Фиолетовый сорняк

Беллатриса Лестрейндж со скоростью идущей рысью лошади летела по пустынным дорожкам парка. Гравий громко хрустел под её чёрными ботинками. Девчонка едва поспевала за ней. Через некоторое время ночной ветерок слегка вернул её в чувство, и шагать стало легче. Выйдя на перекрестье двух дорожек, колдунья остановилась. Взглянула на девчонку из-под полуопущенных век. Смерила её взглядом с головы до ног и обратно. Не выпуская руку пленницы, большим пальцем приподняла её подбородок и некоторое время изучала перепуганное испачканное лицо с лёгкой россыпью веснушек. - Где вы пробрались в усадьбу? Девчонка оглянулась, наморщила лоб, и кивнула в сторону уходящей налево дорожки, где в густеющих летних сумерках ещё можно было различить пруд и беседку. - Там… кажется. - Покажи мне это место! – Беллатриса выпустила её руку и тут же выхватила из-под мантии волшебную палочку необычной, переломленной формы. Острое, как коготь, окончание палочки едва не упёрлось девчонке в нос: - И без глупостей. Девчонка побрела в сторону пруда, колдунья последовала за ней. Возле беседки девчонка неуверенно остановилась. Беллатриса, не произнося ни звука, ярко засветила свою палочку и внимательно изучила истоптанный гравий. Затем наставила палочку на изгородь, провела черту по воздуху, очертила круг над головой. Каждое движение сопровождалось произнесённым в полголоса заклятием. Завершив последний жест, Беллатриса с удивлением обратила взор на пленницу: - Защита в порядке. Как вы умудрились сквозь неё продраться? - Это Эйдан сделал. Он такое заклинание знает, что защиту видать. А я, когда видно, могу её снять, так, что никто не почует. Мы прошли, и опять стало, как было. - Любопытно! – Беллатриса - А потом Венди дыру в изгороди проделала. У неё талисман такой есть, чтобы проходы делать, он ей от родичей остался. - Вот этот? – Беллатриса выхватила из-под мантии серебряный талисман, найденный конвоирами у черноволосой Венди. Его отобрали при обыске и оставили на столе в той ужасной комнате. Венди всё ещё лежит там... на полу. А талисман здесь. Как он попал к колдунье? Она же вроде и к столу не подходила. - Ага. Свободной рукой Беллатриса протянула пленнице коротенькую и потёртую волшебную палочку. Запасная палочка курносого Фокси! - Покажи, что ты сделала с защитой. – Собственная палочка Беллатрисы, как грозящий перст, закачалась перед самым носом девчонки. - И даже не думай о всякой ерунде. Если, конечно, не хочешь, чтобы Нагайна переварила тебя заживо. Девчонка послушно выставила вперёд палочку, наморщила лоб и прочертила по воздуху линию на уровне глаз. Сбиваясь, пробормотала какое-то трудно различимое слово и резко опустила палочку к земле, как бы стряхивая с неё капли жидкости. Потом повторила то же слово и взмахнула палочкой у начала воображаемой линии. Держа палочку у земли, прошептала ещё несколько слов и повернулась к Беллатрисе: - Готово. Колдунья, скептически хмыкнув, резким взмахом своей палочки наколдовала в воздухе синевато-белёсый шар, на котором проглядывало мертвенно-лиловое изображение глаза. Шар плавно, сначала медленно, потом постепенно убыстряясь, пролетел несколько ярдов до живой изгороди, просочился сквозь неё и исчез. - Впечатляет. По крайней мере, про защиту ты не налгала. Сейчас ты на дюйм дальше от смерти, чем минуту назад. Показывай дальше. - А потом надо проход сделать, - девчонка протянула руку, но ведьма бросила талисман на землю. Талисман был не больше указательного пальца, на чёрной треугольной крышке виднелась раскрытая серебряная ладонь, посреди которой тускло поблёскивал зеленоватый камень. Пленница, сидя на корточках, приложила талисман к зелёной стене у самой земли и направила острым углом вверх. Затем дрожащей рукой начертила им нечто вроде миндалины высотой фута четыре и неуверенно, сбиваясь, проговорила: - Квис… аперит… клаудентем! Старые тисы колыхнулись, и в плотно сплетённых ветвях открылся лаз шириной с только что описанную фигуру. Беллатриса посмотрела сквозь отверстие и внезапно, без размаха, коротко взмахнула палочкой. Бледно-лиловый светящийся шар пролетел через лаз и скрылся во тьме. - А потом им же закрываешь. – Девчонка уже более уверенно перевернула талисман. На оборотной его стороне тоже была серебряная ладонь, но не правой, а левой руки, и с красным камнем. Этим талисманом она обвела по краю открывшийся лаз против часовой стрелки: - Квис клаудит апериентем! Лаз закрылся. Живая изгородь имела такой вид, как будто никто и никогда, кроме подстригающего кусты садовника, её не касался. Беллатриса тут же отобрала у девчонки талисман. Некоторое время рассматривала его, потом убрала в карман и задумчиво тронула рукой жёсткие ветви изгороди. - Любопытно. Воровская уловка. Такое в Хогвартсе не проходят. Пошли отсюда. Иди передо мной, чтобы я тебя видела Некоторое время колдунья и пленница шли вглубь парка. Дорожка из белого гравия вывела их на широкую круглую площадку, обсаженную искусно выстриженными кустами. Посреди площадки журчал мраморный фонтан, слева от дорожки стояли белые ажурные качели, а напротив них возвышался на постаменте большой мраморный шар. У качелей ведьма остановилась и спросила: - Как тебя зовут? - Майя… Майя Люпин. - Люпин? – колдунья резко развернулась к пленнице, волшебная палочка сама собой взлетела на уровень её сердца. Девчонка отшатнулась, чуть не упав на спину, но Беллатриса, взяв себя в руки, опустила палочку и продолжила уже почти спокойным голосом: - А Рэмус Дж. Люпин к тебе имеет какое-нибудь отношение? - А кто это? – пленница подняла на Беллатрису недоуменный взгляд. – Я такого не знаю. У меня вроде как прадедушка был Римус Георгиус… Только он помер давно. Колдунья остановилась возле качелей. - Ты знаешь, кто я такая? - Ага, - ответила Майя. - Вы мадам Беллатриса. Про которую везде плакаты висят. Вас боятся все до… - девчонка запнулась. – … в общем, ужас как боятся. - Меня? – колдунья усмехнулась, - Боятся? С чего бы это? - Ну, - Майя опять сбилась, - потому что вы всех убиваете. И мучаете. Про вас в газетах пишут, что вы кучу народу уложили. А ещё – что все вас ищут, а поймать не могут. Потому, что вы эта… как там… «Неистовая Охотничья Пантера Сами-Знаете-Кого». Беллатриса расхохоталась: - Как ты сказала? «Охотничья пантера»? Здесь обычно говорят: «Бешеная кошка». Когда думают, что я не слышу. – Колдунья присела на качели. – Почему ты босиком? - Ну, это, - Майя не знала, что ответить, - сейчас каникулы. - А какая связь? – Беллатриса явно забавлялась. - Не знаю. Просто мне нравится. - Нравится? – Беллатриса оттолкнулась ногами и откинулась на спинку качелей. – Это хорошо, когда можешь делать так, как тебе нравится. Мне когда-то тоже… нравилось. Но, увы! Мне довольно быстро объяснили, что хорошо воспитанные волшебницы из старинной семьи босиком не ходят. Только на пикнике, да ещё на озере, после экзаменов. Древняя хогвартская традиция, понимаете ли! Ты в Хогвартсе-то была? - Была, - Майя опустила глаза. – Три года. Почти. - И за что тебя выгнали? - Меня не выгнали. Мамаша сама меня забрала. Когда старуха Мак ей написала про меня, она даже разбираться не стала. Сказала, что раз так, то нечего попусту тратиться на форму да на книжки. И забрала. Беллатриса ещё сильнее раскачала качели: - Сказать честно, ты немного потеряла. Когда-то это и вправду была школа, а сейчас – бесплатная кормёжка для голодающих. Всё, что там было хорошего – это ночные прогулки по замку, за которые оставляли после уроков. И эти сборища у озера после экзамена. После трёх часов в душном зале – синее небо, ветерок, шорох листьев, нагретые камешки у воды… Мы бегали по мелководью и визжали, когда гигантский кальмар хватал нас за пятки. Хотя все знали, что волшебников он не ест. А потом, когда я рассталась со школьной формой, появились вот эти мои маленькие друзья, – Беллатриса приподняла подол мантии, открывая высокие ботинки. - Хороши, правда? На взгляд Майи, в ботинках не было ничего особенного. Чёрные, остроносые, на солидных подкованных каблуках. Кожа на голенищах щёгольски собрана в складки, кончики носков тоже окованы серебром, а шнурки… Шнурки были необычные – чёрная искусно сплетённая кожа переходила в серебряную чешую и оканчивалась плоскими змеиными головками. Девчонка пригляделась… и поёжилась, как от холода: одна из серебряных змеек приподняла голову, и на Майю уставились крохотные, но очень злобные, горящие зелёно-красным глаза. - Семейные духи-хранители, - пояснила Беллатриса, довольная испугом собеседницы. – Моя мать поселила таких в застёжки мантии. А тётушка Вальбурга вставила в побрякушки на шляпе. Я решила сделать по-своему – то, что у меня перед глазами, я и так замечу, а вот на ногах у меня глаз нет. Столько лет мы с этими очаровательными змейками жили душа в душу, пока нас не разлучили. – Голос ведьмы стал задумчивым, слова зазвучали нараспев. – Четырнадцать долгих лет я провела вдали от них, в одном исключительно приятном месте. Райский уголок, морской воздух, уединение. Слышала про такое курортное местечко – «Азкабан»? Последнее слово она произнесла, не выделяя, но Майя поёжилась так, будто посреди тёплой летней ночи на неё дохнуло могильным холодом. - Слышала. Говорят, там страшно. - Страшно? – колдунья зловеще усмехнулась. – Это здесь страшно. А там, - ведьма замолчала на секунду, - там даже не расскажешь, как. Слова для этого не подходят. Там кошмар клубится вокруг тебя вместо воздуха. Ты дышишь им, он проникает в лёгкие, кровь разносит его по телу, затопляет мозг… Ни одного яркого, живого пятна. Только собственный бред, от которого хочется выть и биться головой о стены, стылые камни и ходячая плесень в драных плащах. Местные постояльцы сами со временем становятся больше похожими на камни. Заключённые, которые хорошо себя ведут, хотя бы видят друг друга, свет факелов. Иногда – гостей оттуда. Новых узников, ещё похожих на людей. Или их сопровождающих из Министерства – ни малейшего удовольствия смотреть на их сытые рожи, однако их редкие визиты приносят хоть какое-то оживление. Но я-то вела себя очень скверно и почти всё время провела в одиночке. Ничего, кроме камня и цепей. Даже ложе каменное. – Беллатриса перешла на полушёпот. - Окошко под самым потолком, свет почти не проникает. А вот дождь – сколько угодно. Над Северным морем дождь идёт сразу во все стороны. Всё освещение – квадратная дырка в железной двери. В коридоре горит факел. Иногда дементор пройдёт в своём треклятом плаще, и свет померкнет. А ты сидишь на холодном камне, день и ночь в кандалах, в дурацком полосатом мешке, босиком, на хлебе и воде… которые ещё надо заставить себя проглотить. - Как же вы выжили? – Майя дрожала, как от холодного ветра. - Как? Сама не знаю, как. Но догадываюсь. Фамильное упрямство, наверное. И ещё кое-что. Чтобы выжить в сумасшедшем доме, надо самой чуточку спятить. Чтобы выжить среди дементоров – нужно самой стать дементором. И я стала. Я сама высасывала у себя все простые, человеческие мысли. Их и осталось-то немного – слишком мало, чтобы заполнить ту чёрную пустоту, которая образовалась, когда мой лорд, мой повелитель исчез, мы так и не узнали, куда. Дементоры чуяли во мне эту пустоту и мало-помалу перестали меня терзать. Относились ко мне как к мебели. Или – как к одной из них. От этих слов Майя покрылась холодным потом, будто рядом с ней в самом деле оказался дементор. Беллатриса замолчала, вспоминая. Мало-помалу Майя пришла в себя и перестала дрожать. Колдунья продолжала, и в голосе её слышался всасывающий свист: - Только одно-единственное чувство я сохранила. И никому не отдала. Даже себе самой. Упрятала его так глубоко, что сама едва не забыла, куда. Это была надежда. Надежда, что он вернётся. И он вернулся! Голос Беллатриса зазвенел, хотя и не стал громче: - Это… это трудно описать. Только что было как всегда: холод, бред, камни. И вдруг… всё это исчезло! Как будто ты лежала на дне озера с камнем на шее, и внезапно ледяная вода вся сразу превратилась в воздух! Я не чувствовала дементоров рядом с собой и поняла: она исчезли. Они больше не сторожили наши чувства, мы были свободны! А потом… потом вздрогнули стены. Я упала на пол – трудно было устоять: много свежего воздуха сразу – это тоже больно. Когда я опомнилась, железная дверь валялась на полу, а цепи на мне расковались сами собой. Я не догадалась, я знала – это он пришёл за нами! И бросилась наружу. – Ведьма перевела дух, она дышала с перерывами, как будто на самом деле поднялась со дна озера. – Проход вниз был завален, я поднялась наверх, на крышу башни. Там всё было в развалинах, громадные камни рассыпались в щебёнку. Азкабан пал! Пал! Я шла по острым камням и хохотала. А посреди камней стоял он! – звонко выкрикнула Беллатриса. – ОН! Тёмный Лорд! И Дементоры склонились перед ним! Признали его власть, наплевав на те жалкие заклятия, которыми их принуждали к подчинению министр и его шайка. Беллатрису передёрнуло от ненависти. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы совладать с собой и продолжить рассказ: - Один из них был здесь же – насаженный вниз головой на каменный зубец парапета. Я узнала его. Главный смотритель Азкабана, очень милый старичок. Этот чокнутый толстяк собрал у себя в башне неплохую коллекцию магловских орудий пыток. Некоторые из них он опробовал на мне, когда я вела себя особенно плохо. К слову сказать, полная ерунда – никакого сравнения с заклятиями. Громоздкие, скрипучие, бестолковые железки и деревяшки. В другое время я бы разозлилась, что мне не удалось самой его прикончить. А тогда мне было на него плевать. Сдох – и сдох. Какое это имело значение по сравнению с самым главным! Колдунья снова помолчала. - Потом начали подниматься остальные. Поодиночке, ошеломлённые, сами не понимающие, что произошло. Антонин Долохов вышел первым – он быстрее других пришёл в себя. Наверное, потому что он всегда был малость не в ладах с разумом. Трэверс шёл, держась за стену. Старик Руквуд плакал и спотыкался на каждом шагу. Мой деверь Рабастан вообще не мог идти, Родольфус почти тащил брата на себе. Они подходили один за другим к нашему повелителю, целовали его мантию, и у них словно прибавлялось сил. Конечно, в себя мы приходили ещё долго. Родольфус после освобождения не разговаривал три дня. Ни с кем. А Рабастан до сих пор каждую ночь вопит от кошмаров… если вечером не напьётся до жёлтых кирпичей. - А дементоры сейчас… там? - Уже нет! Теперь они служат Тёмному Лорду! А новый министр Скримджер трезвонит направо и налево, что это его благодеяние: «Защитим права случайно оступившихся волшебников!» «Создания Зла не могут больше служить Добру!» Теперь там обычные стражники. Тупые гориллы или мракоборцы-недоучки. А почему ты беспокоишься? Боишься туда попасть? - Ну это… да, боюсь. - Зря. Мелкое ворьё вроде тебя и твоих покойных приятелей в Азкабан не сажают. С отребьем разрешено расправляться на месте. Таков уж наш дурацкий закон – при защите своей собственности волшебники могут применять несколько более агрессивные заклятия, чем при защите чести или родового имени. – Беллатриса внезапно вскочила с качелей, её бледное лицо и чёрные глаза оказались в дюйме от носа Майи. – Где вы воровали? И у кого? - Мы не воровали, - робко ответила Майя, - только брали иногда… - Отвечай правду, мерзавка! И не смей врать. - В магловских магазинах. Харчи, одёжу для себя. Иногда по-крупному – кресло там или шкаф, если домой кому надо. Ну я там выпивку для мамаши… Ещё велосипеды. Эйдан знал, кому сдать, которые тоже среди маглов промышляют. У волшебников – только в Лондоне. Там возле «Дырявого котла» или Святого Манго часто толкутся волшебники, которые первый раз среди маглов. Они малость пришибленные ходят и у них очень просто… того… - Идиоты! Это же надо додуматься – тратить волшебную силу на то, чтобы утянуть магловское барахло. Тебе не приходило в твою тупую голову, что нашими способностями можно распорядиться как-то по-другому? - А как? - Как угодно! – Колдунья фыркнула, - Ты ведь можешь всё! Ты понимаешь, дурочка – ВСЁ! У тебя есть волшебные способности, у тебя была волшебная палочка – и как ты ими распорядилась? Исподтишка таскала у маглов дурацкие мёртвые вещи, которые одни тупые простецы лепят для других тупых простецов на их дурацких мёртвых станках! А ведь ты волшебница! Созданная, чтоб повелевать ими, а не воровать у них тряпки. Знаешь ли ты, что это такое – быть волшебником? - Ну… колдовать, - неуверенно ответила Майя. Беллатриса ответила наставительным тоном: - Быть волшебником – это делать мир таким, каким тебе нравится. Возможности у нас огромные, нужно только уметь желать. Вот, например посмотри на этот фонтан. Стоит, журчит, водичка капает. И так изо дня в день, из года в год. Скука смертная. Ты согласна? – Не дожидаясь ответа, направила волшебную палочку на фонтан, находившийся прямо за левым ухом у Майи – та даже не пробовала отодвинуться. – Сейчас здесь будет немного повеселее. Смотри! Беллатриса взмахнула палочкой перед самым носом Майи и высоким голосом на одном дыхании выкрикнула одно за другим три заклинания. Фонтан вздрогнул, рассыпался на тучу огненных точек, которые горели так ярко, что Майя зажмурилась. Когда девчонка открыла глаза, на месте фонтана возвышался вулкан высотой с небольшой домик. Из жерла вулкана столбом валили искры и курился остро пахнущий дым. - Нравится? – ухмыльнулась Беллатриса. - К-круто! – пробормотала пленница. Она была ошеломлена. - Конечно. Попробовала бы ты сказать «нет»! Или, например, вон тот мраморный шар. Что можно придумать тупее? Экспульсо! Новый взмах палочкой – и синяя вспышка втянулась в тяжёлый каменный шар. Через миг шар осветился изнутри, будто стеклянный, и разлетелся на обломки. Мелкий осколок чиркнул Майю по скуле. Несколько каменных крошек запутались в волосах Беллатрисы, на что она не обратила даже малейшего внимания. - Что бы нам из тебя сотворить? – произнесла она, обращаясь к груде щебня и мраморной крошки, - А, вот! Придумала! Маурис а Урсус магна! Каменная груда зашевелилась, вытягиваясь вверх и колыхаясь то в одну, то в другую сторону. Мраморные осколки закружились, укладываясь в толстые лапы, пасть, мощный загривок… Через несколько мгновений на дорожке стоял здоровенный мраморный медведь. Наклонив в сторону волшебниц широкую лобастую голову, он разинул пасть и, казалось, был готов зарычать. - Разве он не прекрасен? – Беллатриса от возбуждения чуть не подпрыгивала. – Ферре ваде! Медведь вздрогнул, и неуклюже переваливаясь, сделал несколько шагов к наставившей на него палочку колдунье. Остановившись в нескольких дюймах от перепуганной Майи, мраморный зверь негромко рыкнул склонил перед Беллатрисой свою огромную голову. - Отлично! – засмеялась Беллатриса и положила руку на серо-розовый мраморный затылок. – Он теперь выполнит любой мой приказ. Ему предстояло десятки лет быть глупым куском мрамора, а я дала ему возможность побегать. За это он мне благодарен от всей своей мраморной души. Как же это восхитительно – творить и создавать, украшать этот мир тем, что тебе по нраву! И устранять то, что тебе в нём не нравится. А кто с этим не согласен – могут заткнуться. Если не хотят, чтобы их тоже… устранили. Никто не вправе диктовать волшебнику, как ему жить и что делать. Впрочем, - заговорила она серьёзным тоном – есть одно исключение. - Кто это? – спросила Майя. - Тёмный Лорд. Либо тебе нравится то, что нравится Тёмному Лорду, либо тебя просто нет. Четыре Пожирателя Смерти в чёрных плащах стояли на другой стороне пруда и созерцали поднимающиеся в небо искры. - Что это там горит? – спросил один из них, низенький и толстый. - Беллатриса гостью развлекает, - хмыкнул высокий. - Эту… девчонку? Она что, ещё жива? - Ну, это ненадолго, - усмехнулся высокий. – Надо же нашей доброй фее немного подготовиться. - Скажешь тоже! – захихикал низенький Пожиратель. – «Добрая фея»! Говори уж сразу как есть: «Бешеная кошка»! - Мадам Мартовский Заяц, - добавил третий Пожиратель. - Леди Страх-на-каблуках, - заключил четвёртый. - Хорош болтать! – оборвал их высокий. - Продолжаем обход. Хозяин нас сюда не для болтовни поставил. Пожиратели замолчали и по двое разошлись в противоположные стороны.