If Them's the Rules/Если правила таковы

1938 г. Гостиная Слизерина была расположена в подземельях замка, отчасти прямо под озером, которое первокурсники пересекли, чтобы попасть в замок. Над своими головами студенты могли видеть его воды, и это было странное, но поистине завораживающие зрелище. Том гадал, обитал ли кто-нибудь в его глубинах. И увидит ли он его жителей? — Добрый вечер, — старшеклассник поприветствовал толпу, стоя на небольшой платформе. — Я не сомневаюсь, что все здесь устали и с нетерпением ждут возможности лечь спать. Однако прежде нужно решить несколько вопросов. Я староста седьмого курса, Клар Бетанкур, один из шести старост факультета Слизерин. — Но не главный, ха? — пробормотал кто-то позади Тома. — Если в какой-то момент вам понадобится помощь, особенно, если вы подозреваете, что другие студенты преследуют вас в подлых целях, обратитесь к одному из нас, — продолжил Бетанкур. — Вы узнаете старост по значкам, которые мы носим. — Интересно, может ли его речь звучать еще более напыщенно? — прошептал всё тот же мальчик позади. — Не дай ему тебя услышать, — ответил кто-то другой. — Он же отнимет у нас баллы, ты ведь это понимаешь? Кроме того, он не так уж плох. — Другие старосты седьмого курса – Пандора, стоит рядом со мной, — продолжил Бетанкур, — и знакомые вам с прошлого года, старосты шестого курса – Флойд и Ариэль. — Кстати, он не назвал их фамилий, только свою. «Какая разница?» — подумал Том. Он знал, что лучше не говорить об этом мальчику позади него. — «Хочу, чтобы это поскорее закончилось». — В этом году к нам присоединились Честер и Таня, старосты пятого курса. — Подожди, — сказала девочка постарше с презрительным выражением лица. — Таня Симмонс? С чего бы грязнокр… маглорожденной становиться старостой Слизерина? — Потому что большинство из нас переросли те устаревшие взгляды, за которые вы цепляетесь в отношении происхождения, — резко сказала девушка, которую Бетанкур представил как Пандору. — Если я поймаю кого-нибудь из вас за издевательствами над другими студентами за то, что они не чистокровные, я дам вам столько отработок, что вам на всю жизнь хватит. — Разве это не дискриминация? — нерешительно спросил кто-то. — Я имею в виду, разве чистокровные не могут также подвергаться издевательствам? — Верно, никто не должен чувствовать себя ущемленным или униженным, — вздохнул Бетанкур. — И если над вами начнут издеваться за то, что вы чистокровный, это будет беспрецедентный случай. Сейчас мы раздадим расписания, а затем первокурсники и второкурсники разойдутся по своим общежитиям. Завтра утром наш декан факультета, профессор Гораций Слизнорт произнесёт приветственную речь для первокурсников и самолично проводит их в Большой зал на завтрак в семь часов. — Я просто не понимаю, чего все носятся с этими грязнокровками, — услышал Том слова девушки, пока ждал, когда ему дадут его расписание. — Почему бы им просто не сказать «не издевайтесь друг над другом» вместо «не издевайтесь над грязнокровками»? — Потому что Бэйли акцентировала внимание именно на назначении Симмонс в качестве старосты, — прошипела ее подруга. — И не используй это слово. Они вычтут баллы, если услышат. — О, только не Флойд, — пренебрежительно сказала другая девушка. — Он пропускает это мимо ушей, если только кто-то другой не обратит его внимание на это. Чего, во всяком случае, почти никогда не бывает. — Реддл, верно? Том услышал это и, повернувшись, увидел, что один из старост протягивает ему лист бумаги. — Добро пожаловать в Слизерин. — Спасибо, — сказал Том и нетерпеливо взглянул на свое расписание. Его расписание состояло из семи предметов, которые Том уже изучал ранее, и урока полетов по пятницам. Он помнил рассказы Гарри о его любви к полётам, но Тома не прельщала идея о том, что ему придется парить в воздухе, оторвав ноги от земли. — Студенты первого и второго курса, — пытаясь перекричать толпу сказал Бетанкур. — Расходимся по спальням! И помним, что завтра утром у вас встреча с профессором Слизнортом! Комната в общежитии была больше, чем весь дом Гарри и Тома. Том был в этом абсолютно уверен. В дальней стене был ряд высоких арочных окон, сквозь которые была видна еще одна часть озера. По обе стороны комнаты стояло по три кровати с тяжелыми пологами, большими дубовыми столами и удобными кожаными креслами для студентов. Посреди комнаты был небольшой фонтан, а в углу комнаты была серебристая дверь, ведущая в просторную ванную. У каждой кровати уже стояли сундуки, и как только Том увидел свой, он направился к кровати, у которой он стоял. К его тайному удовольствию ему досталась одна из двух кроватей у окна, что позволит ему любоваться озером сколько ему заблагорассудится. — Мерлин, не могу поверить, что я наконец здесь, — сказал один из мальчиков, плюхаясь на одну из кроватей. — Давно пора. — И не говори, — согласился другой. — Наконец-то мы действительно начнем творить магию! — Я не это имел в виду, Ал, но как скажешь, — сказал первый мальчик, зевнув. — Ну, что ты тогда имел в виду? — Кого волнует, что он имел в виду, Эйвери? — сказал мальчик, сидящий на кровати рядом с кроватью Тома. — Заткнись, я не хочу слушать твой голос после долгого дня. — Если мне будет нужно твое мнение, Лестрейндж, я его спрошу, — сказал Эйвери. — Я пытаюсь поговорить со своим другом, так что держись в стороне и не лезь в мои дела. — С каких это пор вы с Мальсибером стали друзьями? — спросил Лестрейндж. — Или разговор с нарколептиком в наши дни считается дружбой? «Заткнитесь вы все», — подумал Том, но не сказал этого вслух, не желая давать мальчикам шанс ополчиться против него. Вместо этого он переоделся в пижаму, почистил зубы и забрался в постель, надеясь, что два ссорящихся мальчишки скоро уснут. Той ночью, устроившись в кровати, которая была лучше всего, на чем ему когда-либо приходилось спать, Том на мгновение поразился тому, как сильно изменилась его жизнь с тех пор, как Гарри взял его к себе. Он не хотел думать о том, какие ужасные годы и месяцы он пережил в приюте. Вместо этого он предпочел подумать о Гарри. Ему нужно было написать и отправить письмо мужчине, но пока не произошло ничего такого удивительного, о чем мальчик мог бы рассказать. Так или иначе, Гарри всегда был уверен, что Тому суждено попасть на Слизерин.

*

— Собираешься куда-то? Арктурус ​​не заметил, как Мелания вошла в их общую спальню, но не выдал своего удивления. Вместо этого он продолжил застегивать мантию и несколько долгих мгновений не отвечал. В конце концов он сказал: — В Косой переулок. — И так прихорошился? — спросила Мелания с намеком на улыбку на губах. Арктурус ​​никогда не понимал, как женщина с таким милым лицом может быть такой порочной и извращенной внутри. — Боже мой, неужели это место в последнее время стало таким прекрасным, чтобы стоить таких хлопот? — Меня возмущает намек на то, что я не всегда хорошо одет, — мягко ответил Арктурус, потянувшись за перчатками. — Как лорд Блэк, я считаю одной из своих обязанностей всегда одеваться с иголочки. Конечно, это не станет для тебя неожиданностью. — Ты хорошо одет, — сказала Мелания, проходя дальше в комнату и останавливаясь прямо за Арктурусом, улыбаясь его отражению в зеркале. — И ты хорошо одет в мантию Пемброк без веской причины. Это заставляет меня задуматься, не ожидаешь ли ты столкнуться с кем-то важным в Косом переулке. Арктурус ​​едва сдержал гримасу и вмиг возненавидел женщину за то, что она снова упомянула Реддла. Проблема была в том, что чем больше Мелания напоминала об этом человеке, тем больше Арктурус думал о нем. — Может быть, у тебя старческая паранойя, моя дорогая. — Ты на семь лет старше меня, — легко ответила Мелания с невинным выражением на лице. — Я полагаю, ты знаешь особенности этого возраста лучше, чем я. — Безделье благоприятствует возникновению бредовых умозаключений, — парировал Арктурус, смотря на женщину тем взглядом, который напугал бы многих других. — Может быть, тебе стоит выйти подышать свежим воздухом, м? Встретиться с несколькими друзьями. Я уверен, что даже у тебя есть люди, которые нашли бы твое общество приятным в этот поздний вечер. Пригласи миссис Гойл на ужин. Я уверен, ей бы это понравилось. — Пойти прогуляться? — повторила Мелания, изогнув одну из своих аккуратно выщипанных бровей и проигнорировав предложение мужчины. — Я бы с удовольствием. Ты же сейчас уходишь, не так ли? Если можешь подождать несколько минут, я с удовольствием сопровожу тебя в… Косой переулок. Правда тебе придется меня извинить за то, что я не собираюсь надевать Пемброк для такой прогулки. Приберегу его для следующего министерского мероприятия, на котором мы будем обязаны присутствовать. Арктурус молча смотрел на жену, внутри него бушевала ярость. Почему, ну почему он все еще держит ее рядом? Конечно, развод был бы неприятным, но ему бы хотелось увидеть унижения Мелании при изгнании из семьи Блэков. Такая гордая женщина, как она, и брошенная мужем. Арктурус ​​знал, как устроено их общество. Он знал, что, хотя люди какое-то время будут жалеть Меланию и говорить о нем плохо, в конце концов он все равно окажется на вершине пищевой цепи, а она – на дне. — Не беспокойся, — наконец сказал Арктурус. — Я бы не хотел мешать тебе приятно провести вечер с подругой, заставляя тебя идти со мной. — Так мило с твоей стороны, — насмешливо ответила Мелания. Она сделала шаг назад к двери, и Арктурус надеялся, что она скоро оставит его в покое. — В таком случае, я могла бы пообщаться с Мораг. Я уверена, она оценит компанию. В конце концов, ее сын Амадей тоже учится в Хогвартсе. Я думаю, что оставлю Косой переулок тебе, мой дорогой. Я предпочитаю места с другой... атмосферой. Без грязнокровок или снующих туда сюда бедняков. Только достойные внимания люди. — Тогда желаю тебе хорошего дня, — сказал Арктурус, изобразив настолько искреннюю улыбку, насколько он был способен. — Увидимся. — Приятной… прогулки, — сказала Мелания, остановившись в дверях, чтобы бросить на мужчину еще один взгляд, прежде чем продолжить: — Я призываю тебя быть внимательным к своему поведению, дорогой. Ты знаешь, как легко люди распускают слухи. И если твоя компания будет состоять исключительно из молодых, привлекательных молодых людей, ну... кто-то может просто неправильно интерпретировать это. — Женщина, я предупреждаю тебя… — О, в этом нет необходимости. Я просто беспокоюсь. Даже безумие, которое течет в крови Блэков, не сможет смыть позор, если тебя поймают с грязнокровкой твоего пола. Арктурус ​​застыл на месте, резко побледнев, прежде чем его лицо покраснело от гнева. Он потянулся за палочкой, не осознавая, что Мелания ушла. Звук ее шагов удалялся от их комнаты. Дрожа от ярости, Арктурус ​​сел на стул, в красках представляя себе, как он бежит за женой и живьем сдирает с нее кожу за ее дерзость. Как она говорила с ним! Как она говорила о нем! «Я убью ее» — подумал Арктурус, не в силах вспомнить, когда он так же злился на нее. «На днях я покончу с ее неуважением и убью ее. Цирцея, у меня уже есть двое детей, нет больше причин держать ее при себе, верно?» Однако, сейчас ему нужно было успокоиться. Ему нужно остыть. Арктурус ​​никогда не был одним из тех людей, которые наслаждаются выпивкой или наркотиками. Нет, его пороком была похоть. Одна только мысль о том, чтобы обхватить руками бледную шею и трахнуть тело, которое начинает задыхаться, возбудила его достаточно, чтобы высушить часть гнева, который он чувствовал. Он мог... он мог пойти и сделать, что хотел, несмотря на предупреждения Мелании. Она не осмелилась бы говорить о его поведении в ближайшее время, учитывая, как сильно она на него надавила сегодня. Он мог пойти и найти кого-нибудь. Кого угодно. Кого-то молодого, желательно с зелеными глазами. Кого-то, по кому не будут скучать, когда он исчезнет, ​​и которого больше никогда не найдут. Мужчина глубоко вздохнул, прежде чем оттолкнуться от стула, чтобы снова встать. Взглянув на себя в зеркало, он убедился, что все в порядке, и, одобрительно кивнув самому себе, Арктурус ​​вылетел из комнаты.

*

Гарри никогда не думал, что делать дырки для пуговиц особенно приятно, но каким-то образом эта задача стала еще более отупляющей, чем раньше. И все же, несмотря на то, насколько скучной была работа, это было лучше, чем вообще ничего не делать. И Гарри не ждал выходных, которые ему придется провести без Тома. — Ты выглядишь таким грустным, — заметила Мари, глядя на него с сожалением. — Мне тоже было грустно, когда мой последний ребенок женился на своей возлюбленной и переехал в Бирмингем. Тяжело жить одной после того, как привык к чужой компании. — Я уверена, мистер Риддл может найти себе хобби, чтобы занять себя, — сказала Мэгги. — Он взрослый мужчина, который вполне способен функционировать даже в отсутствие своего… подопечного. — Ну, — сказал Гарри. — Я мог бы работать больше, если вы согласны? Теперь мои выходные свободны. — О, это было бы так мило, — вздохнула Мари. Но затем покачала головой с извиняющимся выражением лица. — Но я боюсь, что мы не можем дать тебе дополнительную работу, потому что не можем позволить себе её оплачивать. Однако в последнее время продажи выросли, так что, может быть, через пару месяцев ситуация изменится ? — Нет, — ответила Мэгги и сурово посмотрела на Гарри. — Мистер Реддл может использовать свое свободное время для общения с людьми своего возраста. Вы давно работаете со мной и ни разу не упомянули друга или знакомого, с которым Вам нравится проводить время. Я думаю, у Вас нет друзей. Гарри почувствовал себя оскорбленным этим предположением. Что ж, это было правдой. Но, Мерлин, ей не нужно было говорить об этом так прямо! — О, в таком случае, — сказала Мари, внезапно обрадовавшись. — Я слышала от одного из моих соседей, что много людей встречаются в пабах днем. — Я не большой любитель пабов, — признался Гарри, съеживаясь при одной мысли о том, что пьет пиво в баре, полного шумных людей, похожих на Дадли. — Но я обязательно, гм, что-нибудь придумаю. Возможно, в ближайшем будущем он сможет отправиться в Косой переулок или даже в Хогсмид. — Ты еще молод, Гарри, — продолжила Мари, присаживаясь на стул рядом и наклоняясь ближе с веселой улыбкой на лице. — Ты трудолюбивый молодой человек, который заслуживает того, чтобы кто-то любил и поддерживал тебя. Наслаждайся выходными и знакомься с новыми людьми. Невозможно предугадать, с кем ты в конечном итоге столкнешься, верно? — Гм... — Есть много девушек, которые были бы так счастливы познакомиться с тобой, так что не бойся выйти и завести новых друзей! — Конечно, — сказал Гарри, не имея никаких намерений завязывать отношения с кем-либо, кто в конечном итоге может отвлечь его от первоначальной миссии. Кроме того, почему-то Гарри действительно сомневался, что Том будет особенно радушно привечать кого-то нового в их жизни. На самом деле, Гарри не удивился бы, если бы мальчик в конечном итоге стал активно протестовать против идеи добавления кого-либо в их маленькую семью. — Спасибо, мисс Мари. Я ценю Ваш совет. — Ох, молодость, — мечтательно вздохнула Мари. — Когда мой Мэтью был еще жив, он был таким обаятельным! Я всегда знала, что выйду за него замуж, я знала это. С тех пор, как он купил мне ленточку на Рождество, когда нам было четырнадцать. Он всегда делал меня такой счастливой, до самого последнего дня. — Я уверен, что Вы тоже делали его счастливым, — сказал Гарри, не уверенный в том, какой из стандартных ответов он должен дать в этой ситуации. Мари улыбнулась ему и с довольным выражением лица похлопала его по руке, прежде чем встать и начать складывать в стопку остатки ткани на столе неподалеку. — Я уверена, что Томми был бы признателен, если бы в его жизни появилась фигура матери, — продолжила женщина через некоторое время. — Он слишком застенчив, не так ли? — Ну, он, конечно, тихий, — сказал Гарри. — Но со временем он из этого вырастет. Видите ли, он живет со мной уже около трех лет, а до этого жил в… довольно неблагополучном приюте. — Ой, — глаза Мари расширились от удивления, и Гарри захотелось продолжить: — Я узнал о его существовании примерно за неделю до того, как усыновил его, — сказал он. — Мы довольно дальние родственники, но проще просто говорить людям, что он мой брат. — Бедняжка. Насколько это было плохо? — спросила Мари, и Гарри увидел, что даже Мэгги прервала свою работу, чтобы послушать. — Он до сих пор мало что мне рассказал, — признался Гарри, — но, я думаю, что над ним довольно сильно издевались. Вы знаете, насколько он отличается от других детей. И я предполагаю, что никому не нравились… эти отличия. Он слишком умен и слишком проницателен, а иногда и груб, что делает его достаточно выделяющимся, чтобы стать мишенью. — Это ужасно, — пробормотала Мари и покачала головой, продолжая складывать ткани. — Ты говорил с кем-нибудь из воспитателей? Наверняка они знали об этом. Гарри прикусил губу и подумал о чердаке, на котором он нашел Тома. — Они знали. — Ну, разве это не хорошо? — Судя по выражению Вашего лица, мистер Реддл, я подозреваю, что воспитатели не совсем добросовестно выполняли свою работу, — сказала Мэгги, присоединяясь к разговору. Гарри нерешительно кивнул. — На той неделе, когда я должен был взять Тома с собой, он сильно простудился по вине другого ребенка. Он сильно заболел. — объяснил Гарри, вспоминая панику, которую он испытал, когда впервые осознал, насколько на самом деле болен Том. — Они не вызывали врача и, казалось, были совершенно довольны собой, оставив его просто… выкарабкиваться самостоятельно. — Что ж, — сказала Мари после мгновения ошеломленного молчания, пытаясь казаться веселой. — По крайней мере, он сейчас с тобой, верно?

*

Рано утром в субботу Гарри, спотыкаясь, вышел из своей спальни, бросил взгляд на пустую кровать Тома и решил позавтракать в кофейне в Косом переулке. Ему не нужно было покупать еду на двоих, а ранее он накопил кучу денег. Гарри знал, что может позволить себе есть вне дома в несколько раз чаще, чем до сих пор, несмотря на то, что потратился на мантии Тома в начале лета. Было грустно думать о завтраке в одиночестве, когда он привык завтракать вместе с Томом. Гарри подумал, чувствовала ли миссис Уизли то же самое после того, как отправила Джинни в Хогвартс. «С другой стороны, Уизли были популярны, и у них было много друзей», — подумал Гарри с ревностью, — «И с миссис Уизли был мистер Уизли, верно? Мерлин, мне действительно нужно больше общаться. Я не могу вынести мысль о том, что все время буду один». Косой переулок был и вполовину не так переполнен, как обычно. Гарри предположил, что причина была просто в том, что большинство детей сейчас в школе, а не ходят по магазинам с родителями. Не то чтобы он возражал. Приятно было ходить по улицам, разглядывая новые старые магазины, которых не было в его времени, и не пытаясь одновременно проталкиваться сквозь толпы людей. «Интересно, что сейчас делают Рон и Гермиона» — вдруг подумал Гарри. Возможно, они тоже были в Косом переулке? Стояли ли они перед книжным магазином, мимо которого несколько минут назад проходил Гарри? «А Том? Он, наверное, сейчас учится. Интересно, какой у него урок… Может, у Дамблдора? Что ж, на этот раз у Дамблдора нет причин быть предвзятым к Тому, и я надеюсь, что Том не придумает причину ненавидеть Дамблдора». — Мистер Реддл, — протянул знакомый голос, и Гарри чуть не выругался вслух. Неужели этому человеку нечего было делать, кроме как шнырять по Косому переулку, выжидая удобного случая к кому-нибудь придраться? — Приятно видеть Вас здесь! — Лорд Блэк, — сказал Гарри, оборачиваясь и пытаясь придумать любой предлог, чтобы сбежать. Он был слегка удивлен, увидев Блэка в сопровождении высокого блондина с недовольным выражением на смутно знакомом лице. «Интересно, это Малфой этого времени? Я думаю, цвет волос совпадает. Не могу вспомнить его имя. Держу пари, хорек его узнал бы» — Это лорд Мархозиас Малфой, — представил спутника Блэк. Гарри, хоть убей, не мог понять привычку этого человека знакомить людей с Гарри без видимой причины. — А это, друг мой, Гарри Реддл. — Приятно познакомиться, — сказал Малфой, и Гарри с трудом мог вспомнить, когда в последний раз он слышал, как кто-то говорил так же неискренне, как Малфой сейчас. — Честь для меня — ответил Гарри, прежде чем бросить осторожный взгляд на Блэка. — Всегда рад Вас видеть, мистер Блэк, но я должен идти… — Чепуха, — перебил его лорд Блэк, шагнув вперед с таким выражением в глазах, что Гарри почти потянулся за палочкой. — Арктурус, мы, конечно, не собираемся мешать этому человеку… что бы он ни собирался сделать, — поспешно сказал Малфой, бросив на Гарри еще один взгляд полный отвращения. — В конце концов, нам нужно многое обсудить… насчет той встречи в Европе. — Мы уже обсудили все, что могли на эту тему, — сказал Арктурус, резко улыбаясь Малфою. — А поскольку никто из нас многого не знает, дискуссия была разочаровывающе короткой. «Мне нужно выбраться отсюда», — подумал Гарри, разглядывая ближайшие магазины. Если он направится в один из них, может быть, Блэк не пойдет за ним? — Итак, Гарри, — сказал Блэк. — Ты же не против, что я называю тебя Гарри? Может быть, ты покупал что-то конкретное? — Не совсем, — осторожно ответил Гарри. Он взглянул на Малфоя, который смотрел на него с разочарованным выражением лица, время от времени бросая взгляды на Блэка. Блондин ждал чего-то? — Я собирался поискать что-нибудь, что мог бы послать Тому. — О да, твой… маленький подопечный, — любезно сказал Блэк, и Малфой громко вздохнул. Гарри чувствовал себя все более неловко и был готов притвориться, что у него внезапно заболела голова, сбежать домой и остаться там, когда внезапно кто-то позвал Блэка. Невысокий лысый мужчина, одетый в мантию в зеленую полоску, вышел из ближайшей аптеки и весело улыбнулся Блэку. — Арктурус! — закричал мужчина. — Хорошо, что Вы сейчас здесь! Пришла вещь которую Вы заказывали, можете ее забрать. — Я слышу тебя, Хиггс, — быстро сказал лорд Блэк раздраженным голосом и направился в сторону мужчины. — Гарри, Мархозиас, пожалуйста, подождите меня здесь. Я ненадолго отлучусь. «В следующий раз, когда приду сюда, буду использовать маскирующие чары», — решил Гарри, оставшись наедине с Малфоем посреди улицы. — «Или вообще больше не приду. Вместо этого пойду в Хогсмид. Почему я здесь с Малфоем?» — Откуда ты его знаешь? — внезапно спросил Малфой. Гарри, застигнутый врасплох, ответил первое, что пришло на ум. Правду. — Я его не знаю, по правде говоря, — сказал он тихо. — Мы несколько раз сталкивались друг с другом, вот и все. — Ты не чистокровный, — сказал Малфой, умудряясь обвинять его с нейтральным выражением лица. — Я полукровка, — ответил Гарри. — Ваш вид не верит в чистоту крови, верно? — Лорд Малфой, — начал Гарри, глубоко вздохнув. — Я встречал в своей жизни самых разных людей и обнаружил, что, цепляясь за свои убеждения о превосходстве чистой крови, можно упустить… талантливых людей. — Ты веришь, что грязнокровки сильны — заявил Малфой, и Гарри пожал плечами, не удосужившись обидеться на это слово. Он не собирался бороться с этими убеждениями в этом времени и в этом месте. Это может сделать кто-нибудь другой десятилетия спустя. Все, на чем хотел сосредоточиться Гарри, это помешать Тому принять эти убеждения как свои собственные. — Я думаю, что сила существует в некоторых из нас, независимо от крови. — Я не согласен. — Хорошо. При этих словах Малфой нахмурился, не ожидая такого легкого принятия своих слов. Он растерялся, пытаясь подобрать дальнейшие аргументы. — Существует так много того, чего грязнокровки не знают и не понимают, — сказал он после нескольких мгновений размышлений. — Они на самом низу. Полукровки более терпимы. По крайней мере, они лучше, чем другие варианты. — Понятно. — Ты не собираешься пытаться переубедить меня в этом? — спросил Малфой подозрительно, ожидая ответной атаки. Гарри не смог сдержать ухмылку. — У Вас может быть собственное мнение, — весело ответил Гарри. — Я считаю, что Вы неправы, но я здесь не для того, чтобы спорить с человеком, который не поменяет своих взглядов несмотря ни на что. — Ты интересуешься политикой? — спросил тогда Малфой и надулся от негодования, когда Гарри отрицательно покачал головой. Однако ни один из них не продолжил разговор, и вскоре Блэк вернулся, засовывая что-то в карман. — Господа, не желаете ли выпить чаю? — сказал мужчина, словно это предложение имело какой-либо смысл для Гарри с Малфоем. По крайней мере, Малфой, казалось, разделял мысли Гарри по этому поводу. На его лице выступило облегчение, когда Гарри быстро отклонил приглашение. — Возможно, как-нибудь в другой раз, — сказал Гарри, поклявшись избегать Блэка так долго, как только сможет. — Но спасибо за приглашение. — Что ж, нам очень жаль это слышать, мистер Реддл, — сказал Малфой, быстро приняв отказ Гарри, опасаясь, что Блэк начнет спорить. — Давайте встретимся снова в ближайшее время. Гарри покинул Косой переулок так быстро, как только мог, радуясь тому, что он освободился от внимания Блэка и любых скрытых мотивов, которые наверняка были у этого человека.

*

Первые выходные в Хогвартсе не были плохими, но и приятного было мало. Тому было ясно, что все мальчики в его общежитии, кроме Эллиота Мальсибера, решили, что его статус крови – это повод для насмешек. Это напомнило ему о времени, проведенном в приюте, и о том, как с ним обращались такие люди, как Бак. Помимо Мальсибера, единственным человеком, который, казалось, хотел с ним разговаривать, была девочка, которая ехала с ним в купе: Эйлин Принц. Она была резкой, злой и начинала спорить с любым, кто просто кинул взгляд в ее сторону. Это раздражало, но и немного развлекало. В понедельник день Тома начался со сдвоенной трансфигурации у профессора Дамблдора, заместителя директора. Мужчина слишком много улыбался, но определенно был компетентен в своем предмете. К концу урока Том не только заработал десять баллов для Слизерина, но и почувствовал гораздо больший интерес к трансфигурации, чем раньше. — Ты заранее подготовился? — спросила Принц, хмуро глядя на него, пока они ждали начала следующего занятия по гербологии. — Я имею в виду, ты правильно ответил на все вопросы профессора Дамблдора. — Они были легкими, — ответил Том, пожав плечами. — Кроме того, его вопросы были больше логическими, чем о трансфигурации. — Или может быть, — сказал Дориан Лестрейндж, повернувшись на своем месте и взглянув на Тома с насмешкой на веснушчатом лице. — Ты сжульничал. — Это даже не имеет никакого смысла, — огрызнулась Принц. — Каким образом он мог сжульничать, хм? Кроме того… Что бы она ни хотела сказать дальше, ее прервало появление высокого худощавого мужчины с седой подстриженной бородой и лысой головой. На его коричневой мантии были странные пятна, и, едва взглянув на них, Том скривился в отвращении. Учитель мог бы и почистить свою мантию! — Всем привет, — сказал старик, возможно, стремясь произвести впечатление дедушки, но вместо этого прозвучал нелепо. — Первый курс, слизеринцы и мои рейвенкловцы, да? Меня зовут Арчибальд Уиттл, для вас профессор Уиттл, и я очень счастлив видеть всех вас здесь сегодня. Добро пожаловать! — Он декан Рейвенкло, — прошептала Принц, как будто Том еще этого не понял. — Однако я слышала из некоторых надежных источников, что он не самый лучший выпускник этого факультета. — Пожалуйста, достаньте свои пергаменты и письменные принадлежности, — сказал профессор Уиттл. Мы начнем сразу с основ. Я уверен, что многие из вас догадываются, что на Травологии мы будем изучать такие виды растений и грибов, о которых вы даже не слышали! Урок был и вполовину не таким интересным, как трансфигурация, но Том пытался убедить себя в его полезности. Однако, он не мог представить, что добровольно будет искать более подробную информацию, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не отвлекаться на посторонние мысли которые лезли ему в голову. Несмотря на отсутствие у него интереса к предмету, он много читал о нем заранее и довольно легко смог ответить на несколько вопросов, которые задал учитель классу, заработав тем самым пять баллов Слизерину. В целом занятие шло довольно хорошо, вплоть до самого конца. Профессор Уиттл дал домашнее задание и радостно отпустил учеников. Однако еще до того, как Том начал упаковывать свои пергаменты и другие вещи в сумку, Лестрейндж встал со своего места и подошёл к профессору Уиттлу с ехидной улыбкой на лице. Розье, который, казалось, был близким другом Лестрейнджа, выругался себе под нос и собрал сумку другого мальчика. После короткого разговора Лестрейндж вернулся, схватил свою сумку и посмотрел на Тома с самодовольным выражением на лице. — Профессор Уиттл хочет поговорить с тобой, — сказал мальчик, явно забавляясь тем, что Тому в будущем не понравится. — Хочешь, я подожду тебя? — спросила Принц, не отрывая взгляда от Лестрейнджа. — Или мне уйти? — Не нужно ждать, — пробормотал Том и взглянул на учителя, который тут же жестом пригласил его подойти. Том вздохнул, взял свою сумку и без радостных ожиданий направился в начало класса. Было что-то такое в том, как мужчина улыбался, отчего Том хотел совершить что-нибудь жестокое. Он бы все отдал за возможность сжечь этому человеку лицо. — Ко мне подошёл встревоженный студент, — сказал профессор Уиттл, как только Том оказался достаточно близко, чтобы услышать его тихий голос. Как будто Том не видел, как он разговаривал с Лестрейнджем несколько минут назад. — До моего сведения дошло, что есть основания подозревать, что Вы не были… добросовестным студентом, скажем так, на занятии. — Вы хотите сказать, что Лестрейндж заявил, будто я жульничаю, — сказал Том, приподняв бровь и изо всех сил пытаясь скрыть кипящую внутри него ярость. — Скажите, профессор, жульничаю в чем? Это моя первая неделя в школе, я уверен, Вы это знаете. Как Вы думаете, есть ли вообще возможность сжульничать в таких обстоятельствах? — Ну, мистер Реддл, просто одноклассник выразил свои опасения. Это не обвинение, — сказал профессор Уиттл с улыбкой, хотя по выражению его глаз Том мог видеть, что этот человек наконец-то понял насколько нелепыми были его действия. — Ничего серьезного. — При всем уважении, сэр, — сказал Том, испытывая такую ненависть по отношению к этому человеку, которую уже давно не испытывал. Тщательно обдумывая, что сказать, он продолжил: — Вы задержали меня, чтобы завести разговор по поводу беспочвенных и нелогичных обвинений. Ах, извините, об опасениях. Какая-то часть Вас, должно быть, верила, что эти опасения не беспочвенны. Иначе меня бы сейчас здесь не было. Однако, если хотите, я могу поговорить с профессором Дамблдором и он сможет заверить Вас, что я не жульничал на его уроке. Если Вам кажется, что правильные ответы на вопросы учителя могут вызвать опасения по поводу жульничества. — О нет, нет, в этом нет абсолютно никакой необходимости, — поспешно сказал профессор Уиттл, и на его лице вместо улыбки появилось тревожное выражение. — Нет нужды беспокоить Дамблдора по этому поводу. Ваша сегодняшняя работа была исключительной, не так ли? Как насчет… трех баллов Слизерину? Вам лучше поторопиться, молодой человек, иначе Вы опоздаете на следующий урок! Том вышел из класса, уверенный в двух вещах: Во-первых, Лестрейндж поплатится. Во-вторых, Гарри никогда об этом не узнает.