Меняльный круг

Мне хочется плакать от боли или забыться во сне Где твои крылья, которые так нравились мне?

Крылья - Nautilus Pompilius

***

      Все началось задолго до этой истории… наверное, в прошлой жизни. В прошлой жизни, где Шаманку звали Шкет, где у нее было куча друзей, детских забот и радостей.       Только вот от прошлой жизни остались лишь воспоминания, которые иногда превращались в ночные кошмары. Возможно, поэтому снова начали сниться сны: грядут перемены, из-за которых у нее появятся новые проблемы.       Это кокон отчаяния и боли, из которого невозможно выбраться, пока не построишь новую жизнь. А когда все по-другому: новые друзья, новые заботы и радости, новая ты, — живётся намного проще…              Да, поначалу неприятно и сложно, призраки прошлого так и норовят обнять со спины и утащить в свое темное царство, но всему когда-то приходит конец.              Странно пролетают дни, похожие один на другой, это пройдет…ни через неделю, так через месяц…ни через месяц, так через год.       Наверное, так дети и взрослеют…когда отпускают свою прошлую, детскую и наивную версию.        — «Шкет…», — теперь эта кличка вызывает только недовольство. И кто придумал ее так обозвать? Детская шалость сыграла с ней в плохую игру, где в проигравших осталась именно Шаманка.       Шаманка и целый чемодан секретов, что спрятан у нее под кроватью.       — Попрошу, я никого не заставляла тратить ваши запасы на меня, — огрызается медноволосая, но, как только поняла с кем неосознанно затеяла ссору, затихает. — Сами же все решили...              Опускает глаза в пол, чтобы лишний раз не встречаться с затуманенным взглядом собеседника, если его, конечно, так можно назвать.       Кажется, первый секрет потихоньку становится явным — Шаманка с самого детства боялась Слепого. И вовсе не потому что, он мог ее обидеть словом или толкнуть в коридоре, когда она с Рыжей играла наперегонки. Вовсе нет… Бояться надо было его бездействия…       Девушка отклеивается от спасательной двери, ведущей в коридор, который так и зазывал ее к себе, и проходит вглубь комнаты медленно и неуверенно. Всего лишь взять кружку со стола, чтобы ненароком никого не разозлить.       Кто знает, какие у них порядки.       Шакал одобрительно присвистывает, удобнее усевшись на кровати. Где-то у него под боком копошится Курильщик, старательно натягивавший под одеялом джинсы, чтобы окончательно не засмущать девушку.       А он то думал, что она не из стеснительных: смело курит в коридорах, в карманах безразмерных олимпиек хранит запасы высокоградусных напитков, жирно подводит глаза черным карандашом и если надо не побоится огрызнуться или ударить костылем по голове. Умеют же девушки запудривать мозги…       А Табаки ожидал от гостьи продолжения недовольства, слово за словом — и там Слепой не выдержит…ведь в их комнатушке, такие концерты — большая редкость.       Девушка и посплетничать с ними может и чего нового рассказать, если ее быстрее не выгонят.       — А как дела в девичьем крыле? Почему Длинная перестала нас навещать? Насколько громко кричит разъяренная Крестная? Когда Крыса вернётся из Наружности?       Горбач, растянувшийся у себя на втором ярусе, резко бледнеет при одном упоминании о той прекрасной особе, что неделю назад наводила у них чистоту. Сфинкс поддерживает соседа, пару раз неодобрительно покачав головой в сторону колясника.       — Шакал, ее имя не произносится в этих стенах!       Видимо, разговор про Длинную Габи — их запретная тема. Хоть в чем-то они похожи… только вот Длинная не желает с кем-либо из четвертой затеять драку в столовой.       — Хотите, могу позвать… — неуверенно предлагает Шаманка, сразу же спрятав пылающие щеки в кружке. И кто ее тянет за язык? Не хватает в четвертой для полного веселья присутствия Габи. — Мне не трудно. Думаю, она только рада будет заночевать у вас...       Хотя, может быть, стоит поговорить про погоду или про недавний меняльный вторник, где пьяный Лис пел серенады за один единственный поцелуй Гадюки. Все было бы лучше…       Веселая штука — этот Новый Закон. Разнообразит жизнь.       «Надо было притащить сюда Русалку…она бы светилась от счастья, — думает Шаманка и незаметно вытаскивает из надгрудного кармана рубашки сигарету. — Ведь здесь не запрещено курить?».       — Наш! Наш человек! — верещит Табаки, захлопав в ладоши, как маленький ребенок, которому купили новую игрушку. — Македонский, будь добр, дай даме зажигалку. Хоть в чем-то мы должны быть полезны. Кофе, сигареты и прекрасные собеседники - все к вашему вниманию!       Только вот тихий Македонский, не успевший раздвоиться, чтобы всем помочь, опаздывает. На стол падает покоцанная черная зажигалка, а Слепой, отвернувшийся к окну, брезгливо вытирает руки о свитер.       Шаманка криво улыбается, широко растягивая уголки накрашенных ярко-морковной помадой губ, зачем сама не понимает. Ведь Слепому нет до этого дела, рада она или нет…все это дело прошлых лет.       — Спасибо, — выдавливает она из себя единственное слово, но зажигалку не берет, роется в карманах спортивных брюк и находит свою. Зажигает сигарету и, прокашлявшись, решает завязать разговор; неприлично всё-таки сидеть молча в гостях, побаиваясь ненароком громко скрипнуть стулом.       А зажигалка Слепого так и остается демонстративно лежать на столе… И никто к ней не притронулся.       Македонский бродит между состайников, раздавая чашки. Наступает час немыслимого чаепития. Магнитофон бурчит, в общем, очень приятно, по-домашнему, проводят время.       — А правда, что Крестная недолюбливает девичьего вожака? Мне одна птичка напела, что у вас такие скандалы в крыле устраивают, что мне, старому Шакалу, становится не по себе…       Девушка пожимает плечами. Не выдавать же всю правду кому попало? Если Табаки захочет, он и сам все может узнать, зачем же трепаться без дела.       — Хватит бред нести, — возражает Сфинкс, сидевший рядом. — Девушкам незачем вожак, у них всем руководят воспитательницы, ведь правду говорю?       Шаманка кивает. Верно сказано, им не нужен вожак, особенно такой, как она, для поддержания порядка. Девушки бунтуют редко, зачастую грезят Наружностью и в дела Дома не лезут.       — Вожак для нас — это просто формальность. Чтоб было кому в жилетку поплакаться…       Лэри, не унимаясь, спрашивает, как поживает новая воспитательница Блондинка. Новая воспитательница девчонок — любимая тема Логов. Они ее обожают. С тех самых пор, как впервые увидели.       — Пока притирается, — сообщает медноволосая. — Миленькая, но какая-то уж очень нервная: оглядывается по сторонам, заикается, руки вечно трясутся. Наверное, не возьмет себе отдельную смену. Так и останется на побегушках. Настоящая красотка, ей бы не здесь чахнуть, а на обложках журналов.       Лэри сглатывает слюни и мечтательно вздыхает. Не то, что Табаки, при одном упоминании взрослой, скривившийся, словно целиком проглотил лимон.        — Наш Толстый в нее влюбился, — делится секретом Сфинкс. — Мы гуляли с ним на первом, когда она вышла от Акулы прямо нам навстречу, и как только она появилась, Толстый выкинулся из коляски и пополз к ней. С бешеной скоростью. Никто не ожидал от него такого.       — В нее все влюблены…       — Как когда-то в тебя? — хихикает Табаки, запутавшись в одеяле. Щеки Шаманки тут же приобретают алый оттенок, почти в цвет ее волос. — Помню как…       — Ничего ты не помнишь, — прерывает начавшийся монолог состайника недовольный голос Слепого, что за все это время не сдвинулся со своего места. — Заканчивай байки травить.       Табаки тут же умолк, словно рот его закрыли чужой ладонью, и странно покосился на Сфинкса — скажет тот что-нибудь тоже?       Сфинкс если что и заметил, по нему этого не скажешь. Крутит граблей пепельницу, весь из себя сонный. Прибрал к себе все самые лучшие качества и сидел выжидающе.       — Ах, да… — заводится Шакал. — дурья башка, память напрочь отбило… Спутал маленько, с кем не бывает? Была у нас, в Доме, одна особа. Бойкая, говорливая, вся из себя такая, а глаза какие! Глаза, как два янтаря! Личико кукольное, на щеках миленькие веснушечки, волосы шелковистые, ручки худенькие, одним словом — красота! Помню, в очередь перед Могильником выстраивались, чтобы ее увидеть… Выйдет из палаты, улыбнется разок, увидев всю эту толпу, а я то там был, и могу с уверенностью сказать, что там были абсолютно все: и старшики, и мелкотня беззубая, — и снова закроет дверь, а эти все попадают, что их потом Пауки нашатырем в чувства приводили. А она все вздыхала по другому, а кто это, никому не говорила. Абсолютно никто не знал. Так и ушла она, сохранив свой секрет. Вот так бывает в нашей жестокой реальности: от тебя могут сходить с ума десятки, да что там десятки, сотни, а кто нравится тебе — даже не посмотрит в твою сторону. Бери на заметку, Курильщик!       — Рыжая… — бесцветным голосом шепчет Шаманка. Кажется в эту минуту в ее сознании проходит кропотливая работа, — ведь больше никто в то время из них не получал такого внимания, как громкая Рыжая с вечными приключениями и играми.       — Вот как? — говорит Курильщик, допив остатки давно остывшего кофе в кружке. — А где она сейчас?       — Рыжая? Спит в комнате. Может, в скором времени она станет частым гостем у вас.       А Табаки, хитро улыбнувшись, продолжает рассказ:       — Кто его знает… Исчезла! Вместо нее теперь зажатая, молчаливая оболочка некогда похожая на человека. Глаза потускнели, став похожи на пожухшие листья поздней осенью, лицо остервенело, на щеках — то ли сыпь, то ли грязь, которая даже самой жёсткой мочалкой не смоешь, волосы стали как солома… Да не будем о плохом. Нет ее больше и все!       Напевая песню, принимается раскладывать подушки возле себя. Тайна раскрыта, медноволосая девочка с янтарными глазами рано или поздно будет разоблачена! Кто посообразительнее, уже догадался.              Всё-таки в ней все ещё мелькают те самые детские привычки, из-за которых все обожали ее. Глаза никогда не потускнеют, веснушки на щеках не превратятся в грязь — пока она сама не забудет, кто она.       Шакал так, сочинял новую сказку, чтобы жилось интереснее.       А что будет дальше, зависит только от медноволосой девчонки, курившей по три сигареты за раз.       Звенит спасательный звонок, сообщающий об ужине. Все засобирались.       — Ты к нам, Шаманка, приходи почаще, — Табаки хитро глядит на нее через плечо. — Столько ещё рассказать надо… Ты только заходи, да и Курильщика не забудь на свиданку пригласить, а то сидел все время зеленущий, как недоспелое яблоко, — перекрутив чалму на голове, поворачивается. — Поехали с нами в столовку, может, что ещё вспомню…       — Мне к себе пора, — вся четвертая намерена проводить гостью хотя бы до лестницы. — Правда, не стоит, сегодня нет Блондинки, зря пойдете.       Она ещё немного мнется у двери, пока мальчишки натягивают обувь на босые ноги, и незаметно косится на Слепого.        — «Незачем мне на него смотреть!».       — Поехали-поехали, Шаманка! Наберём тебе самых вкусных бутербродов и пойдешь ты со своим ухажёром дальше гулять. Обещаем, смущать не будем.       — Отстань от нее, Шакал!       — Да никто и не приставал! Это дружеские советы.       Шаманка долго вглядывается в профиль Слепого, пока тот окончательно не отворачивается от нее.       «Что же это такое? — ворошится в ее голове беспокойная мысль. — Я по-другому хотела…не так… А почему все снова не получилось? Что опять пошло не так? Что же теперь?»…       — Шкет мне больше нравилась, чем Шаманка, — прерывает ее рассуждения тихий голос.       — А я перестала держаться за прошлое, поэтому ты мне…       — Шаманка, пошли уже! Не заставляй кавалера ждать, это неприлично! — торопит ее Шакал. — Слепой, говорить надо было раньше с нашей гостьей, а не сидеть, как бука , на подоконнике.       Пропустив всех, девушка, тяжело вздохнув, все-таки поворачивается к Слепому. Когда-нибудь это надо было сказать. Ведь если частенько проговаривать вслух свои мысли, они станут материальными. Это как с желаниями, только наоборот.       — Может, я тебя еще и люблю...но ты мне больше не нравишься...              И трактуйте теперь сами, мальчишки и девчонки, что имеет ввиду Шаманка. Что скрывается за этим неказистым признанием, которое она хранит в себе последние пару лет. Как билась в истериках, разгоняя все непрошенные мысли.       Она любит — это свойственно для людей. Свойственно и для домовцев. Это странно и непонятно, ведь, по-сути, они не знают, что такое любовь. Не было этого живого примера. Есть только чувство. Чувство, что так и должно быть.        Такое простое действие. Просто любить. Думать о другом человеке, думать часто...наверное, раз сто на день. Скучать по нему...       Но вот, что делать, если человек, которого ты любишь, тебе вовсе не нравится?       — А может на той стороне все будет по-другому?