Меняльный круг

***

      Ворожба не работает. Никак не хочет затаскивать Слепого в огненные тиски любви Рыжей. Никак. Абсолютно. Что только не перепробовала за нескончаемые две недели Шаманка.        Морозец пробегает по коже, то-ли окно забыли закрыть, пока втихаря курили, то-ли галлюцинации настигли ее больную голову.       Коротковолосая тяжело вздыхает и бросает на стол спицы с жутко натянутой пряжей, выскакивая, как ужаленная, в коридор. Русалка, набивая желудок свежими пышками, что достались ей после обеда, только удивленно проводит ее взглядом, пробубнив парочку несвязных слов.       — Что? Куда? — еле слышит Шаманка и захлопывает дверь, попутно поправляя вытянутую горловину свитера.       Где-то в закромах памяти сохранились парочку действенных способов, которые на этот раз уж точно должны сработать. Если, конечно, ничего не напутать. Русалка как-то очень давно объясняла правила одной очень интересной и простой ворожбы, и только сейчас Шаманка вспоминает о ней. Всего-то нужна частичка Рыжей, которая всегда будет находиться при Слепом.       Наверное, это какое-то наказание. Снова. Либо она кому-то намудрила в прошлый раз, либо она перестала что-либо понимать в элементарном и зазубренном. Девчонки…вот такая их натура. Или…       Есть еще одна причина — слишком длинный язык Рыжей. Тайное должно оставаться тайным, пока это не всплывет наружу. А так, в чем тогда смысл тайны? Разболтать всем и быть довольной, что это когда-то произойдет? Черта с два! Это уже никогда не произойдет. Таков закон: не говори, чтоб не сглазили.       Тьфу на них всех!       Ввязалась же Шаманка в эту любовную авантюру…       Только вот зачем? Ей-то какая от этого всего выгода? Лишний раз потешить свое самолюбие, что она что-то умеет? Она умеет, сомнений нет. Ни у нее, ни у кого-то другого. Она слишком долго доказывала Дому, что умеет все. От самого легкого до самого сложного. А тут вот что...беда!       — А может кварц на нее натянуть? — шепчет медноволосая себе под нос, прохлаждаясь по пустому коридору второго этажа. — Или… Нет, ерунда какая-то.       Досадное недоразумение. Вот, кто она? Шаманка. Значит, и шаманить умеет. Не зря же так прозвали. Только вот толк от шамана, который не умеет шаманить?       Толк должен быть. Не знаешь, как делать — научись. Научись…научись…Вспомни, как все это делается. Даже если кажется, что все настолько элементарно….       В коридоре удивительно тихо. И почти никого нет. Только Рыжий прохлаждается у двери второй, словно подкарауливает кого-то.       — Доброе утро, — лениво проговаривает он Шаманке, отклеиваясь от стены и подстраиваясь к девушке. — Куда бежим? На встречу с пауками и плесневелыми банками?       — Именно туда, — фыркает ему в ответ Шаманка и, недоброжелательно нахмурив брови, продолжает. — Если не отстанешь, наведу порчу, чтоб всю твою грязную и вонючую помойку затопило моющими средствами…или, чтоб у тебя больше никогда не вста...       — Полегче с проклятиями!Ты говоришь прямо как…       Шаманка закусывает губу. Только попробует этот Крысеныш ей что-то сказать про сходство с Крестной. Тут же полетит на метле в женское крыло, в воспитательскую, на чай…       — Как кто? Отвечай…       — Ну, что ты сразу к плохому переводишь разговор. Я к тебе со всей душой — а ты в нее харкаешься, даже уже не плюешь! Манер вообще не осталось? Может, зайдешь в гости? У меня отличный ликер. По-моему, тебе не помешает выпить. Расслабиться…напряженная ты какая-то.       Пока Шаманка думает, как бы наорать на Крысиного вожака, тот, без малейшего усилия, заталкивает ее во вторую. Войдя, она сразу спотыкается о то, что в Крысятнике называют столом.       Рыжий раздвигает спальные мешки, заслоняющие обзор: хлопает по ним, и они отъезжают по веревкам, к которым подвешены, как выпотрошенные шкуры. Из единственного, который лежит на полу, доносится храп.       — Пусть дрыхнет дальше. Не помешает…       Ужасно воняет чьими-то носками. Шаманка брезгливо садится на пол перед столом-ящиком, облокачивается о его поверхность и тут же к ней прилипает.       — Черт, — шипит она, потирая сладкие рукава. — Как вы тут живете, хотелось бы знать? Плесенью обрастаете и моетесь раз в год, пока не почувствуете вонь от самих себя?       — Бинго! Так и живем. Здесь не всегда так грязно. По средам мы устраиваем уборки, а сегодня, как назло, вторник. Самый грязный день.       — И сколько сред вы пропустили? Только честно. Все?       Рыжий достает из рюкзака фляжку, наливает Шаманке в колпачок и передает его сразу в руки, не связываясь со столом.       — Ликер из мандариновых шкурок. Полный отпад.       — Сам делал? Отравить пытаешься? — ухмыляется Шаманка и принюхивается. Ей бы еще заскочить на меняльник… Поглазеть на кое-что и на кое-кого.       Крысиный вожак смеется:       — Нет. Не бойся. Купил у Братьев Поросят. Все стерильно. Представляешь, Фазаний ликер?       Шаманка настораживается. Неспроста он ее сюда завел.       — Как твои шаманские дела поживают? — спрашивает Рыжий, вытирая ликерные усы. — Много кто в последнее время про тебя болтает. Как говориться, спроса много не бывает. Логи, наверное, без конца бегают, чтоб девчат своих захомутать?       — Отлично. Логи сами в своих амурных делах варятся. Они, наоборот, меня побаиваются...Вот тут заказик один оформляю. Зараза этакая, какую неделю все срывается.       — А как с другими делами? Затронем с тобой другие сферы твоей жизни…Кхм-кхм, которые не касаются твоих потусторонних способностей…       — Ничего нового…Плоховато…       — О-о-о, так ты на самом деле еще неумеха в делах важных? — изумляется Рыжий. — Да-а-а-а, дела важные они такие...непростые. Сам иногда удивляюсь, как с ними еще справляюсь.       — Как и в вожачестве. Есть много нюансов, о которых еще предстоит узнать. Если успею узнать...       Тон Шаманки настолько мрачен, что Рыжий понимает, развивать тему не стоит.       — Вы же все, как один, так считаете… Или думаете, что я настолько глупа, что два и два сложить не сумею?       — Упс… — выдавливает Рыжий, растерянно улыбаясь. — Никто так даже и подумать об этом не может. Все с большим уважением к тебе относятся…даже зная, что ты девка!       — Вот именно, — Шаманка смотрит на Рыжего в упор. — Упс…       Некоторое время они молчат. Рыжий наполняет для девушки еще один колпачок.        — Слушай, — говорит он с напускным оживлением. — Говорят, Лорд запал на Рыжую? Просто смертельно запал. Это правда?       Итак, теперь стало понятно, что Рыжий наконец говорит о том, что его по-настоящему волнует.       — Откуда мне знать? — огрызается Шаманка. — Сам у нее спроси. Или тебе погадать на картах?       — Ее бесят такие вопросы, — уныло признается Рыжий. — А карты ты можешь подговорить…наслышан уже о такой твоей маленькой способности. Все делаешь, чтобы подлизаться...Быть для каждого удобной.       — Значит и со мной нечего это обсуждать… Вот кому-кому, а тебе зад лизать я не собираюсь…       — Даже не скрываешь, что под всех стелишься? Мда-а-а, детский психолог местного разлива…       — Будь более снисходительным, прояви терпения и может, может, она что-нибудь тебе да и расскажет. Главное — время.       Глаза Шаманки делаются злыми, одной сороки ей уже по самое горло хватает, но Рыжий ничего не замечает. Он возится с фляжкой. Завинтив, поднимает голову, и даже в пучеглазых стеклах его очков читается тревога.       — Понимаешь, — проговориваеь он. — Я за нее беспокоюсь. Слепой — это Слепой, сама знаешь, что это за фрукт. А она же ничего не понимает, у нее словно свои розовые очки на глаза натянуты… А если за ней будет ухаживать этот Лорд, то она будет вечно таскаться в четвертую. Там, где четвертая — там и Слепой.       — Ясно, — вздыхает Шаманка. — А я-то здесь при чем? От меня ты чего хочешь?       Рыжий угодливо улыбается.       — Ну… ты не могла бы… понимаешь… тоже туда проникнуть. В четвертую. Ты же девчонка, к тому же симпатичная. Да и в детстве от тебя все там слюни пускали…       Шаманка прищуривается:       — И что? Надзирать там за Рыжей, чтоб она не лезла к Слепому, так что ли? Я и без того много ее проблем решаю. Всю жизнь!       — Нет. Я не это имел в виду. Просто… если бы ты изобразила, что влюбилась в него… всерьез, по-настоящему, она бы тогда сразу выкинула его из головы, понимаешь? Даже близко бы не подошла.       Шаманка мельком глядит на свои руки и встает. Рыжий тоже вскакивает. На нем нелепые фиолетовые брюки с кожаными сердечками на коленях, белая, расстегнутая до пупа, рубашка и галстук. Выглядит он, как клоун, хотя лицо у него серьезное и даже испуганное.       — Не уходи, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть, честно! Если хочешь, считай, что я пошутил.       — А ты пошутил?       Рыжий молчит. Шаманка смотрит на него, задумчиво покусывая губу.       — Знаешь, — говорит она наконец. — Мало я встречала в жизни таких сволочей, как ты. Таких откровенных. Я, значит, буду там изображать подстилку для Слепого, чтобы Рыжая на него не позарилась и чтобы ты тут спал спокойно, ведь с твоей любимой сестренкой ничего не случится, так? Слепому будет по барабану, я это или Длинная Габи, лишь бы было в кого пихать свой конец, а я должна буду радоваться, что участвую в таком важном деле. Спасаю от него Рыжую. А я что? Ты обо мне подумал, друг? Мы все это представили, а теперь давай считать, что ты пошутил. Спасибо, что ты еще раз испортил мое мнению о себе. Я тебе премного благодарна!       Рыжий стоит понуро, ковыряя носком кеда грязный паркет. Шаманка усмехается.       — Ты все делаешь неправильно. Тоже мне, сводник. Надо было рассказать, какой Слепой классный парень и как он по мне сохнет. Как он тебе плакался в жилетку, что без меня ему жизни нет, что караулит меня на лестничной площадке, а потом, краснея, убегает к себе… Может, тогда и сработало бы.       — Да? — удивляется Рыжий.       — Нет! — фыркает Шаманка. — Но хотя бы выглядело поприличнее.       Рыжий опять съеживается.       — Я одного не пойму, — задумчиво говорит Шаманка. — Это ведь ты затеял этот новый Закон. Ты ведь сам заварил всю эту кашу, так?       Рыжий кивает:       — Ну я. Тогда мне казалось, что я все хорошо обдумал. А вышла ерунда. Сфинкс пригрозил, что если Габи у них еще раз появится, он мне голову свинтит. А так было бы хорошо…       Его прерывает громкий обеденный звонок. Лежащий в спальном мешке начал копошиться.       — Теперь надо ее срочно кем-то заменить. Второй Габи у нас нет, сойдет и Шаманка. Вожаку — вожак…И девчачьему крылу под его опекой будет лучше…       — Сойдет и Шаманка? Ты, братец, кажется позабыл, что я могу сделать с тобой и всем твоим упыриным складом! Или у тебя память после настоек поросячьих отбило?       Рыжий поднимает голову. Медная челка косо перечеркивает лицо Шаманки, полностью закрывая левый глаз. Если бы не эта челка, было бы видно, что брови сомкнулись над переносицей, образуя сплошную линию. Они кажутся гуще от того, что кожа у нее нежная, как у маленького ребенка — почти прозрачная. Рыжий сглатывает слюну.       — Прости, — еле слышно говорит он. — Я не думал, что это так прозвучит. Хочешь, врежь мне как следует, я заслужил.       — Обед, да? Обед? — из спального мешка высовывается голова, потом ее хозяин появляется целиком. Москит. Костлявый, в полосатых трусах, он рассеянно чешет живот и таращится на Шаманку заплывшими глазками.       — Все получилось так мерзко просто потому, что я говорил честно. — Рыжий оглядывается на заспанного Москита. — Потому что говорил, что думал, понимаешь? Но я это вовсе не так представлял, как ты описываешь! Я думал, что тебе было бы нетрудно… но если ты так это воспринимаешь… тогда, конечно… о чем разговор… Я, собственно, и не надеялся, что такая девчонка, как ты…       — Заткнись, а? — перебивает его Шаманка. — Каким же уродом надо было из себя сделать, чтоб такие мысли даже крутились в голове? И когда ты такое из себя слепить успел?       — Сегодня будут сосиски, — пытается завязать светскую беседу Москит. — И малиновое желе.       — А Слепому ты и правда нравишься. Хотя, конечно, ты мне уже не веришь. Да и если бы не эта заварушка, я бы еще с ним посоревновался за тебя...       — А может, малинового желе и не будет. Может, это я и приврал.       — Какой псих тебе поверит? Размечтался. Посоревновался он!       В спальню с топотом заскакивают два Крысолога:       — Обед! Вы что, заснули тут? — обрывают с вешалки рюкзаки и вываливаются обратно в коридор. Москит прыгает по комнате, пытаясь попасть ногой в штанину. Шаманка дрожащими руками засовывает в рот сигарету, уворачиваясь от протянутых зажигалок. Еще чего, будет она принимать их подачки! Рыжий прячет фляжку в рюкзак.       Медноволосая осматривается, затягиваясь, и впервые замечает, что, несмотря на грязь, во второй красиво. По стенам бегают антилопы Леопарда, на бегу превращаясь в струящиеся полосы узоров. Местами они полустерты, но от этого кажется только лучше. Рыжий надевает котелок и протягивает Шаманке руку.       — Мир?       — Смотри, как бы я ничего с тобой не сделала, — предупреждает его она и аккуратно вырывает свою ладонь из крепкого крысиного замка.       Исчезает Москит.       Рыжий с Шаманкой тоже выходят в коридор. При каждом шаге подошвы ботинок липнут к паркету.       — По-моему, вам уже поздно делать уборку, — буднично проговаривает Шаманка, словно и не думает, как насолить Рыжему за обидные слова. — Вы веники не оторвете от пола.       — Не оторвем — так не оторвем, — вздыхает Рыжий. — Ну и что? Будут в Крысятнике икебаны из веников. А потом из Крыс. Живой музей.       — Провожать меня не надо.       — А никто и не собирался…       Шаманка, пожав плечами, уходит в сторону девчачьей лестницы. Тощая, в слишком большой для нее одежде. Рыжий кричит в след: «До свидания!», но она не оглядывается.       Он поджимает губы и направляется к столовой. Его обгоняют хихикающие Птицы.       — Не повезло сегодня девочку снять?       — Как девственнику ручкой помахали, только воздушного поцелуйчика не хватало...       — Да заткнитесь вы, кривоклювы, - Рыжий толкает птенчиков и спешит за крысиный стол. Набивать желудок рыбным супом и раздумывать о своей пустой бошке.

***

      Пара бесшумных шагов и девушка останавливается. Присаживается на запыленную лестницу и закуривает, переваривая события последних часов.       — А может назло всех их переворожить? — стряхнув пепел под ноги, хихикает медноволосая.