осознание прострелило позвоночник, едва не заставив осесть на пол бескостным мешком. Дик никогда не задумывался об этом, быть может убегая от этих мыслей, как наверняка убегал и Брюс. Разве что Тим мог обдумать все со всех сторон. Но молчал, как и всегда.       Джейсон был в Лиге Теней.       Он был тенью.       И маленький Дэмиан знал его. Знал, как Тень его матери. Как человека, которому можно доверять. Поэтому Джейсон подступился, не опасаясь. Поэтому примчался по первому зову. Джейсон был для Дэмиана своим.       Из его рук можно было брать еду.       С губ едва не сорвался обреченный стон.       Но все, что позволил себе Грейсон — это обессиленно облокотиться на столешницу. В крови закипала лютая ярость. И хотелось что-нибудь сломать. Конечности Ра’са, например. Красивое лицо Талии, как вариант.       И он обязательно это сделает, но потом. Пока ему нужно было уговорить Джейсона остаться, потому что кроме еды, им предстояло еще купание, потому что влажные салфетки уже не вариант.       Чертовы гении ассасинской дрессуры.