Брайт, Гласс и очень много хуйни

Солнце нещадно пекло, а лёгкий переменный ветер не спасал вовсе. Клефу так и не удалось поспать ночью, и потому он, сонно щурясь утренним лучам, ждал у какой-то трассы в ебучей глуши, где машины были настолько редки, что за время исчезновения вдалеке одной и появления другой можно было вырезать три зоны шесть, а затем ещё пару раз выстрелить в Брайта. Наконец вдалеке показалось нечто, отдаленно напоминающее огромную длинную коробку, и по мере приближения Альто все яснее различал очертания грузовика. Транспорт стремительно приближался, и, тем не менее, сбрасывал скорость. Когда между машиной и доктором осталось несколько десятков метров, грузовик свернул на обочину и встал окончательно, после чего Клеф неспешно к нему зашагал. Открыв дверь и оказавшись внутри, Альто упал на одно из сидений и потянулся, надеясь на тихую поездку: судя по форме окружающих, его решили запихнуть к обычным Отверженцам, зачищавшим другой местный рассадник нечисти. Глаза закрывались после бессонной ночи самостоятельно, но он честно держался, чтобы не заснуть. Люди рядом с ним так же устало молчали, лишь надеясь, что в течение трёх часов их не будет сильно трясти. Кто-то, сидевший с краю, захлопнул дверь и по рации передал знак к отъезду. Грузовик тронулся, и Альто почувствовал размеренное движение, тяготившее его в сторону. Впрочем, в этих отвратительных условиях сон наконец накрыл его с головой, и доктор упал в объятья Морфея, не особо жалея о полуночной бессоннице. *** Доктор не знал, сколько времени прошло, однако его внезапно разбудил кашель. Это был громкий хрипящий и до жути назойливый звук, который можно было бы объявить лучшим в мире ебучим будильником. Неохотно раскрыв глаза, он повернул голову в сторону и взглянул на объект своей ненависти, однако увидев, что оперативник склонился над лужей крови, Клеф мгновенно проснулся. Люди вокруг в ужасе смотрели на него, и когда кто-то прошептал: "мы все... Мы все станем зомби? Мы заражены, Марк?", Клеф, не раздумывая, выхватил дробовик после чего, понимая, что сквозь бронежилет выстрел вряд ли сможет кому-то причинить вред, размахнулся и с силой треснул новообращенного мертвеца по шлему. Удар вышел достаточно сильным, чтобы на секунду оглушить противника, и Альто, воспользовавшись своим преимуществом, выхватил нож. Когда оперативник снова вскочил, кидаясь на доктора, тот дёрнулся в сторону и полоснул лезвием по самой уязвимой части брони — подвижной горжете. Напавший отшатнулся и схватился за горло, отчаянно хрипя. Клеф мельком оглянулся, осматривая оставшихся членов МОГ, однако те не подняли винтовки, едва заметив опасность. Одни из них белели, с ужасом взирая на происходящее, другие хватались за собственные гортани, третьи просто валились с мест. Доктор оказался в самом эпицентре локальной зомби-эпидемии, что, вкупе с замкнутым пространством два на три метра, приводило его в лютый восторг. Улыбка Альто растянулась до ненормальной длины, и он, уже себя не осознавая, развернулся ко второй своей жертве. Оперативник прикрыл шею руками, однако для Клефа это не было проблемой: он вонзил нож в ещё одну эластичную часть, на сей раз на плече, после чего схватил растерявшегося зомби за руку и, оторвав цепкую ладонь, вновь вогнал нож по гарду. Доктор неожиданно почувствовал всколыхнувшую его волну азартного безумия, которая не накрывала его уже давно. Ставки и сложность резко возрастали, так что Клеф понимал: теперь это игра на выживание, где даже он может проиграть. Нет, даже не так. Это игра, где он с вероятностью четыре к одному умрет. Альто был рад, как маленький ребенок, вскрывая глотки своих бывших коллег. Он едва сдерживался, чтобы не засмеяться, однако в конце концов отбросил все приличия и заржал в голос, когда дробовиком пробил парню, с которого стянул шлем, черепушку, а часть его мозгов осталась на рукояти. Тело Клефа само вспомнило о том танце, в котором он кружился, отбиваясь от нападений со всех сторон. Его наполняло уже забытое чувство превосходства, победы и леденящего душу страха. Альто сходил с ума, и ему это нравилось. Когда его последняя жертва сползла по стене, оставляя алый шлейф на той, доктор глубоко вздохнул и прислушался к своим ощущениям. Грузовик, кажется, ехал ровно, а это значит, что водитель, вероятно, не заражен. Впрочем, верить в свои ощущения — не путь истинного исследователя, а искать рацию ему решительно не хотелось, так что Клеф чувствовал, что должен узнать. Хотя, может быть, он просто хотел получить ещё одну дозу адреналина. Альто отбросил дробовик, стянул шляпу, зажав ту в зубах, и в мгновение ока оказался у дверей, после чего рванул ручку вниз, впуская в полумрачный салон заречный свет, а с ним и поток свежего ветра. Доктор сделал шаг назад и, взяв короткий разгон, шатнулся вперёд, совершая прыжок на распахнувшуюся дверь. Тело на миг оказалось оторвано, казалось, от всего: от пола, грузовика, гравитации, и всего этого поганого мира. Клеф почувствовал то же, что и когда падал с крыши небоскреба: сумасшествие и абсолютную волю госпожи Фортуны. Его мозг лихорадочно просчитывал траекторию полета, но лишь когда тело доктора оказалось над поверхностью дороги, он пришел к простому результату: Не долетит. Ускорения не хватит. Альто словно бы бросили в омут с ужасом и осознанием необратимости происходящего. В голове лихорадочно летали планы, но все они разбивались об суровую реальность, в которой Клеф просто упадет на асфальт и что-то себе сломает, а затем будет много часов умирать, страдая. И все же, он даже не смотрел на землю под собой, продолжая короткий путь к недостижимой точке. Ладонь внезапно на секунду прикоснулась к верхней части двери, и Альто схватился за нее, повиснув на одной руке. Боль от металла, тонкой гранью впившегося в кожу, обжигала, однако доктор лишь сжал пальцы сильнее, хватаясь второй конечностью и упираясь ногами в рельеф двери. Резкое и непонятное ликование наполнило его разум, и доктор резко подтянулся, почти оказываясь на крыше грузовика. Боль. Безумная боль и умопомрачительный страх — он почти о них забыл, но вот вновь рухнул в бездну эмоционального взрыва, забыв обо всем: о Кондраки, о Глассе и Брайте, о дробовике, о своей зоне и о чем чертовом фонде в целом. Клеф ненавидел и был влюблен в свою жизнь одновременно: он наконец-то снова чувствовал себя живым. Одним коротким движением оказавшись на крыше, доктор припал к раскаленной поверхности и медленно пополз вперёд, словно над его головой летали пути. Ветер хлестал Альто собственными отросшими патлами, но тот лишь крепче стискивал зубы, обнаженные в безумной улыбке, и щурился, пробираясь к кабине. Когда ладони ощутили резкое изменение рельефа, доктор сделал два коротких рывка и перекинул правую ногу за пределы кабины, свесив ее со стороны бокового окна, после чего, не особо разбираясь в происходящем, соскользнул, наполовину свесившись над пролетающей внизу дорогой. Слабо цепляясь за верх кабины, он вслепую нащупал носком ручку, на которую, чувствуя исчезающее сцепление между руками и металлом, спешно надавил. Дверь поддалась и отошла достаточно, чтобы Альто без каких либо сомнений отцепился от крыши и полетел вниз, лишь после секунды свободного полета хватаясь за появившуюся опору. Фаланги, казалось, наткнулись на нож, и потому, морщась от боли, но все же не переставая улыбаться, доктор наконец взглянул за стекло. Водитель лежал на руле, дергаясь в конвульсиях, и Клеф частично пожалел о том, что не взял дробовик: вскрыть такому шею не было чем-то захватывающим. Он упёрся ногой в часть грузовика, начинавшуюся за дверной щелью, и оттолкнулся, на мгновение бросаясь в сторону и оказываясь прямо перед раскрывшиеся проёмом. Доктор ухватился за стенку кабины и одним коротким рывком залетел внутрь. Едва почувствовав устойчивое положение в пространстве, Альто выхватил нож и вонзил его в стык костей черепа. Бывший коллега вскрикнул и, вздрогнув в последний раз, свалился вбок. Схватив тело за руку, доктор дёрнул мертвеца на себя и перебросил в другую сторону. Груз по инерции врезался в незакрытую дверь и, тем самым передав ей импульс, самолично открыл себе путь за пределы кабины. Уже не заботясь о том, что будет с его жертвой, Клеф спешно перебрался за руль, который, даже не успев вспомнить управление, резко выкрутил. Его не особо заботило, если это заставит кого-то другого резко въебаться во внезапно развернувшийся поперек дороги грузовик: в его глазах это был стремный, но все же дрифт. Педаль тормоза, казалось, могла пробить днище, однако тем не менее она все же осталась на законном месте. Альто полетел в сторону и распластался на сиденьях, уставившись в невидимую точку перед собой. Его резко накрыло осознание такой неожиданной победы, которая вновь вернула ему способность чувствовать адреналин. Он выебал их всех. Прикончил. Уничтожил. Клеф лежал несколько секунд без каких-либо разумных мыслей, после чего тихо засмеялся. Впрочем, веселье не продлилось долго: мобильный в кармане задребезжал, и доктор, наконец разжав зубы, вытащил шляпу изо рта, после чего мгновенно принял вызов. — Что у вас там, блять, произошло?! Я не поехал с тобой на одно, одно, мать его, задание, а ты вляпался в какое-то дерьмо... — Конни, дорогой, я в порядке, — Клеф широко улыбнулся. — Но я был бы счастлив, если бы ты приехал меня забрать. Грузовик не заводится, вот жалость... — Ты пизданулся?! Тони говорит, что там полный блядских зомби грузовик, а за тобой должен ехать я?! — Кондраки громко орал в трубку, и Альто думал, что за минуту разговора точно оглохнет. — Но Конни, они будут собираться три часа, приедут через пять... Я не хочу умереть здесь, просто сварившись в собственной крови. — Иди нахер, — раздражённо, но уже чуть тише, послал его Бенджамин, после чего сбросил трубку. — Ну почему ты так жесток со мной, мой дорогой Конни... — вздохнул Клеф, убирая телефон в карман халата. *** Грузовик с лабораторией приехал достаточно оперативно: всего четыре часа Клеф тщетно осознавал, что ложь про незаводящийся грузовик была пророчеством. Люди в медицинских костюмах довольно быстро провели обследование, в ходе которого выяснилось: Альто не был заражен болезнью, чей инкубационный период составлял три часа. Однако когда ему все же позволили выйти из клинической холодной лаборатории вновь на жаркий воздух, доктор увидел того, кого не ожидал увидеть вовсе. — Если ты заразишь меня этой зомби-херней, я сломаю тебе челюсть. — Как же ты груб, Конни. — Ещё слово, и ты поедешь в багажнике. Король бабочек стоял перед ним, сложив руки на груди и недовольно взирая на того, кого ему всучил фонд. Клеф только ехидно улыбнулся, после чего проследовал к черной служебной машине, стоявшей рядом. Упав на мягкое сиденье, он тут же надвинул шляпу на глаза и зарылся в угол между дверью и креслом. Кондраки дважды с небольшим перерывом щёлкнул ручкой и завел мотор, ничего не говоря. Альто был, в принципе, рад происходящему: такое необязательное внимание от Кондраки перепадало ему редко. Прохладный салон был приятнее лаборатории, и Клеф наконец спокойно отключился. На сей раз вплоть до прибытия в свою родную зону семнадцать ничто его не беспокоило, и он только тихо дышал, едва ли подавая признаки жизни. Кондраки смотрел на эту картину с лёгким недоверием, и в то же время он вполне себе понимал Альто: одного взгляда на этого еблана хватало, чтобы увидеть его измотанность. Не то чтобы он чувствовал хоть что-то хорошее к тому, кто ночью писал ему странные письма, однако он оказался один на один с лёгким чувством того, что ему жаль Клефа. И пусть он старался избегать всех подобных эмоций, Бен все же был вынужден признать, что именно Альто был тем самым "не таким уж мудаком", которого можно было пожалеть. Король бабочек поймал себя на мысли о сопливости своих размышлений и резко вильнул на дороге так, что голова Клефа с громким стуком ударилась об стекло.