Двенадцать и один

      Тихо, темно и по-странному дико. Блядское ощущение вины, словно короста на металле разъедала, оставляя на своём месте ржавый налёт. Воскресенье.       Просторная квартира, большая и пустая. Ему не нравится. Не нравится оставаться одному, думать о том, что его не ждут. Чувствовать холод, ложась на кровать, и рассматривать потолок. Вставать и греть чайник, и пить чай или что-то покрепче. Он не умеет варить кофе. Но любит его пить, наверное, ещё больше он любит его запах.        А «он» часто пахнет кофе.       Нурлан помнит, что Щербаков любит какао. И что, бывает, сидит в кофейне у дома, ждет, когда пробки рассосутся, чтобы приехать с опозданием, но зато добирается по практически пустым дорогам. Он, наверное, варит себе какао дома. Потому что его вещи тоже отдают этим сладким ароматом.       Они несколько раз выбирались вместе с офиса на обед вместо привычного перекуса или стаканчика с кофе от бездушной машины. Интересно то, что сколько бы раз Нурлан ни делал себе кофе сам, оно ни разу не казалось ему вкусным. Просто необходимая порция таурина и всё. А когда Алексей пропадал на небольшое количество времени с его поля зрения и возвращался с кружками, то это из раза в раз переставало быть просто «кофе». Может, дело было в нормальных кружках, появившихся из ниоткуда в офисе, вместо одноразовых бумажных стаканчиков, или в том огромном количестве сахара, который клал ему в кружку Лёша, либо дело было только в самом Лёше...       Он никогда не спрашивал, хочет ли Нурлан пить. Просто уходил и возвращался, всегда отдавая стакан в руки, а не ставя на стол. Раскатисто смеялся, если Сабуров проливал на себя хоть каплю содержимого, и рассказывал истории совершенно глупые и несуразные, но которые казах готов был слушать взахлеб.       Наверное, полгода. Полгода, как голову его не покидал слишком простой и одновременно сложный Щербаков. Первое время он держался с ним официально и подбешивался с его бестактности, а потом сам не заметил, как с Алексея перешел на уже привычное «Лёша». Когда понял, что его можно трогать. Касаться и подкалывать в ответ.        Задерживаться у лифта, зная, что опаздываешь на конференцию, но только чтобы дослушать новую шутку или рассказ про офисную кошку. Мир был словно абсолютно ему понятен, когда нужно было объяснить какие-то, на его взгляд, очевидные вещи, которые не доходили до Щербакова. И то самое внеземное чувство, сравнимое с гордостью и восхищением, разливалось в груди, когда после небольшой лекции или введения в курс дела, не касающиеся напрямую телохранителя, но заинтересовавшие его. Тогда Лёша предлагал какие-то нестандартные варианты решения проблемы, которые зачастую так или иначе помогали.       Эти короткие перепалки между Абрамовым и Щербаковым раздражали. Но как смешно было наблюдать в той или иной ситуации возмущения на лице Ивана, когда Алексей отвечал что-то настолько колкое и бьющее по больным точкам, но не наповал, а предупреждающе. В такие моменты он снимал маску «дурачка». То, что это была в какой-то степени маска, Сабуров не сомневался. Иначе он не мог объяснить иногда слишком серьёзные и проницательные серо-голубые глаза. Или то, что после сделок Щербаков мог вполне точно сказать, где он услышал фальш и лукавство, и какие у тех могли быть намерения.       Даже если связать эти мысли с тем, что Нурлан просто нуждается в компании или в тех же отношениях. То он не мог засматриваться на девушек. Точнее, будет сказать не так. Да, они красивые и манящие, обворожительные и соблазнительные. Он по-прежнему улыбался им и приглашал выпить с ним или потанцевать, но его больше не тянуло продолжать с ними общение после одной ночи. Он не брал номера и даже не запоминал их. Их услуги для него стали чем-то схожим с простой привычкой: выпил — значит, переспал. Что-то из разряда “села-дала” как принято шутить у байкеров. Скелетом в его шкафу был и тот момент, который свидетельствовал о том, что он успел провести две свои ночи с мужчинами. Отличительные черты которых были светлые волосы, голубые или же сероватые глаза. Внушительный рост и телосложение, схожее с атлетическим. Он прекрасно знал, откуда растут ноги и чем вызван интерес именно к таким парням, но признаваться в этом он не хотел, потому что не отрицал. Но и это... не помогало.       Всё равно те глаза были ярче, светлее и роднее. Волосы имели свой оттенок и небрежность, лицо слишком неповторимо, самобытно и уникально. У него всё было иначе. Это он осознавал каждый раз, приходя после таких «экспериментов» в постели в свой офис. Просто столкнувшись с телохранителем где-нибудь в проходе или просто заметив того из окна. Он понимал, что-то, что в пьяном бреду ему казалось «похожим», таковым на самом деле и не являлось. И близко не подходило под желаемое и требуемое.       И это даже раздражало. Слишком сложно, непонятно и глупо. А если это всё ещё его шуточная игра, в которую он ненароком сам заигрался и поверил настолько, что совсем перестал соображать? Или просто лёгкое помутнение рассудка, надуманное и неоправданное чувство. Детское желание получить то, что увидел. А потом наиграться и бросить, как ненужную игрушку.       Где-то сидит страх, что если он и сможет стать для Щербакова кем-то важным, то после одной или нескольких ночей он потеряет к нему интерес. А Лёша останется один с, возможно, даже разбитым сердцем... Такого он себе не простит. А если и простит, то точно будет считаться «монстром».       Когда после звонка Лёше он сидел в своём кабинете и тупил куда-то в пустой стол, цокающий Абрамов не удержался от едкого комментария про глупость его поступка с прошением прощения у «тупого» телохранителя. Хотя тупым себя себя чувствует только Сабуров. Леша такого не заслужил и в плане оправданно обиделся.       Что он там говорил про выпил и переспал? Этой традиции пришёл так называемый конец. И сейчас, сидя за барной стойкой и слушая, как милейшего вида барменша застенчиво крутила на пальце локон и говорила по его телефону. Убрав устройство от рта и прикрыв динамик рукой, она обратилась к нему.       — Извините, но ваш парень настаивает вызвать вам вашего личного водителя. Может лучше позвонить ему? — молодая, наверное, ещё новенькая. Скромно улыбалась, но в глазах мелькало беспокойство. Кончики ушей розовели, чем это было вызвано: разговором по чужому телефону или пристальным наблюдением за ней карих глаз. Нурлан не понимал. Он просто растёкся по столешнице, уложив голову на руки, как делал это в школе на нелюбимых занятиях или на скучных парах по философии.       “Мой парень” — глупый пьяный смешок с дурацкой икотой и растекающейся улыбкой на губах смягчил его вид. — Раз он мой, то пускай приедет и заберёт меня домой, — уже громче добавил он, слегка приподнимаясь. Девушка, имя на бейджике, которое он не прочитал, быстро прислонила телефон к уху и буквально спустя пару секунд молчания быстро произнесла адрес бара. И добавив:       — Спасибо, он будет вас ждать у барной стойки, — отключилась и вернула телефон.       Сабуров был вполне в состоянии, чтобы вести диалог с Алексеем сам. Но он просто этого не хотел. Поэтому и попросил работницу бара об одолжении. За временем он не наблюдал, просто пил. От безделья. Белый его совсем перестал волновать. Щербаков был на больничном уже третий день, и ему было скучно. Работа бесила, Абрамов был уже трижды проклят за свой длинный язык. Хотя его вины как таковой и не было, виноват был только сам Нурлан. Многое себе позволил. И сейчас тоже позволяет себе слишком много. Вырывая своего “больного” сотрудника ночью, чтобы тот его забрал. И в какой-то степени Нурлан хотел убедиться в том, что Лёша его обманывает и что он вполне здоров. Но тогда бы это значило, что он и в правду серьезно обижен и простым уже на данный момент “Нурлан Алибекович” он не обойдётся. А что он скажет? Лёш, ты не тупой, а очень даже умный! Кому из них нужно разыгрывать этот спектакль из советского фильма “Служебный роман”?       Прошло минут двадцать или пять. Время течет странно. А глаза слипаются, и волей-неволей он погружается в сон прямо за столом. Когда чья-то рука ложится на его спину, он думает о том, что это “его” Лёша. Но стоит ему чуть-чуть приподнять голову, как встречается со знакомой физиономией. Той, что когда-то ему показалась похожей на Щербакова. И это игривое и радостное:       — Привет! — немного манерно убрав волосы с лица, парень улыбнулся и присел рядом, оставив свою руку на чужом предплечье.       В глазах у Сабурова силуэт плыл, но голос он четко отличал. Не тот, слишком поставленный и даже ораторский. Как на тупом региональном радио или что-то в этом роде. Он лишь издал невнятное “приветственное” мычание.       — Скучаешь? — повернувшись на барном столе, парень стал ненавязчиво гладиться своей ногой об его. — Хочешь выпить? — уже подзывая рукой ту самую милую барменшу, чье имя он так и не запомнил.       Отнекиваться было как-то бессмысленно. За недолгую дрёму он чувствовал себя лучше. И какое-то неозвученное чувство твердило ему не отстраняться. Так они за каким-то нехитрым разговором, половину из которого составляли всевозможные хмыки. Непонятным для Сабурова образом уже куда-то шли. Голова соображала не очень, и мир так и плыл в его глазах. Под ногами словно была лодка, качающаяся на волнах, музыка сливалась в один сплошной шум, к которому уже прибавился и чужой мужской голос. Всё как в вакууме. Но этот пузырь лопнул, когда чуть левее от него раздалось громкое и отрезвляющее:       — Нурлан! — это словно вывело из транса, и, оказывается, видеть он мог вполне чётко. По крайней мере, стоящего рядом Щербакова, остановившего их. В голосе читалось какое-то негодование, связать которое всё же пьяный мозг не мог.       — Так это у тебя типаж такой, — звонко рассмеялся всё еще державший его под руку светловолосый парень, оголив улыбкой белоснежные зубы.       — Чё?! — последовало сразу же недовольное выражение. И зрительный контакт телохранителя с Нурланом прекратился. Он с ожиданием уставился на свой некачественный дубликат.       — В целом это необычно, так что можно попробовать и втроём, — словно и вовсе не понимающий незнакомец, игриво посматривавший на обоих, на распев сказал: — Ну-у-рлан, — подтягивая за руку и заставляя склониться на бок вообще не сопротивляющегося мужчину, почти в лицо спрашивает: — А он пассив или универсал? — на последних словах тянясь к чужим губам, практически опаляя их дыханием и накрывая сверху.       Но здесь играет только ловкость рук и никакого мошенничества. Одним резким движением притянутый почти вплотную горе-любовник сливается в страстным поцелуем с тяжелым кулаком Щербакова. Который, красный от злости, бьёт почти без разбору, но попадает точно в намеченный «жбан». Где парень стоял, там он и осел. Получив еще один удар, но уже в челюсть, сопровождающийся под аккомпанемент с руганью.       Когда державший его за ворот Щербаков брезгливо отпустил и, сморщившись, перевел взгляд на начальника, стоящего, как всегда, не при делах. Он ухватил того за руку и повёл к выходу, не обращая внимания на поздно сработавших вышибал.       Прохладный осенний воздух обдул и навеял искреннее желание проблеваться, отказать в котором себе Нурлан был не в состоянии. Поэтому, подходя к машине, заметивший в казахе изменения, Алексей бросился уводить его к какой-то клумбе.       Не сдерживая рвотных позывов, сложившийся в три погибели высокий мужчина приходил в себя, избавляясь от интоксикации. Молчавший до этого неподалёку Щербаков стал со смешком напевать нескладное, но вызывающее на «блёв».       — Блюй, детка, блюй, — облокотившись на капот своей машины, он ждал, пока всё содержимое, просящееся выйти из чужого тела, выйдет, и они смогут уехать без страха химчистки салона.       Закончив не слишком приятные действия, они садяться в машину. Навигатор был привычно настроен на адрес Нурлана, но Леша решил что эту ошибку еще раз он не повторит: приезд к дому Сабурова, отсутствующие ключи и еще сорокаминутная поездка к квартире телохранителя.       — Ты куда повернул?.. — наблюдая за резко измененным маршрутом, Нурлан бросил нервный взгляд на чужой профиль, который освещался только светом дорожных фонарей. Спокойное и слегка снисходительное выражение лица повернутого для него боком грело изнутри, но алкоголь играл с его телом и эмоциями.       — Ко мне домой, — на автомате выдал Щербаков, прежде чем свернуть в спальный район. — Какой толк мне везти тебя к тебе, если в конечном итоге мы опять не найдем ключа и поедем сюда? Я как бы тоже спать хочу, Нурик.       — Нурик?       — Ну сам Сабуров Нурлан Алибекович живёт в своём пиздатейшем районе в шикарной квартире. А Нурик — это человек, обладающий его внешностью, но имеющий особую любовь к моей маленькой двухкомнатной квартире в старой сталинке.       — Ну спасибо, — он отвернулся к окну. — Но тебе бы не помешало переехать в нормальный дом.       — “Денег нет, но вы держитесь”, — с улыбкой цитируя политика, Леша парковался.       По приходе в квартиру, Алексей пошел готовить спальное место для гостя. Кровать была всего одна, но каких-либо неудобств парень причинять своему боссу не хотел, из-за чего оказывался на диване.        Уже будучи в постели, пришли лишние мысли. Вспомнился парниша из бара, который так был похож на него самого, а помимо этого клеился к Нурлану. Возможно стоило спросить кто это, потому что не самые хорошие мысли лезли в голову. И варианта тут было два: либо в него влюбились, либо хотели променять. И что страшнее он не знал. Первое означало, что его босс гей, а уж в этом случае он никак не избежит шуток и спалиться на собственных мыслях. Уволят. О втором думать он не стал, уснул быстрее. День был достаточно тяжелым, чтобы свалиться с ног.       Новый же начался только в обед. Открывая глаза и замечая высокую фигуру в черном, он испугался. Нурлан молча сидел на стуле и пил кофе, параллельно что-то яростно печатая в телефоне, кажется даже не замечая чужого шевеления. Спать все еще хотелось, и переворачиваясь на другой бок, Леша лежал еще, по меньшей мере, минут двадцать, пока не понял, что уснуть не получится. Сразу потянувшись за мобильником и видя тринадцать двадцать семь, он удивился, но продолжил читать все уведомления за долгий сон, пока не пришло одно новое. Нурик-хуюрик босс: Так и будем молча сидеть в одной комнате? 13:34       — А тебе так попиздеть хочется? — голос был хриплым от сна.       — Выглядишь так, словно с похмелья тут ты, а не я, — Нурлан ухмыльнулся, подкалывая.       — Спасибо за любезности, но вчера блевал ты, а не я, — первые воспоминания сегодняшней ночи. — И с моей копией трахаешься тоже ты. Так понравился? — чужие глаза мигом из экрана смартфона оказались на лице Щербакова, смотря с явным прищуром и ноткой злости.       — Доиграешься, Леш.       — Тоже хуй в жопу вставишь? Спасибо, но мне анальная трещина не-нуж-на, — последнее слово он сказал по слогам и ушел в туалет с веселым осадком.       Как оказалось, Нурлан приготовил ему завтрак из остатков продуктов, что не могло не радовать. Сразу после этого, мужчина настаивал на собственном уезде домой, но ему запретили. Ссылаясь на то, что слежка ведется постоянно, ему следовало оставаться всегда рядом с Лешей. Тот хотя бы мог защитить, в отличии от водителя. Алексей яро был против него. Слова последнего уже начинали походить на паранойю, но Сабуров постарался прогнать эти мысли. Не ему лучше знать.        — Сидишь сегодня дома. Со мной. И никуда не выходишь. Опять же, только со мной, — наставления были похожи на мамины.       — У меня сегодня встреча так-то, мы не можем сидеть тут безвылазно, — препираясь, на лице играли желваки. Ему запретили делать буквально всё.       — Значит везу тебя туда я, и ты туда тоже со мной, — моя посуду он моет посуду, он ответил, не собираясь сбавлять оборотов. Опасность могла быть буквально везде.       — Господи-и, горе ты луковое, — Нурлан уронил голову на стол. Ситуация была безвыходной. — Ладно, ищи какой-нибудь костюм, желательно хороший.       — Тот в котором я ходил в офис пойдет? Или Вашему высочеству нужно что-то более дорогое? — последнее слово он выделил, вновь уходя, но на этот раз в спальню.       — Да пойдет в целом, — вставать он не спешил.       — Ты там идешь или нет? Я для кого наряжаюсь, — голова выглядывала из-за двери, что выглядело очень комично.        — Если ты еще и выбирать будешь, мы опоздаем, а нам еще заехать ко мне, — Нурлан подошел ближе, наблюдая как Щербаков пилит взглядом шкаф и никаких действий принимать не планирует.       — Где хоть встреча твоя будет проходить?       — На Арбате, там офис одного из партнеров.        — Собирайся тогда, я готов. И не возмущайся, — посмотрел, но так по-доброму, что аж смешно, — кофе меньше пить надо. И желательно не бухать.       Поездка прошла практически в тишине, не считая панк-рока из динамиков. Леша любил группу “Смех”, да и сам когда-то принимал участие если не в написании текстов, то рядом. Выступал на паре концертов или просто тусил. Еще лет с десяти он слушал такую музыку, что добавляла бешенства и адреналина, который никак не заканчивался. Подростковый период вспоминать было весело, а вот говорить по пути словно не было смысла, некомфортной обстановки тоже. Все шло своим чередом, спокойно. Алексей следил за дорогой, под нос материл других водителей, которые “купили права”; Нурлан же откуда-то достал электронную сигарету, запах которой через несколько минут был по всему салону. Что-то ягодное. Обычно Щербаков такого не разрешал и как говорила бабка, пахнет ужасно. Сейчас в нем словно отключились эти нейроны и он лишь единожды спросил с каким вкусом жидкость.        До встречи оставалось чуть больше десяти минут, когда они припарковались и вышли из авто. Прийти раньше могло выглядеть как грубый тон, из-за чего Нурлан закурил, но уже сигареты. Их-то Алексей и ненавидел. Отойдя сразу подальше, наблюдал за чужими затяжками, невольно залипнув. Вены, которые были отлично видны на запястье за пиджаком, с короткими рукавами; длинные пальцы, которые обхватывали уже дотлевающую сигарету. Дым словно обхватил его всего, кружась вокруг. Выделял статную, высокую фигуру. Да так, что парень не сразу заметил окликов. Ему пора перестать думать о непозволительном.       — Да уж, пиздец мы выглядим. Арбат, старая тойота, ты весь с иголочки такой. Люди идут мимо, наверное в ахуе. Комично, — ухмыльнулся больше себе.       — У нас осталось всего пять минут, а мы даже не в помещении, — перебивая очередной намек на шутку, Нурлан выкинул бычок в мусорку и позвал к себе телохранителя.       — Не откажет он тебе в контракте, не парься. Ты выгодный. И бабки с тебя содрать, и шкаф построить, — вход был как в типичном ТЦ, с карусельными дверьми, к которому они уже подходили. Внутри стояли охранники, готовые к осмотру посетителей. — Не то сейчас время для шуток, так что закрой рот и желательно не открывай пока мы не выйдем отсюда, — было сказано так спокойно, что сходу и не поймешь, какая злость заложена в слова.       — … — впервые не было желания перечить. Лишь ощущение, что задели за живое. Обидное, посреди груди.       — Нурлан Алибекович! Рады вновь видеть Вас здесь.  — Спасибо, — неискренне улыбнулся и чуть подтолкнул Алексея.       Проходя, последний внимательным взглядом цеплялся за каждый предмет. Теперь ищет опасность и тут. А ведь во время обсуждения контракта он будет делать тоже самое. Молча использовать навыки, данные в детстве. Их он пронес на много лет вперед, ведь учил Валерьянка.        За все пять часов переговоров Леша так ничего и не сказал. По началу крутил головой, очень внимательно изучая кабинет. Он оказался просторным, в белых тонах с лепниной на потолке. В конце комнаты стоял бело кирпичный камин, не слишком выделяющийся, и судя по всему не работал. Вверху он никак не почернел, специальных “дверц” для обдува не было.       Контракт, предложенный партнером, был напечатан мелким почерком, из-за чего пришло всячески нагибаться, пока Нурлан не отодвинулся, давая нормальный обзор. Несколько странных взглядов Леша поймал, но не обращал внимания. Словно забыл, что находится в общественном месте. Он же обещал защищать.       Но под конец, спустя пять часов, всё точно было подписано, и он мог поехать домой, если сможет сдвинуться хоть на миллиметр. Ноги почти не чувствовались после продолжительного стояния.       — Так, ну контракт подписан, — Сабуров весь светился. — Можно и домой ехать. А ты чего встал? — он наблюдал за Лешей, который не открывал машину.       — Сам едь, я тебя не повезу, — в голосе была хрипотца, а эмоции Нурлану не удалось разгадать.       — Блять, — он выдохнул. — Ну и хер с тобой, поеду на такси. Защитничек из тебя хуевый. С утра продолбить все мозги возможностью нападению, а сейчас кидать. Абрамов на твоем месте лучше бы справился. Не как обезьяна бы вел.       — Хорошо, — с дрожью в голосе. По ощущениям истерика накатывала и вот-вот будет взрыв. Помчался он, нарушая всё ПДД. Лишь бы не сейчас... В голове он накрутил себя настолько, что казалось, уже некуда. И лишь дома был шанс выплеснуть все накопившееся.        Так и произошло. Как только входная дверь закрылась, желание расхуярить все вокруг превысило допустимое. Первой полетела ложка для обуви. Не хватало только слез, чтобы выглядеть как совсем ебанутый. Сам Леша скатился по стене, закрывая руками лицо. Они тряслись, желая что-то погромить. Сдерживать себя он обычно не пытался, но сейчас хотел показаться нормальным.        Стало плевать на все. Тумба у кровати оказалась на кухне с отломанной дверцой. Его просто психологически выжали этой встречей. Неужели так будет каждый раз? Тут и зарплаты не хватит оплачивать всё разрушенное.        Телефон вибрировал в кармане, но обратил он внимание только на десять пропущенных от Нурлана, когда в дверь уже звонили. Ровное число, красивое. Но стоило оторваться и открыть. Судя по всему, там стоял виновник торжества. Сил открыть хватило:       — Ты чего не отвечал? — мужчина сразу возмутился, действительно не понимая что сделал не так.       — Да так! Не видел! — резкий и громкий ответ.       — А что у тебя…. э-э… в руке? — Сабуров наблюдал как парень пытался отдышаться.       — Да так, упал, блять, — последнее слово было сказано вполголоса. — Не хочешь сгонять в леруа? Тумбочку новую купить мне помочь.       — Да погнали в целом, я не против, — в голосе слышалась усмешка.       — Ой спасибо, что согласился, уважаемый, — кусок тумбы из рук полетел на ковер возле дивана, приземляясь не так громко. — Давай, на выход. Мне только обуться.       — Могу помочь тебе, — Нурлан подмигнул.       — Ха-ха, — Леша искал ложку для обуви, которой нигде не было, но потом в голове всплыла сцена, где он кидает ее в сторону балкона. — Блять, точно. Черт, я шнурки класса с седьмого не завязывал.       — А ты это, кстати, че так резко уехал?        — Да забей, хуйню сморозил. Не парься, — они уже вышли из подъезда и направились к небольшой парковке, где стояла старенькая машина.       В магазине долго выбирать не стали, несмотря на большое количество представленных вариантов. Взяли относительно похожую на прошлую.       — Пиздец, хуйня какая-то. Еще и целых десять тыщ! — Щербаков возмущался на всю улицу, пока нес тумбу из магазина. Люди в который раз оборачивались на странную компашку, но никак не приставали.        — Да уж, стоило подольше выбирать, — Нурлан шел рядом и курил.       — Ой блять, буду я еще париться и сто лет выбирать хуйню какую-то.       — Ну сейчас же паришься, — он усмехнулся.       Ему не ответили. Просто повезли к себе, видимо надеясь, что он сможет помочь собрать. Еще и сейчас, почти ночью, а не с утра. Судя по всему, старая валялась где-то в квартире, скорее по частям, и не совсем целым. Ложку для обуви решили не вспоминать. Где-то внутри, Леха благодарил себя, что не изорвал обои. В этой квартире он переклеивал их два раза.       — Поможешь если че? — пролетая очередной светофор на желтый, парень обернулся назад, где красовалась серая картонная коробка, с черным рисунком, показывая что внутри.        Выбрали они что-то похожее, по крайней мере, как сказал Леха, им нужна была коричневая, потому что квартира у него в таких же тонах, напоминая атмосферу СССР, ведь он не Нурлан чтобы окружать себя черным. Тот часто жаловался, что в квартире слишком светло, и черный переносить ему легче, но каждый раз все на дольше приезжал к телохранителю, попросту валяясь на диване и попивая кофе. Добавлял атмосферу редкими походами на покурить, и даже пытался уговорить Щербакова. Но тот слишком упорно собирал тумбу, на которую клал телефон и прочие мелочи.       Далеко за полночь она была собрана, кофе почти выпито, а ему выделялась отдельная полка, диван расстелен. Свет понемногу сходил на нет, и царила полная тишина, не считая пидорасов за окном, решивших рассекать по ночным дорогам после дождя.        — Спокойной ночи, Леш, — на балкон вышел светловолосый, решив перед сном возможно о чем-то поговорить. Или его попросту тянуло к этому человек.       — Вот эта хуйня реально такая вкусная? — спустя пару минут он озвучил вопрос, за который было стыдно.       — Ты про электронки? Ну типо того, они сладкие. Ну или в основном от вкуса зависит. Попробовать хочешь?       — Да с ними все ясно. Я про сигареты, — он достаточно резко ответил и перевел взгляд с лица Нурлана на горящие Московские огоньки.       — А что тебе до них? — казах был действительно удивлен. Неужели Леша хочет попробовать?       — Да бля.. Дай просто пачку.       — Леш, ну говори давай че придумал. У меня она последняя. Но ты как бы учти, что я мнение к тебе не поменяю.       — Потом узнаешь, — еле подавил улыбку и принял в руки почти полную пачку. Не хватало лишь одной, которая сейчас была зажата между пальцами Сабурова.       — Если что, просто затягиваешься, в себя дым вбираешь. Все равно закашляешься, — последнюю фразу тихо, чтобы не спугнуть. Уж очень хотелось понаблюдать за чужой реакцией.       — Ладно, — он приблизился к окну, куда легким движением руки отправил пачку сигарет.       — Блять, Леш! Ты че творишь? — мужчина смотрел с яростью, показывая, кто из них двоих совершил ошибку.       — Курение убивает. А ты мне платишь за то, чтобы я охранял твою жизнь, — улыбнулся и вышел.       — Что же ты творишь, а Леш? — сигарета давно истлела, но новой теперь не было, а он так и не сделал ни одной затяжки. — Как тебе показать эту чертову любовь? — на душе было тяжко.        Нурлан стоял на балконе еще около двадцати минут. Никак не мог успокоиться, не думать о Леше…        Что между ними? К чему все эти действия?       Тем временем Щербаков спал, удобно устроившись на диванчике. Вначале он лежал и думал как объяснять свои ночные крики. Хоть и спали в одной квартире они не первые, Нурлан никогда не жаловался на чужие крики, но буквально пару дней назад, когда парень был один дома, заснув слишком рано, то проснулся от собственного ора. Его трясло, сердце билось необычайно быстро, а теплое одеяло совсем не согревало. Это был первый раз, когда он кричал. Теперь был страх опозориться перед начальником.        Последнее слово всплыло чем-то странным в голове. Леша давно не относился так к нему. Просто Нурлан, который стал намного ближе в последний месяц. Все события и эмоции они словно проживали вместе. На такой счастливой ноте светловолосый уснул, окунаясь в мир кошмаров и страха. В его личный мир, где он никто и без всех:       Удар за ударом, тело уже не чувствует разницы между грудью и животом. Слёзы текут и не останавливаются, больно так, что из звуков он может только хрипеть. После удара в лицо, вернее будет сказать, в нос, он потерялся в пространстве. Кровь смешалась с грязью. Всё плыло, и мозг мог только слышать бред, доносящийся до ушей отголосками. Скулеж, такой же тихий, и слабый. Где-то у берега Амур порывался броситься к нему, но простреленная лапа приносила ему не меньшую боль.        Шестнадцатилетний дрыщавый и ослабевший парень со сломанным носом лежал, истекая кровью. Где-то рядом в менее плачевном состоянии лежал мужчина, белобрысый и схожего телосложения. Виновник происходящего в тот вечер.  Нескончаемые угрозы от компании в сторону обоих Щербаковых словно не доходили до Алексея. Он пытался дышать, избиение прекратилось. Но боль сжимала и давила по-прежнему. Ещё больнее стало, когда он, лежа на земле, встретился взглядом с таким же болезненным и молящим взглядом пса. Амур, самое дорогое, что у него было, самый близкий и родной сейчас лежал, поджав переднюю лапу. Скулил и просил прощения о собственном бессилии. Белая морда и шея испачканы в крови, вода стекает после издевательств в реке. Лапа целиком покрыта алым. А черные глазки мокро блестят.       Леша мог принять в свою сторону все. Лишь бы пса не трогали. Но сейчас страдал именно последний, полностью выбившись из сил. Амуру прострелили лапу и пытались утопить. Ему оставалось мучаться не долго. И парень бы с радостью взял чужое тельце и сбежал, но не мог. Боль настолько сдавливала, что он мог лишь наблюдать. Смотреть в одну сторону. Внимательно, выражая всю злость теми серо-голубыми глазами, что чаще всего выглядели по-доброму. Желание отомстить поместилось в груди еще с первых минут.        Громкий мужской голос и следующий за ним щелчок где-то совсем близко. Парня дернуло. Этот звук он слышал и до этого, его издаёт снятый с предохранителя пистолет. Один звук выстрела. Глаза закрылись автоматически. И становится тихо. И некая надежда, что так звучит его смерть, промелькнула в голове. Но нет, он чувствовал, как теплая капля чего-то долетела до него пару секунд назад. А скулеж уже не было слышно.        Леша решил открыть глаза. Тело собаки было не видно за тучным телом. Рассматривая мужика снизу, он казался полным уродом, пока не пришла, похоже, собственная смерть. Пистолет, направленный уже на парня, говорил о многом, но выстрела не случилось. Лишь фраза, преследующая не первую неделю:       — Двести шестьдесят три, — он гадко улыбнулся, обнажая ряд золотых зубов, за которыми последовала темнота.       Не просыпаясь, Леша шевелился во сне. Разложив диван, он лег в угол, но сейчас почти что падал. Парень скинул с себя одеяло и еле слышно бормотал чье-то имя. Иногда срывался на скулеж. Но именно вошканье привлекло внимание Нурлана, который проходил мимо. Обычно тот просыпался на покурить, но сейчас было нечего, и пришлось спасаться водой.        Мужчина слегка подзавис, когда увидел беззащитного парня и решил подойти. Раздумывая о том, что ему сняться плохие вещи. Стоило успокоить. Раньше Сабуров такого не замечал, лишь плохое настроение Щербакова с утра. Если это происходит не первый раз, то все становиться на свои места.       Присаживаясь рядом, черноволосый хотел разбудить парня, но он скорее всего сложившуюся ситуацию поймет не правильно и закроется. А они только стали общаться нормально, не ссорясь на каждом шагу. Небольшое доверие образовалось между ними. Они были не теми, кто делиться личными проблемами, говорит о детстве. Нет. Просто времяпрепровождение, которое одинаково в кайф обоим.       Остановившись на простых поглаживаниях, Нурлан вновь окунулся в мысли. Они напоминали про работу, но от нее уже тошно. Так или иначе, смотреть свои планы на завтра придется. Выходные, считай, кончились и пора снова работать на благо старости. Да и возвращать Лешу в предыдущий темп. Абрамов не справляется и скоро уйдет в отставку..       — Эх Леша, — мечтательная улыбка, и чужая рука сползает на талию. Нурлан лег, обхватив достаточно крепкий торс и прижимая к себе. Последние десять минут тот был спокоен под натиском чужих эмоций.        Вновь засыпая почти сразу, чувствовался комфорт и расслабление после целого дня приключений. Нур хотел бы видеть такого Лешу каждый день, но до этого стоило еще дойти.       — Блять! — открывая глаза, Щербаков не был готов увидеть Нурлана, который обнимал его со спины. — Ну неужели я кричал во сне, — он зарылся в подушку, накрываясь одеялом из-за собственного стыда перед этим человеком.       — Че? — справа послышалось шевеление и зевок. — О, доброе утро, — он слегка приподнялся, но не успел сказать ничего более.       — Не, нихуя! Иди отсюда, — Алексей начал пинаться и спустя недолгую борьбу с криками, двухметровое тело полетело на пол.       — Леш, ну сука-а, — смешок. — Больно, — приземлился он на жопу, которая болела.       — Нехер спать со мной, — он подскочил и, перепрыгивая через подлокотник, убежал в ванную.       — Ха-ха-ха, — поднимаясь с пола, Сабуров пошел заваривать чай. В голове раздались мысли о прошлом, о детстве. Связано это было с атмосферой вокруг. СССР, сталинка. В похожей он жил еще в Казахстане, с мамой. Там была душа, а тут ее еще больше. Стены хранят множество историй, многие из которых только предстоит узнать, а какие-то и вовсе потеряны в памяти. Нурлан бы с радостью сидел и за чашкой кофе часами слушал истории Леши.       К этому времени эмалированный советский чайник на плите, начищенный и не подающий и намека на свою никчемность перед электрическими собратьями, начал медленно закипать. От скуки мешая ложкой сахар по сухому дну кружки, высокий мужчина ютился на деревянном стуле. Вытянув длинные ноги под столом, он ждал. То ли когда закипит вода, то ли когда хозяин квартиры придет и скрасит его одиночество. Интересный феномен, что в детстве Нурлан бежал от всего этого старья. Мечтал о нормальной квартире, а не пережитке прошлого. Больше пространства и света. Подальше от югославских стенок и плетеного пола. Никаких старых книг на полках. Свою квартиру он воссоздал на понятии минимализма и современности, выдерживая везде один цвет и характер. Всё было заточено под него, но ожидаемого уюта не было достигнуто. Со временем Сабуров осознал, что проблема была не в квартире, а в том, что он сам создал себе пространство не располагающее к комфорту. Второй офис. Строго, лаконично, ничего лишнего. И пусто.            А сидя на маленькой кухне в простой футболке и шортах, абсолютно босой, глядя в окно, выходящее на идентичную сталинку. Крутил в руках ляпистую кружку с пакетиком чая и двумя ложками сахара. Кусок советского шика. Именно так можно было назвать квартиру Щербакова. Вся мебель, пережившая страну, в которой её выпускали, стояла, как положено, вдоль стен. Большая стенка в гостиной забита книгами. Люстра с вензелями и маленькое окно между кухней и ванной. Вся мебель в том самом коричневом оттенке, присущем тому времени. Из концепта СССР, царящего в квартире, выбивалась только микроволновка и рассекающий по “просторам” робот-пылесос.           И вот в этой атмосфере Нурлану как никогда казалось комфортно, спокойно и правильно. С чем это было связано, он разобраться не мог, как и отрицать очевидного. Они оба сошлись на этой глупой игре “по охране его жизни”, заигрались и упустили то, что теперь Сабуров оказывается здесь куда чаще, чем на выходных. И оба прекрасно понимали всю глупость отмазок в виде потерянных ключей. Просто обоим было так спокойнее.           Нурлан видел, слышал, чувствовал и касался по-необычному домашнего Лешу, словно тот дикий зверь в естественной среде обитания, не упуская возможности оказаться в его поле зрения, дабы хоть так сконцентрировать его на себе.          А Щербакову в то же время совершенно не мешало неожиданное соседство, которое раз через раз повторялось. Привык делить диван с этими длинными ногами, которые так и норовят столкнуть его, обсуждать с их обладателем тупые тв-шоу и передачи. Пить чай за небольшим столом и упираться своими коленями в чужие. По настроению варить кофе и с неким любопытством наблюдать как его пьют. Ему не требовалось личное пространство больше, чем его было. Поэтому делиться им не составляло труда.         Заливая в кружку кипяток и возвращаясь на место, Нурлан услышал тихие шаги. Улыбка непроизвольно зафиксировалась на его лице. Внезапно по коридору разнёсся оглушительный грохот, и Нурлан, который только что сел за стол, от неожиданности подскочил на месте, опрокинув на себя чашку с чаем, который он только что налил.           — Ёбаные плинтуса!       Сабуров, морщась от боли, смотрел, как горячая и сладкая жидкость растекается по столу и его шортам. Он крепко сжал края стола, бросил взгляд в проход, откуда доносился шум, и громко спросил:           — Что? — он отодвинул стул и пошел за тряпкой, чтобы протереть стол. Закусив губу, он с некоторым огорчением осознал, что это его единственные вещи, которые здесь есть, не считая костюма. Если он переоденется, Щербаков может подумать, что он собирается уезжать.           — Плинтуса! — мужчина продолжал ругаться, и, судя по шагам, приближался к Нурлану.           Последний на мгновение замер с тряпкой в руках. Очнувшись, он встретился взглядом с такими же рассеянными, но голубыми глазами и, растерявшись, смущенно спросил:        — Какие?        Алексей, внимательно разглядывавший его с ног до головы, многозначительно кивнул и, пожав плечами, уже спокойнее ответил:           — Ёбаные..       Веселое утро закончилось, и к обеду пришлось ехать на мероприятие. Какая-то презентация по работе. Леша не вдавался, просто оделся и повез, надеясь все время следить за кем-то или встретить знакомого, чтобы беседовать с ним. Но таковых у него немного, только если Нурлановы.        Первый час прошел достаточно скучно и они вдвоем ходили по коридорам и комнатам, пока не встретили Катю Позову. Как оказалось ее позвал знакомый. Хоть она была и не особо связана с их сферой, знала, что тут можно найти Щербакова и Сабурова. Первого она запомнила со свадьбы, и он казался достаточно веселым человеком. А вот с последним хотела поговорить лично. Отвела на балкончик и что-то лепетала. Алексея, на удивление, даже не попросили выйти, лишь делали вид, что нету. Разговор был достаточно тихим, но он улавливал суть. Больше там было про Диму — мужа Кати, который оказался психологом.        Час понаблюдав за живым городом, опираясь на перила, Алешу позвали обратно в здание. Больше интересного ничего не было. Какие-то незнакомые, но явно богатые рожи, надменно смотрящие и попивающие дорогое шампанское.       С последней встречи прошло трое суток. Щербаков все это время не выходил из квартиры, пользуясь ноутбуком, где рыл инфу. Ее наконец было достаточно, и разминая спину после двенадцати часового сидения на одном месте, он звонил Гураму с просьбой о помощи. Проведя нехитрые наблюдения, была найдена машина одного из тех, кто причастен. Теперь оставалось провернуть план, главными участниками которого будут люди Амаряна.       — Гурамчик, привет! Есть свободные пару минут?       — Лешка! Да для тебя всегда и что угодно, ты же знаешь.       — Отлично, тогда слушай, — он что-то тыкал по клавиатуре. — Я нашел одного из тех, кто нам нужен. Точнее, его машину. Но сейчас не это важно. Мне надо буквально парочка твоих людей. Чтоб они устроились на СТОшку, к примеру, и там скрутили тормоза этой тачке.       — Подожди-подожди, ты так хочешь убить? А есть вероятность, что это сработает? Да и ты не можешь знать когда он приедет на СТО, туда ли вообще приедет. Может занять слишком много времени.        — Ну я выяснил на какую именно он ездит, да и у него машина старая… — сомнения начали закрадываться.       — Приезжай ко мне, обсудим поточнее.       — Ладно, через, — посмотрел на наручные часы, — час буду.       Леша решил взять с собой ноутбук, чтобы показать все сразу. Параллельно с этим, он искал и другого человека, которого планировал убить в одно время с первым. Двух зайцев одним выстрелом.       Уже подъезжая к небольшому офису, который легче назвать частным домом, просто используемый не совсем для проживания, послышалась музыка. Такую ситуацию Щербаков видел не впервой, но голова все равно начнет болеть. А внутри со стопроцентной вероятностью будет и кальян, которым провонял дом.       — Ну и пиздец тут у тебя, — Леша зашел внутрь и по памяти пытался восстановить маршрут до кабинета Амаряна.       — О-о, Леха, здарова, — в комнате было дымно и видно только силуэт мужчины.       — Надымил ты прилично, — он прошел и сел на диванчик.       — Показывай давай. Я своих уже вызвал, они готовы делать что угодно, — Гурам ухмыльнулся.       — Короче вот тачка, — на экране ноутбука красовался номер машины и марка. — С нее надо тормоза скрутить и сделать так,чтобы рулевая накрылась. Чтоб при наборе скорости – на этих словах он жестом рассек воздух, а потом ударил по столу — управление потеряло, ну и насмерть, — глаза засверкали чем-то нехорошим, ухмылка сама поползла по лицу.       — Не знал бы я тебя сейчас, посчитал бы психом, — ненадолго посмотрел. — Выглядишь жутко.       — Ну спасибо, — насупился.       — Да не обижайся, — слегка ударил по плечу, выражая дружеские чувства. — У тебя есть местоположение этого типа?       — Есть. Если будем действовать сейчас, можем даже двоих на тот свет отправить.       — Показывай где они, я сейчас вызову своих.       — Мг, — экран показывал улицу. Сигнал скорее всего шел с телефона.       — Я каждый раз вахуе как ты все это делаешь.       — Опыт, хули, — ухмылка.       Пока план согласовывался, Леша собирался отчалить на несколько часов и убить другого. У всех троих была встреча сегодня между собой вечером. Так что подвести было нельзя, иначе поймут.       — Я ненадолго, должен вернуться к самому соку.       — Давай, — пожал руку и продолжил посиделки с кальяном.       На протяжении последней недели Щербаков скупал куриные крылья, потому что ему пришла идея: если надавить в определенное место, крыло раскроется словно кинжал. И проведя массу экспериментов, было выявлено, что оно может убить. Точечным попадание в сердце, благо проблем с анатомией у него не было.       И сейчас стоило поторопиться, перехватив цель в гараже. Ехать было тридцать минут, хоть и наблюдались пробки.       Гараж оказался открыт и подойти со спины не составляло труда, как и сделать это тихо. Мужчина, порядком поседевший и отрастивший бороду, не ожидал, что за ним придут спустя столько лет.       — Ну, Толик, мы молодцы да? Поменяли масло, теперь и кататься снова можно, — он гладил светлого мультипу. — Скоро еще и зима, резину менять будем, — от него шел достаточно сильный машинный запах, ведь был перемазан с ног до головы. — Ну чего ты лаешь? Все ведь хорошо, не злись, скоро Ира приедет после тура. Отдам я тебя хозяйке, — он улыбался, а собака залаяла, взглядом указывая на что-то сзади, но временный хозяин не успел обернуться. К горлу приставили что-то влажное и холодное, даже можно сказать скользкое.       — Крыло, черт возьми? — рано он радовался, не веря в него.       — Да, — мужчина развернулся лицом и внимательно наблюдал за чужими эмоциями.       — Ты же ничего мне не сделаешь, — он усмехнулся, а Леша слишком уж не хотел медлить.       — Посмотрим, — вонзая острую часть в область шеи, он запросто пробил все артерии. Кровь начала понемногу стекать. — Тут главное взять правильный размах. Я даже заранее наточил его, — жаль никто кроме самого Щербакова не видел его улыбки. Она словно была из фильма ужасов.        Парень решил вытащить орудие убийство, замечая собачку, которая все это время наблюдала и даже не лаяла.       — Покушай, — окровавленное крылышко улетело в зубы пса, а сам он вышел и снял перчатки, едва перемазанные в крови. Сейчас в гараже творился потоп из “красной жижи” когда-то живого бандита.        А часы уже показывали, что пора возвращаться, так что не решив долго оставаться на месте преступления, он рванул к Гураму. По приезде он должен попасть на самый сок. Разгар событий, когда машина теряет управление на большой скорости и врезается.       Доехав обратно, с небольшими пробками, за час, Алексей помчал в дом. Боялся не успеть, но как ему сообщили, ждать осталось минут пятьдесят. Решив время зря не терять, он с Амаряном пошли вниз, на кухню. Там была утренняя пицца, зашедшая на ура после разогрева в микроволновке. Диалога за едой не произошло, ему лишь всучили телефон, где было видеонаблюдение от первого лица со стороны работников Гурама.       — Че они следят щас? — чавкая и сёрбая чаем, он выдал хоть что-то спустя десять минут наблюдений.       — Лех, давай кушать по-нормальному, — мужчина ответил только это продолжил молча смотреть в окно, опустошив свою тарелку.       — Не, иди нахуй, — лыбился, но продолжал издеваться.       — Бля, как тебя только на работе терпят, — Гурам помотал головой и встал, убирая за собой и моя. — Пошли давай уже, скоро должно рвануть.       — Бегу, — Леша запихал последний кусок и залил чая, набивая рот.       Почти что запинаясь на лестнице, он вбежал в кабинет и уселся на стул, придвигаясь к компьютеру. Там шло видео в реальном времени, на котором отображался мост, где должны проехать жертвы. Гурам стоял в паре метров, не проявляя столько интереса.       И вот на мост въехала нужное авто. Проезжая по почти пустой дороге, и обгоняя несколько “даунов” со скоростью сорок, навстречу вылетает газель. В попытке не врезаться на высокой скорости, они уходят вправо, пытаясь затормозить, но автомобиль продолжает гнать сто восемьдесят. Не ожидав такого развития событий, управление теряется и, пробивая ограждения, они улетают в реку. Машина начинает тонуть, только вот выбраться из нее уже невозможно. Спустя даже пять минут никто не всплывает, но Леше это и не нужно. Он получил свою дозу адреналина. Сердце билось с бешеной скорость, наблюдая за всем действом. Он словно сходил в театр на слишком реалистичную постановку.       — Комплимент от шеф повара, блокировка на дверях тоже чудным образом отказала. — торжественно  улыбнулся езид[?](его национальность если никто не ебёт), но не дождавшись желанной реакции нахмурился —Я думал ты будешь от счастья прыгать, — Гурам окинул его взглядом с читаемым упреком.       — Я доволен, — самый спокойный голос из тех, что он слышал. Еле слышный, но так яро показывающий все эмоции. — Могу теперь домой ехать?       — Я надеялся ты останешься на дольше.       — Не-а, — остановился около двери. — Скинь видео, — головой указал на монитор, и уже через несколько секунд хлопнула входная дверь. За оградой послышался заводящийся мотор и чужая тойота направилась на выезд из частного сектора.