Cold Little Heart

      После чудесного спасения Ярен от людей Фюсун она два дня не выходила из квартиры, в которую заселилась по рекомендации Серкана. Как он и сказал, обстановка здесь оставляла желать лучшего. Квартира была совсем небольшая, немногочисленная мебель пахла старостью, в комнату из-за плотных запыленных штор попадало мало света, а из-под окон доносился запах уличной еды и шум улицы. Но выбирать не приходилось.       Отдавая хозяйке деньги, Ярен с сожалением обнаружила, что у нее осталось не так много сбережений. Она понятия не имела, что ей делать, когда они закончатся. Раньше подобных проблем у нее не возникало, все ее расходы оплачивала семья. Ярен вообще редко сама что-то приобретала, практически всегда она ходила в магазины с матерью, а денег, которыми она могла распоряжаться самостоятельно, у нее было совсем немного.       Квартира не казалась девушке надежным убежищем, но это было лучшим, на что она могла рассчитывать. Ярен жила с чувством непрекращающейся тревоги, все время прислушивалась, не раздаются ли за дверью шаги ее преследователей, не вышли ли они на ее след. Как только она вспоминала события того утра, когда ее нашли люди Фюсун, волны страха вновь и вновь накатывали на нее. Когда Ярен проваливалась в тревожный сон, ей снилось как она бежит по улицам Мардина, а за ней следует невидимый враг. Во сне она всегда слышала выстрел, оборачивалась, и видела Фюсун, которая держала пистолет. Иногда на месте Фюсун был Харун. «За все поступки приходится платить, женушка» — произносил он и смеялся. Затем она с криком просыпалась.       На второй день Ярен поняла, что у нее не осталось еды. Она долго не могла заставить себя выйти из квартиры. Стены дома создавали хотя бы иллюзию безопасности. Она знала, что люди Фюсун наверняка ищут ее, тем более теперь они точно знали, что она в Мардине. Но все же через два дня, когда ее желудок сводило от голода, а во всем теле была слабость, она поняла, что если не собирается умереть здесь от голода еще до того, как ее найдут люди Фюсун, то ей придется сходить за продуктами.       Она вышла поздно вечером. На улице и в маленьком магазине по соседству почти никого не было. Ярен быстро взяла все самое необходимое, стараясь не привлекать внимания, и оплатила продукты. Возвращаясь из магазина, она не могла отделаться от чувства, что кто-то за ней следит, ее разыгравшееся воображение рисовало, как из-за каждого угла могут выбежать люди Фюсун. Но она спокойно дошла до квартиры, так никого и не встретив. Войдя внутрь, она почувствовала легкое облегчение.       Ярен тут же достала купленный только что хлеб и жадно принялась поглощать его. «Черт, как же вкусно!» — подумала она. Поев, она решила пересчитать оставшиеся сбережения. Она насчитала около пятисот лир. Ярен начала рыться по карманам в надежде найти еще немного денег, и из пальто выпала фотография, которую она нашла в своей комнате в день поспешного бегства из особняка Шадоглу. Она задумчиво разглядывала фотографию, на которой были изображены они с Харуном. Когда она последний раз смотрела на эту фотографию, она была уверена, что стала его убийцей. Она отложила фотографию на стол.       За время, пока Ярен верила в то, что Харун умер, чувство вины практически раздавило ее, и теперь она даже злилась на него. Последние месяцы ее жизни был похожи на ад, на медленную подготовку к неизбежной казни. Даже когда палачи Фюсун не стояли у ее порога, она сама брала на себя эту роль. Как оказалось, за убийство, которого она не совершала. Но что же ей теперь делать? Раздумывая о будущем, она почти задремала. Вдруг Ярен почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Она почти сразу поняла, что это он. Она вздрогнула и медленно развернулась. В нескольких метрах от нее стоял Харун. -Ну здравствуй, Ярен, — сказал Харун. -Харун, — произнесла она его имя, из всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал, — Как ты вошел? — спросила она как будто это было самым удивительным в сложившейся ситуации.       Сердце Ярен бешено стучало. -Хозяйка квартиры дала мне запасной ключ, я сказал ей, что моя жена сбежала от меня, хочет уйти к любовнику. Не только ты можешь придумывать истории, Ярен.       Некоторое время они оба молчали. Он внимательно разглядывал ее. Ярен сильно изменилась, она очень похудела, как будто повзрослела, на ее лице было выражение смеси отчаянной решимости и обреченности, которое он раньше не видел. Ярен едва справлялась с нахлынувшими на нее противоречивыми эмоциями — вот он стоит перед ней, живой, человек о ком она так скорбела и человек, чьи намерения теперь были ей неясны. Враг ли он ей? Она медленно перевела взгляд на пистолет в его руке. -Собираешься стрелять? Ты же знаешь, Харун, если взял пистолет, то и на курок нужно нажать, — вдруг произнесла Ярен, стараясь не потерять самообладания. В последнее время она всегда говорила с вызовом, если ей становилось страшно. Харун внимательно, слегка сощурившись, посмотрел ей в лицо. Он сделал шаг вперед, и Ярен инстинктивно попятилась. -Тебе хватает смелости говорить это мне? После того, что сделала? Ты злая, алчная, завистливая женщина, ты готова на все, чтобы достичь своих меркантильных отвратительных целей, — со злым напором произнес Харун, — Ты, не раздумывая, оставила меня умирать…ты…как вообще я мог тебя… — он осекся на полуслове.       Ярен молча слушала его, в ее глазах появились слезы. -Харун, я правда не знала, не хотела, не хотела ничего этого, мне так жаль, — вдруг сдавленно проговорила Ярен, потеряв решимость, и с надеждой посмотрела на Харуна. В ее глазах блестели слезы. -Хватит, Ярен, хватит! Не играй со мной! Избавь меня и себя от этих фальшивых сцен! — резко прервал ее Харун. В комнате вновь воцарила напряженная тишина. Харун убрал пистолет, который достал, не будучи уверенным, что Ярен одна или у нее нет оружия. -Я не хочу твоей смерти, что бы ты не думала. Может быть ты бы выстрелила, но я не ты и не моя мать, я не убийца — немного упокоившись, продолжил Харун, после паузы, — тем не менее ты ответишь, за то, что делала.       Несмотря на его слова, Ярен подумала, что в этот момент Харун был больше похож на свою мать, чем он предполагал — вся его фигура источала угрозу, и Ярен невольно поежилась. Когда-то он смотрел на нее совсем по-другому. -И как же? Что ты сделаешь мне? — вновь с вызовом вздернув подбородок, спросила Ярен. -Ты никогда не вернешься в Мидьят, отныне этот город закрыт для тебя, — ответил Харун, — Ты не станешь ни госпожой дома Асланбей, ни госпожой особняка Шадоглу. Ты хотела власти и богатства — но у тебя их никогда не будет. Ты всю жизнь прожила в достатке, но тебе было все мало! Теперь будешь жить здесь, в этой дыре, в одиночестве, которое заслужила. -А как же моя семья? Мои родители? — помедлив, спросила Ярен. -Ты сообщишь им, что находишься в безопасности, что сама не хочешь возвращаться, что уехала со своими новыми друзьями. Пусть думают, что их непутевая дочь не хочет ехать домой. А если они все же попытаются вернуть тебя в особняк или высылать тебе деньги, то я расскажу своей матери о твоем местоположении, а она не так добра, как я. Но думаю, в глубине души все будут рады, что избавились от тебя. Ты ведь бросила семью, сбежала, обманывала их, лгала о том, что сделала. Ты всегда была для них стыдом и обузой, иначе они не выдали бы тебя замуж за незнакомого человека, не так ли Ярен? — с издевкой произнес Харун.       Ярен молчала, едва сдерживая слезы. Ей не хотелось думать о том, что он может быть прав. И она плохо представляла, что значил для нее такой приговор. Прожить так всю жизнь? Оставить свой дом навсегда? До этого она держалась, потому что у нее всегда было осознание, что однажды ее скитания и одиночество закончатся. Теперь Харун хотел отобрать у нее эту надежду. -А если я не согласна? Если не послушаю? -Знаешь, Ярен, моя мать никогда не была милосердна к своим врагам. А ты сильно разозлила ее, даже не сомневайся, -многозначительно произнес Харун, — Пока ты выполняешь мои условия, ее люди не будут тебя преследовать. Думаю, ты поняла меня, милая Ярен, — подытожил он.       Харун уже собирался уходить, но заметил лежащую на столе фотографию. На ней были запечатлены они с Ярен. Он на секунду растерялся. -О чем я думал, когда женился на такой маньячке, — вдруг усмехнулся Харун, и впервые в его улыбке не было яда, но Ярен не заметила этого, так как она отвернулась, чтобы скрыть от него подступившие слезы. После этого Харун еще раз взглянул на ее потерянную фигуру, подавил в себе глупое и неуместное желание обнять ее, развернулся и вышел из комнаты, оставив Ярен одну.