Фиолетовый сорняк

Незаметно пробежал август. Над Лондоном раскинула свой разноцветный зонтик переменчивая южноанглийская осень. Тауэр постепенно сдавался – комната за комнатой, коридор за коридором, этаж за этажом. Башни, переходы, подземелья… Самой примечательной находкой оказалась ещё одна замурованная комната, в которой обнаружился старинный сундук со всяким хламом. В замке сундука спало обнаруженное Майей парализующее заклятие, а заполнявшие его деревянное брюхо истёртые резные чаши, одинокие рукава, непонятные элементы упряжи и тому подобное бесполезное барахло были опознаны наставницей как использованные порталы. Беллатриса внимательно осмотрела их все, проверила на возможные заклятия, обнюхала, а кое-что даже попробовала на зуб, после чего изрекла полусонной Майе (дело было уже на исходе ночи): - Разряжено. Причём разряжено четыреста лет назад. Теперь даже не узнать, откуда они сюда прилетели. И задумчиво проговорила, бросая находки одну за другой обратно в сундук: - Хотела бы я знать, что за колдун устроил здесь хламовку. Запри сундук, как было, и проверь, что за этими тремя стенами. А я посмотрю, кто и чем замуровывал этот чулан – магия или тупые каменщики в фартуках. Но даже такие непонятные находки были редкостью. День проходил за днём, и большинство из них не приносили ничего, кроме нового свитка, исписанного серыми, безликими описаниями. Беллатриса по-тихому зверела. Она не возмущалась вслух, не сыпала проклятиями на первого встречного, не заваливала Тёмного Лорда совами, убеждая его в бесполезности затеянного предприятия. Наоборот, она только повышала градус дотошности и с утра до вечера, поминая весь гардероб Мерлина и особенности цикла размножения тварей Запретного Леса, обследовала каждый кирпич. Она завела привычку вставать в четыре утра и ложиться в половине третьего. Она выводила из себя кураторов-маглов, оставаясь (внешне) ледяной, как айсберг, и часто придиралась к Майе по пустякам. Майя перестала понимать, что нужно делать, чтобы не огрести по затылку, и уже подумывала о том, чтобы дать тягу. Но только подумывала – она уже достаточно хорошо представляла возможности Пожирателей Смерти, которые не пропустят такого случая устроить себе потеху и будут отлавливать её по всей стране. «Ой, перестань! Ему больше делать не хрена, как по всей стране тебя ловить?» «А ты думала? Он такой, даже по мелочи не прощает. Если у него два самых сильных бойца такой ерундой занимаются, значит, у остальных свободного времени полно. Вот и развлекутся, чтоб их!» «Ладно уж! Не думай о себе много! Кому ты нужна?» «До сих пор не нужна была. А как только жить захочу, так сразу буду нужна». И Майя ограничивалась мыслями, да и те старалась поглубже запрятать, чтобы Беллатриса не считала их с её лба даже случайно. На Хэллоуин наставница исчезла вскоре после обеда. Впустила в номер незнакомую болотную сову, прочитала письмо, приписав несколько строк, отправила пернатого посланца обратно и куда-то испарилась. Закончив безрадостный дневной отчёт, Майя выбралась на балкон и уселась на перила. От повышенного магловского внимания её надёжно укрыли Дезиллюминационные чары, наложенные по всем правилам и безупречные, с точки зрения соблюдения Статута о Секретности, который официально на территории Британии ещё никто не отменял. Впрочем, маглам в этот вечер было не до того, чтобы рассматривать окна и балконы гостиниц. В нескольких ярдах от Майи кипела, бурлила, брызгала эмоциями пёстрая вечерняя толпа. Едва ли не каждый третий был в каком-нибудь наряде – остроконечные шляпы, плащи, маски скелетов и привидений, вампирские клыки и волчьи морды, рыцарские латы и викторианские кружева смешались в какое-то единое колдовское, помрачающее разум варево. Хохот, музыка, сигналы автомобилей витали над толпами, как пар над котлом. У Майи едва хватало удивления при виде того, сколько усилий прилагают маглы, чтобы хотя бы на одну ночь почувствовать себя волшебниками. «А волшебники сидят, как маглы, и бумагу переводят», - подумала она с горькой усмешкой. Появилось желание совершить что-нибудь безумное – приманить из лавки Малкин чужую парадную мантию, отрастить себе две толстенные косы, завивающиеся рогами горного барана, с визгом а-ля мадам Лестрейндж промчаться вдоль Пикадилли на метле, задевая носками ботинок непробиваемые магловские головы, наложить Водомётное заклятие на статую амура, про которого маглы до сих пор не могут решить, Эрос это или Антэрос… Рука уже потянулась к палочке, когда в толпе мелькнула знакомая чёрная мантия с серебряной вышивкой. Майя с палочкой наизготовку замерла, ожидая условного знака. Нескольких секунд ей хватило, чтобы понять, насколько она жестоко обозналась. Немилосердно раскрашенная магла в угольно-чёрном парике с волосами дыбом и с бутылкой пива в руке, приплясывая точь-в-точь как наставница, неслась по улице и волокла за собой двух спутников – высокого роста молодых людей в мантиях нелепого покроя, блондина в зелёной мантии и русоволосого в фиолетовой. Майе стало не по себе – она слишком хорошо знала, что будет, если среди этой легкомысленной, доверчивой, жаждущей чудес праздничной толпы покажутся настоящие волшебники. Беллатриса, например. Или Долохов, если он вконец озвереет от скуки в своём Сент-Джеймсе и захочет тряхнуть стариной. А ещё веселее, если появятся они оба. Спишутся, договорятся – и в добрый путь! Уроки наставницы всплыли в сознании Майи – она практически помимо своей воли прикинула, что нужно сделать для достижения максимального эффекта. Перекроют Ковентри-стрит с двух сторон и пойдут друг другу навстречу. Лучше бы идти вчетвером, двумя парами, но эти двое, если сильно захотят, и поодиночке справятся. И кого-нибудь сверху на метле послать, чтобы никто по воздуху не смылся, хотя маглы же летать не умеют, и трансгрессировать тоже. Две насмерть перепуганные толпы столкнутся посреди улицы и передавят вдвое больше народу, чем падёт от заклятий. Улица узкая, переулков мало, двери все толстенные и заперты на электронные замки – деваться маглам некуда. Разве что расколотить витрины и спасаться через дома… - Есть ещё один путь спасения, - произнёс за спиной у Майи такой родной, но, увы, давно не слышанный голос. – Странно, что ты о нём не подумала. Если воздух перекроют, а по земле не уйти, то что остаётся? - Под землёй, - ответила Майя, краем глаза наблюдая, как Беллатриса сбрасывает на пол номера чёрный дорожный плащ и усаживается с нею рядом. – Вон там, например, ход в туннель есть, где всякие провода, прямо под нами. Только если толпа туда-сюда побежит, то люк без колдовства быстро не откроешь. Стопчут вместе с люком. - Уцелеть захотят – откроют. Коммуникации много кому жизнь спасали. Спроси при случае Хвоста, он подтвердит. Благоухать, конечно, будешь так, что отсюда на острове Мэн учуют, зато кости целы останутся. Так что для того, чтобы надёжно запечатать улицу, нужно будет не только с воздуха прикрыть, но и под землёй кого-то поставить. Или замуровать все люки разом. Есть одно подходящее заклинание, надо будет тебе его показать. Беллатриса извлекла из-под мантии фляжку, сделала аккуратный глоток и, лукаво изогнув бровь, спросила: - Кстати, название «Сомс-Сокс» тебе что-нибудь говорит? - Да, мадам, – ровным голосом ответила Майя. – Я там жила. Раньше. - Понимаю. Очаровательная дыра, должно быть. – Беллатриса щелчком пальцев подманила к себе свёрнутый в трубочку «Пророк». – Ну-ка, почитай, что пишут в столичных газетах про этот райский уголок. Майя развернула газету, машинально отметила число (где-то недельной давности) и пробежала глазами по заголовкам. Знакомое название мелькнуло возле фотографии чего-то непонятного, больше всего напоминающего размытую паводком бобровую плотину. Майя сделала над собой усилие, заставляя разбегающиеся буквы складываться в слова. «Происшествие в Восточной Англии. Тело Вирсавии Люпин, волшебницы сорока двух лет, обнаружено вчера в окрестностях Сомс-Сокса, в развалинах принадлежащего ей бунгало. По всем признакам, смерть произошла за несколько дней до того, как обнаружили тело, что неудивительно: последние несколько лет, лишившись отца и пропавшей без вести единственной дочери, погибшая вела уединённую, чтобы не сказать, беспорядочную, жизнь, не поддерживая отношений ни с кем из окрестных волшебников. Гибель одинокой ведьмы – не такая уж редкость в наши неспокойные времена, но образ жизни покойной и отсутствие очевидных признаков на месте происшествия заставляют предположить, что наиболее вероятная причина трагедии – обычная ссора. Министерство магии ведёт розыск близких родственников усопшей, чтобы…» Дочитывать Майя не стала. Аккуратно свернула газету, положила её прямо в воздухе между собой и наставницей и спросила таким же бесцветным голосом: - А что такое «бунгало», мадам? - Цивилизованная замена общепринятому «развалюха», - пояснила Беллатриса. – Или «хибара», если тебе так больше нравится. Не хочешь узнать, кто из наших это сотворил? - Нет, мадам, - подумав, ответила Майя. – Не хочу. - Не хочешь? А как же священная месть, око за око, невинная кровь вопиет, и всё такое? Для волшебника, особенно для чистокровного, семья – превыше всего. - У неё бутылка давно была вместо семьи, - стараясь не подпускать эмоции в голос, проговорила Майя. – Пусть эти мстят, кому она книги дедовы таскала, ежели им надобно. А если это в самом деле Пожиратели были, и я к ним полезу, то потом Тёмный Лорд за это мне же башку открутит? Я лучше в сторонке постою. - Как ни странно, дурёшка, но я тебя понимаю, - Беллатриса легко толкнула Майю локтем в бок. – Ничего не могу придумать глупее, чем мстить за человека, которому на тебя было всегда и искренне плевать. Но на место преступления тебе съездить надо. По всем волшебным законам ты полноправная наследница не только усопшей, но и её отца. От дома, правда, мало что осталось, а вот земля тебе ещё может пригодиться. Законный владелец должен показаться там хоть раз, чтобы защитные чары не развеялись. Глупцы и предатели крови могут гибнуть, но волшебные территории должны не сокращаться, а наоборот. - Я, наверно, потом съезжу, - сказала Майя. – А вы точно знаете, что это наши? - Точнее некуда, - хихикнула Беллатриса. – Всех одиноких волшебников сейчас вербуют в «отряды самообороны» - позаимствовали идею у нашего почившего друга Тремора. Должны были и к твоей мамаше наведаться. Задача этих отрядов – следить на местах, чтобы магловская сволочь держалась в отведённых ей рамках. Условия, кстати, неплохие, особенно для одинокой бездельницы, почти пропившей отцовское наследство. Подъёмные, наградные, и прочие радости. Странно, что она отказалась. - Наверно, пьяная была, - заключила Майя. – У неё под этим делом такое бывало – на всех подряд заклятиями кидаться. И ни шиша не думать, что дальше будет. Когда туда ехать надо? - Когда захочешь. Вернее, когда я тебя отпущу. Но лучше в течение полугода. Надо будет не забыть черкнуть Яксли записку, чтобы тебя вернули в список живых. - А где я была? – удивилась Майя. - А ты как думаешь? Для министерских олухов ты отдала концы вместе со своими приятелями в июле прошлого года. Это был самый надёжный способ устроить, чтобы чиновники, которые надзирают за колдовской мелочью, не отследили, что мы сняли с тебя Надзор. «Вот тебе и праздник мёртвых. Мамаша уже неделю как того. А я сама, оказывается, год с лишним типа на кладбище загораю. Забавно, правда?» - Что приуныла? – вернул Майю к реальности насмешливый голос. – Помнится, в бою, где тебе запросто могли оторвать голову, ты держала нос гораздо выше. А сейчас сидишь, как будто Оглушающее заклятие пропустила, и где причина? Буквы в газете? Или строчка в министерском журнале? Из-за чего тут напрягаться? Это же всего-навсего смерть. Майя вздрогнула и подняла взгляд на наставницу. В тёмных глазах плясали огоньки, как будто там, по ту сторону её безумного взгляда, бесновался ещё один маскарад. - Всего-навсего? А разве вы её совсем-совсем не боитесь? - Кого «её»? Смерти? Кто её не боится, дурочка? Просто я привыкла, что она всегда рядом. Мы, Блэки, с этой серьёзной дамой состоим в совершенно особых отношениях. Как все, у кого осталась хоть капля крови нагов. Когда она близко, мы смеёмся. Беллатриса спрыгнула с перил и встала рядом с Майей, безразлично смотря на бушующий под её ногами карнавал. Потом сказала необычно серьёзным голосом: - Когда-то давным-давно Магна мне прочитала из какой-то книжки, что у древних греков считалось хорошим тоном умереть с улыбкой. Я даже удивилась: маглы, а соображают! Хоть мы и не греки, но советую: возьми этот девиз на вооружение. Чаще думай о Смерти с улыбкой, а не с рыданиями! – Беллатриса подмигнула Майе и улыбнулась открыто – без злости, без сарказма, как школьница при встрече с давней подругой. - И когда она и в самом деле придёт, то ты последуешь за ней не как добыча в мешке, и не как пленница в оковах. А вместе с ней покинешь этот безумный, надоедливый, приставучий мир. Почти как равная. И все достойные предки встретят тебя аплодисментами, аж до самой Морриган. А у неё со Смертью отношения были… ещё более особенные, чем у Блэков. Всё, спать! Хватит разговоров. Беллатриса круто развернулась на каблуках и исчезла в полутёмном номере. Майе не спалось. Всё это время она была готова на что угодно, лишь бы не возвращаться в дом к матери. А теперь как-то само собой оказалось, что возвращаться-то и некуда. «Теперь я одна Люпин. Больше никого не осталось». Возбуждённое воображение Майи начало играть злые шутки. Картина на стене, изображающая какую-то церковь с высоким шпилем и стрельчатыми окнами, сама собой превратилась в разваленную до основания хибару. «Бунгало», скажут тоже! Майя закрыла глаза и помотала головой – развалины исчезли, но пятна краски сложились в магический портрет. Перед глазами с фотографической точностью предстала мать, сидящая в единственном на весь дом продавленном кресле – вечно недовольное, покрытое складками лицо, носки от разных пар, неумело наколдованные жестяные кудри. В одной руке ободранная палочка, другая нервно накручивает на палец нитки из шва вытертого до дыр халата. - Майя! Картошку будешь? - Буду. - Вот и займись! Я одна, что ли, должна обо всех заботиться? Созерцать материнский лик желания не было, и Майя отвернулась. Напротив неё в полумраке темнело роскошное кожаное кресло, в котором наставница обожала коротать вечера. Как назло, сегодня, отходя ко сну, волшебницы не опустили шторы, и падающий из окна свет ночного фонаря нарисовал на стене резкую неровную тень, похожую на профиль сидящего мужчины. Выпуклый лоб, нос с горбинкой, неопрятно торчащие усы – всё это было Майе знакомо до мельчайшей чёрточки. - Дед? – спросила она, одновременно боясь услышать ответ и надеясь на это. Тишина была ей ответом. Но Майя была почти уверена, что вот сейчас дед раскашляется, стукнет тростью в пол и с одышкой выберется из кресла. Затем, ворча на весь мир, через слово поминая Водана, Донара, Хель, внутренности, усы и бороду предков, доберётся до окна, распахнёт форточку и заорёт на расшумевшихся маглов, требуя тишины и дисциплины. - Негодяи! Мерзавцы! Совсем распустились! Никакого уважения к старому человеку! Вот бы я вам показал! - Дедушка! - Чего тебе? - Дедушка, а что бы ты им показал? - Сейчас я тебе покажу! Стой! Куда ты, бешеная? Майя прислушалась ещё немного, потом спрыгнула с кровати, босиком подскочила к окну и дёрнула на себя тяжёлое коричневое полотнище. Странную тень поглотила другая тень, затопившая всю гостиную. «Добегалась! – безрадостно подумала Майя, возвращаясь на диван. – Этак и до Святого Манго недалеко». В темноте Майя неожиданно почувствовала себя спокойнее. Тьма не играла с ней шуток, не показывала бередящих память картин. Она обнимала со всех сторон, защищала, ограждала от безумного мира, тёплая и непроницаемая, как… плащ наставницы. «Теперь это мой дом. Другого у меня нет. И, наверное, никогда не будет». Две недели спустя, когда во всём Тауэре не осталось не обследованного волшебницами уголка даже в канализации, «профессор Вахмуркова» и её верная «магистрант Вукинец» коротали вечер в гостиничном номере. Пухлый отчёт о магическом обследовании Тауэра и свиток с личным докладом Беллатрисы давным-давно отправились в усадьбу и ждали там, пока невесть где пропадающий Тёмный Лорд найдёт время с ними ознакомиться. Дальше в Тауэре делать волшебницам было особо нечего, а до получения ответа от Волдеморта путь назад в усадьбу Малфоев был для них закрыт. В ожидании ответа, Беллатриса взялась обучать Майю высоким уровням трансфигурации. Отлучаться из Лондона, чтобы тренировать взрывоопасные заклятия, она не хотела, чтобы ни на миг не задержаться, когда будет получено разрешение (хотя сова из замка нашла бы волшебниц где угодно). Оставалось сидеть безвылазно в номере и осваивать что-нибудь не столь разрушительное. Например, изменение собственной внешности. Или мгновенную перекраску всех синих предметов в зелёные. Остальные цвета радуги должны были при этом остаться в первозданном виде. В один прекрасный вечер, когда Майя напряжённо пыталась сделать чёрно-белое фото в «Пророке» цветным, в окно номера постучали. Майя бросилась открывать окно и с удивлением обнаружила, что на перилах балкона разместились в ожидании сразу две совы. Первой совой оказался Октавиан, а вторую – задиристую болотную сову с чёрными пятнами вокруг глаз, похожими на разбойничью маску – Майя помнила: это она принесла Беллатрисе письмо на Хэллоуин. Совы одна за другой влетели в номер. Октавиан, серьёзный, как верховный судья, сложив огромные крылья, сразу же, бряцая когтями, направился к наставнице и с осознанием важности порученной миссии, вытянул в её сторону мощную когтистую лапу с письмом. Болотная сова неожиданно уселась прямо перед Майей и таким же жестом протянула ей небольшой пергаментный свиток. Майя слегка обалдела. Кто мог ей писать? Кому это она вдруг понадобилась? Неужели Министерство? - Открывай, открывай! – поторопила наставница. Она уже развернула свой свиток и сосредоточенно вчитывалась в размашистые строчки. Майе ничего не оставалось, как отвязать послание от совиной лапы, сломать лиловую печать с горностаем и коронованным черепом и развернуть коротенькую записку. На отрезке пергамента аккуратным безликим почерком, явно с помощью заклятия, было выведено «Майе Д. Люпин. С получением сего незамедлительно прибыть в усадьбу Малфой-Мэнор. Общий сбор состоится в субботу, 15 ноября, в 12-00. За отсутствие – смерть. По приказу Тёмного Лорда – Родольфус Лестрейндж». Последние два слова были написаны другим почерком. Ниже той же рукой были торопливо выведены две строчки: «P.S. Если моя жена сочтёт, что это неважно, передай ей, что я её съем. Р.Л.» - Что у тебя? - спросила Беллатриса, непроизвольно заставляющая свиток, который она сжимала в руке, разворачиваться и сворачиваться обратно. - В замок вызывают, – ответила Майя, передавая Беллатрисе послание. – Немедленно. - Собирайся! – приказала колдунья, испепеляя оба пергамента. – Летим в замок. Мне уже не терпится кое-кого расспросить, что за переписку он ведёт за моей спиной с молодыми девицами. Захвати все бумажки. Если там будет Тёмный Лорд, они могут понадобиться. Майя принялась собирать оставшиеся на столе списки, записи и чертежи, складывать их в стопки и погружать в кожаную папку с логотипом издательства «Обскура-Бук», в которой они магическим образом уменьшались. Когда стол почти освободился, в руках у Майи оказался пакет, запечатанный фирменной маркой со знаком того же издательства. Пакет принесла в гостиницу сова ещё в августе, но наставница, которая в тот день была в особо дурном настроении, наскоро проверила бандероль на постороннюю магию и швырнула на стол, решив, что вскроет её позже. После некоторого колебания, Майя решила напомнить о пакете прямо сейчас. - Мадам Беллатриса! Вот этот пакет забирать? - Какого ещё…? Ах, этот! – Беллатриса, поглощённая перемещением магловских нарядов в свой безразмерный чемодан, недовольно обернулась. Она приманила пакет, вскрыла его заклятием, и едва заглянув внутрь, возвратила Майе со словами: – Сейчас не до него. Забирай с собой. Разберёмся с ним в замке. Со звонким щелчком заперев чемодан, Беллатриса добавила: - Забирай всё – до ниточки, до листика. Возможно, мы сюда уже не вернёмся.