Фиолетовый сорняк

Внезапно начавшаяся вторая атака была совершенно не похожа на первую. На тренировках Майе не приходилось «держать фланги», но зато она пролила немало пота, когда отбивала нападения моментально перемещающейся Беллатрисы. Казалось, что обезумевшая колдунья ухитряется раздваиваться и одновременно нападать с разных сторон. Здесь было что-то похожее, только вместо наставницы были какие-то незнакомые фигуры, лиц которых нельзя было даже разглядеть. Вспышка справа – щит – быстро оглушающее налево – и тут же щит, целее будешь, и, не теряя ни мига, атака направо – отбито, там тоже щит выставили, не дураки, теперь налево Долотом по колонне – а там уже нет никого, зря время потратила, а справа летит, пригнёмся, и вообще хватит тут стоять. А это уже сверху… щит! Кажется, успела. Майя раскачивалась туда-сюда как маятник в старинных часах. Беллатриса бесновалась где-то впереди, её заклятий Майя не видела, но слышала безумный хохот и выкрики: - Оборотень! Ты здесь, оборотень? Выходи! Я вычешу тебе блох из-под хвоста! «Оборотень? Откуда у них оборотень? Они же, вроде, все за Сами-Знаем-Кого. Или это у кого-то из министерских кличка такая?» Выдерживать темп было всё труднее. Майя поняла, что вот-вот собьётся, когда рядом с ней как из-под земли выросла Беллатриса. Она тяжело дышала, но на первый взгляд была невредима. Колдунья сочно сплюнула на пол бетонной крошкой и прошипела в сторону Майи: - Отходим, живо! В тот зал. Эти обезьяны на крыше не дадут нам развернуться. Перебегая от колонны к колонне с палочками наготове, обе волшебницы быстро оказались в соседнем зале и укрылись за грудой мёртвого железа. Беллатриса, шумно переводя дух, проговорила, особо не скрывая голоса: - Что-то они затихли, голубчики. Наверное, готовят общую атаку. Вот и отлично – пусть только сунутся в арку, тут-то я их и встречу. - А может, они уже отсюда свалили? – спросила Майя с надеждой. - Не мели ерунду, детка. Это уже не министерские. Это Орден. Они не отступают. Из тёмной арки вырвались с полдюжины клубков яркого огня, прочертили тьму зала и вспыхнув, разбились о наспех выставленный Майей щит. И тотчас же громоздкие останки механизмов оторвались от пола и, словно подхваченные ураганом, кружась и с грохотом сталкиваясь, понеслись в сторону арки. Кто-то по ту сторону арки заорал страшным голосом, кто-то метнул заклятие, кто-то спешно ставил щиты, которые огромные куски стали и чугуна, успевшие набрать приличную скорость, проломили почти сразу. И тут Беллатриса отправила вдогонку стальному урагану огненный шар, светящийся всеми цветами радуги, после чего в покинутом зале начался настоящий фейерверк. С треском падали оставшиеся колонны, громко кричали невидимые волшебники – то ли звали друг друга, то ли спешно подбирали заклинания, способные хоть как-то сдержать искрящийся хаос, а всю эту сумятицу перекрывал пронзительный вопль Беллатрисы: - Ю-ху-у-у! Получайте ваш гонорар, гнусные предатели крови! Казалось, ничего не изменилось. Только голоса волшебников стихали один за другим, да носящиеся по залу куски металла один за другим с лязгом падали на землю. Беллатриса, дрожа от возбуждения, краем плаща утирала пот. Внезапно из арки показался человек. Волшебник в разорванной мантии. Ещё молодой, тощий, рыжеватый блондин с заметной ссадиной на лбу, он бежал прямо на Беллатрису, нелепо размахивая руками и наспех выкрикивая какие-то случайные заклятия, которые даже не долетали до цели. - Ого! Да ты рехнулся, малыш! – усмехнулась Беллатриса, поднимая палочку. Молодой волшебник остановился в трёх шагах от них, налетев прямо на выставленный щит. Но прежде чем заклятие Беллатрисы размазало его по полу багровой дымящейся плёнкой, он воздел свою палочку к небесам и выкрикнул ещё два слова… Над головами затрещало так, как будто весь мир разрезали напополам. С головокружительной высоты на пол посыпались огромные стеклянные панели и обломки стальных переплётов. За то время, которое понадобилось им для падения на землю, Майю сразила догадка: казавшийся безумным волшебник не кидал заклинания куда попало – он с самого начала метил в потолок, ослабляя конструкции на огромном пространстве! Ему только нужно было подобраться поближе к цели, чтобы точно завершить удар. «И на собственную защиту наплевал. Дал себя ухлопать. Герой, чтоб его!» С лихорадочной поспешностью Майя выставляла щиты один за другим. Удержать огромные массы стекла и металла они, конечно, не могли, но большинство осколков в сторону успешно отводили, а от самых больших кусков приходилось уворачиваться самой. Майя искала взглядом Беллатрису, чтобы прикрыть и её, но наставницы не было видно. Должно быть, трансгрессировала, как только началось. Довольно крупный кусок железа угодил Майе в плечо – ударившись о пол, он отскочил вбок, а закрыться со всех сторон у девчонки не хватало времени. Откуда-то слева послышался сдавленный голос: - Ко мне, сюда! Майя обернулась. Беллатриса не успела уйти далеко. Она лежала на спине у дальней стены, куда крупные части потолка не попали, и тщетно пыталась подняться, опираясь на одну левую руку. Правая рука висела, как тряпка, и лишь едва заметно царапала по полу ободранными пальцами. Из бедра торчал длинный грязный осколок стекла в дюйм толщиной и в два или в три - шириной. Волшебная палочка выпала из руки и лежала на покрытом обломками полу, в ярде справа от колдуньи. - Помоги мне сесть! – прохрипела Беллатриса срывающимся голосом. Майя не двинулась с места. Она как-то забыла, что сзади могут напасть враги, что с потолка ещё сыплются осколки. Беллатриса лежала перед ней – раненая, без палочки, беспомощная… - Быстро! Что стоишь? – рычала она, но Майя не торопилась. «Скорее! Пока она не очухалась. Скорее ходу отсюда!» «И потом всю жизнь прятаться?» «Всю жизнь за ней хвостиком бегать лучше? И башку подставлять?» Майя стояла на месте. Беллатриса корчилась на полу, как перевёрнутый на спину таракан. Уцелевшие рука и нога скребли по полу, пытаясь найти опору, перекошенное болью лицо смотрело прямо на Майю огромными сумасшедшими глазами. «Скорее! Сейчас она тебе ничего не сделает!» «Она потом найдёт!» «А если помочь ей маленько вон той железякой? Тогда уж точно не найдёт!» «И что будет дальше?» «Будешь свободная!» «Буду совсем одна…» Промедлив не больше секунды, Майя подбежала к откатившейся в сторону палочке Беллатрисы, схватила её с пола – надо же, тяжёлая какая! – и вложила в левую руку наставницы. Потом подхватив её под мышки, с усилием приподняла с пола, помогая принять вертикальное положение. - Какого злого духа ты так долго возилась? – зашипела Беллатриса. – Вот-вот подвалит помощь из Министерства. Выдерни из меня эту дрянь. Живее, ты, труп недобитый! «Вместо благодарности. Ну что, получила, чего хотела?» Стараясь ничего не сломать, Майя выдернула длинный осколок из раны. Она думала, что Беллатриса первым делом остановит себе кровь (сама Майя этим заклятием пока не овладела), но вместо этого та, запустив здоровую руку под мантию, зачем-то ощупывала раненую ногу в районе щиколотки. «Вывихнула, что ли?» - подумала Майя и не угадала: рука Беллатрисы появилась из-под мантии, и в ней была зажата страхолюдного вида брошь – нечто вроде цветка из багровых камней в оправе почти чёрного металла. Серединка цветка была украшена человеческим лицом, обладателю которого явно снились кошмары, а стебель заканчивался острой плоской иглой. - Держи меня. Крепко! – и Беллатриса, скрутив головку железному цветку, с размаху вонзила иглу в зияющую рану на бедре. Вскрик боли слился в ушах Майи с несколькими хлопками трансгрессии, раздавшимися один за другим в первом зале, и сейчас же тьма обрушилась на них, словно ночное небо рухнуло вслед за потолком. Из тьмы проступило лицо с броши, с распахнутым ртом и огромными глазами, вспыхнули во тьме ставшие громадными багровые камни, а чёрный безжалостный вихрь, подхватив их, понёс в никуда… Майю окружала абсолютная тьма. Глухая, слепая, беспросветная. Сперва она не ощущала ничего, кроме поверхности, на которой лежала. Поверхность была твёрдой. И холодной. Проведя свободной левой рукой, Майя нащупала шероховатую поверхность камня. В правой руке была волшебная палочка, но Майя не торопилась пускать её в ход. Сначала следовало оглядеться, или хотя бы прислушаться. Совсем рядом кто-то застонал. Майя, стараясь двигаться беззвучно, наставила в сторону, откуда приходил звук, волшебную палочку. Стон перешёл в шипение, закончившееся энергичным ругательством, по которому Майя окончательно вспомнила, в чьей компании находится. Понять бы еще, где они…. - Люмос! – прошептала она. По волшебной палочке пробежала искра и погасла на острие. - Не старайся! Здесь у тебя ничего не получится, - послышался голос. - Где мы? – спросила Майя. - В моём доме, - ответил из тьмы голос Беллатрисы. – Извини, что принимаю не в парадной гостиной! Там не прибрано. Где-то наверху вспыхнул свет. Синеватое магическое пламя высветило обширное помещение с грубыми каменными стенами, со сводчатыми потолками и без окон. Совсем рядом с Майей на полу сидела бледная как смерть Беллатриса с волшебной палочкой в левой руке. По другую сторону виднелось нечто похожее на камин, украшенное страшной оскаленной рожей с густой кустистой бородой и острыми ушами. Впрочем, это могли быть и рога. - А нас здесь министерские не сцапают? – поинтересовалась Майя. - Где угодно, только не здесь. Это тайное убежище создали предки моего мужа пятьсот лет назад, и все эти годы их потомки крепили и наращивали защиту. Помоги мне добраться до этой штуки! – Беллатриса кивнула в сторону сооружения, напоминающего камин. Майя присела рядом с наставницей с пострадавшей стороны, закинула её правую неподвижную руку на собственное плечо и с усилием приподняла показавшееся неподъёмным тело. Вдвоём на трёх ногах, они преодолели несколько ярдов до «камина» за то время, которое обычно Майя тратила по утрам, чтобы добежать от крыльца до фонтана. Оказавшись возле кошмарного каменного лица, Беллатриса, взяв палочку в зубы, запустила руку под разорванный подол мантии, и достала обратно, уже залитую свежей кровью. Майе чуть не стало дурно, когда окровавленная ладонь скользнула по клыкам в оскаленной пасти. Каменные зубы лязгнули – Беллатриса едва успела отдёрнуть руку, а сам «камин» со скрежетом отъехал в сторону, открыв взгляду углубление в стене с несколькими ярусами каменных полок. - Здесь мы найдём всё, что нужно, - пояснила Беллатриса, обводя светящейся палочкой стоящие на полках ряды пузырьков и шкатулочек. – За этим тайником присматривала моя свекровь, а мадам Анагнейя была не из тех волшебниц, которые о чём-нибудь забывают. Так, вот он, бадьян! Прямо под руками, очень удобно для раненого. «Костерост»… надеюсь, мне это не понадобится. А вот и бодрящее! Конечно, чтобы младший сынок не испытывал жажды, - Беллатриса волшебной палочкой откупорила тёмную бутылку и сделала хороший глоток прямо из горлышка. - Жизнь становится прекрасной! - сообщила она оскаленной пасти и снова взмахнула палочкой. Из полумрака выплыл круглый мраморный столик, а с другой стороны выкатились на скрипящих колёсиках два старинных кресла с низкими полукруглыми спинками и ножками дугой. С помощью Майи Беллатриса опустилась, вернее, упала, в одно из них, ещё одним взмахом подозвала к себе горящий светильник и вложила его Майе в руки: - Держи и свети на меня! Майя послушно поднесла светильник так, чтобы свет магического пламени падал на раненую ногу наставницы. Не слишком ловко действуя левой рукой, орудуя то палочкой, то серебряным кинжалом, Беллатриса располосовала на себе мантию и, вполголоса бормоча заклятия вперемежку с ругательствами, занялась раной. На то, что именно она делала, Майя старалась не смотреть. Закончив манипуляции, колдунья обильно полила рану экстрактом бадьяна, отчего её бедро слегка задымилось, и осторожно вытянула ногу, покачивая ступнёй в запылившемся ботинке вправо-влево, затем вверх-вниз. - Кажется, всё на месте, - заключила она и показала себе на правое плечо. – Теперь сюда! – и не дожидаясь, пока Майя перенесёт освещение, рассекла прямо на себе съёмный рукав, держащийся на одном шнурке. Глазам Майи предстала обнажённая белая рука, на которой чуть ниже плеча красовался здоровенный лиловый кровоподтёк, а посиневший локоть распух чуть ли не вдвое. – Очаровательно! – с нарочитым восхищением покачав головой, колдунья принялась за дело. Через минуту или две рука Беллатрисы приняла первоначальную форму, за что она вознаградила себя добрым глотком «бодрящего». Сладковатый дымный запах спиртного смешался в воздухе с горьким травяным ароматом целебного снадобья. - Теперь полчаса посидеть в покое, чтобы всё точно встало на место – и можно снова в бой! – довольная Беллатриса, перехватив волшебную палочку исцелённой правой рукой, описала ею в воздухе какой-то немыслимый пируэт, и на мраморном столике появились два кубка, которые на глазах Майи наполнились прозрачной, как слеза, водой. В ближайший к ней кубок Беллатриса плеснула какого-то лилового эликсира, а во второй – не больше чайной ложки янтарного содержимого тёмной бутылки. Этот второй кубок она отправила по воздуху в сторону Майи со словами: - Чего стоишь? Падай в кресло, а то сейчас на пол брякнешься! Только после этих слов Майя поняла, что едва держится на ногах, а горло у неё пересохло, как протопленный камин. Неловко втиснувшись в кресло, Майя припала к кубку и почувствовала, как прохладная вода, ставшая чуть горьковатой из-за добавленного в неё крепкого напитка, вымывает из горла пыль, а из тела – усталость. Она не отрывалась от кубка, пока не осушила его до дна. - Оживаешь помаленьку? Вот и славно. Сама-то цела? - Да вроде бы, - неуверенно отозвалась Майя. Осмотрев себя в поисках видимых повреждений, проведя ладонью по макушке и лицу и не обнаружив на ней крови, она сказала более уверенно: - Цела. А кто это был? Который … всё это сделал? - Псих, - припечатала Беллатриса. – Чокнутый фанатик из Ордена Феникса. А вот кто именно?.. Мордочка, вроде бы, знакомая, а имени никак не вспомню. Да и какая теперь разница? От него теперь даже пыли не осталось. А, нет!.. Постой-постой! Дибборн! Точно, младший Дибборн. Родерик, кажется. Когда мы навестили его папашу Карадока, он ещё штанишки пачкал. А теперь явился карать и воздавать. Колдунья сделала долгий глоток из своего кубка: - И ведь почти достал меня, скотина! Быстро сообразил, что делать. Всё могло кончиться весьма печально, если бы одна бестолковая, но до крайности удачливая ведьмочка вовремя не оказалась рядом со мной. Беллатриса, бледная, как козий сыр, но уже не столь напоминающая покойницу, поставила на стол опустошённый кубок и положила Майе руку на плечо: - Молодец, что не удрала. Хотя шанс у тебя был просто сказочный. Ты должна была подумать об этом, если не полная дура. Подумала – и всё-таки осталась. Я такое не забываю. Как и противоположное. Сказать, что Майя удивилась – всё равно, что не сказать ничего. Услышать такое от Беллатрисы Лестрейндж, которой на весь белый свет, кроме её Тёмного Лорда, давно и глубоко наплевать? Или это ей по голове прилетело, а завтра оклемается, и всё будет как всегда? Привыкшая глубоко прятать эмоции Майя сделала вид, что ничего особенного не услышала. Чтобы не затягивать молчание, она спросила: - А они по нашему следу сюда не заявятся? - Сюда? – Беллатриса описала вновь обретающей подвижность ладонью круг над головой. – Пусть попробуют! Это место пропускает только магию членов дома Лестрейндж. Всем остальным оно, скажем так, возвращает обратно их же собственное волшебство. В слегка пережёванном виде. Поскольку ты прилетела сюда со мной, то у тебя здесь магия просто не срабатывает. А вот у всех прочих… - А как мы сюда попали? - Ты об этом? – на мрамор столика брякнулся зловещий цветок, тускло блеснули багровые камни. – Одна из милых семейных безделушек, похожа на портал, но действует совсем по-другому – переносит моментально, не отслеживается со стороны, и вдобавок чихать хотела на любые блокировки, но только сюда. Или отсюда. И ещё одна маленькая особенность: этот милый цветочек для высвобождения заклятия требует свежей крови. Причём не чьей угодно, а только кого-то из нашего рода. У семьи моего мужа из глубины веков дошло много таких странных фокусов на крови… и на других неприятных вещах. Беллатриса одним взмахом палочки наполнила водой оба кубка и заговорила снова: - Вряд ли ты когда-то об этом слышала, но входя в семью Лестрейндж, молодая жена должна пройти некоторые фамильные обряды. Весьма, надо сказать, своеобразные, даже для меня. Например, обменяться кровью с главой рода. Иначе защитная магия жилища тебя не примет, и твоё счастливое супружество продлится всего два-три дня. Имей это в виду, на тот случай, если когда-нибудь соберёшься замуж за Рабастана. – И залилась счастливым смехом, глядя на вытянувшееся лицо Майи: - Что глаза вытаращила? Думаешь, что у тебя нет шансов? Ни одна настоящая волшебница не сдастся раньше времени! Дерзай! Как знать, может из этого что-то и получится. - Откуда? – спросила оторопевшая Майя. – Он вон кто! А я даже не родовитая. И неграмотная совсем. - Второе мы исправим, - со смешком ответила Беллатриса, добавляя в свой кубок новый эликсир, на этот раз густо-сапфировый. – Не сразу, конечно, лет за пять. А что касается древности рода, то – с точки зрения Лестрейнджей, разумеется – разница между тобой и тем же Люциусом не столь существенна, как кажется… Люциусу. Святая Тьма, эти Лестерейнджи даже род Блэков позволяют себе считать выскочками! Всюду принято писать, что Лестрейнджи происходят от королей-магов Овертон-Хилла, а самый ранний Блэк, о котором достоверно известно – Каррек Чёрный, советник и прорицатель самого Хенгиста, прибыл в Англию на полторы тысячи лет позже них. На самом деле, с нашим происхождением всё обстоит гораздо хуже, но об этом мы поболтаем как-нибудь потом. И не дрожи так, твоя свадьба ещё не завтра! До окончательной победы Тёмного Лорда нам всем будет не до брачных торжеств. Осмотрись, обдумай всё, прикинь свои шансы. Свои шансы на руку Рабастана Лестрейнджа Майя уже прикинула – ровно ни одного. Но возражать Беллатрисе, когда она чем-то увлеклась, было столь же результативно, как плевать против ветра. И Майя предпочла промолчать. К тому же у Беллатрисы, как всегда, внезапно, сменилось настроение, и она продолжила разговор уже более спокойным тоном: - Вообще-то ты права. Ни к чему торопиться выскочить замуж за колдуна с родословной длиною в лигу. Кто с колыбели не болтался в нашем змеевнике, тому в нём просто дышать будет нечем. Мне и то было непросто войти в семью Лестрейнджей, хотя в родном доме я, казалось, ко всему должна была привыкнуть. Сменить род – это всё равно, что ещё раз родиться. И так же болезненно. Майя не всё понимала из несколько путаных речей наставницы, но не прерывала её, надеясь, что к свадебной тематике та больше не вернётся. Беллатриса, потягивая зелье из кубка и прикрыв глаза тяжёлыми веками, дальше вела рассказ: - Мадам Анагнейя, например, приняла меня далеко не сразу. Долго держала на дистанции. Не потому, что имела что-то против меня лично – скорее, против всех Блэков. Считала, что в нашей семье не так, как надлежит, понимают долг волшебника. И что я в этом духе дурно влияю на её обожаемых мальчиков. А вот сэр Рэндольф, напротив, относился ко мне почти как к родной дочери. Не сразу, конечно, а после того, как я, пройдя ритуал, покинула Звёздный Зал на своих ногах… Вот кто был настоящим Волшебником – властный, мудрый, твёрдо знающий, что ему нужно и умеющий перед кем угодно настоять на своём. Даже перед собственной супругой. И мой интерес к древней магии не оставил его равнодушным. Он стремился научить меня всему, показать мне всё, что знал, а знал он такое! Сколько я успела от него перенять – и сколько не успела! Знаешь, ведь Рэндольф Лестрейндж учился вместе с Тёмным Лордом, был один из первых, кому тот даровал Чёрную Метку – тогда она называлась Смертный Знак. Клянусь Мировым Змеем, если бы его сыновья получили от отца хотя бы половину того, что знал он – тролля с два министерские олухи нас бы тогда взяли! Беллатриса одним махом допила зелье и со звоном припечатала окованный серебром поддон кубка к мрамору столика. Потом с едва слышным стоном поднялась с кресла и взмахнула палочкой, вызывая небольшой смерч. Воздух засвистел вокруг колдуньи, вытягивая из её спутанных волос, плаща и разодранной мантии битое стекло, пыль и каменное крошево. - Когда вернёмся в усадьбу, сделаешь то же самое, - сказала она, восстанавливая разорванную шнуровку на рукаве. – А то на тебе осталось столько кирпича, что из него можно дом построить. – Достав из-под мантии пузырёк цветного стекла, она выдернула пробку в виде кошачьей головы и прикоснулась ей к вискам и за ушами, по убежищу поплыл густой пряный аромат. Это простое деяние напомнило Майе один до конца не разъяснённый момент из недавних событий, и она рискнула задать вопрос: - Мадам Беллатриса, а что было в той пудренице? - Вот ведь любопытная рыжая кошка! Что в ней было? Маленький сюрприз для тех, кто подтянется после нашего отбытия… вернее, несколько сюрпризов. Шесть разрушительных заклятий разного действия – хоть одно из них они не смогут заблокировать. И седьмое, благодаря которому заклятия сработают, когда рядом окажется десять волшебников. Надеюсь, что на самом деле их там было больше. С этими словами Беллатриса взяла со столика зловещую брошь-цветок и вложила её в пасть клыкастого чудовища. Огромные зубы весьма натурально щёлкнули, каменное лицо со скрежетом встало на место, а во вновь открывшейся пасти что-то звякнуло. Беллатриса бестрепетно засунула руку меж острых зубов, на которых свежая кровь смешалась со старой, и продемонстрировала Майе серебряную застёжку в виде змеи, держащей в пасти немалого размера изумруд. - Видишь? Вот это – волшебный ключик, который откроет нам дорогу отсюда. Становись рядом со мной и возьми меня за руку. Майя заняла место рядом с наставницей. Беллатриса обнажила левую руку, на которой пламенела Черная Метка, и взмахом волшебной палочки заставила светильники погаснуть, а столик и кресла откатиться к дальней стене. В убежище воцарилась тьма, только глаза каменного лица посреди тайника слегка поблёскивали зеленоватым светом. - Я ещё вернусь! – пообещала Беллатриса, вонзая серебряную иглу в своё запястье. Когда чёрный, полыхающий изумрудным огнём вихрь выпустил Майю из объятий, мелькающую тьму перед её глазами сменили ровно подстриженные, круглый год зеленеющие кусты подъездной аллеи усадьбы Малфоев. Беллатриса, которую всё ещё покачивало на ходу, устремилась в парадные двери, Майя последовала за ней. Кровь с запястья наставницы обильно капала на холодный камень ступеней. Поднявшись на второй этаж, Беллатриса наскоро закрыла рану на руке и закричала прямо с лестничной площадки: - Никки! Горячую ванну, быстро! Воздух перед Беллатрисой задрожал и соткался в согнувшуюся в поклоне маленькую фигурку с причудливой формы головой и большими ушами. - Виноват, хозяйка, - пробормотала фигурка, кланяясь ещё ниже. – Прошу простить меня, хозяйка, но Его лордство приказал вам подняться к нему сразу же, как только прибудете в усадьбу. Беллатриса сжала губы и выпрямилась. - Тёмный Лорд желал видеть только меня? – спросила она. – Или нас обеих? - Простите меня, хозяйка, я не знаю, чего желал Его лордство. Говорил он только про вас. - Отлично! Доложи Тёмному Лорду, что я иду. Домовик исчез. Беллатриса развернулась к Майе. - Марш к себе! – коротко приказала она. – Но будь наготове. Возможно, Тёмный Лорд пожелает тебя расспросить. И круто повернувшись на каблуках, рванулась к лестнице, ведущей в верхние покои. Она едва заметно припадала на правую ногу и придерживалась левой рукой за перила. Беллатриса исчезла наверху. Майя сделала шаг в сторону коридора, который вёл к её жилищу, и замерла: на её пути выросли две внушительные фигуры. Перед ней стояли братья Лестрейндж, Родольфус и Рабастан, оба в чёрных дорожных плащах, на которых блестели капельки воды. - Стой! – приказал старший Лестрейндж. - Где Беллатриса? - Мадам Беллатриса наверху. У Тёмного Лорда. Он её вызвал. - Она цела? – продолжал спрашивать Родольфус. – Не ранена? Майя впервые видела главу семейства Лестрейндж так близко. Тяжёлая круглая голова с редкими вьющимися волосами, хмурое неподвижное лицо, нависшие полуседые брови. Тёмные глаза без выражения смотрели на Майю из-под набрякших век. Стоящий в шаге сзади Рабастан был тоньше и подвижнее Родольфуса, волосы у него были попышнее и глаза поживее, но лицо так же, как у старшего брата, покрыто складками и морщинами, уголок рта то и дело дёргался, на тёмных волосах выделялась седая прядь. - Нет… то есть да. В смысле, цела, - ответила Майя. - Была ранена, но уже залечилась. - Ранена? Кем? – повысил голос Родольфус. – Где это произошло? Что вообще произошло? Рассказывай! – в глазах колдуна полыхнуло знакомое Майе чёрное пламя, которым так часто пылал взгляд его безумной жены. - Извините, сэр, - Майя лихорадочно подбирала слова, которые не задели бы разъярённого волшебника, - я сама не всё поняла. Может быть, вам мадам Беллатриса сама расскажет? Жёсткое лицо Родольфуса ещё больше окаменело, правая рука скользнула к отвороту мантии. Рабастан шагнул вперёд и коснулся его рукава. - Постой, брат! – вполголоса проговорил он. – Это ни к чему. Мы скоро всё узнаем. Всё, что сейчас нужно – немного подождать. Родольфус крепко сжал губы, но руку опустил. - Хорошо, - глухо проговорил он. – Идём. Братья Лестрейндж, гулко стуча по ступенькам тяжёлыми сапогами и задевая плащами перила, поднялись на третий этаж. Майя поскорее юркнула в коридор. В ушах, как неуместная в феврале муха, колотилась и жужжала мысль, что от чистокровных волшебников, особенно из такого славного рода, лучше держаться как можно дальше. «Чем старше род, тем жирнее тараканы!» - говаривал дед Майи. У Родольфуса, похоже, в голове бродили тараканы толщиной с него самого. Укрывшись в своей комнате, она вспомнила, что ей наказывала Беллатриса, и неловко перехватывая палочку, принялась очищать свою одежду и волосы от каменной крошки. « А то ещё в самом деле он потребует меня, - подумала она, - а я вся в пылюке». Но беспокойство её было напрасным. Тёмный Лорд так и не прислал за ней. Прождав до рассвета, Майя отправилась в душ и едва не заснула прямо в ванной. До шести часов утра осталось совсем немного времени. Майя уселась за стол, зажгла свечу и подув на магический карандаш, со времени её пленения уменьшившийся почти вдвое, вывела на шероховатом листе бумаги нежно-зелёный стебель.