Серая Жизнь

      Фэн Синь чувствовал, как ветер бьёт в лицо. Прохладно. Приятно. А сзади кто-то сидит и, кажется, обнимает, стараясь согреть, ведь он слегка дрожал от холода. Фэн Синь долго прислушивался к окружающей среде и к своим ощущениям. Стук копыт об землю. Вокруг тишина. Только сверху кто-то тихо дышал. Тело словно налилось свинцом. Не пошевелиться. Хочется сильно пить. Освежающей живительной воды. Какая-то слабость. Хочется спать. Голова Фэн Синя лежала то ли на плече, то ли на вздымающейся груди.       С трудом открыв тяжёлые веки, Фэн Синь видит перед собой густой туман. Протяни руку — и она пропадет в белой пелене. Фэн Синь вздрогнул, услышав фырканье чёрной как ночь лошади. — Проснулся? — над головой послышался тихий бархатный, а главное, знакомый голос, который, казалось, Фэн Синь узнает из тысячи.       Приподняв голову, Фэн Синь видит только линию крепко сжатых челюстей, из-за чего они казались острыми, как тонкое лезвие стального ножа. Фэн Синю стало тяжело так держать голову. Он уткнулся холодным кончиком носа в гладкую кожу ничем неприкрытой шеи, вдыхая всё тот же запах кофе с корицей. — Где… Где мы? — Фэн Синь испугался своего так сильно охрипшего голоса. Он закашлялся — в горле сухо. — В лесу. Не спрашивай сейчас ни о чём. Потом расскажу. Тебе нужно отдохнуть… — Му Цин повертел годовой, пытаясь найти место, где можно передохнуть, словно что-то видел в этом тумане, от которого Фэн Синю было не по себе.       Они сели под каким-то деревом, крона которого исчезала в вышине. Фэн Синь спиной облокотился на толстый ствол дерева, кажется, это был дуб, ведь его листья и жёлуди одиноко валялись на земле, покрытой зелёной влажной травой. — Ну так, ты расскажешь, почему меня украл? — задаёт вопрос Фэн Синь, смотря на Му Цина, который настороженно крутил головой.       Ничего не говоря, Му Цин присел перед Фэн Синем, доставая из сумки алюминиевую флягу. — Тебе нужно восстановить силы.       Фэн Синь взял предложенный предмет, при этом пытаясь смотреть в глаза Му Цину. Тот смотрел в любую точку, но не на кузнеца, словно провинился в чём-то. Тихо хмыкнув, Фэн Синь принялся пить большими глотками. Му Цин тем временем достал из сумки ещё и еду, завёрнутую в ткань. — Как только поешь, отправимся дальше. — всё также смотря в сторону, говорит Му Цин и садится рядом. — Как только расскажешь, отправимся дальше. — Фэн Синь чуть нахмурил брови, бултыхая воду во фляге. — Нечего рассказывать. Просто твоя жен… Кхм, сестра передала письмо, в котором говорилось, что в её семье живёт в вампир, церкви. — Ну а я-то тут причём? — После сна ничего не соображаешь, что ли? — раздражаясь, спросил Му Цин, после чего получил толчок в плечо. — Тебя они могли завербовать. — Поэтому ТЫ завербовал меня. — Я его, блин, спас, а он тут перебивает меня! — Му Цин слегка ударил Фэн Синя по ноге. — Ничего больше не буду говорить. И извиняться ни за что не буду! Сам дал укусить себя! — Ну так и не извиняйся. Я не ждал этого от тебя. — Ты такого плохого мнения обо мне? — Нет, просто… — Фэн Синь вздохнул, взъерошив волосы на затылке. — Зачем извиняться тебе, если ты с моего, так сказать, разрешения пил кровь? — Му Цин пожал плечами.       Фэн Синь почувствовал себя намного лучше, как только поел, но сонливость никуда не прошла. — Тебе помочь сесть на лошадь? — интересуется Му Цин, потянув поводья на себя. — Я, что по-твоему, залезть не смогу? — Фэн Синь с полной готовностью подошёл к лошади.       Одной рукой зацепившись за седло, а ногу поставив на стремя, Фэн Синь попытался подтянуть себя, чтобы после перекинуть другую ногу.       Но сколько было он не подпрыгивал на одной ноге, у него не получалось. Либо из-за неумения, либо из-за недомогания. Фэн Синь услышал смешок позади себя. Взглянув на Му Цина через плечо, он хотел было забраниться на него, но передумал. — Помоги лучше. — обиженно пробурчал Фэн Синь.       Голову Фэн Синь положил на плечо и сидел так, пока Му Цин говорил о каких-то приставучих тварях в этом лесу. Как выяснилось, они за одну ночь смогли добраться до Эдо, потому что конь на самом деле К’яард. Как только Му Цин объяснил, что это за существо, на котором они сидят, Фэн Синю захотелось спрыгнуть: как такая лошадь согласилась нести на себе не только хозяина? Но Му Цин заверил, что та его не тронет — Фэн Синь поверил, но всё же с опаской иногда поглядывал на, казалось бы, обычного чёрного коня. — Ну всё, замолчи. Я спать. — говорит Фэн Синь, устраиваясь поудобней. — Спать?.. — от того, что его перебили, Му Цин не понял, что только что сказал кузнец. — Эй, я тебе подушка что ли?! Не смей спать!       Фэн Синь проигнорировал парня, пытаясь укрыться полами его накидки. — Даже не мог мне взять курточку какую-нибудь. — обиженно говорит Фэн Синь.       Му Цин закатил глаза. Больно ему надо таскать лишние вещи для какого-то человека, которого спас… Му Цина поджал губы. Он действительно не знал, чем руководствовался, когда решил спасти Фэн Синя.       Зачем ему лишние хлопоты? Сейчас нужно следить за человеком, чтобы тот случайно не убился. Му Цин всегда был один. И ему было очень даже хорошо. Никто не бурчал рядом. Никто не касался его тёплыми руками, что было приятно — Му Цин это признает. Никто не разговаривал с ним ради приличия. Му Цину никто не нужен. Ему не одиноко. Но почему-то от слова «одиночество» становится горько, что даже есть фантом вкуса на языке.       Му Цин провёл языком по внутренним сторонам зубов, словно пытался избавится от несуществующей горечи. Му Цин сжимал поводья, хмуря брови всё больше. К’яард, чувствуя, что мысли хозяина мечутся, фыркал чаще. — Надо поменяться местами. И тебе я и мне будет удобней. — сказал Фэн Синь, выпрямляя спину. — Да, я об этом не подумал. — растерянно произнес Му Цин, останавливая коня. — Я… Просто пытался согреть тебя, ведь…       Му Цин потерянно хлопал густыми ресницами, смотря на Фэн Синя.       Фэн Синь хотел сказать, что толку от этого было мало, ведь Му Цин холодный — он мертвец, но как только первые слова грозились вылететь с уст, Фэн Синь с силой прикусил себе язык. Металлический привкус появился во рту. Говорить мертвецу, что тот никак не согреет — полный бред. Если это не обидит, то всё равно будет неприятно, и Му Цин, который до сих пор прижимался грудью к спине кузнеца, пытаясь передать тепло, отдалится от него. — Приди в себя. — Фэн Синь щёлкнул пальцами перед лицом Му Цина. — А, да. — опираясь на плечи Фэн Синя, Му Цин встал. Конь гневно начал бить копытом по земле. — Да знаю я, что тебе не нравится, когда на тебя встают ногами, но уж потерпи. Ты высокий конь, что даже мне приходится потрудиться, чтобы залезть в твое грёбанное седло. — на это конь раздражённо фыркнул.       Несколько секунд — и они уже поменялись местами. Теперь Фэн Синь обнимал Му Цина за талию, а тот удобно расположился, прислонившись спиной к груди кузнеца. — Да, так намного лучше. Что ж я раньше не додумался.       Фэн Синь подумал, что Му Цин, возможно, заботится о нём, но тут же возникает вопрос: зачем? Не проще было бы оставить его там, в том городе? Всё равно уже послали за ним пару священников, чтобы казнить. Предположим, вампиру стало жалко Фэн Синя, но тогда почему бы не оставить его где-нибудь, а самому уехать? Фэн Синь не понимает. Не мог же Му Цин теперь считать его другом?

«Нет, сейчас ни к чему об этом думать.»

      Неважно какова причина, может, даже сам Му Цин понятия не имеет, зачем поступил так нелогично. Если бы он хотел убить, то давно уже сделал бы это, не заботясь ни о чём. Пусть Фэн Синь испытывает влюблённость, но любовью это не назвать, по крайней мере, он так считает. Да, они переспали. Да, Му Цин вытащил его из круговорота повседневной жизни, даже пусть Фэн Синь этого желал лет с 15, он не может безоговорочно верить бессмертному опытному вампиру, повидавшего многое, пусть даже очень хочет доверять.       Му Цин большими пальцами нервно гладил верёвку, размышляя на тему своих чувств, бушующих при виде Фэн Синя. Столько времени прошло, а Му Цин только сейчас подавляет новые, ещё неизученные эмоции.

«Просто оставлю его в следующем городе…»

      Фэн Синь поставив подбородок на плечо вампира, который, чуть помедлив, пригладил свободной рукой пушистые волосы кузнеца.

»…или нет…»

— Почему мы всё ещё не выехали из леса? — Потому что туман коварный. Начнём быстро бежать-заблудимся. Попробуем перебраться по воздуху-тоже заблудимся. Тут есть одна тварь, помешанная на своей красоте, и от неё просто не уйти. В любом случае она тебя убьёт. Хорошо, что она ещё спит. — Ты не раз здесь проходил. — Да. Поэтому давай не шуметь. Хоть большинство из нечисти, обитающей здесь, я знаю, но всё же не хочется попадаться им на глаза. Нужно как можно дальше уйти.       Они всё шли и шли по лесу, в котором не было слышно ни души. Ветер становился всё холоднее, заставляя кожу покрыться мурашками и прижиматься к Му Цину в поисках тепла. — Подожди, ещё немного осталось. — погладив Фэн Синя по голове, тихо говорит Му Цин. — Конечно немного. Эта льдинка всегда у выхода из леса прячется. — из тумана послышался звонкий девчачий голос, а после весёлый смех. — Как знал, что ты появишься. — выдохнув через нос, говорит Му Цин, сдерживая себя, чтобы не пришпорить коня. — Нукэкуби, ну зачем? Мы почти дошли. — К’яард продолжал идти, гордо подняв голову, пока девушка шла рядом, ехидно улыбаясь. — А кто это? Можно я его заберу? — Нет. — Ну зачем ты мучаешь такого прекрасного мужчину? Отдай его мне. По наступлении ночи, я его съем. Быстро и безболезненно, не то, что вы, вампиры. — Нукэкуби потянула бледную худую руку к безучастному Фэн Синю, который как сидел, обнимая Му Цина, так и сидит.       Не только девушка, но и сам Му Цин удивился, когда разозлился из-за того, что у него хотели отобрать Фэн Синя. Шлёпнув её по руке, Му Цин к ней развернул коня, который начал гневно бить копытом по земле, ведь чувствовал, что хозяин зол, а значит, нужно его поддержать, хоть самому не нравилось, что хозяин сплёлся со смертным. — Он. Мой. Не смей его трогать.       Девушка нарочито-обиженно жалуется, обняв себя: — Ни ты, ни твой конь никогда меня не любили. — для полной картины Нукэкуби надула губы. — Иди лучше домой. Увидишь сон, как твоя голова отваливается от тела.       На этот раз девушка действительно обиделась, вперив тяжёлый взгляд карих глаз на вампира, который не обратил на неё никакого внимания, направив К’яарда дальше по широкой тропинке. Её всегда бросало в разные стороны: то она уверена, что она не человек, то она совершенно не понимает, почему некоторые люди смотрят на неё с ужасом, пока она спала и видела сон, где её голова по ровным красным знакам отрывается от тела, начиная катиться в чащобу леса, чтобы выловить заблудшего спутника, чтобы убить и напиться его крови. Провалы в памяти каждый божий день. От этого Нукэкуби чувствует, что её разрывает на части, но в следующий миг она может забыть про боль, направляясь дальше по своим делам.       Высокомерно хмыкнув, Нукэкуби упирает руки на пояс и, вздёрнув аккуратный носик, говорит: — Кстати о любви… Кому-то не повезло, да?       К’яард беспокойно мотает головой. Му Цин утешающе гладит коня по его сильной шее, не желая иметь дело с приставучей девушкой. А Фэн Синь, почувствовав на себе взгляд, поворачивает голову к Нукэкуби, смотря прямо в глаза, в которых отражается несколько эмоций: понимание, горечь, утрата, жалость. После девушка в белом кимоно перевела взгляд на Му Цина.       Успокоив верного коня, они направились дальше. Нукэкуби осталась на месте, смотря им вслед, пока над ухом не прозвучал тихий голос: — Я красивая?       Нукэкуби схватилась за сердце, едва ли не вскрикнув от неожиданности. — Ты, помешанная на красоте, зачем сзади подходишь?! Голова чуть не отвалилась! — Это был наш А-Цин? — девушка с марлевой повязкой, закрывающей нижнюю часть лица, где рот разрезан до ушей, смотрела в сторону удалившихся вампира и человека. — Да. Он такой неблагодарный! Мы его вырастили, а он обижает меня! Кутисакэ!       Кутисакэ пощёлкала большими садовыми ножницами, полностью игнорируя жалобы Нукэкуби, прежде чем потянуться орудием труда к её лицу со словами: — Давай я тебе тоже рот разрежу?       Нукэкуби с ужасом в глазах наблюдала, как холодный металл, приближается к её утончённому лицу, угрожающе блестя. Закричав, она убежала вглубь леса. — Сумасшедшая! — Подожди, куда же ты?       Фэн Синь потёр холодную раковину уха, услышав крик. — У неё писклявый голос, как только начинает кричать. — И не говори. — отвечает Му Цин, потирая виски. — Для моих чувствительных ушей-это просто ужас. ***       Пока Му Цин готовил горячий чай и еду, Фэн Синь сидел на кровати в позе лотоса, укутанный в тёплое одеяло, из которого видна было только верхняя часть лица. — Почему ты возишься со мной? — спрашивает Фэн Синь, смотря как Му Цин ставит поднос с ужином на стол перед кроватью. — Это… Невыгодно тебе.       Му Цин делал вид, что не слышит парня, расставляя тарелки на деревянный стол. Он не хотел разговаривать на эту тему. Ему было неуютно — сам понимал, что поступил странно, но что теперь поделать, раз уж он сделал так на поводу своих эмоций.       Так и не услышав ответа, Фэн Синь тяжко вздохнул, решив больше не разговаривать насчёт этой ситуации. — Лучше объясни, почему ты так притих? — интересуется кузнец, свесив правую ногу. — Даже как-то странно не слышать твою болтовню. — Тебе нравится мой голос или не хочешь ощущать себя одиноким?       На этот раз Фэн Синь сделал вид, то не услышал вопроса Му Цина. Он не хотел признавать ни первый вариант, ни второй. — Иди-ка сюда. — говорит Фэн Синь, приподняв голову так, чтобы край одеяла с неё упал на плечи.       Му Цин почувствовал, что сейчас произойдёт что-то, что его потрясёт, но всё же подошёл к кровати, чуть наклонив голову: — Тебе что-то нужно? — Да. Обнять тебя.       Не успев толком переварить услышанное, как Му Цин оказывается в крепких объятиях сильных рук, да ещё и прикрытый одеялом. Му Цин попробовал выбраться, но предвидев это действие, Фэн Синь сильней прижимает к себе вампира, уткнувшись носом в место между шеей и плечом. Му Цин с минуту сидел напряжённый, ожидая подвоха, но удостоверившись, что ножа в спину не будет, хоть в ответ не обнял, но прикрыл глаза, расслабляясь.

«Отчего-то в груди так… Тепло стало…»

      В комнате стояла тишина, но она была уютной, словно эти двое знали друг друга давно: ещё в прошлой жизни, и сейчас понимали друг друга без слов.       Фэн Синь осторожно гладил мягкие волосы Му Цина, который хотел отдаться такой нежной ласке, но не мог, из-за страха быть преданным. Ему хочется обнять в ответ, доверчиво прижаться к мужчине, который добровольно дал испить своей крови, выражая доверие, но Му Цин не мог из-за своей мнительности. Вполне понятно, почему он не верил: он — грёбанный вампир, забирающий жизни, а люди боятся, ненавидят его.       Му Цин сжимает в кулаках одежду на груди мужчины, вдыхает запах, похожий на то, когда золотой диск солнца только-только виднеется из-за линии горизонта, в воздухе витает свежесть, капельки росы блестят на сочной зелёной траве… С такой красотой природы ассоциируется запах Фэн Синя.       Фэн Синь приподнимает лицо Му Цина за его прямой подбородок, вглядываясь в печальные глаза. Он хочет стереть из них эту печаль. Хочет, чтобы они светились счастьем. Судорожно выдохнув, Фэн Синь тянется к розовым губам — Му Цин не отстраняется. Позволяет трепетно целовать его, позволяет себе отвечать тем же. — Я… Я лучше пойду прогуляюсь… — оторвавшись от желанных губ, Му Цин выбирается из уютных объятий. — Не отдаляйся от меня… — на грани слышимости просит Фэн Синь, зная, что Му Цин всё равно его услышит, а что будет он дальше делать — остаётся только набраться терпения.       До поздней ночи Му Цин бесцельно ходил по уже пустым улицам. Пытался собрать мысли в одну кучу, чтобы они не метались по всем закоулкам мозга. Нужно было срочно остудить свой пыл, чтобы принять решение.

«Не отдаляйся от меня… Ему легко говорить…»

      Надышавшись ночным воздухом, Му Цин вскоре вернулся в гостиницу, стоя у двери их комнаты. Заходить не стал — прислушивался.

«Тихо… Значит спит?..»

      Му Цин достаточно долго стоял напротив двери не решаясь зайти. Всё твердил себе: «Нельзя, нельзя, нельзя. Ты — чудовище. Ты — бессердечен. Ты — бесчувственен. Ты простое грязное животное! Убей его, и тебе станет намного, намного легче!»       В полной темноте, Му Цин бесшумно подошёл к краю кровати, после забравшись на неё, нависая над спящим мужчиной, который не шелохнулся от того, что матрас прогнулся.

«Высоси из него всю кровь. Не оставляй ни капли в этом жалком теле.»

      Раскрыв рот, где острые клыки высунулись на всеобщее обозрение, Му Цин наклонился к шее человека, готовый в любую минуту вонзить их в плоть, но видя, что Фэн Синь продолжает спать, доверчиво мотнув головой к руке вампира, у него внутри что-то переклинило, и он остался в таком положении на несколько секунд, пока не сел на холодный пол, обхватив свои колени. — Глупое решение довериться человеку. — думая, что человек спит, прошептал Му Цин, но каково было его удивление, когда услышал голос, доносившийся сзади: — Действительно. — Му Цин резко обернулся, увидев, что Фэн Синь привстал на локте. — Но… Мне ты можешь доверять… — Фэн Синь заметил в глазах вампира на секунду промелькнувшие страх и неверие в его слова. — Стал бы я, зная, что ты не человек, целовать тебя, обнимать?

«В конце концов, любить?..»

— Если бы я не верил тебе, то убил бы сразу, как только увидел тебя в тот момент.       Тот момент… Минута слабости Му Цина. Тогда он даже встать не мог с кровати, чтобы пойти найти жертву, чтобы не трогать Фэн Синя. — То же самое и про тебя, Му Цин. — Фэн Синь потянулся рукой к щеке вампира, начиная нежно её гладить большим пальцем, а другой рукой убирать отросшую чёлку за ухо. — Я не могу полностью доверять тебе! Ведь вы, люди, всегда преследовали меня, пытаясь убить, хотя я ничего не делал! Я даже не убивал! Никогда в своей жизни! Даже мои собратья преследуют меня… Я не понимаю, зачем ты пытаешься доказать, что я могу тебе доверять. — Но ты ведь уже мне доверяешь. Хотя, даже если ты перестанешь мне верить, я всегда буду верен тебе. Я обязательно защищу тебя, чего бы мне этого не стоило. — Почему? Я ведь чудовище. — Нет, ты не чудовище. Ты прекрасное существо. — Я… Мне надо подумать. — Ты слишком много думаешь. — Фэн Синь слегка шлёпнул Му Цина по лбу. — Послушай сердце. — Оно не бьётся. — Я не это имел в виду. Ты должен услышать его, что оно тебе говорит. — Оно не умеет разговаривать. — Ну я же образно. Как тебе это объяснить. Короче, если ты сомневаешься, то сердце подскажет тебе путь. И не важно бьётся оно или нет.       Фэн Синь наконец-таки увидел слабую улыбку Му Цина, отчего на душе стало легче. Сам Му Цин решил не затрагивать у себя в голове тему доверия. Слишком много мыслей, и ни одной верной. — Вы, люди, всегда слушаете свое сердце, и поэтому такие наивные. — говорит Му Цин, заметно повеселев. — Кто наивный, я наивный?! — Ну не я же. — вампир закатил глаза. — Но знаешь, мне это даже нравится. — улыбнулся. — Спать ложись! Нравится ему. — Но я же ночное существо. — Му Цин ложится рядом с Фэн Синем, который повернулся к нему спиной.       Не дождавшись ответа, Му Цин приподнялся, чтобы заглянуть в лицо мужчины — он хмурил брови. Му Цин указательным пальцем провёл по складке меж бровей, чтобы разгладить их. Улыбнувшись уголком губ, вампир ложится обратно, закинув руку на пояс мужчине. ***       Фэн Синь просыпается ближе к полудню с плохим настроением. Смотря на мирно спящего Му Цина, который уже был переодет в местную одежду и который ему всю ночь спать не давал, он всё же решается скинуть того с кровати. — Ай! Ты что делаешь?! — вскрикивает Му Цин, оказавшись на полу. — Ты мне не давал спать-я тебе не даю спать. — Нечестно! — Всё честно. — Я, может быть, спать хочу. — обиженно бурчит вампир, залезая на кровать. — Я как бы тоже хотел, но одна скотина то ходила туда-сюда по комнате, то чем-то гремела. Всю, мать его, ночь. Мог бы покушать, что ли, сходить. — Я не хочу. — Хочешь. — Нет.       Фэн Синь валит Му Цина на спину, нависая над ним, упёршись руками по обе стороны головы. Наклонившись, он нежно касается губ вампира своими, не проникая глубже. — Хоть у меня не такое хорошее зрение как у тебя, но всё же вижу, что ты часто смотришь на мою шею. — Ни-ничего подобного. — Мгм.       Му Цин решил взглянуть в глаза мужчине, но когда увидел, что в них только уверенность, тут же отвёл взгляд. Тихо вздохнув, он ловко меняет их местами. Теперь Му Цин сидел на бёдрах мужчины, расстёгивая пуговицы на его рубашке. — Потом. Ладно? — Фэн Синь лишь улыбнулся, наблюдая за движениями рук, которые уже гладили его грудь.       Му Цин припал к растянутым в улыбке губам, пока кончиками пальцев очерчивал крепкий торс. Места, где касался парень, горели огнём. Му Цин спустился от подбородка к шее, покрывая её лёгкими влажными поцелуями. Поставив несколько алых засосов, он направился ниже, к коричневым соскам.       Му Цин делал так, как ему нравится, а Фэн Синь не препятствовал ему игрался с его распущенными волосами, запутывая их между пальцами, до тех пор пока на оголённую грудь не упало что-то холодное. Фэн Синь взял этот предмет, который оказался тем серебряным кольцом, только тогда он не заметил, что драгоценность с александритом, который тяжело достать, поэтому он считается редким.       Му Цин аккуратно забрал кольцо, убрав его обратно под одежду, после чего начал целовать костяшки мужчины. — Потом как-нибудь расскажу. — прошептал парень. — Лучше растяни меня. — тянется за склянкой масла.       Подавив любопытство, Фэн Синь садится. Обмакнув пальцы, он приставляет их с сжатому колечку мышц.       Фэн Синю нравилось смотреть, как Му Цин хватается за его плечи, чтобы удержаться в сидячем положении, пока он его растягивал, но ещё больше ему нравится, когда Му Цин сам двигал бёдрами, пытаясь доставить и себе, и ему удовольствие, раскрывая рот в немом крике наслаждения.       Пока Му Цин распугивал таких же гостей как они своими сладострастными стонами, Фэн Синь любовался открывшемуся ему виду: кожа как белый фарфор покрылась испариной, кимоно спало с плеч, открывая не только их, но и ключицы, шею, болтающаяся цепочка с кольцом, которое его словно гипнотизировало. Фэн Синь мог бы увидеть больше, если бы не Му Цин, который наотрез отказался снимать одежду.       Взяв ладонями ягодицы, Фэн Синь ощущал всю мягкость и упругость кожи. Предчувствуя скорую разрядку, он начал двигать бёдрами навстречу, входя глубже. От напора Му Цин упёрся руками в грудь мужчины, встретившись с ним взглядом, от чего атмосфера между ними стала ещё интимнее. Фэн Синь хотел огладить спину вампиру, но тот поймал его руки на пояснице, словно не хотел этого. Словно что-то прятал.       Поменяв их местами, Фэн Синь продолжил вбиваться в податливое тело всё резче, желая достичь разрядки. Волосы Му Цина разлетелись по простыне, пока он сам хватался за неё, красиво выгибаясь, изливаясь на свой живот, прикрытый синим кимоно. Фэн Синь кончил следом, когда увидел, что из раскрытого рта виднеются клыки. — Когда ты испытываешь наивысшее наслаждение, ты не контролируешь свои вампирские штучки. — тяжело дыша, сказал Фэн Синь. — Ага… И что? — Мне нравится. — нормализовав дыхание, ответил мужчина, прежде чем целовать Му Цина по всем открытым и доступным местам.       Краем глаза Фэн Синь заметил выделявшуюся белёсую полоску в районе рёбер. Она так сильно выделялась, и это было странно, ведь у вампиров высокая регенерация. Увидев, куда направлен взгляд мужчины, Му Цин прикрывает этот участок одеждой с неловкой улыбкой. Ничего не говоря, Фэн Синь прильнул к опухшим от большого количества поцелуев губам. ***       Прогуливаясь по улицам Японии, Фэн Синь крутил головой, рассматривая многочисленные лавки с разным товаром. Вроде, нет ничего особенного, но чувствовалось, что это совсем иная культура, иные традиции, от который порой вытягивалось лицо от удивления. Например,"кривоногость» девушек. — Я даже не знаю, что хуже: «кривоногость» или «лотосовые ножки» — У вас эта практика ещё осталась? — изрядно удивился Му Цин, ведь не заметил, чтобы та же Джиао имела такие стопы. Ходила она нормально. — Нет, просто вычитал это в книгах, которые потом родители сожгли, чтобы никто не подумал, что они хотят вернуться к прежним временам. — Значит, это поселение было не всегда? — М, да.       Не всегда. Глобальные изменения начали происходить, когда прабабушке Фэн Синя было около десяти лет. «Женщина в доме» — это выражение всегда было, но в то время оно стало ограничиваться настолько сильно, что дошло и до того, что женщинам нельзя было выйти на улицу, чтобы сходить за продуктами или даже просто постоять, подышать свежим воздухом. Книги с традициями оставались у многих, но их напрочь сжигали, чтобы не навлечь на себя и свою семью гнев церкви. Многие пытались противостоять ей, но все без исключения подвергались прилюдной казни в назидание другим жителям. (автор: этот посёлок, где жил Фэн Синь, моя больная и бурная фантазия. В нём нет исторической штуки) — Кстати, что сделают с Джиао? — спрашивает Му Цин, наблюдая за тем, как глаза Фэн Синя загораются всё ярче и, кажется, что мужчина не услышал его вопроса.       Впрочем, неважно, что с ней сделают. Ведь для неё только один выход избежать позора.       Му Цин видел, как Фэн Синю было всё интересно, как маленькому ребёнку научившемуся ходить на своих двоих — трогал цветастые ткани, ощущая их мягкость, изучал, как сделаны игрушки, ведь он их не видел не только в детстве, но и когда стал взрослым.       Му Цину нравилось наблюдать за Фэн Синем, который радовался любой полученной новой информации. Нравилось смотреть на счастливую улыбку, глаза. Весь мир резко потерял краски, оставляя только прекрасного мужчину, который излучал свет. За этот яркий луч хотелось ухватиться, но Му Цин боялся обжечься, поэтому перехватил своё запястье, чтобы не дотронуться до света, который мог стать спасительной ниточкой для него.       Убрав руки за спину, Му Цин продолжил следовать за Фэн Синем, объясняя ему то, что непонятно. — Му Цин. Му Цин, ты заснул?       Из мыслей вырывает тёплый голос Фэн Синя. Му Цин настолько сильно задумался, что не услышал вопроса. Дотронувшись до лица, он обнаруживает, что всё это время глупо улыбался. — Кхм, ты что-то хотел? — Да нет. — Фэн Синь хитро улыбался, явно довольным тем, что на него неотрывно смотрели. — Кстати, как давно ты знаешь местный язык? — А, когда был че… Ребёнком, и Япония — моя вторая Родина. Спасибо, вот ваши деньги. ^ — Му Цин взял бумажный красный зонт, не глядя дав торговцу денег. Этим зонтом он укрыл Фэн Синя от солнца. — Сейчас сильно жарко, укройся. — Ребёнком? — скептически подняв бровь, переспросил Фэн Синь.       Му Цин, закатив глаза, ответил: — Да, ребёнком. Мы тоже растём.       Фэн Синь накрывает всё такую же холодную руку, которая держит ручку зонта, своей. Му Цин тушуется и неловко пытается вытащить руку из слабого «захвата», когда ему это удаётся (хотя не ощутил каких-либо сопротивлений от мужчины) скрещивает руки на груди. — Да? — Чистокровные — да.       Фэн Синь внимательно наблюдает, как Му Цин отвёл взгляд в сторону, якобы заинтересованный в товарах, пока пальцы нервно сжимали одежду на плече. — Люблю наблюдать за жестами. Так можно понять, какие эмоции человек или иное существо испытывает на самом деле. — пробормотал Фэн Синь, пройдя вперёд.       Му Цин поднял глаза, смотря в спину мужчины.

«Tu pourrais faire semblant de me croire.*»

***       Му Цин выводил известные только ему узоры на оголённой груди Фэн Синя, пока тот перебирал локоны волос пальцами, наслаждаясь их мягкостью. Фэн Синь берёт ладонь Му Цина, трепетно прикасаясь к пальцам чуть влажными губами. Му Цин улыбается. В глазах плескается неоткуда взявшаяся нежность. Закрыв веки, он вытаскивает руку, прижимая её к себе.       Фэн Синь каждый раз видит это действие, как только он начинает проявлять нежность по отношению к Му Цину. Каждый раз. Вроде, можно было уже привыкнуть, но обида всегда прокалывает сердце, заставляя поджать губы и отвернутся от парня. — Фэн Синь…       Названный дёрнул плечо, сбрасывая ладонь.       Протяжно вздохнув, Му Цин встаёт босыми ногами на деревянный пол. В комнате стояла полутьма. Свет шёл только от свечи, поддерживаемой таппертом. Фэн Синь слышит шорох одежды, но сам не двигается — не останавливает. И ему, и Му Цину нужно побыть одному: Фэн Синю, чтобы остыть, Му Цину, чтобы вновь обдумать действия первого и проанализировать испытываемые эмоции. — Пойду прогуляюсь. — говорит Му Цин, поправляя кружева на рубашке.       Фэн Синь промолчал, вперив взгляд в стену, где были маленькие, едва заметные трещинки, которые были и в отношениях обоих. Одна трещина, вторая, третья… Их можно заделать, просто поговорив по душам, но ни один из них не хочет этого делать, не хочет снова поднимать старые темы, из-за которых и появились злосчастные трещинки.       Неизвестно сколько прошло времени, когда Фэн Синь решил пойти за Му Цином и всё-таки поговорить. Перед выходом мужчина положил серебряный кинжал, который купил у какого-то торговца, ничего не сказав Му Цину (а зачем?), за пазуху неброского приталенного пальто.       Небо заволокли тёмные тучи, из которых накрапывал мелкий дождик. Улицу освещали только фонари.       Му Цин пинал каменную стену одного дома носком ботфортов, и с каждым новым пинком вмятина становилась всё глубже. Замахиваясь ногой в очередной раз, Му Цин резко оборачивается, вглядываясь в темноту переулка.       Тишина. Но каким-то шестым чувством (если таковой имеется) он понимал, что здесь он не один.

«Какой-то человечишка расхрабрился?»

      В следующую секунду Му Цин оказывается прижатым к стене. Костлявые пальцы сильно сжимали шею, острые ногти прокалывали нежную кожу, пуская тёмно-красную кровь из ранок. — Give me the ring! — проревел крупный мужчина с короткой стрижкой. — Never in my life… — прохрипел Му Цин, сжимая запястье нежданного гостя.       Незваный громко хмыкнул, зацепив взглядом цепочку, которая вылезла из-под кристально белого воротника. Свободной рукой он потянулся к ней, чтобы сорвать её и забрать себе кольцо. Му Цин не стал ждать, когда мужчина дотронется пальцем до цепочки, материал которого способен убить любую нечисть — он полоснул ногтями по лицу.       От острой боли, которая через пару секунд утихла, словно её и не было, Джесси, так звали гостя, отпустил Му Цина и отошёл на несколько шагов, держась за лицо, где с полос вытекала кровь, просачиваясь сквозь пальцы.       Пока старый друг пытался прийти в себя, Му Цин глубоко дышал, плечом опираясь на стену, одновременно с этим потирая шею, которая была в крови — Му Цин поморщился.       Ему не нужно было дышать, чтобы выжить, просто… Просто от старой привычки так просто не избавиться, пусть и прошло более 200 лет назад. — You'll ruin us! How can you not understand this? — с ноткой отчаяния воскликнул Му Цин, крепко держа перстень.       Джесси как всегда не слушал — с неприкрытой злобой в алых глазах он решительным шагом направился к Му Цину.       О, он знает этот взгляд и знает, что сейчас происходит в душе мужчины — клокочет ненависть и зависть, которые тот порой не мог сдерживать. Му Цин зажмурился — он устал драться, пытаясь доказать свою правоту, устал в миллионный раз говорить о том, что Джесси погубит всех — и нечисть, и людей, если наденет на палец этот перстень. — Just give me the ring back in a good way… Shit! — послышалось болезненное шипение.       Приоткрыв глаза, Му Цин увидел, как Джесси упал на колени — отнялись ноги, держась за кровоточащую рану от серебра, который разъедал кожу, как кислота. Это невыносимо больно, когда ты ощущаешь, что твоя кожа начинает покрываться ожогами, после чего гнить. В тело словно налили свинец — оно тяжёлое, и не пошевелить пальцем       Джесси, с трудом повернув голову, вперил взгляд на Фэн Синя, который шокировано смотрел на руку, сжимающую окровавленный кинжал, затем на Му Цина, что также смотрел на холодное оружие.       Прогремел гром. Начался сильный ливень. ***       Му Цин выдернул руку из крепкой хватки, остановившись на месте. Дыхание стало учащённым от лёгкого страха, который не давал чётко думать.       «Он такой же, как и все» — крутилось в голове, пока частичкой души он верил, надеялся, что это не так. Не мог Фэн Синь, что касался его так нежно и аккуратно, словно боялся разбить, спугнуть, замышлять что-то против него. Просто не мог!.. Нужно выслушать, что скажет Фэн Синь. Нужно внимательно смотреть за его жестами, пока он говорит, но только одна мысль заставляла его отступать назад: «Он предатель.» Полный хаос в голове.       Мысли Фэн Синя тоже были в беспорядке.

«Я убил его.» «Нет, он просто ранен.» «Что мне делать?..» «О чём подумал Му Цин в тот момент?» «Я предатель? «Нет, я защищал его.» «Но смысл, если он вампир, а я всего лишь жалкий человек?»

      Все эти высказывание роем назойливых мух крутились в голове. Между тем Фэн Синь пытался охладить разум, подставив лицо под холодные капли воды. Кинжал бесшумно упал из ослабевших пальцев на скользкую траву.       Вокруг не было ни души. Только высокие деревья, частично закрывающие тёмное небо, да и другие растения, на которые не было времени смотреть и любоваться. — Му Цин… — тихо зовёт Фэн Синь, повернувшись.       Он хочет объясниться, но не может и рта открыть — ему страшно. Страшно было держать кинжал. Страшно смотреть сейчас на Му Цина, который не отвечал ему — только смотрел. И по взгляду ничего нельзя было понять. Казалось, что он был в какой-то прострации. — Зачем… Зачем тебе нужен был он? — сглотнув вязкую слюну, спросил Му Цин.       В другой ситуации Фэн Синь бы смутился. В другой ситуации Му Цин бы посмеялся с ответа: — Я… Я хотел защищать тебя с помощью него. — опустил голову, словно щенок, понимающий, что виноват.       Не хотелось сейчас ни язвить, ни кричать. Му Цин просто хотел тепла и любви от конкретного человека, который боялся сказать что-то не то. — Му Цин… Я не хотел причинять тебе вреда… Правда… Чем… Чем мне поклясться, чтобы ты поверил мне?..       Му Цин прикусил губу, обнимая себя.

«Может, наплевать на всё?» «Он чувствует ко мне что-то большее…» «А я?..»

      Му Цин покачал головой.       Фэн Синю казалось, что сердце скоро пробьёт его грудную клетку. Ладно, пусть пробивает. Главное, чтобы Му Цин его правильно понял и не надумывал себе невесть что.       Руки пробивала сильная дрожь — от волнения и от первого раза, когда он ранил того гнусного мужчину-вампира.       Неизвестно когда это произошло, но оба стояли под ливнем, сжимая друг друга в крепких объятиях. — Ты идиот. Зачем? Я вампир. Я могу постоять за себя. — И что с того? Я хочу заботиться о тебе. Защищать, хоть это и кажется бессмысленно. — Фэн Синь зарылся носом в мокрые волосы Му Цина. — Настолько сильно я тебе важен?       На вопрос Фэн Синь ответил тягучим поцелуем, взяв ладони парня в свои, образовывая прочный замОк.       Все переживания и напряжённая атмосфера мигом улетучились, оставляя даже в такую холодную, дождливую пагоду тепло и уют. ***       Через некоторое время им удалось найти заброшенный домик, да ещё и с камином, который они с трудом, но всё же зажгли. Они перетащили старую кровать из другой комнаты поближе к печи, различными тряпками закрыли окна без ставен, чтобы ни ледяной ветер, ни дождь не смогли к ним пробраться.       Му Цин нашёл старый плед с несколькими маленькими дырками и укрыл им греющегося Фэн Синя. — Не тёплое новое одеяло, но хоть что-то.       Му Цин сел рядом, поправляя наполовину высохшие волосы Фэн Синя, пока тот с лёгкой улыбкой на губах смотрел на него влюблёнными глазами. От такого Му Цину стало неловко, и он поспешил отвернуться.       «Искренность» — вот что пришло в голову Му Цина, когда он аккуратно проводил пальцем по носу с небольшой горбинкой, которую хотелось целовать, по сухим тёплым губам. — У тебя есть какие-нибудь секреты? — задаёт вопрос Му Цин, думая, что Фэн Синь задремал. — Я люблю тебя. — Му Цин останавливает ласки, распахнув раскосые глаза. — Это считается?       Му Цин закрыл лицо ладонями, почувствовав, как кровь приливает не только к щекам. Уши горели. Шея покрылась красными пятнами.

«На моём лице можно сделать глазунью.»

— Му Цин? — Как это теперь может считаться секретом?! Уйди, ты мне не нравишься.       Раздался тёплый смех по всему дому, где были только двое. — С какой целью был задан этот вопрос? — спрашивает Фэн Синь, подняв голову с колен, после чего поцеловал парня в висок.       Выдохнув, Му Цин разворачивается к Фэн Синю спиной и снимает рубашку, являя ему прямую спину. — Ты до сих пор не видел меня полностью обнажённым.       На спине выделялись многочисленные полосы: длинные и короткие, широкие и узкие.       Фэн Синь медленно проводит кончиками пальцев по выделявшимся полоскам — шрамы, которые не затянулись, или сам Му Цин не хотел, чтобы они полностью исчезали. После каждого прикосновения Му Цин мелко вздрагивал. — Расскажи. — тихо попросил Фэн Синь, обнимая вампира поперёк талии и проводя губами по предплечью.       Длинно выдохнув, Му Цин положил голову на плечо мужчины, тихо начиная рассказывать, что с ним приключилось.