Меняльный круг

***

      Сегодня понедельник. Значит, завтра будет вторник. Меняльник. Только вот менять нечего… Крыса какой раз кормит ее завтраками, отменяя заказы на камни. Все шло наперекосяк. Никакого интереса уже не было появляться на первом этаже. Если только с кем-то поболтать. Например, припомнить Валету обещанную прогулку.       Хотя, он, наверное, уже и забыл про свое обещание. Его парочку раз уже застукивали в компании Бедуинки. Поэтому, Шаманка тут же отбрасывает этот вариант. Нечего с ним болтать, обойдется.       По вторникам на обед дают не рыбный суп, а овощной или диетический, как его обзывают поварихи. Жирная вода с парочкой огромных кубиков морковки и картофеля. Неплохо, хотя есть в столовой хотелось все меньше и меньше. Вареные овощи быстро перевариваются в желудке...Слишком быстро. И через каких-то двадцать минут опять хочется есть. Рыжая частенько из Могильника ворует горький шоколад, который дают на полдник, или ватрушку свежую. Хоть что-то более съедобное.       — Рыжий просил передать, что тебя ждут в Кофейнике после обеда, — нехотя выплевывает Габи, оперившись своим оголенным бедром на угол стола, за которым сидит Шаманка, поднося ко рту Кошатницы ложку с перегретым рыбным супом. — Какое-то собрание вожаков решили устроить.       — Сейчас?       — Когда докормишь свою соседку, — противно хихикает Габи. — Сойдет за оправдание опоздания.       Девушки вокруг засуетились. Зашептались, косо поглядывая на медноволосую, что с громким треском бросает ложку обратно в тарелку, отряхивает крошки хлеба с рубашки, вместо платья, и ничего не ответив покидает столовую.       Голодная Кошатница презрительно кривится и недовольно глядит на Длинную:       — Позже не могла припереться? Не видишь что-ли, у людей обед!       — Тебя мне с ложечки покормить? — ржет длинноногая и лошадиной походкой отправляется к своему столу, демонстративно начав трапезничать.       В Кофейнике, как всегда, полутемно и накурено. Лампы на столиках горят, отбрасывая свет зелеными веерами. Окна зашторены, но солнце просачивается сквозь щели, так что создать уютный полумрак не удается. Слепой здесь. Восседает на грибовидном сидении в черном сюртуке с погонами, как молодой Дракула, спасающийся от солнечных лучей. Перед ним на стойке четыре чашки кофе. На соседнем грибе благодушно скалит зубы Стервятник, только вместо кофе у него горшочек с кактусом.       Свалившись на ближайший грибостул, Шаманка еще раз внимательно осматривается: никого, кроме них и безобразно свистящего Кролика за барной стойкой, не было. Сплошная пустота и грусть.       — Ай-ай-ай, — из-за ее плеча высовывается Шакал, развалившись боком на своем мустанге. — Сначала надо кое-что прояснить.       — И что же мы будем с тобой прояснять? — паясничает девушка, выгнув тонкую бровь дугой. Не хватает только здесь вечно не затыкающегося Табаки, который с минуты на минуту запоет свою заунылую песню о четырех бравых вожаках. — Тебя здесь вообще не должно быть.       — Не скаль мне зубы свои кривые, — огрызается колясник, хлопнув ее по плечу. Совсем легонько. — Я здесь чтобы немного прояснить ситуацию и взять с тебя подписи, — и вытаскивает из внутреннего кармана жилетки несколько сложенных вдвое помятых листков. — Здесь о неразглашении тайн: все, что ты услышишь в Кофейнике, останется в Кофейнике, — и протягивает листок с полувысохшей ручкой. — Здесь о запрете сотрудничества с воспитателями, а этот о полном соглашении с другими вожаками. А еще ты забыла со всеми нами поздороваться. Имей хоть капельку уважения!       Под конец длинного тошнотворного свода правил у Табаки пропадает голос и он, как кот, отхаркивающий шерсть, кашляет, хрипло требуя у Кролика стакан воды.       Не раздумывая и минуты, Шаманка все подписывает и лениво отдает всю макулатуру Табаки.       — Надеюсь, это все?       — А сейчас, — расправив плечи, он принимается болтать дальше. — Введу тебя в курс дела. Приближается Выпуск! Тебе он о чем-нибудь говорит?       — Не разговаривала с ним лично, — и Табаки тычет ей пальцем в ребро, чтобы Шаманка перестала паясничать. Она сгибается, прикрывая руками бока, что-то выплевывает нехорошее в адрес колясника, которого только смешат ее детские обзывательства.       — Как остроумно, — протягивает Стервятник, краем глаза видя, как занервничала Шаманка. — Мы тогда с ним тоже не знакомы совсем…       — Да ладно вам. Пусть девчушка пошутит немного.       Появившийся из ниоткуда Рыжий подмигивает девушке, подбородком указывая на Слепого. Недавний разговор так и стоит гулом в ушах девичьего вожака. А Рыжий все так и не унимается, словно ее только и позвали для этого. Сплести пару ниточек между ней и Слепым.       — Мы не помадки с лаками обсуждаем, чтобы шутить.       — Да ты б спросил лучше про новые тенюшки, а то твои, Стервятник, осыпаются. Весь как в дерьме...       — Давайте начнем! — останавливает их перепалку Шакал. — Выпуск!       Собрание прошло скудно. Ничего нового или интересного не обсуждалось. Пару фраз про Выпуск, высказанное недовольство про шумных Крысят от Стервятника, которого заботил только режим сна его любимых Пташек, да немая любовная переглядка.       Слепой все это время хранил молчание. Уперся туманным взглядом в руки, и сидел. Болтал за него Табаки, в одно горло выпивший остатки кофе со всех кружек.       — Ты тоже можешь что-нибудь сказать, — поддерживает он Шаманку. — Что творится в девичьем крыле… Можешь жаловаться сколько твоей огромной душе захочется. Мы всегда готовы тебя выслушать…       — Кран в туалете подтекает…мешает спать, — только и роняет девушка, водя пальцем по деревянной поверхности стола. — Габи не успокаивается какую неделю, воет что-то про любовь…       — Интересный она…персонаж, — поддакивает Табаки, вытирая кофейные усы. — Ей бы хорошего парня и все ее проблемы тут же улетучатся. Я обязательно сделаю на днях альбом с подходящими кандидатами, устроим маленькое прослушивание… Эй, Стервятник, — обращается он к вожаку третьей. — Кому-нибудь из твоих пташек не нужна красивая мадам для долгих и крепких отношений?       — Не думаю, — кривится тот. — Обойдутся.       — А тебе, Шаманочка, никто не нужен? Ты не воешь про любовь по вечерам? — заигрывает бровями Рыжий, протягивая свою липкую от пота ладонь к ее ладони. — Может, тебе тоже в этом деле помочь?       Он слишком говорливый в присутствии дам. Только откроет рот и из него сыпятся слова, которые никто бы не хотел услышать. Шаманке тут же хочется закрыть уши руками, чтобы прекратить это издевательство.       — Не стоит… Точно не из вас я буду выбирать себе молодого человека…

***

      На Перекрестке Шаманка с невероятным облегчением падает на пыльный диван и копошится в нагрудном кармане, в поисках пачки сигарет. Рядом пристраивается Курильщик, который как гусеница сползает с коляски и перетекает на твердую обивку, руками помогая себе поудобнее усесться. Посидеть в одиночестве ей, конечно, никто не дает.       Сейчас из Курильщика посыпется сто и один вопрос, на который она, из-за своей дурости, будет отвечать.       — О чем говорили? — интересуется он. Вся четвертая стояла за дверьми Кофейника, подставляя к уху стакан, чтоб лучше услышать разговор вожаков. Только вот метод их оказался совсем не действенным. — Всем интересно…       — Всем? — пожёвывая зубами найденную сигарету, переспрашивает Шаманка. — Или только тебе?       — Всем, — нагло врет он. Интересно было только ему. Сфинкс все знал за недели так три, Табаки сидел в Кофейнике, Лорду, Горбачу вовсе не до этих пустяков, Толстому лишь бы поесть козявок. Может, Лэри интересно тоже. Только вот он обо всем узнает, а Курильщику не скажет. Чтобы обиднее было.       — Так спроси у Слепого, — чиркает зажигалка, и Шаманка жадно затягивается, смотря в темный потолок Перекрестка.       — Он не скажет…он вообще со мной не разговаривает.       — Со мной тоже, — хмыкает девушка. — Но одно могу сказать: пора отсюда валить. Чувствую, скоро здесь нас всех, как тараканов, начнут травить.       — Почему?       — Ловец снов в прошлую пятницу расползся, карты потерялись во вторник, свечи кто-то унес без разрешения вчера. Все говорит о том, что что-то не так в Доме…       — Именно об этом вы говорили? — не унимается Курильщик.       — Да никто об этом даже говорить не хочет. Думать о таком вообще нельзя. Ты что с Луны свалился?       — Нет. Не с Луны…       — Сколько раз тебе повторять, Курильщик, в Доме все как в карточном домике… Одна карточка упадет — разрушиться все!       — И что же это значит?       — Это значит, что пора собирать весь свой хлам, который ты скопил за это время в один маленький чемоданчик, написать на хорошую оценку тест и ехать на все четыре стороны подальше от этого места.       Сказав это, она тут же начинает сомневаться в своих мыслях. Куда же ей идти. Ведь Дом — это ее дом, это ее все. Может, Курильщику с ним будет в радость попрощаться, но не ей.       — Знаешь, — Шаманка тут же вскакивает с дивана. — Пойду-ка я поищу свои карты. Думаю, они все-таки не пропали у меня. Рыжая частенько с ними любит поиграться.       — А как же…       — Я могу добежать до четвертой и сказать Табаки, чтобы он с тобой поговорил здесь, — убегая с Перекрестка кричит Шаманка. — Он обязательно с тобой о какой-нибудь ерунде поболтает. Подожди немного только!