Брайт, Гласс и очень много хуйни

Лампа над головой мерно покачивалась, мерцая обжигающим жёлтым светом. Тонны бумаг вокруг казались одной сплошной стеной, отделявшей Айсберга от внешнего мира, словно он оказался в маленькой неприступной комнате. Компьютер рядом тихо гудел, а чей-то халат на плечах дарил приятное тепло. Секретарю не хотелось просыпаться, а уютная пелена дрёмы утаскивала его в мир грез, но все же не была способна погрузить в сон окончательно. Парень приоткрыл глаза и стал медленно приходить в себя. Спать на руках за столом никогда не было удобно, но каждый раз к концу рабочего дня он просто вырубался, будучи не в силах противостоять сонливости. Зевнув, Айсберг все же неохотно оторвался он своего сомнительного места отдыха и, немного подумав, потянулся к мыши, закрывая все вкладки на мониторе. Время в углу экрана показывало, что проспал он около двенадцати часов, и было странно, что Гирс его не разбудил. Семь утра было сомнительным поводом начать работать, а в желудке как ни кстати ощущалась болезненная пустота. Решив, что завтрак не ждёт, Айсберг поднялся с кресла и, потянувшись, вялой походкой направился к двери. Дернув ручку, он вышел в белоснежный коридор и осмотрелся, не ожидая увидеть ничего особенного. И в этот момент вся его сонливость испарилась. Вместо привычных ученых, ассистентов, расходников и уборщиков самых разных возрастов и рас вокруг сновали сотни людей в масках Гая Фокса. Айсберг подавился воздухом и протер глаза, пытаясь оправдать все очередным сновидением, однако ни люди, ни маски не исчезли. — Ёб твою мать... — тихо выругался секретарь. Мог ли кто-то ещё похвастаться тем, что пока он спал, весь фонд захватил ебанутая революционная херня? Мимо прошел некто в маске с натянутой поверх нее повязкой Наруто, и Айсберг, решив, что ему терять нечего, тронул неизвестного за плечо. — Извините, а какого хуя тут происходит? — задал он самый логичный вопрос. Аноним перевел на него взгляд, и парень наконец смог рассмотреть аномалию поближе. Глаз жертвы не было видно, так как их скрыла темнота в отверстиях, а на самой маске можно было заметить странные символы, словно начерченные маркером. Оглядев спросившего с головы до ног, человек просто отвернулся и зашагал дальше. Айсберга не убили, и на том спасибо. Оценив ситуацию, секретарь пришел к простому выводу: пока его не пытаются уебать, лучше разведывать территорию. Он, снова осмотревшись, все же нерешительно двинулся вперёд, направляясь к кабинету Гирса. Этот стремный придурок полностью контролировал его жизнь последние несколько месяцев, и о всяком пиздеце в фонде знал явно больше своего помощника. Ну, по крайней мере, доктора будет не жалко бросить и убежать: ему-то что, он — тотальный похуист, хмыкнет и ласты откинет. Айсберг шагал мимо толп людей, которые вместо разговоров демонстрировали лишь слабую мимику, словно бы им просто выключили микрофон. Под масками не был видно губ, но судя по разнообразным реакциям, комуницировать они все же могли. Толпа телепатов, с которыми, вероятно, скоро придется пиздиться — именно то, о чем секретарь мечтал. Впрочем, у Гирса вроде был пистолет, его можно было бы забрать с трупа. Более-менее привычные широкие коридоры с серой отделкой сменились такими же, но только жуткими и белыми. Люди редели, а затем и вовсе попадались едва ли по одному-двум в каждом длинном проходе. На стенах у дверей появлялись таблички сначала только с безопасными объектами, затем изредка с евклидами. Редели кабинеты, и когда до двери с именем "Гирс" оставалось ещё несколько сотен метров, Айсберг заметил что-то странное: у стены сидел блондин с поджатыми коленями, который в абсолютном ужасе пялился на стену напротив. Маски на этом встречном не было, и Айсберг обрадовано помчался к нему. — Ух ты ж нихуя себе, первый выживший! — воскликнул он, и парень дернулся. — Д-доброе утро... — тихим дрожащим голосом откликнулся неизвестный. — Я тут нихуя не понимаю, а ты? Хотя, судя по твоему виду, ты сам в ахуе. Ладно, начнем с вопросов попроще. Как утро прошло? Секретарь упал на пол рядом, усаживаясь рядом с незнакомцем и обрадованно к нему прижимаясь. Блондин вздрогнул, кажется, почувствовав неестественный адский холод человеческого тела, но все же выдохнул с облегчением и не стал отстраняться. — Я Гласс, психолог. Гласс Саймон. Саймон Гласс, точнее, — сбивчиво представился Саймон. — Я вышел с утра из комнаты, направился к столовой и... И попал в эту... Неприятную ситуацию, — все ещё дрожа, старался Гласс подбирать слова. — Я... Удивился, а затем попытался распросить одного из них, и... — он запнулся, пытаясь не выражаться грубо. — Кажется, показался ему слишком... Назойливым... — Погоди, они на тебя среагировали? — встрепенулся Айбсрег. — Д-да, — с ужасом в глазах подтвердил психолог. — Но я... Я не хотел... Я просто тронул его за плечо... И потянулся к его маске... — И он тебе ответил? Хотя нет, тебя скорее побили. — Я не хотел, — с наворачивавшимися слезами на глазах, оправдывался Гласс. Айсберг положил ему руку на плечо и по-дружески улыбнулся. Ладно, этого парня бросать будет жалко, он хотя бы не высокомерный засранец. Гласс замер, растерявшись, но тут же успокоился и радостно улыбнулся в ответ. — Но все-таки столовая вообще в другой стороне, — отметил секретарь. — Как тебя сюда-то занесло? — Я шел у директору Брайту, чтобы расспросить о происходящем, — перестав трястись, наконец спокойно кивнул Саймон. — Но... Но... — и затем он снова стал напоминать жертву пятибального землятресения. — Но он там... В маске... Тоже... Только в золотой... — Нихуя, босс! — придя в неописуемый восторг, сжал Айсберг плечо Гласса. Саймон, нервно улыбаясь, заплакал. — Ох ты ж боже, блять, погоди, я должен найти какое-нибудь оружие, — вскакивая и утаскивая Гласса за собой, обрадовался секретарь. Психолог податливо попытался перебирать ногами, однако спотыкаться перестал лишь через пару секунд. — Хотя похуй, погнали к этому ебучему директору! Однако долго бежать не пришлось: буквально за поворотом они остановились, и Гласс, все же с непривычки не сумев сохранить темп, запутался в ногах, вследствие чего полетел на пол. Айсберг обернулся на него и, с секунду подумав, чертыхнулся, после чего протянул руку, помогая встать. Когда оба они оказались на ногах, секретарь незамедлительно обернулся к двери а затем, немного отступив назад, выкинул ногу вперёд. Дверь, что не удивительно, не поддалась, и Айсберг взвыл, хватаясь за конечность. Гласс утешающе протянул руку, чтобы секретарь на нее оперся, однако тот этого жеста даже не заметил и с шипением просто дёрнул дверную ручку вниз. Так злобно, насколько это было возможно, потянув на себя дверь, Айсберг тут же ворвался помещение и с громким криком "Ага, бля, попался, чёрт!" подскочил к столу Брайта. Сам директор сидел в кресле и заполнял бумаги, после чего, услышав обвинение в своей адской натуре, поднял голову. Впрочем, выражения его лица не было видно за маской. И тем не менее, кроме позолоты в нем присутствовала другая странная деталь. — Черт? Серьезно? Не Сатана, не Вельзевул, а черт? Я, ёб твою мать, оскорблен! Айсбрег мгновенно охладел и затормозил, аки старый Виндоус. — Так, — медленно произнес он, — ты говоришь, потому что ты босс, или потому что я пидор, и остальные со мной просто не хотят говорить? — Кажется, Гирсу нужен новый секретарь. Старый сломался, — стаскивая с себя маску, фыркнул Брайт. За ней оказалось простое лицо какого-то испанца, украшенное презрительной ухмылкой. — На кого тебя заменить, на проститутку или бывшего танцора диско? А может сразу на холодильник? Уверен, с твоей уебищной манерой доебываться до людей Гирс будет только рад замене, — откидываясь на спинку кресла, съязвил директор, и наконец заметил Гласса. — Так ты ещё и этого психолога с собой притащил? Решил меня бесконечными тирадами о самопринятии мучить? — Извините, — тихо пробормотал Саймон, упираясь взглядом в пол. — Я не хотел. — Слышь, уебок, — бесцеремонно прервал его Айсберг. — Какого хуя все в масках ходят? Это ты устроил? Понял, что я больше не буду заполнять эти ебучие отчёты, и решил, что тебе двух недель до перевода Гирса много будет? Ты решил меня убить?! — Блять, ну конечно, ты у нас центр вселенной, как я без твоих отчётов выживу, — с глубоким сарказмом вскинул директор руки. — Нахер иди, чмырь. Нам просто сплавили хуеву кучу масок Гая Фокса, и зона девятнадцать решила устроить второе свержение Британской власти. Хотя, судя по всему, свергать нужно американскую, раз у этой нации уродился такой урод. — Пошел ты! Это нихера не обычная выставка дегенератов, это ебучая аномалия! И ты, сука такая, лично к ней причастен, я уверен! — Ах ты сын суслика! — Брайт вскочил с места. — А что ж сразу не собачий-то?! — ответно взъелся Айбсрег. — Потому что собака и то лучше такого недоумка, как ты! — А ты... урод! Где-то позади собачившейся пары Гласс припал к стене с отчаявшимся видом: это было выше сил психолога, который просто вышел за завтраком. — Да ты в край ебанулся! Какой апокалипсис?! Семь, мать его, утра, даже для такого злодея как я это рановато! Что, уже к здравому смыслу охладел?! — Не пизди! Если так, то вот иди и докажи! — Кому я должен что-то доказывать?! Тебе, жалкая ты пародия на крысу лабораторную?! — Да, мне, а не то я позову Гирса, и он тебе точно пиздюлей вставит! — Слушай сюда, Гирс пока в моем подчинении! — Но через пару недель уже не будет! — Ладно! — вдруг сдался Брайт, разводя руками. — Ладно, — повторил он, выходя из-за стола. — Доказать, чтобы ты отъебался от меня? Хорошо, блять! Но если там нет реальной толпы аномальных зомби, или чего-то там, я тобой пол в туалете выдраю! — Заебись, — немного поумерив пыл, согласился Айсберг. Хотя это, скорее всего, произошло не из-за устаканившейся ситуации, а потому, что он начал сомневаться в своих утверждениях. Брайт решительно подошёл к двери и был готов распахнуть ее, ударив кого-нибудь с другой стороны стены, когда его опередили. В резко появившемся проходе стоял юный парень с безумным выражением лица, выражавшим раздражение, ненависть и откровенное непонимание. Подросток запустил руку в свою сумку и, с секунду порывшись, вытащил из нее банку с разноцветным содержимым, после чего с ненавистью швырнул предмет в лицо ошеломленному Брайту, который, пусть и после получения травмы, но все же поймал ёмкость. — Пошел нахуй! — раздался вовсе не мужской голос, из чего стало ясно, что парень был девушкой с короткой стрижкой. — Третий день, блять, работаю, какие нахуй огнедышащие ящерицы?! Где огромный огненный голем, какого хуя мне пихают такую мелочевку?! — Ну да, не ты же тут обожглась, — иронизировал некто, находящийся вне зоны видимости. — Ёб твою налево... — потирая новый ушиб, выругался директор. — Лера, блять! Почему твой долбоеб тебя не держит в наморднике?! — Нахуй иди, — отозвался "долбоеб". — Слышь, я за такое вас обоих сожгу этими ящерицами заживо! — потрясая банкой, пообещал Брайт. — Мне похуй, — флегматично ответил ему невидимый похуист. — Ах ты блядь... — директор зоны раздражённо выдохнул. — Ладно, хер с ним... Эй, засранец! — закричал он, обращаясь одничному проходимцу, однако тот не отозвался. Плевав на все, что осталось в его кабинете, Брайт рванул к человеку, которого хотел окликнуть, и, подбежав, резко сорвал с него маску. Прохожий остановился, демонстрируя удивлённое человеческое лицо. — А теперь я тебя... — начал директор, но был прерван. Человек без маски мгновенно исказился в лице, демонстрируя все краски ярости, и вцепился в халат Брайта, притягивая доктора к себе. Зубы озверевшего впились в шею Джека, и когда тот, спешно оттолкнув безумца, прижал руку к горлу, стало видно, как из под ладони бежит кровь. Айсберг замер на месте, не решаясь что-либо сделать, однако в какой-то миг он заметил, как недавно встреченный психолог срывается с места, заслышав короткий болезненный крик, и быстро пришел в чувство. Впрочем, ни первый, ни второй сделать что-либо не успели, так как из кабинета тут же выскочила Лера, которая одним коротким ударом в висок обратила все внимание нападавшего на себя. Ее невидимый спутник резко вскинул автомат и выпустил в человека с оскалом очередь, после чего тот, издав последний предсмертный крик, упал на пол. — Заебись, — Лера подняла вверх руку со знаком "ОКей" и обернулась к Брайту. — Все, дядя, ты мне должен. — Я не сожгу тебя заживо за ящериц, которые теперь бегают по моему кабинету, — мрачно согласился Брайт. Девушка вздохнула и, ссутулившись, уперла руки в бока. — Ладно, так как теперь понятно, что это — пиздец, то давайте сразу, — взохнула она. — Кто тут главный герой? — Это так не работает, — недовольно заметил Айсберг, выходя в коридор. — Работает, поверь мне, — закатила Лера глаза. — Ладно, пойдем от обратного. У нас есть: тупой ебанат, который попрет в толпу зомби и сдохнет, — она посмотрела на секретаря, — второй такой человек, — указала она на себя, — третий, который типа умрет, но на деле сбежит и будет нужен для сиквела, — качнула она головой в сторону своего друга, — бессмертный хуй, который, скорее всего, за всем стоит... — Напомню, я бессмертный, а ты нет. Побойся за свою комнату, а то в ней поселятся огнеящеры. — ...и все, кажется, — Лера вздохнула. — Хотя, походу, все кроме Лехи, умрут. — Это же шутка, да? — слабым голосом уточнил Гласс, показываясь в дверном проёме. — Шутка ведь? — А, нет, вот и главный герой, чьи пиздострадания необходимы для эмоционального отклика зрителя. — Но мы же не умрем, д-да? — Ну, насчёт тебя — хер его знает, — Лера пожала плечами. — Но... Вдали послышались крики, и девушка запнулась. Она обернулась, и в тот момент из-за угла, проскользив по полу вперёд и врезавшись в стену, но тут же от нее оттолкнувшись и лишь быстрее устремившись вперёд, показался человек в маске. Однако он был лишь первым: мгновение спустя в коридор ворвалась огромная толпа. Брайт безумно ухмыльнулся и решительно встал в очень неумелую боевую позу, Айсберг, не особо долго думая, выхватил короткий канцелярский нож, выставляя его вперёд, Лера же поддержала их боевой настрой, хоть даже драться не могла. Тем не менее, вступить в схватку девушке не позволили: парень в форме оперативника, судя по всему Леха, схватил ее за шиворот и потащил за собой, увлекая за первый угол. Не то, чтобы у него был план, однако в похуистичной голове было четкое понимание ограниченного числа пуль. *** Гласс стоял в кабинете и просто смотрел, как доктора Брайта и холодного незнакомца накрывает толпа людей. Он слышал короткий боевой клич директора, громкую ругань парня и его отчаянные крики. Он снова хотел податься вперёд и ворваться в драку, хоть как-то помочь, но не смог. Между одним врагом и легионом была огромная разница, которую не понимал он, но понимало бессознательное психолога. Гласс глубоко вздохнул и, успокоившись достаточно, чтобы хоть как-то мыслить, все же заставил ноги сделать один шаг, а затем второй. И когда тело снова было убеждено в своей подконтрольности, побежал. Но было поздно. Толпа отступила от своих жертв и понеслась дальше, кажется, вспомнив о девочке-подростке. Психолог выбежал в коридор и тут же замер, делая шаг назад: оба его товарища были в масках. Они стояли на месте не проявляли враждебности, однако Гласс понимал: он должен был что-то сделать. Он не мог оставить их там, просто не мог. Психолог перевел взгляд на Брайта со слабой надеждой размышляя, что будет, если он сорвёт с директора маску. С одной стороны, он предполагал, что, возможно, из-за аномальных свойств доктора его план завершится хоть каким-то успехом, однако с другой Гласс не был исследователем аномального и потому на деле не имел ни малейшего понятия, что могло произойти. Но если он уйдет — что будет с Брайтом? Вдруг на зону сбросят бомбу, а доктор так и будет стоять здесь, в этой маске? Глассу было нечего терять и он, решительно приблизившись к коллеге, аккуратно потянулся к его маске после чего, не получив реакции, осторожно ее снял. Директор заморгал и тихо выругался, однако психолог не слушал: он был просто счастлив тому, что его пациент не пострадал. Парень обернулся ко второй жертве аномалии и, лишь на секунду замешкавшись, шагнул к нему. Попытка не пытка, верно? — Жизнь ничему не учит? — с ехидством поинтересовался Брайт. — Ах, прости, ты же у нас святой. Продолжай, но тут даже я в рот это все ебал, так что удачи. Гласс остановился на половине пути и замер с поднятой рукой. А был ли у него вообще шанс? *** Лера почувствовала, как ее резко рванули в сторону, а затем она врезалась в шкаф. Дверь кладовой резко захлопнулась, и они оказались в полной темноте, где было слышно только искусственно приглушаемое сбивчивое дыхание. Снаружи раздался громкий топот: мимо их укрытия пробежала разъярённая толпа зомби в масках. Когда все стихло, Леха, поправив ненавистный бронежилет и подняв забрало шлема, тихо прошипел: — Не лезь. — Это ещё с хуя ли? — поинтересовалась Лера таким же шепотом. — С хуя ли? Серьезно? — раздражённо повторил ее сопровождающий. — У тебя ни мозгов, ни оружия, ни кулаков. Ты бесполезна, вот, мать его, почему не лезь. Девушка замерла с удивлением и лёгким отчаянием, однако тут же нахмурились. — Слушай сюда, — спокойно произнесла она. — Я не бесполезная, — Лера сделала паузу, подбирая слова, и, вздохнув, продолжила. — Можешь звать меня тупой или слабой, но даже не смей звать меня бесполезной. Я упертая, и, блять, если надо, я покрошу всю эту толпу обычным карандашом. — Не будь дурой. Они, — Леха показал на дверь, — убьют тебя, если сунешься. Потому что ты и слабая, и тупая, и бесполезная. Будь добра, не пытайся подохнуть просто ради своего самомнения. По крайней мере, — перехватив ружье, добавил он, — я тебе этого тупо не позволю. Не долго думая, Лера замахнулась и со всей силы зарядила парню по носу: удар вышел слабым, но благодаря удачно выбранному месту заставил агента, больше похожего на оперативника из-за своей униформы, пошатнуться. — Не позволяй лучше себе ебать мне мозги, — сказала девушка сощурившись. — Я работаю здесь, и поэтому буду делать все, что от меня зависит, если у меня есть хоть какой-то шанс. — Какой, блять, шанс у тебя есть?! — вскипел Леха. — Твой пуленепробиваемый идиотизм?! — Ты и твой автомат. Когда у меня не будет этого, может быть я сдамся, — буркнула Лера. — А пока я готова сдохнуть ради смешного анекдота, где девочка прыгнула на странную хуйню и заразилась СПИДом. А теперь, мне ещё раз тебя ударить, или сам отойдешь? Она замолчала, уставившись на своего охранника, и тот вздохнул, наконец отступая: — Однажды я заставлю тебя перестать пытаться сдохнуть. — Ну да, мечтай, — фыркнула девушка снова заулыбавшись и достала из кармана карандаш. *** Джек фыркнул и направился к двери, размышляя, был его психолог любителем самообмана или просто тупым. Интересно, кого этот идиот хотел спасти, увидев, как толпа чуть не разорвала его и Айсберга? Неужели кому-то в жизни настолько хочется уверить себя в собственных наилучших качествах, что они были готовы на самоубийство? Впрочем, вопрос был действительно интересным. О "подвиге" этого идиота не узнал бы никто, кроме саркастично уебка, который терроризировал его каждую встречу. Неужели это ради Брайта? Конечно, директор зоны девятнадцать — личность безмерно обаятельная, но неужели настолько? Находясь на пороге двери своего кабинета, Джек обернулся посмотреть, что Гласс делал, и растерялся, когда психолог сорвал с бешеного пингвина маску. Айбсрег рванул на своего недавнего приятеля, выставив руки вперёд и явно намереваясь если на разодрать парня в клочья, то как минимум вскрыть ему сонную артерию. Брайт праздно наблюдал, как психолога повалили на пол и как тот тщетно пытался отбиваться, лишь после чего вспомнил, что ему ещё надо у этого самого психолога отмечаться. Хотя, если он умрет, и сеансов не будет. И все же парня было даже немного жаль: в конце концов, он же просто тупой, за что ему глотку-то вскрывать? Ну, только если ради научного интереса... Брайт скрестил руки на груди, раздумывая, стоит ли спасать Гласса, который был в шаге от смерти. Поняв, что его добыча так просто не дастся, Айсберг вдруг оторвался от Гласса и, задрав голову, издал громкий пронзительный крик, очевидно призывая свою стаю. Доктор вздохнул и в несколько шагов оказался рядом с орущей тварью, после чего резко пнул секретаря в висок. Слуга Гирса невольно отлетел в сторону, теряя сознание, и в этот момент вдалеке снова появилась орда бездушных масочников, пожиравшая пару людей взглядом. Из-за широты коридора Брайт бы физически не успел добежать до двери своего кабинета, а уж тем более ее запереть, так что он, осознавая последствия второго нападения уже на них обоих, не долго думая развернулся и сорвался в места, уже чувствуя, как безумные монстры позади пытаются поймать полы халата доктора. Краем уха он слышал, как Гласс, поскальзываясь на белом кафеле, быстро поднялся и стартовал за ним, однако спасение собственной шкуры директора интересовало больше. Перед глазами мужика, чье тело принадлежало Брайту, вспыли странные флешбеки с гей-оргии, однако сам доктор их спешно отогнал, прикидывая свой маршрут. В двух минутах бега, за которые можно было оторваться от преследователей, располагалась небольшая комната для тестов, проникнуть в которую без ключа-карты не получится. В принципе, там и гранаты Айсберга лежали, и Гирс сидел где-то рядом, так что всю толпу можно было скинуть на него. Доктор решительно напряг свои ноги, понимая, что, в конце концов, даже если у него взорвутся вены, он просто кинет амулет в Гласса и продолжил свой побег. Сложно было назвать это решение абсолютно правильным: боль не почувствует лишь одна часть. Впрочем, с другой стороны, в его выживающей половине не будет воспоминаний о страданиях, так что на него самого можно было забить. Только бы как с Клефом снова не произошло. Проскользнув на нескольких поворотах, Брайт наконец подлетел на заветному электронному замку и приложил амулет, после чего тут же проскользнул в открывшуюся щель. Он спешно прожал кнопку закрытия двери, сделал это снова и продолжал нажимать, пока преграда, отойдя наполовину, не пошла обратно. Тем не менее, за секунду до того, как помещение оказалось изолировано от всего мира, в него ворвался психолог и, споткнувшись, полетел на пол. Чья-то рука оказалась зажата между двумя панелями, однако доктор спешно ударил по ней, оставаясь полностью отрезанным от ебанутой толпы в масках. Они оказались в небольшой комнате, отделенной от основного полигона — бесконечно просторного из-за белизны помещения, — стеклом. На стенах были видны царапины, следы от взрыров и чьи-то кишки. Презрительно смерив взглядом психолога, который трясся на четвереньках, не будучи способным стоять, Брайт фыркнул и скрестил руки на груди. — Посмотрите-ка на человека, который оказался в полном дерьме. *** Гирс закончил разбираться с проблемами отдела сортировки и намеревался пойти к своему помощнику, которого он не разбудил вечером, чтобы сопроводить его на завтрак. Однако, когда он вышел из кабинета, доктор оказался окружён людьми в масках английского революционера Гая Фокса. Заметив отсутствие реакции на его слова и действия, Гирс продолжил свой путь, предполагая, что секретаря по причине его долгого сна данная эпидемия не коснулась. Впрочем, через какое-то время он нашел Айсберга, хотя и не в кабинете, где тот должен был находиться. Помощник Чарльза, кажется, лежал без сознания в коридоре перед дверью в кабинет директора Брайта и, когда Гирс наклонился, дабы проверить его пульс, напал на своего руководителя. Доктор предположил, что поведение Айсберга было связано с неконтролируемой аномалией, распространявшейся вокруг, и потому, аккуратно заломав помощника, он начал размышлять на тему возможности снятия эффекта. Доктор понимал, что было бы намного проще убить Айсберга, чья мозговая деятельность оказалась ограничена первобытными инстинктами. Однако был пункт, с которым уничтожение секретаря не представлялось возможным. Гирс слишком сильно привык к данному субъекту и даже, в какой-то степени, ощущал привязанность: в Айсберге было множество факторов, которых Гирс оказался лишен. В секретаре он видел все свои упущенные возможности и все недоступное для него счастье от простых вещей, а так же разнообразные проблемы, которые скрашивали повседневность. Кроме того, парень был очень похож на Алисию, в которой Гирс также нуждался. Айбсрег выкрутился и вцепился в плечи доктора, после чего укусил его в плечо, на что Чарльз оторвал помощника от себя и аккуратно прижал к полу, стараясь не навредить тому: в конце концов, ему просто нужен был именно этот секретарь. *** Гласс тщетно пытался набрать в лёгкие воздух и успокоиться: он явно ещё никогда раньше не оказывался в подобной ситуации. Кажется, за все пять предыдущих лет он никогда не был в опасности, работая в других зонах. Ну ничего, девятнадцатая меняет людей — если не сегодня ласты склеит, то через неделю точно, при том по своей воле. — И-извините, — пробормотал психолог. — Извините? Перед кем ты тут извиняешься? Не тупи, Гласси: ты их собрал, ты тут один и подохнешь. Гласс, пытавшийся подняться, снова упал на колени. — Простите... Я не хотел... Брайт ухмыльнулся: смотря на то, как несчастный терапевт страдает, он получал истинное удовольствие. Наверное, это было его маленьким хобби — изводить тех, кого он ненавидел. — Хотя, учитывая, что вместо эвакуации из зоны, которую скоро взорвут ко всем чертям, мы сидим тут, можно сказать, что мы оба умрем, — нагло соврал он. Как вообще можно было предположить, что самую, мать его, важную зону будут бомбить? Хотя, учитывая, что Брайта пытались убить ради веселья как минимум пять раз за последнюю неделю, совет тоже вполне мог ебануться окончательно. Тем не менее, парень, судя по всему, не обладал даже зачатками интеллекта: его всего передёрнуло, пусть он и смог наконец подняться на ноги. — Мне... Жаль, — снова тихо извинился он и, пошатываясь, прислонился к стене, после чего сполз вниз, ошарашенно пялясь под ноги. Доктор улыбнулся: к нему пришла гениальная идея. Он подошёл и уселся рядом, тихо фыркая. — Хотя, знаешь, — начал он издевательски заурядным тоном, — я мог бы нас вытащить отсюда. — Не просто так, верно? — почти безразличным голосом вздохнул Гласс. — Конечно! — воскликнул доктор. — Ценой будет отмена наших с тобой встреч. — Директор Брайт, это невозможно... — неуверенно начал психолог, и вдруг сорвался на отчаянное восклицание: — Невозможно, понимаете?! — Ну не паникуй ты так, — Джек закатил глаза. — Нет ничего невозможного, особенно для человека, который скоро умрет. — Но, доктор, это просто не в моей компетенции! — Гласс казался растерянным. — Я... Просто не могу! — Нет, Гласс, можешь. — Доктор, я... Я не могу! — Не тупи, Гласс, — Джек спокойно повел рукой. — Сам понимаешь: у тебя сейчас может быть только один ответ. — Но... Доктор, даже если я сейчас скажу, что могу отменить ваше лечение, я просто совру! — А мне плевать. Я хочу услышать "да", и чтобы оно было правдой, — Джек пожал плечами. — Но мы же оба умрем! — Смерть — это всего лишь социальный конструкт. Губы Гласса задрожали, а синие радужки засверкали от выступивших слез, однако парень тут же вытер глаза и помотал головой. Глубоко выдохнув и, кажется, собравшись с силами, он нахмурился, после чего поднялся. — В таком случае, — психолог оглянулся и, наконец выцепив взглядом канцелярский нож, который лежал на столе у приборной панели, направился к нему, — я... Сам что-нибудь придумаю. Вооружившись, Гласс обернулся и снова оказался у двери, что вела в коридор. Не смотря на то, что его глаза были полны решимости секунду назад, он растерялся и, сомневаясь, посмотрел на Брайта. — Если вы не поможете мне, тогда пожалуйста, идите за мной. Я не хочу, чтобы вы пострадали... Из-за меня. Брайт откровенно завис: в его мире логических цепей человек не должен был совершать подобные сумасбродные поступки ради хоть чего-либо. Гласс должен был соврать, пообещать ему что-то другое, угрожать в конце концов. Но зачем психолог вообще стоял там с ножом? Ради чьего-то одобрения? Чтобы произвести вплечатление на Брайта, или он действительно в себя верит? Нет, последнее точно отметалось: парень дрожал, как героиновый наркоман в завязке. — Не пойду, — по-детски улыбнулся Джек. Гласс замер, и из его глаза округлились в ужасе, но затем взгляд вовсе потух. — Я... — он вздохнул, с, кажется, слабой надеждой, но это чувство в нем тут же погасло. — Впрочем, неважно. Простите, я не хотел. Гласс в последний раз помотал головой, смахивая навождение, и приложил карту к замку. Парня мгновенно снесло толпой людей в масках Гая Фокса. От тщетно отбивался и закрывал руками лицо, за чем Брайт с интересом наблюдал. Но почему-то доктору не было весело. Гласс даже не смотрел в его сторону. Он вообще не рассчитывал на то, что ему помогут? Но парень не был самоубийцей, это точно. И ради чего тогда все это? Чтобы вместо быстрой смерти быть разобранным на органы кучей демонов в масках? Гласс наконец показался из огромной кучи, кажется, вдыхая перед тем, как снова окунуться в омут бесконечных рук. Он оглянулся на Брайта, все так же сидевшего и лениво подпиравшего щеку, после чего его лицо исказилось ужасом. Ах, значит ради Брайта. Какой-же идиот. Давно была пора понять, что этот самый Брайт — урод, и ради него не стоило ничего делать. И все таки, он же умрет ради своего пациента, который его ненавидел. Чокнутый что ли? Но, впрочем, Гласс казался очень интересным экземпляром. Как минимум потому, что доктор почувствовал, как в его сознании что-то всколыхнулось, затронутое интересом. Он лениво встал и подошёл к столу, украдкой поглядывая на заварушку в центре комнаты. Схватившись за стул, Джек резко замахнулся и ударил наугад, очевидно вырубив кого-то из толпы. Следующий удар был нанесен спустя секунду, и лишь затем доктора заметили. Впрочем, он уже вошёл в раж и хреначил все живое направо и налево. Толпа кончилась быстро, и кровь, разлитая вокруг, покрывала едва сдерживавшегося психолога с головы до ног. Брайт с гадкой ухмылкой уронил стул и с чувством превосходства взглянул на Саймона: — Вставать будешь, или как? Джек протянул ему руку и потряс ей, словно стараясь вытащить психолога из своих мыслей. Гласс снова дёрнулся и наконец заметил конечность помощи, после чего с тревогой посмотрел на ее владельца. — Да ёб твою мать, пошутил я, успокойся, — Брайт нахмурился. — Не будет никто зону бомбить. Запремся тут и подождём, — вздохнул доктор и, немного подумав, дружелюбно добавил: — Лады? Воздух вокруг задрожал из-за резкого звука непривычной частоты, после чего из динамиков раздался голос: — Зона девятнадцать будет ликвидирована через пол часа. Всему персоналу собраться у выхода А и приготовиться к эвакуации. Брайт мысленно выругалася: только недавно в своем кабинете он обустроил винный склад и портал в хороший английский бордель. — Хер с ним, планы меняются. Я иду спасать зону, — решительно произнес он, — и ты идёшь со мной. Гласс заплакал, а доктор, откровенно устав ждать, вцепился в его халат и рывком поднял на ноги. — Это не обсуждается, — другой рукой подхватывая стул, улыбнулся он словно бы дружелюбно. Перестав сдерживаться, психолог громко вдохнул и залился слезами окончательно. — Вперёд, искать босса протестантов! — заорал Брайт и побежал вперёд, замахиваясь, чтобы разобраться с первым встречным, который стоял в конце коридора. *** Айсберг был в растерянности. Секунду назад его накрыла толпа наркоманов в масках, секунду спустя его обнимал Гирс с расцарапанным лицом и вывихнутым плечом. Сначала секретарь ничего не понял, затем тоже, и лишь через некоторое время он смог осознать, что сам оказался причиной увечий Чарльза. Впрочем, тот, казалось, не сильно страдал: для холодного мудака он удивительно тепло прижимал парня к себе, ни разу не психанув и не сорвавшись. Секретарь опешил, однако перестал пытаться сломать ему руку, что начал не совсем он, а скорее его безумная версия. Гирс отошёл от него лишь когда услышал тихие смущённые маты, после чего осмотрел помощника. Айсберг про себя вспомнил весь ругательный чешский, когда пытался оправдаться и извиниться, но доктор остановил его, попросту положив руку на голову секретаря. Потрепав проблемного парня по голове, он кивнул и развернулся, направляясь в больничный отдел. Его помощник замешкался но, вздохнув, поспешил за Гирсом. ***** Гласс вспоминал историю начала их с Брайтом дружбы каждый раз, когда видел седую прядь волос, появившуюся в тот день. Не то, чтобы он как-то обо всем этом жалел: на последней битве его оставили у двери, а Лера, вооруженная огнетушителем, Брайт со стулом и Леха с автоматом ворвались в помещение, где воссидал темный Гай Фокс, пронесший на территорию зоны проклятые маски. Психолог тогда ещё долго рыдал, а успокаивать его пришлось девушке, так как Джек мгновенно исчез, когда по ретрансляторам объявили отмену аннигиляции зоны. Правда, Лера была крайне плоха в этом: ее фразы "Слушай, ну не плачь, плачь — это глагол... ой, бля, шутки перепутала. Так, а ведь с этим шуток не вообще," и "Давай я позову другого психотерапевта? Нет, если он, конечно, увидит тебя в крови и расплачется, я вряд ли найду ещё одного, но попытаться стоит, да?" скорее смешили, чем успокаивали. Однако тогда она искренне старалась, и Гласс тихо смеялся, что действительно помогало. В дверь постучали, и Брайт, улыбаясь, вошёл. Доктор, поставив тюбик с краской на ванну, подошёл ближе и потянутся к психологу, запуская руки в густую блондинистую шевелюру. Гласс прикрыл глаза и склонил голову, опуская ее на чужую ладонь: ему искренне нравилось проводить несколько часов в неделю вместе таким образом. Парень оперся на стену, смотря, как доктор размешивал раствор в миске, и слушал, как Брайт повествовал о своей работе. В этой тесной комнате они были вдвоем, чуть ли не прижимались друг к другу вплотную. Но традиция искоренять раннюю седину была важной частью жизни Гласса: может, у них и были странные отношения, но в четверг вечером все границы стирались, оставляя только приятную близость двух людей. Четверги были днями, когда порой даже невидимая белизна становилась их единственной проблемой. Наверное, самые приятные дни в неделе.