Меняльный круг

Полусладкий привкус серы на прожжённом языке Что цвета тлеющей Венеры путешествует по горлу налегке

И я — ANAZED

***

      Шлепая босыми ногами по паркету, Шаманка огибает повороты коридора, в поисках неизвестного ночного гостя, что так напугал Муху.       Идет не спеша, иногда покачиваясь из стороны в сторону. Она часто спотыкается; длинные худощавые ноги подкашиваются, путаются меж собой. Уставшим взглядом смотрит в темноту, и кажется, что темнота смотрит на нее в ответ.       Преодолев петляющий коридор, Шаманка останавливается, боязливо оглядываясь вокруг. Никого поблизости нет — все веселятся в своих комнатах. Слышны отдаленные голоса и крики.       А может, она все это напридумывала, мало ли что привидется после парочки стаканов самодельной настойки?       Еще не поздно было развернуться и уйти обратно в комнату. Махнуть на все рукой и лечь спать. Пусть девчонки дальше бы себя развлекали сказками и гаданием, только вот уже без нее. Странное липкое ощущение, словно кто-то дышит ей в затылок, не покидает Шаманку. Впервые такая дрянь с ней приключается.       А когда-то Ведьма остерегала ее от работы с зеркалами.        Зеркала те ещё общанщики, никогда не узнаешь, в какую игру они захотят с тобой поиграть. Они тебя видят всего…абсолютно всего: со всеми недостатками, гаденькими мыслями и самыми большими страхами…А в ответ ничего…       Скоро должны включить коридорный свет, поэтому можно смело надеяться, что незваный гость, перепугавшись, убежит туда, откуда и пришел.       Она замедляет шаг, когда слышит за поворотом, ведущим на лестничную площадку, чей-то незнакомый шорох. Словно кто-то мнется на одном месте, боясь переступить порог третьего этажа.       Дурман тут же исчезает, исчезают и навязчивые мысли вернуться в комнату.       — Эй! — прикрикивает Шаманка в тишину. В кармане находит зажигалку, сжав ее в кулаке. — Выходи по-хорошему, а то потом будет по-плохому…       Возле нее вырастает сгорбленная темная фигура, сливающаяся с темнотой неосвещенного коридора.       Фигура совершенно не двигается и не издает звуков. Как из воска врастает к полу.       Ноги Шаманки затекают, деревенеют от коридорного холода, и она резко надвигается на вырисовавшийся из ниоткуда силуэт, надеясь, что тот от страха попятится назад и кубарем упадет с лестницы.       — Ты чего мне здесь всех девчонок распугал? Делать больше нечего? Иди шляйся на своем этаже, блохастая морда!       Щелкает зажигалка.       — А-а-а, это ты… — все плохие мысли тут же утекают и поднимаются куда-то ввысь. — Чего приперся?       Можно было сразу догадаться, кого привела чья-то сказка на их этаж.       Слепой, чье бледное лицо едва узнавалось в отблеске оранжевого пламени, медленно кивает в знак приветствия , садясь прямо на холодную ступеньку, словно дожидается, чтобы кто-то его заметил и вместе разделил одиночество на холодной площадке.       Неужели вожака выгнали из собственной стаи в Ночь Сказок, что он пришел именно к ним?       Дернув локтем, в немом жесте приглашает Шаманку сесть рядом с собой.       — Ты мне все спугнула, Говорливая, — Слепой шутит, но голос выдает огорчение.       — О, прошу прощения, — с сарказмом плюется медноволосая, садясь подальше от бледнолицего, ближе к перилам. — А ничего, что ты мне здесь всех распугал? Ко мне приходят дрожащие от страха девочки, что кто-то шляется по нашему коридору. Или ты думаешь, что сольешься с толпой местных девиц? Извини, но чтобы ты хоть немного смахивал на моих, тебя придется хорошенечко для начала разукрасить… Напомнить, какая сегодня ночь?       — «Твоих» я распугал? — усмехается он. — Под интересную дудку пляшут твои мысли: когда тебе надо — они «твои», когда не надо — уже ничьи… По-хорошему ,мне здесь делать нечего…       — Правильно, — кивает растрепанной головой Шаманка, будто Слепой видит этот жест. — Поэтому, прошу покинуть женский коридор сейчас же и больше никого здесь своим присутствием не пугать.       Слепой кашляет. Или смеется, продолжая потягивать сигарету:       — А меня Шакал предупреждал, ты слишком дерзка стала после вашего разговора на той стороне…       — Никакого разговора на той стороне не было! Не придумывай и не переводи тему, — не стесняясь, прикрикнула на него Шаманка. — Уходи!       — …и упрямой. Все как в старые времена. Ты не меняешься…и от тебя точно так же воняет Могильником. Не удивлюсь, если ты все такая же уродина. Как вспомню твой горбатый нос, так в дрожь бросает.       — Извини, если бы я знала, что ты решишь к нам заглянуть, обязательно помылась бы… В следующий раз заранее сообщай о своем визите. Подготовлюсь.       Шаманка язвит и может продолжать так долго, выпроваживая нежеланного гостя со своей территории. Но по какой-то неведомой причине ей не хочется этого делать. Видимо, запьяневший разум дает сбой.       — Табаки, значит, — Шаманка с тоской глядит на тлеющую сигарету в зубах Слепого, немного успокоившись. Слепой уходить не собирается.       Горло больно саднит от желания пару раз затянуться.       — И что еще интересного он тебе поведал? Поделишься или как раньше, будешь все через Сфинкса мне передавать? Он тоже где-то здесь спрятался? Эй, Сфинкс, выходи! — плюется сарказмом девушка.       Чужая сигарета тут же появляется в ее пальцах. Слепой кивает, не поворачиваясь к девушке.       Да и что можно было разглядеть в кромешной темноте? Что Слепой попытается искривить губы в подобии улыбки?       Слепой не умеет улыбаться нормально, и Шаманка это хорошо помнит… Улыбка его всегда походила на недобрый оскал.       — Он тебя узнал сразу же…на Меняльнике, — бурчит он. — А стае затирал, что впервые тебя видел в Доме…Волк в овечье шкуре ты. Это цитата, если что...       — Ничего нового, — не выпуская изо рта сигарету, хмыкает Шаманка. Табаки славится своим враньем во все времена. — Расскажи то, чего я не знаю…       Не сдержавшись, Слепой фыркает в ответ. Кажется, это получилось слишком громко и не очень вежливо.       Видимо, он все еще бродит в своем сказочном лесу, что до сих пор ведет с ней разговор.       — А чего ты не знаешь, Шаманка? — отзывается Слепой, вытягивая из девичьих пальцев свою сигарету. — Я то думал, ты со своими картами и амулетами болтаешь днями и ночами напролет. Поделись лучше ты со мной, что они тебе интересного шепчут.       Бледнолицый наклоняется ближе, выдыхая клубок серого дыма ей в лицо. Шаманка морщится, отмахивается и недобро глядит на своего собеседника.        Видно, Слепой в хорошем настроении: и неизвестно, настойки четвертой в этом виноваты или ощущение Леса на их лестничной площадке.       — Мои карты нашептали, — включается в игру Шаманка, смело кладя свою руку на костлявое плечо парня, игриво пробираясь пальцами к его щеке. — Что такие дешевые фокусы на меня не действуют, — и отталкивает лицо Слепого от своего. — Мои разговоры с картами и амулетами денег стоят…Если хочешь — в карманчик пару монеток гони! Говори, чего приперся?       Брезгует его обществом. Нечего было сюсюкаться с ним.              Кончик сигареты прочерчивает в воздухе тлеющий зигзаг.       — Поговорить, не видно, что-ли? — язвит он. — Может ли один вожак поговорить с другим вожаком? Или в твоем мире это запрещено? Не умеешь говорить что-ли?       — Поговорить можно и утром, можно днем, на крайний случай, вечером, если ты такой занятой, но никак не ночью. И если вожак хочет поговорить с другим вожаком, пусть приходит утром. Назначь встречу, например, в Кофейнике. Я обязательно приду, хочешь, даже кофе за свой счет куплю. Для меня это не проблема… В потемках я не выясняю отношений. Даже если это не требует отлагательств.       Слепой пренебрежительно фыркает, почесывая ладонью щеку, к которой пару секунд назад притрагивается Шаманка:       — Ночью мысли яснее.       — Поздравляю, если они у тебя проясниваются к ночи. У других же людей все наоборот.       — И то верно, — покладисто соглашается вожак четвертой. — По себе людей не судят.       Шаманка глядит на него с подозрением, и не зря. Уж слишком странно он себя ведет сегодня.       Они сидят плечо к плечу и молчат. Зажигается лампочка над потолком. Одна, потом вторая.       Слепой нащупывает руку Шаманки, плечо, шею, проходится по изгибу ее профиля и прижимает ладонь ко лбу. Ладонь холодная, неприятная.       — Я же сказала, твои фокусы на меня не действуют, — вздыхает Шаманка, но чужую ладонь не отбрасывает. — Если тебе нужно удовлетворить свои потребности, иди к Длинной…       — Больно ты мне сдалась, — усмехается словам девушки Слепой. — Ты некрасивая и от тебя воняет Могильником.       — Я это уже слышала…       Все лампочки, сколько их было, зажигаются разом. Коридор и лестничная площадка освещаются.       — Раз уж так, — грустно протягивает медноволосая, почесав затылок. Так непривычно кажется без длинных волос, они как фантом до сих пор лежат на ее плечах. — Спокойной ночи. Мысли твои, видимо, заволокло тучами. Разговор не начался, а простудиться я не хочу.       Шаманка встает со ступеньки.       — Если надумаешь, комната Длинной вторая по коридору.       Дверь на этаж захлопывается за ней, но Слепой успевает услышать начало монолога о его скромной персоне. Окончания он не слышит, Шаманка слишком быстро скрывается в глубине коридора.       Все снова погружается в мертвое молчание.       — И тебе спокойной ночи…

***

      — Ну, что там? — взвизгивает Муха, выпрыгнув из одеяльного кокона, как только на пороге оказывается растрепанная Шаманка. — Ну?       Встряхиваются и детки Кошатницы, учуяв от Шаманки что-то незнакомое, словно та искупалась в болоте.       Медноволосая же, не проронив ни единого слова, проходит к шкафу, вытаскивает поеденный молью пиджак, копается в карманах и вытаскивает из них две пачки запрятанных сигарет.       Плюхнувшись на свой матрас, выбрасывает из рук одну пачку на стол. Та с глухим стуком, не долетев, падает под стул.       — Ну и хер с ней…       Достает сигарету и, зажав ее в зубах, принимается искать зажигалку в тумбочке.       — Чего молчишь-то? — поддерживает Муху Рыжая, выдернув изо рта соседки незакуренную сигарету. — Кто там заблудился?       — Да никого там не было, — пожимает в ответ плечами Шаманка, закинув руки под голову и, удобнее устроившись на подушке, требует обратно свою сигарету. — Я по всему этажу прошлась. Пусто! Меньше пить надо, Муха, меньше всяких чертей казаться будет.       Сигарету возвращают на свое место, в зубы к Шаманке. И та, щелкнув найденной зажигалкой, спокойно закуривает, наблюдая за причудливым дымом, вылетающим изо рта.       Она наконец-то расслабляется и вытягивает босые ноги, которые, по-хорошему, надо бы помыть.       Все скидывает на излишнюю впечатлительность золотобровой. Так намного проще.       — Да не может такого быть! — визжит Муха. — Я видела, там кто-то ходил! Не надо из меня делать ненормальную…Перепила я! Сама-то еле на ногах держишься и мне еще что-то высказываешь?       — Никто и не делает из тебя ненормальную, — поворачивается с уставшим вздохом Шаманка к орущей Мухе. — Просто прими то, что ты перебрала и теперь тебе вокруг все мерещится. Все, закрыли тему! Иди к себе и до утра больше никого не беспокой.       Медноволосая закатывает глаза и набирает побольше воздуха в лёгкие, чтобы продолжить спор.       — Ну-ну, что ты ещё умного мне скажешь? — Муха злится . Даже Кошатница со своими детками подпрыгивает от ее визгов.       — Я с тобой, тупоголовой, спорить даже не собираюсь. Ты знаешь, где твоя комната…вот туда и дорога!       Но тут щелкает выключатель, и комната погружается во мрак. Только желтое пятно окна с затянувшимися тучами небом и лупоглазым фонарем, бившим в глаза, спасает от кромешной темноты.       Шаманка с улыбкой кивает Русалке, Русалка кивает Шаманке. Кажется, они сговорились закончить этот вечер на такой прекрасной ноте.       — Давайте спать, — громко зевает Русалка и, шаркая тапочками, отклеивается от стены. — Сказки закончились, Шаманка не в духе. Скандалов перед сном нам не надо.       — Если тебе страшно, — обращается Шаманка к разобиженной Мухе, прилипшей носом к одному из зеркал, на котором они гадали. — Так уж и быть, можешь лечь сегодня со мной. Я не буду толкаться во сне, обещаю.       Но золотобровая не отвечает. Как завороженная глядит в зеркало, не отлипая от него.       Медноволосая принимается мусолить сигарету в пальцах, не боясь, что пепел попадет на постельное белье. Все равно скоро менять. Муха даже спасибо не удосужилась сказать за то, что она избавила ее от ночных кошмаров. В следующий раз Шаманка подольше посидит за дверью и придумает страшную историю о каком-нибудь мальчишке, что следит за ней днями и ночами.       Чтобы та научилась хорошим манерам.       — И сколько суженых к вам на ужин сегодня пришли? — хихикает золотобровая наконец. Будто никакой перепалки не произошло.       — Нисколько, — расстроенно говорит Рыжая и кидает в Муху подушку, стараясь держать себя в руках. — Им не интересны такие, как мы, видимо. Кучка дур, что только свечи просто так перевели.       Конечно, она до последнего надеялась, что патлатый бледнолицый придёт к своей ненаглядной, а в итоге приперся кот Кошатницы, испортив весь настрой. Поэтому и была не в настроении.       — Когда-нибудь и в нашей комнате будет праздник. Вот увидите, — обещает в никуда Шаманка и, потушив сигарету, отворачивается к батарее, заснув самой первой.