Фиолетовый сорняк

- Как приятно, Филинг, что ты меня узнал! Филадор Филинг, потирая левой рукой ушибленную правую, проводил взглядом свою волшебную палочку, откатившуюся в дальний угол гостиной. На ведьму в чёрном, стоявшую посреди комнаты между ним и его палочкой, он даже не посмотрел. - Ты пришла одна? Я ожидал более представительной делегации. - Не всё сразу, Филинг. Может быть позже, когда ты станешь министром… - Уже не успею. Ты же явилась, чтобы убить меня? - Сначала поговорить. Филинг в первый раз поднял тяжёлый взгляд на непрошеную гостью: - Мне не о чем с тобой разговаривать. И со всей твоей шайкой тоже. Сколько моих учеников убила ты лично? Шестерых? Семерых? - У них, между прочим, тоже были волшебные палочки. Как, по твоему мнению, я должна была себя вести? Стоять и ждать, пока они размажут меня по камушкам? Почему-то все твои «ребята» как на подбор оказывались невежами, неспособными вести приличный разговор. От тебя, их наставника, я ожидаю большего… - Замолчи, безумная тварь! Что ты сделала с Фрэнком и Алисой? - А что вы делаете с нашими братьями, когда отправляете их в Азкабан? То же самое. Ты когда-нибудь слышал, как узники Азкабана орут по ночам? Видел, как они бросаются на стены? Как зовут в бреду своих детей, умоляя дементоров, чтобы убрали от них свои гнилые… - Перестань! – Филинг не отрывал взгляда от гостьи, но твёрдости в голосе старого волшебника несколько поубавилось. - Впрочем, о чём это я? Конечно, ты это всё и видел и слышал. Ты же не раз прилетал в Азкабан, убеждая нас сдаться, и прекрасно видел, во что мы медленно превращаемся. Уж ты-то никогда, в отличие от надутых индюков из Министерства, не боялся смотреть в глаза тем, кого осуждал. А теперь ты хочешь сохранить верность? Кому? Кто эти волшебники, ради которых ты раз за разом выходил сражаться с нами насмерть? Свихнувшийся на власти психопат Крауч? Или его подпевала Фадж, трусливый и тупой, но агрессивный бюрократ, в итоге предавший хозяина? А может, лакеи самого Фаджа, которые таскали за ним портфель, пока ты сражался, а сейчас пролезают в главы департаментов? Ты им ровным счётом ничем не обязан, Филинг. Никто худого слова не скажет, если ты пошлёшь их всех к троллям, как они когда-то послали тебя, и признаешь настоящего лидера волшебного мира! - Я жил ради того, чтобы защищать простых волшебников. И не волшебников тоже. Ради тысяч людей, которые, кем бы они ни были, имеют право на жизнь. И не вашей банде решать, кто из них достоин жить, а кто не достоин. Твой «Тёмный Лорд» - окончательно спятивший маньяк, чем скорее с ним будет покончено, тем лучше. - Значит, ты твёрдо решил умереть на той стороне, на которой сражался, как поступали великие маги прошлого. В наше время такие поступки, увы, не в моде. Сейчас время разговоров: «компромисс», «терпимость», «другая сторона тоже в чём-то права»… Я тебя как раз хорошо понимаю, и более того – уважаю, даже если тебе глубоко плевать на моё уважение. Но лучше одумайся. Лучше будет для всех. Твои познания, твой авторитет и могущество Тёмного Лорда вместе могут сотворить с этим миром чудеса. - Не трать мои последние минуты на такой вздор, Лестрейндж. Я достаточно видел, какие «чудеса» творит его палочка. И твоя тоже. - Ещё не поздно, Филинг! Подумай, ты никого этим не предашь! Настоящий маг тем и отличается от выскочки в мантии, что не боится признать свои ошибки. - Одну свою ошибку я уже готов признать. Тебя надо было отправить не под суд, а к Святому Манго. Возможно, за эти годы там хоть как-то поставили бы тебе мозги на место. А в Азкабане все процессы только зашли дальше… хотя уже тогда казалось, что дальше некуда. - Очень жаль. Похоже, нам и вправду больше не о чем разговаривать. - Убьёшь меня сразу? Или хочешь позабавиться, как с Фрэнком? - Я не буду с тобой забавляться. Когда-то, очень давно, ты отказался от мысли подвергнуть меня пыткам, хотя по тебе было видно, что очень хотел. Пожалуй, я поступлю с тобой так же, как ты со мной. Ты просто умрёшь, зная, что умираешь напрасно. Как и твой выкормыш. - Томми! Ты его… - Мне придётся это сделать. Из этого дома никто не уйдёт сегодня. Конечно, если ты всё-таки подумаешь… Филинг с рычанием бросился к столику с газетами, но палочка в руке Беллатрисы уже вздёрнула кончик в сторону потолка. Хлопок – и старый волшебник повис под потолком вверх ногами. Беллатриса приподняла верхнюю газету в стопке и рассмеялась: - Значит, запасная палочка? Таков твой ответ! А я и в самом деле хотела договориться. Колдунья поджала губы, изобразив грустную улыбку, и сунула обнаруженную палочку куда-то в карман. Отступив на шаг назад, она подобрала с пола ту палочку, которую выбила у Филинга в самом начале беседы, и внезапно, с левой руки, сделала молниеносный атакующий выпад: - Авада Кедавра! Тело Филинга продолжало висеть в воздухе, но его лицо, красное от прилива крови, начало стремительно бледнеть. Плавным движением собственной палочки Беллатриса опустила в кресло то, что ещё минуту назад было хозяином дома, заботливо поправила на нём халат и, улыбаясь, пристроила собственную палочку Филинга под мышку мёртвому владельцу наподобие градусника. - Дело сделано! – сказала она, выходя из гостиной. – Отдыхай! Твои труды на этом свете закончились. На улице уже совсем рассвело. У Майи замёрзли коленки, и она то и дело поглядывала на восток, но солнце не спешило подниматься из-за невысокого холма. Уже минуту как из дома не доносилось ни звука. Майя спрятала талисман в карман и огляделась. Тело мальчишки в пяти шагах от неё по-прежнему не подавало признаков жизни. Внезапно камни на месте тайного лаза снова пришли в движение. Отскочив от стены дома, Майя направила на потайной выход волшебную палочку, но показавшаяся из лаза рука в чёрной перчатке одним едва заметным движением отправила Майю носом в подстриженную траву. - Долго возишься! – бросила ей Беллатриса, появляясь из лаза целиком. – Настоящий волшебник, даже не мракоборец, давно скрутил бы тебя в хвост диковепря, пока ты тут рассуждала, ударить или нет. Полюбовавшись, как Майя обшаривает газон в поисках выпавшей палочки, Беллатриса воздела к небесам указующий перст и изрекла наставительным тоном: - Запомни главное правило выживания в волшебном мире: Хочешь жить долго – колдуй быстро! Все остальные правила – пустая болтовня. Тут взгляд колдуньи упал на лежащее лицом вниз тело в красно-синей куртке. - А вот этот, похоже, медлил ещё дольше тебя. Других гостей не было? - Не было, - ответила Майя, поднимаясь на ноги. - Или же ты их не заметила. – Беллатриса направила палочку в небеса, куда только что смотрел её указательный палец. Небо над ними резко потемнело, на ровную траву газона упала круглая тень. Прямо над домом сгустился чёрный смерч, из которого к лежащему на земле мальчишке протянулся гибкий отросток. Нелепо кувыркаясь, беспорядочно болтая руками и ногами, тело взмыло вверх и закружилось над головами волшебниц в воронке смерча. Управляемый палочкой Беллатрисы, смерч вместе с телом понёсся в сторону восходящего солнца и пропал с глаз. - В добрый путь! – Беллатриса прощально помахала рукой. – Теперь оно шлёпнется с высоты птичьего полёта милях в десяти отсюда. Пусть маглы сами разбираются, откуда оно шмякнулось. Майе стало холодно, хотя солнце, наконец-то поднявшись над холмами, уже немного прогрело воздух. Не так давно, сегодня ночью она так же летела… правда, только до второго этажа. А тут – миля, не меньше. Что от него останется? - Я думаю, наши дела здесь благополучно завершены, – как ни в чём не бывало, продолжала Беллатриса. – Пора убираться. Давай мне руку. - А разве здесь… можно? - Можно, можно! – засмеялась Беллатриса. – Раньше было нельзя, а теперь можно. Угадай, почему! – и выждав некоторое время, продолжила торжественным тоном: - Потому что колдун, который устроил это «нельзя», пять минут назад отправился к пращурам. Ты что, не знала? Большинство заклятий после смерти того, кто их наложил, развеиваются почти сразу. Кое-что, правда, остаётся. Например, те доброжелательные кустики вокруг дома. Но я их уже убрала. Не нужно мешать тем, кто заявится сюда и обнаружит тело. Мортсмордре!!! Едва закончив фразу, она взметнула палочку к небесам, как будто хотела вернуть унёсшийся смерч обратно. Из острия палочки вырвался сноп зеленого света, перемешанного со струями дыма. Достигнув небес, этот жуткий светящийся коктейль начал складываться в огромный череп, из оскаленного рта которого выползала светящаяся змея. Не дожидаясь, пока картина в небесах обретёт чёткость, Беллатриса резко, без предупреждения схватила Майю за руку. Девчонка вскрикнула и тут же замолкла, ощущая, как опрокидывается навзничь в чёрную бездну. Через миг она уже стояла рядом с Беллатрисой у ворот поместья Малфоев, в нескольких сотнях миль от осиротевшего домика, где ещё не стих её крик на опустелом заднем дворе. На этот раз она удержалась на ногах, и по сравнению с первым разом её уже не так страшно мутило. Беллатриса, крепко держа Майю за руку, двинулась в сторону ворот. Едва колдунья коснулась чугунного кружева левой рукой, как ворота бесшумно разошлись в стороны. Войдя в замок, Беллатриса и Майя прошли на второй этаж уединенной башенки в дальнем краю здания. Комната, в которую привели Майю, была немного попросторнее прежней, кровать пошире, комод повыше на один ярус, кроме комода был ещё шкаф для одежды, а на полу был постелен ковёр. Позади шкафа обнаружилась дверь, за которой скрывалась небольшая, но снабжённая всем необходимым ванная комната. - Немедленно прими душ, - приказала Беллатриса. – От тебя за милю несёт гарью. Моя сестра ещё подумает, что я опять устроила в её доме пожар. - А что мне потом делать? - Ничего. Скоро я за тобой приду. Беллатриса вышла из комнаты, но у самой двери обернулась: - Да, кстати. Дверь будет на замке. Постарайся ничего с ним не вытворять, даже если очень захочется. Не будем слишком часто портить имущество наших гостеприимных хозяев. А то они рассердятся, и я тоже. И ещё… Хорошо, что не забыла! Сделав три быстрых шага в сторону Майи, она моментальным движением выдернула у неё из рукава волшебную палочку. Потом, широко ухмыльнувшись, извлекла у остолбеневшей девчонки из кармана шортов серебряную шкатулку-талисман. Помахала рукой на прощание. И удалилась, в который раз за эти сутки оставив Майю наедине с самой собой. Расставшись с Майей и запечатав дверь её комнаты, Беллатриса длинными коридорами и переходами прошла в противоположное крыло замка. Там, в небольшом холле третьего этажа, у поднимающейся вверх винтовой лестницы, дремал в кресле низенький волшебник с редкими волосами. Рот его приоткрылся во сне, так что стали видны сильно выступающие передние зубы. Беллатриса с усмешкой направила свою палочку на ножки кресла, отчего то подпрыгнуло самое меньшее на фут, а затем выбило ножками по полу нечто вроде степа. Спящий в кресле волшебник тюфяком свалился на пол и моментально проснулся. С неподражаемым выражением лица, возмущённым и испуганным одновременно, он выхватил палочку… и тут же её опустил, попытавшись изобразить своим зубастым ртом подобие улыбки. Вышло, надо сказать, посредственно – у волшебника слишком прыгало лицо. Беллатриса и волшебная палочка у неё в руке пугали его до икоты. - Тёмный Лорд уже спускался, Хвост? – спросила Беллатриса. - Нет, мадам, – дрожащим голосом ответил низенький, неуклюже поднимаясь на ноги. - Хозяин велел не беспокоить. - Когда спустится, доложи ему, что я вернулась. Не обращая больше внимания на волшебника в холле, она спустилась на первый этаж. Усевшись на стул в безлюдной приёмной, Беллатриса коротко бросила в пустоту: - Никки! Спустя несколько секунд из воздуха перед ней соткался пожилой домовый эльф с высоко вздёрнутым носом и большими печальными глазами. На узких плечах домовика болталось что-то жемчужно-серое, похожее на чехол от стула или кресла, подвязанный серебристым шнуром. - Да, хозяйка! – произнёс эльф шелестящим голосом, склоняясь до пола. - В северной башне сидит девчонка. Взаперти. Принесёшь ей завтрак в спальню. Туда же в обычное время отнесёшь обед и ужин. Будешь носить ей еду каждый день, пока я не скажу. - Что подавать молодой мисс? – спросил домовик, снова склоняясь. - Как всем гостям. Только без выпивки. И порции поменьше. - Слушаю, хозяйка. - Дверь ей не открывать, её приказы не выполнять, на глаза ей не показываться. Если ей что-то понадобится – докладывать мне. Понял? - Будет исполнено, хозяйка. Эльф исчез. Минуту или две Беллатриса оставалась за столом в приёмной. Потом, напевая рождественскую песенку, вышла на улицу и направилась к одному из самых дальних уголков замка, прямо к маленькой неприметной дверце, ведущей в подвал… Вскоре после полудня Беллатриса стояла перед Тёмным Лордом. Волдеморт сидел за столом и рассматривал покоробившуюся от времени волшебную книгу. - Как прошло утро, Беллатриса? – осведомился он. - С пользой для вашего дела, мой лорд! – с энтузиазмом ответила колдунья. Волдеморт оторвался от книги: - Ты всерьёз полагаешь, что вопли этой маленькой грязнокровки, которыми ты несколько часов терзала весь замок, принесут существенную пользу нашему делу? - Мой лорд! – с жаром ответила Беллатриса, - маленькая дрянь здесь ни при чём. Это было нужно для наших так называемых сторонников. Некоторые из них слишком уж расслабились и забыли, что идёт война. Мне показалось, что пришла пора им это напомнить. - Тебе показалось? Или ты уверена? Может быть, ты имеешь в виду кого-то персонально? – спросил Тёмный Лорд, обращая взгляд прямо в лицо собеседницы. Большинство Пожирателей Смерти от подобного взгляда лишались самообладания и склонялись до земли. Беллатриса же, напротив, сама подалась навстречу Тёмному Лорду, как будто собираясь прыгнуть в его глаза вниз головой. - О да, мой лорд! Таких немало даже в ближайшем в вашем окружении. И прежде всего – мой родственник Люциус Малфой! - Ты считаешь, что он неискренен со мной, Беллатриса? У тебя, возможно, есть доказательства? - Мой лорд, это очевидно! Люциус не так уж рвётся послужить вам, как всех нас в этом убеждает. Он гораздо усерднее на словах, чем на деле! Вспомните, как он резко сменил сторону после вашего исчезновения! Как он годами убеждал всех, что не имеет к нам никакого отношения! И в кои-то веки он сказал правду: к нам – к подлинным вашим сторонникам – он действительно имеет самое отдалённое отношение. Он просто планирует свою карьеру, чтобы с вашей помощью взобраться наверх, чтобы ещё больше помыкать другими, ничего при этом не делая. Он… Волдеморт прервал её горячую речь коротким движением ладони: - Не думай, Беллатриса, что я хуже тебя знаю, что такое Люциус. Я ничуть не заблуждаюсь на его счёт – он действительно таков, как ты описала, и в первую очередь блюдёт собственные интересы. Именно поэтому, – Волдеморт выдержал короткую, но многозначительную паузу, - я могу на него положиться… в определённых границах. Он ни за что не станет действовать во вред себе, а если он затеет со мной какую-то игру – то вред ему будет причинён, и немалый. И его близким тоже, это Люциус очень хорошо знает. К счастью, твоя сестра и её сын ему действительно дороги. - И всё-таки, мой лорд… - Довольно! Если у тебя будут доказательства его измены, ему не поздоровится. А до тех пор – никаких надуманных обвинений и бессмысленных стычек по пустякам. Сейчас, когда каждый шаг особенно важен для нашей будущей победы, мне не нужны раздоры между моими сторонниками. Если тебе действительно дорого моё дело – то и тебе они тоже ни к чему. Как ты сама сказала несколько минут назад, идёт война. А во время войны междоусобица в рядах карается так же, как дезертирство. Ты поняла? Беллатриса оторвала от Волдеморта взгляд и склонила голову: - Будет исполнено, мой повелитель! Волдеморт кивнул: - Очень хорошо. И хватит об этом. Как ты провела ночь, я не спрашиваю. Ко мне уже поступила информация из Министерства – там объявлена тревога из-за смерти Филинга. Все взбудоражены, особенно те, кто знал, какая на его доме стояла защита. Мне сообщили, что Скримджер сам собрался лично посетить место происшествия. «Слуги народа» близки к панике. Немного времени – и эта паника просочится в печать. Ты неплохо справилась, Беллатриса. Гораздо лучше, чем в Отделе Тайн. - Благодарю вас, мой лорд! – Беллатриса явно хотела сказать больше, но Волдеморт снова начал говорить: - К сожалению, страх, при всей его силе, не так хорош, чтобы управлять большими массами волшебников. Большинство их лишены воображения, и пока кто-то близкий не умрёт на их глазах, они будут считать себя бессмертными. - Мой лорд, мы будем убивать столько, сколько понадобится! - Убив одного, мы, возможно, запугаем десяток. Если ты убьёшь десяток, всерьёз забеспокоятся сто волшебников. А их только в Лондоне десятки тысяч. А сколько их во всём волшебном мире? У нас не хватит глаз наблюдать за всеми, какие бы волшебные средства мы ни использовали. Волдеморт помолчал немного, затем продолжил: - Магия бывает разной. Есть обыкновенное волшебство, доступное многим, когда волшебник направляет данную ему от рождения силу с помощью заклинаний и магических субстанций. Эту часть магии я знаю достаточно – надеюсь, что лучше, чем большинство выпускников Хогвартса… Нет-нет, не надо лести! К тому же речь сейчас не обо мне. Есть и другая магия – та, что рождается в миг прерывания жизни, та, что долгие годы прячется в мёртвых останках, в разлучённых смертью составляющих. В этой области я прошёл далее, чем кто-либо из живущих, и признаю, что даже я слабо представляю себе её пределы. Есть, наконец, та таинственная магия, что питает корни всего сущего на земле, соединяет причины и следствия. К этой стороне волшебства я едва прикоснулся, но уже сейчас могу сказать – ни в одной из этих трёх областей я не отыскал ответа на мой вопрос: как управлять сознанием других людей, когда их много? Беллатриса молчала, ожидая продолжения. Она жадно смотрела на своего повелителя, словно хотела впитать его речь не только слухом, но и зрением. Помолчав недолго, Тёмный Лорд заговорил: - Оказывается, есть ещё и четвёртая ветвь магии. Магия общественного мнения. Мода, слухи, всеобщая паника, кумиры толпы, созданные из пустоты герои и напротив – изгои…. У меня нет ответа на вопрос: из чего и каким заклятием творится массовое воодушевление и такое же массовое уныние? Откуда берутся слова, которые повторяет множество людей, наивно считая их собственными мыслями? Кто создаёт из обычных людей настоящих идолов, которым сегодня молятся, завтра забрасывают грязью, а послезавтра – забывают навсегда? Какое заклятие Империус заставляет всю колдовскую толпу идти в одну сторону? Кто постигнет эту магию, тот получит ключи к сознанию всего народа. – Волдеморт помолчал. – Мне нужен кто-нибудь, кто владеет этой магией. У тебя есть на примете такой волшебник? - Есть, мой лорд! - ответила Беллатриса после недолгого размышления. – Я знаю, кто может быть вам полезен! - Кто он? И сможем ли мы его контролировать? - Это «она», мой лорд. Мы вместе учились в Слизерине. Я давно её не видела, но думаю, что смогу с ней договориться. Если вы прикажете, я отправлюсь к ней прямо сейчас. - Сначала тебе нужно покончить с другой проблемой. Сегодня наш друг из Косого переулка прислал сову. Тремор явится за своим табаком завтра в половине первого. - Наконец-то! Мой лорд, единственное, чего я опасаюсь – это того, что он может перенести визит, получив известие о смерти Филинга. - Он этого не сделает, - уверенно сказал Тёмный Лорд. – Борхард Тремор всегда выполняет то, что назначено. Он может заявиться раньше, чтобы лично проверить все окрестности, но в дверь магазина он постучит ровно в двенадцать тридцать, не раньше и не позже. Он всегда готов к нападению, но слегка приходит в оторопь от проявления эмоций в публичных местах. И ещё – он крайне чувствителен к своей безотказной памяти. Ему будет крайне стыдно, если он кого-то или что-то не вспомнит. - Благодарю вас. Этой информации мне и недоставало. - У тебя есть почти сутки. Тебе хватит этого времени на подготовку? - Хватит, мой лорд. Волдеморт протянул Беллатрисе исписанный клочок бумаги, явно переживший долгое путешествие в совиных когтях, и указал длинным пальцем на строчку в конце записки: - Вот имя нашего друга. Если Тремор не покажется, загляни к нему. Можешь поручить его своей подопечной. Она справится? - С настоящим Заклятием Смерти? Нет, сейчас не справится. Но через полгода, через год… Мой лорд, я начинаю понимать, почему вы оставили её в живых. - Очень хорошо, Беллатриса. Смотри сама, как с ней поступать. Но не затягивай. Как только покончишь с Тремором, займись своей однокурсницей. И здесь тоже не затягивай. Каждый день должен приближать нас к победе. А день, прошедший зря, может стать яйцом, из которого вылупится наше поражение. В ответ колдунья низко склонила голову: - Разрешите вас покинуть, мой лорд? - Иди. И не забудь восстановить силы после бессонной ночи. Людская плоть, увы, так несовершенна! – из интонации Тёмного Лорда следовало, что к своей собственной плоти он подходит с другими оценками. Но Беллатриса, не обратив внимания на этот нюанс, просто расцвела от счастья: - Благодарю вас за заботу, мой лорд!